Дикий А. Неизвращенная история Украины-Руси (в двух томах)

Подождите немного. Документ загружается.

своей "Истории Украины". Вот, что пишет епископ: "имя унии

им ненавистно — хуже змеи. Они думают, что за ней скрыва-

ется Бог знает что. Следуя за своим владыкой, они бессозна-

тельно верят в то, во что верят униаты, но самое имя унии

отбрасывают с отвращением".

Это отвращение настолько глубоко вкоренилось в народное

создание, что слово "униат"стало ругательным. Характерный

случай в связи с этим имел место перед первой мировой вой-

ной в одном из "волостных"судов (все судьи — выборные из

крестьян) Нежинского уезда. Один казак обвинял другогог в

оскорблении словами, которые заключались в том, что обви-

няемый назвал обвинителя "униатом". Судьи факт оскорбления

словами признали доказанными и приговорили обвиняемого к

соответствующему наказанию. Решение суда было обжалова-

но в высшую инстанцию (Съезд Мировых Судей), которая и

должна была заняться решением вопроса о том, есть ли слово

"униат"ругательным. Когда обвинителю было сообщено реше-

ние Съезда об отмене решения волостного суда потому, что

слово "униат"не является ругательным, он заявил, что решение

Съезда считает неправильным и будет жаловаться дальше.

Наступившая вскоре война прекратила это дело. Приведен-

ный выше случай свидетельствует, насколько крепко и глубо-

ко было отрицательное отношение народа к той унии, которую

старалось ввести высшее духовенство, возглавляемое митропо-

литом Иосифом Шумлянским.

Однако это отрицательное отношение народа не останавли-

вало Шумлявского и его единомышленников и они быстро и

неуклонно шли к своей цели — подчинить Риму православное

население Украины.

В 1700 г. Шумлянский, Шептицкий и другие высшие иерар-

хи, уже давно тайно перешедшие в католичество (униатство),

сбросили свои маски, выступили открыто, публично присягну-

ли на верность Папе Римскому и начали вводить унию в сво-

441

их епархиях. Деморализованное долголетними репрессиями и

проникновением в его ряды тайных униатов, православное ду-

ховенство не было в состоянии оказать унии сколько нибудь

значительное сопротивление. Там же, где были попытки сопро-

тивления, униаты действовали насилием. Так, например, когда

оплот православия — Львовское Братство отказалось перейти

в унию, митрополит Шумлянский явился к братской церкви с

польскими солдатами, приказал вырубить дверь и совершил в

этой православной церкви богослужение по униатскому обряду.

Жалобы Братства к королю остались без результат. В конце

концов Братство покорилось и в 1708 году официально при-

знало унию. Кроме Львовской епархии (Галиция и Подолия)

еще раньше (1691 г.) уния была официально введена в Пере-

мышльской епархии, а несколько лет спустя (в 1711 г.) и в

Луцкой епархии (Волынь). На Киевщине затруднений со вве-

дением унии было значительно больше благодаря близости пра-

вославного Левобережья и сопротивлению населения, но и там

сопротивление было сломлено и к концу первой четверти 18-го

века католики могли сообщить, что все Правобережье перешло

в унию.

Формально, если считать, что с переходом в унию епископов

переходит и их паства, католики были правы, ибо все еписко-

пы перешли в унию. Но, в действительности, дело обстояло

иначе. Широкие народные массы в душе остались к унии не

только чуждыми, но и враждебными. И, когда после воссоеди-

нения с Россией Правобережья, встал вострое о возвращении

в православие того населения, которое официально считалось

униатами, народ этому возвращению не только не противился,

но встретил его радостно, как возвращение к старой прадедов-

ской вере.

Этим настроеним народа и сохранением чувства единства с

православием не мало содействовала деятельность православ-

ных иерархов, находившихся на Левобережьи.

442

3.14.9 Значко-Яворский, Конисский. Защита

Православия

По соглашению с Польшей после перехода всех епископов Пра-

вобережья в унию, заботу о сохранившихся на Правобережьи

православных приходах Киевщины, имел левобережный епи-

скоп Переяславский. Но осуществлять эту заботу и руководить

жизнью этих приходов было очень трудно благодаря противо-

действию польской администрации. Приходилось действовать

или тайно или окольными путями — через посредство един-

ственного православного епископа в Польше, каковым долгие

годы был известный борец за православие, писатель, оратор и

лидер всех православных — епископ Могилевский (Белоруссия)

Георгий Конисский.

Конисский выступал перед польским королем в защиту пра-

вославия, поддерживал связи с императрицей Екатериной II,

которая со своей стороны неоднократно указывала Польше на

недопустимость гонений на православие. Польский король и

правительство обещало улучшить положение православных, но

все оставалось по прежнему, ибо местные власти в разлагав-

шейся Польше ни с королем, ни с Правительством не счита-

лись и действовали по собственному усмотрению или, точнее,

по указаниям и желаниям всесильных магнатов и католической

церкви.

Более успешной для поддержания духа сопротивления сре-

ди православных была деятельность на местах, в значительной

части законспирированная и не поддававшаяся контролю поль-

ской администрации. Руководил ею по поручению епископа Пе-

реяславского игумен Матронинаго монастыря (около Жаботи-

на) Мелхиседек Значко-Яворский. Имея официальное поруче-

ние Переяславского епископа наблюдать за приходами южной

Киевщины, игумен Мелхиседек был душою и организатором

отпора православных против католической агрессии.

443

И его несомненной заслугой является сохранение на Право-

бережьи до самого его воссоединения (1793 г.) как отдельных

немногочисленных очагов организованного православия (мона-

стыри, приходы), так и сознания в широких народных массах

(формальна переведенных в унию) своего единства с православ-

ной церковью.

Только с освобождением от Польши пришел конец рели-

гиозным и национальным преследованиям и ограничениям для

населения Правобережья, которое никогда не забывало своего

единства с Левобережьем и Россией. Оно стало в религиозном

и национальном отношении равно-правным с остальным насе-

лением России.

Но в вопросе социальных взаимоотношений воссоединение

никакого облегчения не принесло. Все сельское население, как

было, так и осталось бесправными крепостнымирабами своих

помещиков-поляков.

3.14.10 Результаты воссоединения

В то время — на рубеже 18-го и 19 столетий — в России кре-

постничество было в расцвете, а на Левобережьи только что

закончился процесс превращения большинства сельского насе-

ления (кроме казаков) в крепостных крестьян. И об облегчении

положения бесправных крестьян Правобережья, на которое они

надеялись, никто не подумал.

Как уже было упомянуто, в результате польской агрессии

конца 17-го и первой половины 18-го столетий богатейшие об-

ласти у Правобережья оказались собственностью польских маг-

натов, шляхты и духовенства, а жившее там население их кре-

постными. Только незначительная часть сел и деревень счита-

лись собственностью "Короля Польши", т. е., были в распоря-

жении короля. При разделе Польши и воссоединения Право-

бережья, эти владения короля стали собственностью Россий-

444

ского Государства, а жившее на них население превратилось в,

так называемых, "государственных крестьян"т. е., крестьян, не

имевших своего помещика и выполнявших, налагаемые на него

денежные и другие повинности — непосредственно Государству.

Позднее, за, почти 70-летний период от воссоединения до

освобождения крестьян (1793-1861 гг.) некоторая часть этих

"государственных крестьян"были российскими императорами

"пожалованы"(т. е., подарены) в частные потомственные вла-

дения отдельным лицам.

Кроме того, отдельные села и деревни "государственных кре-

стьян", владевшее ими русское правительство, начало сдавать

в аренду частным лицам. Арендаторы, в большинстве поляки

или евреи, старались выколотить из арендованных имений и,

отданных в их подчинение, крестьян все, что, только возмож-

но, не считаясь ни с истощением земель и уничтожением лесов,

ни с изнурением крестьян и разорением их убогих хозяйств.

Жизнь под властью арендатора — "поссесора"для крестьян

была неизмеримо тяжелее, чем под властью даже самого стро-

гого помещика. Помещики, считая и земли, и людей своей "соб-

ственностью", об этой "собственности"все же заботились, ибо

верили, что это всегда останется источником их доходов.

Поссесор — арендатор расчитывал только на срок аренды, а

то, что будет после истечения этого срока, его не интересовало.

Немногочисленные русские помещики Правобережья, сохра-

нившиеся до революции 1917 года — это потомки тех, которым

или были дарованы имения, конфискованные у польских поме-

щиков за участие в восстаниях, или пожалованные "государ-

ственные крестьяне".

Подавляющее же большинство помещиков Правобережья до

самой революции были поляки, в отличие от Левобережья, где

в помещиков превратились потомки казацкой старшины.

Так, на рубеже 18 и 19 веков Правобережье закончило свою

отдельную жизнь под Польшей и вступило на путь совместной

445

жизни в пределах России с остальными частями освобожденной

раньше Украины-Руси.

Как известно, Правобережье только в 1793 году, по третьему

разделу Польши было воссоединение с Россией.

Почти полтора столетия отдельной жизни под гнетом

польско-католической агрессии не осталось без последствий.

Весь высший, культурный слой народа, носитель национальных

традиций и культуры, в результате окатоличивания и ополячи-

вания, исчез совершенно.

Осталось только, крепкое в своей вере и тяготении к един-

ству всей Руси, крестьянство, да, кое где, нисшее духовенство.

И, когда, в 19-ом веке, началось возрождение украинской

национальной мысли, культуры и литературного украинского

языка — началось оно, не на Правобережьи и не в Галиции, а на

том самом Левобережья, которое свободно жило и развивалось

в составе Государства Российского.

3.15 Запорожская Сечь в 18 веке. (Но-

вая Сечь)

Ушедшим в пределы Турции, после уничтожения Сечи и по-

ражения Мазепы, запорожцам (выступившим на стороне Ма-

зепы) после многих просьб, только в 1734 г., было разрешено

вернуться и снова поселиться на прежних местах. Получивши

щедрую помощь от русского правительства, запорожцы осно-

вали новую Сечь в нескольких километрах от места, где была

прежняя Сечь, а семейные поселились в селах-слободах, рас-

положенных вокруг Сечи по обоим берегам Днепра.

446

3.15.1 Организация Сечи

В административно-территориальном отношении весь район

Войска Запорожского, был разделен на "паланки"(области);

сначала их было 5, а впоследствии — 8.

Центром "паланки"была слобода — местопребывание всего

административно-военного аппарата: полковник, писарь, его по-

мощник — "подписарий"и атаман "паланки".

Этот аппарат сосредоточивал в себе всю власть: админи-

стративную, судебную, финансовую, военную.

Благодаря наплыву переселенцев с севера, вскоре в слобо-

дах, кроме казаков, появляются и крестьяне-"посполитые", ко-

торые в "паланке"были организованы в "громады"и имели, по

примеру казаков, своего атамана. Все должности — выборные,

а выборы производились ежегодно (1 января) на казацких ра-

дах, причем право участия в выборах на "посполитых"не рас-

пространялось. Они выбирали только своего атамана. Переход

же из "посполитых"в казаки и обратно, был свободным, как на

Гетманщине в первые десятилетия после воссоединения.

В остальном, вся организация власти на территории Сечи,

была копией организации Левобережья.

Административным и военным центром являлась Сечь, со-

стоявшая из крепости и предместья. В крепости, вокруг пло-

щади, на которой собиралась рада, кроме церкви, войсковой

канцелярии, пушкарни, складов, мастерских, старшинских до-

мов и школы, находилось 38 "куреней,"— длинных бревенча-

тых зданий-казарм. В предместья — лавки, шинки, частные ма-

стерские. Каждый, желаюший стать запорожцем, должен был

явиться куренному атаману, который его спрашивал, верит ли

он в Бога и православной ли веры? После утвердительного от-

вета и крестного знамения, это подтверждающего, его заносили

в кошевой "компут"— список. Обычно при этом менялась фа-

милия, т. к. и для Сечи, и для поступающего (в большинстве —

447

беглого крепостного) не было желательно, чтобы была известна

его биография и подлинная фамилия.

На этом все формальности заканчивались и человек ста-

новился формально равноправным сечевиком. Ему предостав-

лялось или остаться в курене и нести гарнизонную службу и

исполнять разные хозяйственные работы, или найти занятие

в любой из "паланок"по собственному выбору, являясь в Сечь

только для отбывания "очереди", к чему были обязаны все ка-

заки.

Высшая войсковая или "кошевая"старшина состояла из: ата-

мана, судьи, писаря и есаула. Каждый курень имел своего ата-

мана, а также свою "куренную"старшину.

3.15.2 Социальная структура

Формально все казаки были равноправны, но, в действитель-

ности, это равноправие было только на бумаге и на словах.

Социальные расслоения и создание групп богатых запорожцев,

фактически, всю власть отдали в руки этих "знатных"или "ста-

рых"казаков, которые, пользуясь своим богатством и влиянием,

вершили на радах все дела.

Твердо укоренившийся миф, идиллически рисующий Сечь,

как бесклассовое братство, находится в полном противоречии с

исторической правдой.

Если, для первого периода существования Сечи, это еще и

можно принять, да и то с большими оговорками, то сохранив-

шиеся многочисленные документы из эпохи Новой Сечи (1734-

1775 гг.) неопровержимо и категорически опровергают этот,

сентиментально- идиллический миф.

На территориях, подвластных Сечи, население которых в

60-х гг. 18 в, доходило до 100.000, как во всем мире в те вре-

мена, были и бедные, и богатые, были социальные противоречия

интересов отдельных групп населения, было стремление бога-

448

тых групп использовать власть в своих, корыстных интересах и

противодействие групп бедных этим стремлениям. И никакого

ни социального, ни политического "братства", о котором, так

часто говорят и до-революционные историки и сепаратистиче-

ская "историческая школа", в действительности, не было.

Наоборот, беглые попадали в Сечи в чрезвычайно тяжелое

положение, нередко более тяжелое чем было там, откуда они

бежали. Если они решали остаться в курене, то должны бы-

ли жить в казармах, нести тяжелую гарнизонную службу и

исполнять разные хозяйственные работы, не получая за это ни-

какого вознаграждения, кроме более чем скудного пропитания,

состоящего, в главном, из — "саламахи", которая "варилась гу-

сто из ржаной муки на квасе или рыбной ухе", как описывает

очевидец С. Мышецкий. Все остальное добавлялось на "соб-

ственные деньги", добыть которые было не легко. Деньги добы-

вались только в результате походов и связанных с ними грабе-

жей или путем найма за деньги к зажиточным казакам и стар-

шине, которые, на правах собственности, владели хуторами-

зимовниками, нередко несколькими.

Как видно из многочисленных документов, хранящихся

в "Центральном Государственном Историческом Архиве"Укр.

ССР., были зимовники с табунами в несколько сот лошадей и

рогатого скота, тысячами овец и обширной, собственной запаш-

кой, дававшей тысячи пудов зерна. Обслуживались они "моло-

диками"или "наймитами", число которых, на некоторых зимов-

никах доходило до 30.

Заработная плата была минимальной: от 2 р. 50 коп. до 5

рублей в год на хозяйских кормах. (Лошадь в то время стоила

10-20 рублей, вол или корова 5-8 руб.; рубаха 40 коп., сапоги

— 50 коп. — 1 рубль.)

Кроме платных работников, на зимовниках было немало

работников "без найму"— так назывались работавшие без де-

нег, только за кров и пищу, преимущественно, слабосильные,

449

старики, подростки. Из многочисленных, сохранившихся "опи-

сей"зимовников, видно, что таковых было до 7

Заработать можно было также на рыбных промыслах и в

"чумацких"обозах. Как первые, так и вторые, вовсе не были ар-

телями равноправных участников, как это утверждают многие

историки. Сохранившиеся "расчеты"неопровержимо доказыва-

ют, что среди чумаков были и собственники десятков пар телег

с наемными "молодиками"и чумаки-одиночки с одной — двумя

воловьими запряжками. Такое же смешение было и на рыбных

промыслах, где наряду с собственниками сетей (невод стоил то-

гда до 100 рублей) работали за деньги и "наймиты"или, очень

часто, "с половины"т. е. половина всего улова шла собственни-

ку сетей, а вторая половина делилась между рабочими, которые

в этом случае, не получали никакой денежной платы.

Положение живших от продажи своего труда было не лег-

кое, но они имели свободу и могли свободно менять работода-

теля, чего тогда уже не было в остальной России, в том числе

и на Гетманщине и Слободщине. Были также формально ничем

не ограниченные возможности выбиться в более зажиточные

группы, быть выбранными в старшины, организовать свой зи-

мовник или какое другое собственное предприятие.

И это привлекало все новых и новых беглецов с севера, а

нередко и дезертиров из армии. Сохранился документ о прибы-

тии в Сечь в 1735 г. пяти солдат Ревельского драгун. полка, на

конях и с вооружением. Сечь их проглотила и "не нашла", когда

этого потребовало русское правительство. "Не находила"она и

многочисленных крепостных, возвращения которых требовало

русское правительство.

3.15.3 Бунты „серомы“

К половине 18 века социальные противоречия в этом, по утвер-

ждению сепаратистов, "равноправном братстве"настолько об-

450