Гамов Дж. Моя мировая линия: Неформальная автобиография
Подождите немного. Документ загружается.
демия
считает,
что
крайний
срок
возвращения
из
команди
ровки,
включая
и
отпуск
за
1934
г.,
не
может
быть
про
двинут
далее
1
сентября
с.
г.
Академия
считает
совершенно
необходимым
возвращение
Г.
А.
Гамова
на
работу
в
Физико
математический
институт
не
позднее
1
сентября
с.
г.
Непременный
секретарь
академик
В.
Волгин
Начальник
Научно-
организационного
сектора
ПечерскиЙ.»
Более
того,
на
л.
14
содержится
сопроводительное
письмо:
«Академия
наук
СССР,
Ng
62-682
от
25
мая
1934
г.
В
Комитет
по
заведованию
учеными
и
учебными
учреждениями
[ЦИК
СССР],
на
В/письмо
от
20.У.34
Г.,
УЧ-3.
Препровождая
при
сем
копию
письма,
посланного
в
УЧКОМ
20/1-
34
г.
за
Ng
62-682,
Академия
наук
считает,
что
ею
дан
совершенно
определенный
ответ
по вопросу
о
возмож
ности
продления
заграничной
командировки
проф.
Г.
А.
Га
мова.
Непременный
секретарь
академик
(В.
Волгин)
Зав.
Секретариатом
(подпись)>>
(получено
ЦИК
СССР
29
мая
1934
г.)
Наконец,
последнее
письмо
(л.
15):
В
Академию
наук
СССР,
25
июля
1934
г.,
Ng
УЧ-3
Ученый
комитет доводит
до
Вашего
сведения,
что
проф.
Гамову
командированному
Академией
наук
в
1933
г.
за
гра
ницу.
разрешено
продлить
командировку
до
1-
го
сентября
С.г.
Прошу
сообщить
об
этом
проф.
Гамову.
Председатель
Ученого
комитета
ЦИК
СССР
(В.Милютин)
Зав.
Научно-учебным
сектором
(B.Tep-Оганезов)>>
Из
этой
переписки
следует
несколько
фактов.
Главное,
Г.
А.
Гамов
не
порывал
связей'
с
Россией
с
мо
мента
отъезда
за
границу,
а,
значит,
не
имел
заранее
209
планов
навсегда
покидать
родину.
Он
регулярно
отчитывал
ся
о
своей
деятельности
перед
официальными
органами
(ЦИК
ссср),
направлял
статьи
и
обзоры
в
советские
журналы,
официально
оформлял
продление
своей
командировки.
Чрезвычайно
важен
итог
-
официальное
разрешение
оста
ваться
за
границей
до
1
сентября
1934
г.
(независимо
от
того,
было
ли
это
решение
передано
ему или
нет).
Из
него
следует,
что
все
действия
до
этого
срока
(исключение
его
доклада
из
сборника
докладов
1-
й
Всесоюзной
конференции
по
ядру,
поспешные
приказы
по
JlФТИ
и,
возможно,
по
дру
гим
организациям
о
его
отчислении,
поспешные
осуждения
ученого
и
умолчания
о
нем
с
января
1934
г.
и
т.
п.)
"были
незаконными
и
аморальными.
Jlюбопытно
по
этой
переписке
проследить,
как
непово
ротлива
была
в
то
время
советская
бюрократическая
систе
ма
-
на
конкретную
и,
по
сушеству,
очень
простую
просьбу
ученого,
полученную
12
ноября
1933
г.,
решение
было
при
нято
только
25
июля
1934
г.!
Интересно
было
бы
узнать,
рассчитывал
ли
на
такую
медлительность
сам Гамов?
Гамов
просил
только
продлить
командировку
без
какого
лнбо
упоминання
о
денежных
средствах,
однако
аппарат
ЦИК
ссср
сразу
сделал
вывод
-
«без
дополнительных
валютных
ассигнований».
Очевидно,
что
в
эти
годы
это
было
его
главной
заботой,
остальное
-
лишь
соблюдение
формальнос
тей.
Единственное,
что
он
отвалил
от
щедрот
своих
-
по
просил
аппарат
АН
ссср
«срочно»
дать
заключение
по
хода
тайству
ученого.
И
никого
не
взволновало,
на
что
ученый
(вместе
с
женой!)
будет
жить
за
границей!
По
большому
счету,
это
был
первый
шаг,
толкнувший
Гамова
к
разрыву.
Не
лучше
была
и
позиция
Академии,
домогавшейся
Гамова
в
страну
к
1
сентября,
но,
судя
по
всему,
не
сделавшая
ни
чего,
что
привлекало
бы
его
к
активной
и
действительно
свободной
научной
деятельности
дома.
Да
и
могла
ли
она
что-
либо
сделать
в
условиях
надвигающегося
в
стране
еди
новластия,
единомыслия,
догматизма
и
тоталитаризма
в
идеологии
партии,
науке!
210
В
письмах
упомииается,
что,
оказывается,
Гамов
был
старшим
научным
сотрудником
Физико-
математического
инс
титута
АН
СССР.
Этот
факт
проливает
новый
свет
на
его
взаимоотношения
с
академиками
и.
М.
Виноградовым
и
С.
и.
Ва
виловым
-
завотделами
этого
института,
их близкое
зна
комство.
Все
это
нужно
дополнительно
исследовать.
40
В
Архиве
ЛФТИ
нашлось
только
очень
«тоще('»
личное
дело
Гамова
с
несколькими
листками
внутри
-
все
э то
были
копии
документов,
очевидно,
пересланные
в
другие
адреса.
Приводим
их
в
хронологическом
порядке:
«В
дирекцию
ЛФТИ
Заявление
Ввиду
того,
что
по
моей
основной
работе
(Академия
наук)
я
получаю
отпуск
с
15-
го
июля,
прошу
предоставить
мне
отпуск
по
ЛФТИ
с
15-
го
июля
по
1-
е
сентября.
22
июня
1933
г.
Г.
Гамов»;
Ǥ
проф.
зан);
4.
Зачислить
с
15/Х
с.
г.
Гамова
с
окладом
300
руб.
«Приказ
62
от
20/XI-33
г.
§ 12.
в
теоретическую
группу
в
месяц»
(год
не
ука-
Консультанту Гамову
с
15.
Х
прекратить
выплату
зарпла
ты
как
оставшемуся
на
неопределенный
срок
за
границей
по
использованию
командировки.
Зам.
директора
(подпись)>>;
«В
Государственный
Физико-
технический
институт
[Ленин
град]
Заявление
Ввиду
полученных
мною
приг
лашений
принять
участие
в
работах
по
строению
атомного
ядра
в
Радиевом
институте
(Париж)
и
в
Кембриджском
университете
(Англия)
прошу
разрешить
мне
отпуск
без
сохранения
содержания
сроком
по
1-
е
октября
1934
г.
5
ноября
1933
г.
Г.
Гамов».
(На
этом
заявлении
синими
чернилами
рукой
написан
адрес:
«L'
Institute
de Radium,
11
rue P.Curie, Paris»).
211
41
Мнение
Гамова
выглядит
правдоподобно,
но,
по-
видимому
он
прав
лишь
отчасти
-
слишком
тесно
события
переплета
ются
во
времени.
Действительно,
25
июля
1934
г.
Ученый
Совет
ЦИК
СССР
принимает
решение
продлить
Гамову
коман
дировку
до
1
сентября
(дата,
указанная
Академией
наук
СССР);
«в
начале
сентября
Капица
приехал
на
своем
авто
мобнле
в
Ленннград»,
а
«в
конце
сентября
ему
официально
сообщают,
что
вернуться
в
Англию
он
не
сможет».
Таким
образом,
в
течение
сентября
1934
г.
шел
одновременный
отсчет
двух
сроков
-
ожидание
возвращения
Гамова
из
ко
мандировки
и
времени
пребывания
Капицы
в
России.
Можно
представить
себе
такую
ситуацию.
Когда
стало
ясно,
что Гамов,
добивавшийся
для
себя «статуса
Капицы»
(письмо
В.М.Молотову,
см.
также
переписку
Гамова
с
Капи
цей),
не
вернется,
было
осуществлено
«задержание»
в
Рос
сии
Капицы
-
основателя
такого
статуса.
Тем
самым
ценой
уже
реализовавшейся
потери
Гамова,
а
может
быть,
взамен
такой
потери,
для
страны
приобретался
Капица
и
ликвиди
ровался
сам
этот
-статус,
столь
необычный
для
нашей
стра-
•
ны
и
соблазнительный
для
других
советских
ученых.
Естес-
твенно,
подобные
действия
должны
были
осуществляться
по
решению
самых
высоких
инстанций.
Пожалуй,
мы
не
ошибем
ся,
если
скажем,
что
это
было
сделано
с
санкции
Сталина:
слишком
уж
похож
почерк.
42
Из
письма
П.Jl.Капицы
к
А.А.Капице
от
12
ноября
1934
г.:
«...
Что
касается
Джони,
то
это
тип
беспринципного
шкур
ника,
к
сожалению,
одаренного
только
исключительным
умом
для
научной
работы, но
вообще,
человек
[он]
не
умный.
Ро
-
авантюристка
и
женщина,
только
помогающая
развить
в
Джони
его
антисоциальные
черты.
51
вполне
понимаю
Поля
[Дирака]
в
его
недоброжелательности
к
Джони,
да
и
Кроко
дил,
наверное,
так
думает.»
212
Из
письма
П.Л.Капицы
к
А.А.Капице
от
14
ноября
1934
Г.:
« ...
Ужас
всего
положения
[в
том],
что
тут
так
ученые
всех
надули,
что
им
больше
не
верят.
Джони
один
из
глав-
ных
виновников.»
Из
письма
П.Л.Капицы
к
А.А.
Капице
от
4
декабря
1934
Г.:
«.,.
Недоверие
ко
мне
есть
как
раз
следствие
известного
психологического
состояния.
И
причина
его,
конечно,
_
это
поведение
Г
/
амова/
и
К
о,
которые
больше
вреда
при
несли
положению,
а
главное,
здоровым
связям
нашей
науки
с
западно-
европейской,
чем
что-
либо.
Г
/
амов/,
может
быть,
и
ничего
себе,
но
эгоистичность
его
и
полное
от
сутствие
этических
принципов,
при
его
научной
даровитос
ти,
причиняют
большую
беду.»
Из
письма
П.л.Капицы
к
А.А.Капицы
от
11
декабря
1934
Г.:
.
«...
Г
/
амов/
все
же,
видно,
очень
всем
тут
напакостил.
Говорят,
ему
не
продлили
больше
паспорт.»
Из
письма
П.Л.Капицы
к
А.А.Капице
от
15
июня
1935
Г.:
«...
Единственный
молодой
ученый,
воспитанник
эпохи
джони
Г
/амов/,
по
Демьяну
Бедному
«советский
парень»,
утек.
'"
Вот
возьмем
хотя
бы
опять
Джони.
Им
гордились
тут
как
первым
молодым
знаменитым
ученым,
созданным
со
циалистической
страной.
Поэты
его
воспевали,
художники
писали
его
портреты,
газеты
помещали
его
портреты,
печа
тали
интервью
о
нем.
Глава
правительства
благословляет
его
на путешествие,
а
он,
мерзавец,
}{е
возвращается.
Что
притягивает
его
на
Западе,
в
капиталистичеСких
странах?
Там
не
только
его
не
будут
воспевать
поэты, но
вообще
джони
нигде
не
будет
играть
первую
скрипку,
а в
Англии
ПО
недостатку
калибра
вообще
не
примут
и,
кроме
как
в
Америке,
ему
нигде
не
устроиться.
Почему
же
он
предпочи
Тает
это
скромное
положение
на
Западе
почетному
у
нас?
Это
озадачивает
и
обижает
наших.
И
тов.
В.И./Межлаук/,
и
тов.
М/олотов/
ругали
мне
очень
Джони,
они
действительно
213
были
очень
сердиты
на
него.
Но
по
существу,
конечно,
они
не
правы,
и
поэтому
они
так
и
сердились,
что
они
были
неправы.
Это
еще
с
древних
времен
известно
(было)
грекам
по
их
наблюдениям
за
Юпитером.»
Из
записанной
рукой
П.
А.
М.
Дирака
«Памятной
записки»,
составленной
совместно
с
П.Л.
Капицей
во
время
пребывания
Дирака
в
Москве
в
августе
1935
г.
По-
видимому,
перепеча
танный
текст
этой
«Памятной
записки»
был
переправлен
Э.
Резерфорду
через
посредство
Э.
Эдриана,
который
прини
мал
участие
в
XV
Международном
конгрессе
физиологов
в
Ленинграде
и
Москве:
«3
повода
для
задержания:
а)
необоснованное
сообщение
из
Англии
о
военной
ра
боте
... ;
Ь)
Гамов:
написал
Молотову
с
просьбой
предоставить
ему
такой
же
статус,
какой
был
у
К(апицы)
до
октября
1934
года,
и
выдвинул
это
условием
своего
возвращения
в
Россию;
с)
способности,
представляющие
ценность
во
время
войны.»
[Архивные
материалы
из
архива
П.
Л.
Капицы
любезно
переданы
П.
Е.
Рубининым].
43
В
упомянутом
деле
чл.-
корр.
Гамова
(Архив
АН
СССР,
ф.
411,
оп.
4,
,N'Q
40,
Л.
б
и
9)
содержатся
еще
два
«отход
ных»
документа.
Первый
настолько
печальный
и
понятный,
что
мы
решили
привести
только
выдержки
из
него:
Протокол
митинга
профессорско-преподавательского
состава
Одесского
института
инженеров
водного
транспорта
2/Х-37
г
.
...
в
московской
прессе
помещено
сообщение
о
том,
что
член-
корр.
АН
Гамов,
несмотря
на
неоднократные
предложе
ния
вернуться
в
СССР
из
командировки
за
границу,
отказы
вается
исполнить
свой
долг
перед
родиной,
давшей
ему
возможность
стать
в
ряды
научных
работников.
Предлагаем
собравшимся
высказать
свое
суждение
о
поведении
Гамова.
214
'"
Проф.
Герлих:
'
..
Факт
невозвращения
из
командиров
ки
Гам
ава
не
единственный.
Уже
в
прошлом
году
обществен
ность
СССР
осудила'
со
всей
решительностью
аналогичное
поведение
академиков
Ипатьева
и
Чичибабина...
СССР
пре
доставляет
своим
научным
работникам
такие
условия
для
работы,
каких
нет
ни
в
одной
капиталистической
стране.
Даже
прибывающие
к
нам
на
съезды
ученые
буржуазных
стран,
независимо
от
их
отношения
к
нашей
социалистичес
кой
системе,
вынуждены
признать,
что
в
СССР
осуществлены
наилучшие
условия
для
работы
научных
работников
...
Тов.
Шварцман:
Гамов
ведет
себя
как
предатель,
бросает
родину
...
Тов.
Гохман
считает,
что
Гамов
не
только
предатель
по
отношению
родины,
но просто
негодяй.
При
своих
матери
альных
возможностях
он
оставил
отца
в
г.
Одесса
без
вся
кой
помощи.
Его
отец
вынужден
был
продавать
книги
для
изыскания
средств.
Тов.
Будницкий
предлагает
обратиться
к
АН
СССР
с
просьБОЙ
об
исключении
Гамава
из
рядов
научных
работни
ков
СССР
и
просить
Правительство
исключить
его
из
числа
граждан
СССР.
Мы,
[участники
митинга],
ознакомившись
с
фактом
отка
за
Гамова
возвратиться
в
страну
Советов,
клеймим
позором
его
поведение
по
отношению
родины
с
тем
большей
силой,
что
вся
подготовка
его
к
научной
деятельности
проходила
при
Советской
власти
... »
Как
говорится
-
из
песни слова
не
выкинешь!
И,
наконец,
на
бланке
АН
СССР
(л.
9):
«Выписка
из
протокола
Общего
собрания
АН
СССР
От
29
апреля
1938г.,
,N'Q
5.
Москва,
20
мая
1938
г.
О
лишении
звания
действительных
членов
В.
В.
Осинского,
Н.
М.
Тулайкова,
А.
Н.
Самойловича,
Г.
А.
Надсона,
Н. П.
Горбу-
!{ова,
и
звания
членов-
корреспондентов
13.
В.
Нумерова,
В.
Г.
Глушкова,
А.
Н.
Туполева,
В.
Н.
Бенешевича,
Я.
Н.
Шпильрей-
215
на.
Н.
М.
Федоровского.
С.
г.
Томсинского.
ю.
А.Круткова.
Б.М.Гессена.
Н.Н.Дурново.
Г.А.Ильинского,
А.М.Селищева.
В.Ю.Гана,
л.с.ЛеЙбензона,
Б.Б.Полынова
и
Г.А.Гамова.
Докладчик
акад.
В.Л.Комаров
1.
Считать,
что
пребывание
в
рядах
действительных
членов
и
членов-
корреспондентов
АН
СССР
лиц,
направивших
свою
деятельность
во
вред
Союзу
ССР,
позорит
звание
со
ветских
академика
и
члена-корреспондента
и
противоречит
§ 24
Устава.
Общее
собрание постановляет
исключить
[поименнованных]
из
числа
действительных
члеиов
и
чле
нов-
корреспондентов
(
соответственно).
П.п.
Президент
АН
СССР
в.л.Комаров.»
Это
было
одно
из
позорнейших
решений
Академии
наук
СССР.
Спустя
полвека
Постановлением
Общего
собрания
АН
СССР
.NQ
17.1
от
22
ма'рта
1990
г.
было
признано,
что
по
I
крайней
мере
большая
часть
этих
ученых
была
исключена
необоснованно
и
была
восстановлена
(к
сожалению,
по
смертно)
в
членах
Академии
наук
СССР.
В
этих
списках
был
и
член-
корреспондент
Г.
А.
Гамов.
Был
обнаружен
также
исходный
документ
для
принятия
такого
решения:
Протокол
заседания
Президиума
Физической
группы
АН
СССР
от
27
декабря
1937
г.
Слушали:
Об
исключении
невозвращенца
члена-
корр.
Гамова
из
состава
Физической
группы.
Постановили:
Рассматривая
поступок
Гамова,
уехавшего
в
1933
г.
в
краткосрочную
командировку
и
отказавшегося
вернуться
в
СССР,
как
антисоветский
поступок,
Президиум
Физической
группы
АН
обращается
в
Совет
ОМЕН
с
предложе
нием
поставить
вопрос
об
исключении
Гамова
из
состава
АН
на
следующей
сессии
АН
согласно
§ 24
Устава
АН.»
Известно,
что
Г.
А.
Гамов
направил
по
крайней
мере
одно
письмо
академику
А.
Ф.
Иоффе
с
объяснением
причин
своего
решения
остаться
за
границей.
К
сожалению,
вся
его
пере
писка
с
Иоффе
пока
не
опубликована,
а
она
представляет
216
исключительный
интерес,
так
как
может
объяснить
детали
поведения
Гамова.
Известно
также
из
переписки
Гамова
с
академиком
П.
Л.
Капицей,
что
Гамов
в
1934
г.
написал
письмо
Предсе
дателю
СНК
СССР
В.М.Молотову,
в
котором
оговорил
условия
своего
возвращения
в
Россию
(по-
видимому,
он
хотел
рабо
тать
на
условиях,
какими
пользовался
П.Л.
Капица
-
жить
с
семьей
за
границей,
пользоваться
полной
свободой
пере
движения
и
творчества,
лищь
иногда
приезжая
в
Союз
для
консультации
и
творческих
контактов
с
советскими
учены
ми;
это
была
превосходная
идея,
как
нельзя
более
подхо
дивщая
к
характеру
Гамова).
По-
видимому,
именно
ответа
на
это
письмо
он
ждал
в
Вашингтоне,
пребывая
долгое
вре
мя
около
Советского посольства
в
Америке.
Послание
Моло
тову
еще
не
найдено;
неизвестна
и
дата
его
написания.
44
Наконец,
приведем
наиболее
содержательную
часть
пере-
_ •
писки
составителя
с
сыном
ученого
Рустемом-
Игорем
Гамо
вым
(Колорадский
университет,
США).
Из
письма
Р.-
И.
Гамова
от
6
января
1983
Г.:
«...
Сожалею,
что
очень
затянул
с
ответом
на
Ваше
первое
письмо.
Отчасти
это
произошло
от
мысли,
что
я
ма
ло
чем
могу
Вам
помочь.
ОТ
проф.
[Дж.]
Кауффмана
Вы
по
лучили
[ксерокопию
книги
отца]
«Моя
мировая
линия»,
ко
торая,
уверен,
будет
полезна
для
Вашего
исследования.
Барбара
Перкинс,
вторая
жена
отца,
умерла...
в
1976
г.
Все
документы
о
жизни
отца
находятся
в
нашей
Библиотеке
Конгресса
США.
Моя
мать
жива,
но
вряд
ли
она
может
что
либо
добавить
к
материалам,
содержащимся
в
«Моей
мировой
линии»,
и,
в
связи
с
этим,
я
не
хотел
бы
ее
беспокоить.
Отец
стал
профессором
Колорадского
университета
в
1956
Г.;
дО
этого
в
течение
22
лет
он
был
профессором
Университета
дж.
Вашингтона.
Я
стал
студентом
в
1957
г.
-
начал
изучать
биофизику;
с
1968
г.
стал
профессором
био
инженерии
в
Колорадском
университете.
Отец
умер
в
217
1968
г.
Прилагаю
список
моих
публикаций,
хотя,
думаю,
они
мало
что
добавят
к
Вашей
истории.
Вы
должны
ясно
представлять
себе,
что
отец
преуспел
в
науке
как
западный
ученый,
и
связь
между
ним
и
Россией
была
прервана.
С
другой
стороны,
я
рад,
что
Вы
выступили
с
инициативой
провести
это
исследование
и
желаю
Вам
успеха.
Я
понимаю
разговорный
русский,
но
спотыкаюсь
на
печатном
слове
... »
Из
письма
Р.
-
И.
Гамова
от
1
апреля
1983
г.:
«...
В
своем
письме
от
7
февраля
1983
г.
Вы
просите
меня
высказать
свое
откровенное
мнение,
что
я
и
собира
юсь
сделать
в
этом
письме.
Не
было
бы
проблем,
если
бы
мы
провели
вечер
вместе,
попивая
водочку
и
уплетая
сырой
бэкон,
-
тогда
Вы
многое
узнали
бы
о
моем
отце.
Во
время
пирушки
легче
вспомина
ются
шутки
отца,
которые
он
разыгрывал
перед
другими.
Если
бы
отец
был
жив,
он
развлек
бы
Вас
историями,
слу
чавшимися
с
ним, но
если
бы
Вы
попросили
его
записать
эти
истории,
он
наверняка
отказался
бы.
Не
потому,
что
он
слишком
занят,
и не
потому,
что
он
не
хотел
бы
преда
вать
гласности
эти
истории,
-
он
отверг
бы
это
предложе
ние просто
потому,
что
это
потребовало
бы
«слишком
много
усилий».
С
другой
стороны,
если
какой-
нибудь
журнал
заплатил
бы
ему
10 000
долларов
за
эти
истории,
он,
«ей
богу»,
сделал
бы
такую
попытку.
Это
сказано
об
отце
и...
немного
о
себе.
Отец
провел
бы
и
действительно
проводил
много
часов
со
студентами,
официантами,
мужчинами
и
женщинами,
рассказывая
им
свою
последнюю
теорию.
Он
любил
слушателей.
С
другой
стороны,
он
не
стал
бы
читать
лекцию
в
университете,
если
бы
ему
не
прислали
«первоклассный»
чек.
Противоречие?
да,
но
такова
жизнь.
Вероятно,
отец
имел
очень
большое
своих
популярных
книг...
По-
моему,
218
влияние
посредствоМ
его
книга
«1,
2,