Это была своего рода коммунистическая Реформация, попытка очищения «истинной веры» от
«искажений». Сталин был обвинен в отступничестве от «заповедей Ленина». А вероотступник
заслуживает самой суровой кары, и сама память о нем должна быть уничтожена. Пикантность
ситуации заключалась в том, что Сталина противопоставляли мифологическому Ленину, которого
сам Сталин и создал. Таким образом, мифологический Ленин пережил !> своего создателя. Что же
касается самого Сталина, то миф о нем был заменен антимифом («гений» превратился в
необразованного выскочку, «добрый царь» — в кровожадного деспота, «великий полководец» —
в человека, руководившего военными операциями по глобусу, и т.д.). Благодаря этому
пошатнувшаяся было вера в коммунизм обрела новую силу, но после «пражской весны» эйфория
закончилась и начался «застой».
Урон, нанесенный коммунистической религии разоблачением «культа личности», идеологи от
КПСС пытались компенсировать еще большим обожествлением Ленина. Легитимность власти
самого Брежнева обеспечивалась сложившейся коммунистической традицией. Наместником Бога-
Ленина Брежнев уже не признавался. Совпадение отчеств Брежнева и Ленина стало предметом
насмешек типа: «От Ильича до Ильича без остановки и паралича». Веры в вождя, который
приведет народ к коммунизму, у людей уже не было. Правда, власть требовала лишь соблюдения
религиозно-коммунистических ритуалов и лояльности. Как это ни парадоксально, но именно в
годы «застоя» произошло постепенное освобождение от советской мифологии. Магическое
мышление все больше уступало место рациональному.
Горбачев не мог опираться на традиции своих предшественников, поскольку страна нуждалась в
реформах. Горбачев отказался от опоры на сложившиеся традиции и принялся их ломать.
Горбачев искал основу легитимности своей власти в поддержке населения, поскольку без этого
ресурса ему было трудно преодолеть сопротивление переменам в аппарате. Однако новый тип
легитимности вознес на вершину власти другого лидера — Ельцина. Ельцин же порвал с
коммунизмом окончательно и бесповоротно, перейдя в другую «религию» — демократическую.
Современные коммунисты напоминают скорее сектантов. Зюганов смешал православие с
коммунистическими догмами, получив некую алхимическую смесь. Это спасло коммунистическую
религию от полного отмирания, но в то же время лишило ее важного преимущества. При всех
параллелях с религией коммунизм все же светская идеология. Это материалистическое учение, не
признающее загробного царства. Поэтому слияние православия с коммунистическими
доктринами — дело абсурдное. Это мертворожденная идеология, которая не обладает ни
энергетикой коммунизма, ни святостью религии. Зюгановщина — это диагноз общества, симптом
болезни, которую надо лечить. И в то же время показатель того, что коммунизм, как миф и
религия, уже не страшен России. Он исчерпал все свои внутренние Ресурсы и возможности.