Гамов Дж. Моя мировая линия: Неформальная автобиография
Подождите немного. Документ загружается.
Посвящается
ОТЦУ
и
матери
ВВЕДЕНИЕ
Всем
людям,
какими
бы
они
ни
были,
которые
сделали
что-
либо
выдающееся
в
жизни
и
которые
могут
претендовать
должным
образом
на
превосходство
среди
современников,
всем
таким
людям,
если
они
правдивы
и
честны,
следует
описать
свою
жизнь
самим,
но
им
не
следует браться
за
это
дело
до
того,
как
им
стукнет
сорок.
Эта
мысль
пришла
мне
в
голову
только
теперь,
когда
я
путешествую,
когда
мне
перевалило
за
пятьдесят
восемь
н я
-
во
Флоренции,
городе,
где
я
родился
...
О,
нет!
Что-
то не
то.
Сегодня
день
моего
шестидесяти
пятилетия,
и
я
определенно
не
родился
во
Флоренции
t.
О,
да!
Я
просто
цитирую
начало
автобиографии
Бенве
нутто
Челлини,
переведенной
на
английский
Джоном
А.
Си
мондсом.
Однако
это
очень
милое
начало
и
очень
подошло
бы
к
любой
автобиографии,
так
почему
бы
и
мне
им
не
восполь
зоваться?
Собственно
говоря, эта
книга
не
систематическа>t
традиционная
автобиография.
Она,
скорее,
собрание
корот
ких
историй,
имеющих
отнршение
ко
мне,
и
все
они
совер
шенно
правдивые.
Но
я
буду
включать
только
те
истории
которые
мне
было
бы
интересно
описывать
и,
следователь
но,
читателям
было
бы
интересно
читать.
Поэтому
изложе
ние
и
неполное,
и
неоднородное.
Много
событий
и
много
периодов
моей
жизни,
которые
могли
бы
представлять
«значительную
биографическую
ценность»,
просто
опущены,
потому
что
мне
кажется
очень
нудным
описывать
их.
Многие
пропуски
сделаны
по
чисто
личным
причинам,
причем
слово
«личные»
означает
отношение
ко
мне
или
к
другим
лицам.
И
9
около
одной
десятой
процента
-
по
соображениям
«секрет
ности».
Поэтому
содержание
книги
составляют
главным
образом
истории,
которые
я
рассказывал
бы
маленькой
компании
друзей
после
хорошего
ужина
перед
потрескивающим
ками
ном,
истории,
которые
я
обычно
с
удовольствием
рассказы
ваю,
надеюсь,
к
удовольствию
слушателеJi.
Что
касается
заглавия
книги,
то
оно
относится
к
реля
тивистскому
четырехмерному
пространственно-
временному
континууму,
в
котором
все,
что
где-либо
и
когда-либо
случается,
изображается
точкой.
Совокупность
таких
точек
(или
событий)
образует
мировую
линию.
4
ма
рта
1968
г
Боулдер,
Колорадо
Джордж
Гамов
1.
ДЕТСТВО
В
ОДЕССЕ
Есть
таинственное
пятно
в
моей
генеалогии:
по-
видимому,
один
из
моих
прапрадедушек
с
отцовской
стороны
убил
(в
сражении)
одного
из
моих
прапрадедушек
с
мате
ринской
стороны
или
наоборот.
Дело
в
том,
что
согласно
некоторым
старым
документам,
которые
теперь
безнадежно
утеряны,
один
из
моих
отцовс
ких
предков
был
офицером
императорской
русской
армии
и
был
послан
из
Санкт-
Петербурга
(теперь
Ленинграда)
когда-
то
в
начале
восемнадцатого
века
для
усмирения
бес
покойного
Запорожья,
казаки
которого
жили
на
островах
Днепра
между
его
порогами
и
Черным
морем
и
образовывали
щит
для
остальной
России,
воюя
с
персами
и
турками
и
грабя
их.
С
материнской
стороны
имеется
длинная
линия
южного
духовенства,
которая,
как
утверждалось,
происхо
дит
из
Запорожья,
и,
вполне
возможно,
что
один
из
моих
отцовских
предков
должен
был
столкнуться
с
одним
из
моих
материнских
предков
на
поле
брани.
Мой
дед
с
материнской
стороны
митрополит
Арсений
Ле
бединцев
(фамилия
русифицирована
от
первоначальной
укра
инской
Лебеденец)
был
настоятелем
Одесского
собора
и
ре
лигиозным
администратором
Новороссии
-
местности,
распо
ложенной
севернее
Черного
и
Азовского
морей.
Он
начал
свою
карьеру
священником
в
Севастополе.
С
1854
по
1855
г.
город
был
осажден
британским
и
французским
фло
тами.
Русские
несли
потери,
и
город
должен
был
эвакуиро
ваться.
Мой
дед
получил
указание
прибыть
к
определенному
месту
на
набережной
и
ждать
шлюпку,
которая
должна
была
доставить
его
на
корабль.
Он
прибыл
туда
во-
время
со
всеми
своими
пожитками: узлом
с
одеждой,
библией
и
чудо-
11
творной
иконой.
Икона
была
очень
ценной
-
из
тисненого
золотого
листа
с
прорезями
для
писанных
лиц
и
рук
Бого
матери
и
младенца.
Лодка
с
корабля
задерживалась,
и
мой
дед
стоял
там,
наблюдая
за
британскими
и
французскими
бомбами,
разрывавшимися
в
воздухе. Тут- то и
случилось
нечто
неожиданное:
мой
дед
почувствовал
острый
приступ
поноса.
Поблизости
был
забор, за
которым
он
мог
укрыть
ся,
но
он
боялся
оставить
свое
имущество
без
присмотра.
Случайно
мимо
проходил
русский
ма;рос.
«Присмотришь
ли,
сын
мой,
-
сказал
мой
дед,
-
за
этим
узлом,
пока
я
схожу
за
забор?:.
«Конечно,
Батюшка,:.
исчез
за
забором.
ответил
матрос,
и
мой
дедуля
Неожиданно
раздался
сильный
взрыв
вражеской
осколоч
ной
бомбы
прямо
на
том
месте,
где
они
только
что
стояли.
Когда
мой
дед
быстро
натянул
штаны
и
вышел,
он
увидел
уб!1ТQГ9_матрща
и
свой
узел
-
распоротый
и
разбросанный.
Только
святая
икона
осталась
неповрежденной
за
исключе
нием
того,
что
взрыватель
(тонкая
металлическая
трубка,
содержащая
запал)
вонзился
в
руку
младенца.
Позже,
когда
мой
дед
стал
митрополитом,
икона
с
все
еще
торчащей
из
руки
трубкой
взрывателя
была
прикреплена
к
стене
Одесского
собора
около
царских
врат.
Я
очень
хо-
рошо
помню,
как
много
раз
ее
видел,
когда
приходил
в
со
бор
ребенком;
трубка
взрывателя
стала
даже
зеленоватой
из-
за
окисления
медной
поверхности.
Интересно,
есть
ли
она
все
еще
там.
Митрополит
Арсений
имел
четырех
сыновей
и
дочь.
Толь
ко
один
из
сыновей,
дядя
Витя,
выбрал
военную
карьеру
и
стал
командиром
броненосца
Черноморского
флота.
Дядя
Во
лодя
стал
председателем
Одесского
окружного
суда;
дядя
Саша
-
школьным
учителем
греческого
и
латинского
языков,
а
дядя Сеня
окончил
химический
факультет
Одесского
уни
верситета
и
занимался
химией
морей
и
озер.
Ему
приписы
вают
открытие
ядовитого
(для
рыб) слоя
углеродных
соеди
нений
на
дне
Черного
моря.
Дочь
митрополита
Александра
12
(моя
мать)
преподавала
историю
и
географию
в
одной
из
одесских
частных
женских
гимназий.
Интересно
отметить,
что
сын
дяди
Володи,
Сева, кото
рого
я
едва
помню, потому
что он
был
повешен,
когда
мне
быЛО
только
несколько
лет,
отправился
в
Италию
изучать
аСТРОНОМИЮ
У
профессора
Скиапарелли,
но спутался
с
Йиги
листской
группой
И
отправился
в
С.-Петербург
с
целью
уБИТЬ
премьер-
министра
Столыпина
2.
Попытка
провалилась,
и
пять
революционеров
вместе
с
двумя
уголовниками
были
повешены
на
берегу
Невы.
Эта
история
хорошо
описана
в
повести
«Рассказ
о
семи
повешенных»
Леонида
Андреева
3,
где
мой
кузен
изображен
под
именем
«неизвестный,
который
назвал
себя
Вернером»
4.
Конечно,
русская
тайная
полиция
знала,
кем
он
был,
и
на
следующем
заседанин
сената
кто
то
поднял
вопрос:
«Как
насчет
того,
что
сын
председателя
Одесского
окружного
суда
пытался
совершить
покушение
на
премьер-
министра
России?».
К
счастью.
президент
сената
был
крестным
отцом
моего
кузена.
Поэтому
он
поднялся
и
сказал:
«Я
изучил
ЭТОТ
вопрос
и
пришел
к
выводу,
что
это
ошибочное
опознание.
Вопрос
закрыт».
Поэтому
дядя
Володя
сохранил
свой пост
до
самой
смерти,
а
тетя
Надя,
его
же
на,
получала
после
этого
хорошую
пенсию
вплоть до
паде
ния
царского
правительства.
После
революции
1917
г.
ее
пенсия
была,
конечно,
аннулирована,
но
почти
сразу
же
она
стала
получать
другую пенсию
от
Советского
прави
тельства
за
своего
сына
Севу,
который
был
казнен
за
борьбу
против
царского
режима.
Мой
дед
со
стороны
отца,
полковник
Михаил
Гамов,
при
был
в
Южную
Россию
с
Севера
в
качестве
командующего
Ки
шиневским
военным
округом.
У
него
было
четыре
сына
и
дочь.
Три
сына
стали
армейскими
офицерами
и
погибли
в
РУССКО-
японскую,
В
первую
и
вторую
мировые
войны
соот
ветственно.
Моя
тетя
никогда
не
выходила
замуж
и
жила
с
семьей
одного
из
своих
братьев-
офицеров.
Но
мой
дед
смог
ПОзволить
себе
послать
Одного
из
своих
сыновей
Антона
(моего
отца)
в
Одесский
университет,
и
тот
стал
препода-
13
вать
русский
язык
и
литературу
в
одной
из
одесских
част
ных
мужских
гимназий.
В первый
год
преподавания
у
отца
был
одаренный
ученик
Лев
БронштеЙн.
Мальчик
был
лучшим
в
классе,
и
отец,
со
биравший
работы
своих
лучших
учеников,
годами
хранил
од
но
нз
сочинений
БронштеЙна.
К
несчастью,
этот
документ
вместе
со
многими
другими,
собранными
в
течение
его
дол
гого
учительства,
был
использован
для
растопки
нашей
пе
чи,
когда
не
хватало
топлива
в
годы
революции.
С
другой
стороны,
Бронштейн
не
любил
моего
отца
и
од
нажды
организовал
петицию
к
директору
гимназии
с
требо
ванием
об
его
увольнении
с
работы.
Будучи
превосходным
конспиратором
уже
в
этом
молодом
возрасте,
Лев
Бронштейн
составил
петицию,
в
которой
было
столько
слов,
CIOMbj(O
учеников
в
классе,
и
каждый
из
учеников
написал
одно
слово
свОей
рукой.
Однако
из
этого
ничего
не
вышло
отец
так
и
продолжал
работать.
Вот
отрывок
из
автобиографии
этого
ученика
5
о
моем
отце:
«В
старших
классах
преподавание
литературы
пере
шло...
в
руки
Гамова,
который
был еще
молодым
человеком,
светловолосым,
несколько
полным,
очень
близоруким
и
без
малейшей
искры
интереса
к
своему
предмету...
Вдобавок
Гамов
не
был
также
пунктуальным
и
откладывал
обычно
на
неопределенное
время
просмотр
наших
работ.
В
пятом
клас
се
нам
предложили
сделать
четыре
домашние
работы
по
ли
тературе.
Я
начал
относиться
к
заданию
со
ВСе
возрастаю
щей
привязанностью.
Я
читал
не
только
литературу,
ука
занную
преподавателем,
но
и
ряд
других
книг,
выписывая
факты
и
цитаты
и
присваивая
изречения,
которые
захваты
вали
мое
воображение
и,
в
общем,
работая
с
великим
энту-
зиазмом,
который
не
всегда
останавливался
винного
плагиата.
Было
несколько
других
на
пороге
не
ребят,
которые
также
не
рассматривали
сочинение
просто как
ненавистное
задание».
Через
несколько
лет
мой
отец
встретил
Льва
на
одном
из
одесских
бульваров
и
в
ходе
разговора
спросил
его,
чем
он
занимается.
«О,
Я
просто
работаю
в
порту»,
-
14
был
ответ.
«Механиком?»
Лев
ответил:
«Нет,
не
совсем».
Не
много
же
знал
мой
отец
в
то
время
о
том,
в
какого
ро
да
работу
был
вовлечен
его
прежний
лучший
ученик!
Теперь,
наконец,
я
перейду
к
рассказу
о
себе.
Я
ро
дился
в
одесской
квартире
своих родителей
в
ночь
на
4
марта
1904
г.
при
очень
опасных
обстоятельствах.
Я
был
слишком
большим
и
был
неправильно
расположен
в
утробе
матери,
так
что
консилиум
ДOKTOPO~
решил,
что
на
следую
щее
утро
меня
должны
были
разрезать
на
куски
и
извлечь,
чтобы
спасти
жизнь
матери.
(которая
позже
стала
моей
известный
хирург
из
Москвы
фамилии) проводил
отпуск
в
К
счастью
для
меня,
соседка
крестной
матерью)
знаJ!а,
что
(к
сожалению,
я
не
помню
его
пляжном
домике,
принадлежав-
тем
одному
из
ее
родственников,
в
каких-то
десяти
кило
метрах
от
города.
Каким-
то
образом
посреди
ночи
она
до
стала
лошадь
и
коляску,
подняла
хирурга
с
постели
и
до
ставила
вместе
с
его
черным
чемоданчиком
в
нашу
кварти
ру.
Кесарево
сечение
было
сделано
на
письменном
столе
в
кабинете
моего
отца,
где
все
стены
были
уставлены
книж
ными
полками
(может
быть,
поэтому
я
сам
пишу
так
много
книг).
Служанка
держала
керосиновую
лампу,
соседка
(которую
я
всегда
потом
называл
«тетей-
мамой»)
стерилизовала
хи
рургические
инструменты
в
кухне,
а
мой
отец
делал
то,
что
при
таких
обстоятельствах
делают
все
отцы.
Так,
бла
годаря
всем,
я
родился
на
этот
свет.
В
возрасте
семи
лет
я
читал
Жюля
Верна
(или,
точнее,
МОя
мать
читала
его
мне)
и
мечтал
о
путешествии
на
Луну
-
детская
мечта,
от
которой
я
теперь
совершенно
излечил
Ся.
Уже
в
то
время
мною
было
сделано
некоторое
исследо
вание
по
физике:
я
пытался
сконструировать
электрический
ЗВОнок,
присоединяя
обычный
маленький
звонок
(подобный
Позвякивающим
колокольчикам
на
северном
олене
Санта
Клауса)
к
электрической
батарейке.
Когда
мне
исполнилось
девять
лет,
мать
умерла,
и на
чалась
моя
жизнь
с
отцом.
Отец
был
фанатиком
оперы
и
15
часто
насвистывал
или
напевал
вполг()лоса
арии
из
«Риго
летто»,
«Фауста»,
«Пиковой
дамы»
и
д.ругих
опер.
ОН
всег
да
настаивал,
чтобы
я
сопровождал
el'o
в
оперу,
но так
и
не
сумел
при
вить
мне
интерес
к
неЦ.
iолько
однажды
я
очень
захотел
пойти
в
оперный
теа1'р,
чтобы
посмотреть
оперу
«Руслан
и
Людмила»,
написаННУIQ
композитором
Глин
кой
по
прекрасной
сказке
Пушкина.
В
этой
истории
княжна
Людмила
была
похищена
из
своей
СВ<:J,дебной
постели
злым
волшебником
Черномором.
ОпечалеННblЙ
жених,
слаВНblЙ
князь
Руслан
отправляется
на
поиски.
После
долгих
фантастичес
ких
приключений
он,
наконец,
нашел
J>олшебный
замок
Чер
номора
и
убил
его;
с
тех
пор
Руслаl{
и
Людмила
зажили
счастливо.
Причина,
почему
я
очень
хотел
УВlfдеть
или,
точнее
ус
Лblшать
эту
оперу,
состояла
в
том,
'{то
во
время
долгого
путешествия
в
поисках
своей
похищенной
невестЬ!
Руслан
неожиданно
сталкивается
с
отрублеННIJЙ
головой
великана,
которая,
тем
не
менее,
продолжае't
оставаться
живой.
(Между
прочим,
я
не
мог
найти
английского
перевода
«Рус
лана
и
Людмилы»,
хотя
полки
книжныx
магазинов
завалеНbI
многими
переводами
«Евгения
Онегина,..
А
жаль!)
Это
при
ключение
происходит
однажды
вечером,
когда
Руслан
скачет
по
широкой
степи
в
поисках
своей
ПОХищенной
невесты.
Ро
ЗОВblЙ
закат
постепенно
исчезает
и
НО\!ая
Луна
поднимается
в'
небе.
Степь
тиха
в
дымке
тумана.
Неожиданно
большой
холм
появляетСЯ
перед
ним,
и
Руслан
СЛblШИТ
громкий
храп.
Его
конь
откаЗblвается
двигаться
впеРед,
грива
коня още
тинивается.
Когда
Луна
выходит
из_
за
туч
и
освещает
холм,
храБРblЙ
князь
видит
перед
СОС!ой
чудо:
дразня
его,
голова
великана
высовывает
МЯСИСТblй
краСНblЙ
ЯЗblК.
В
ярости
Руслан
бросает
свое
копье
в
ЯЗblК,
пронзая
его
по
середине.
Обезумевшая
от
удивления
и
боли
голова
стара
ется
откусить
копье.
ВоспользоваВШИСl,
этим,
Руслан
силь
но
ударяет
ее
по
щеке
своей
железной
рукавицей.
Голова
падает
и
несколько
раз
перекаТblваеТС5\
по
земле.
А
на
том
месте,
где
она
бblла,
Руслан
видит
бс)льшой
сияющий
вол-
16
шебный
меч;
только
он
и
мог
обезглавить
великана,
а
так
же
отрезать
длинную
бороду
его
брата
волшебника
Черномо
ра
(похитителя
Людмилы),
в
которой
заключена
вся
его
волшебная
сила.
Много
лет
тому
назад
Черномор
(который
был
коварнее
своего
брата)
отрезал
голову
великана
и
спрятал
под
ней
меч
в
уверенности,
что
никто
его
не
до
станет
оттуда.
С
этим
мечом
в
-руках
Руслан
наконец
доби
рается
до
замка
Черномора
и
отрезает
его
длинную
бороду
до
самого
подбородка.
Там
он
в
конце
концов
и
обнаружи
вает
свою
невесту,
и
с
тех
пор
они
зажили
счастливо.
Как
я
уже
отмечал,
пойти
именно
на
эту
оперу
я
захо
тел,
чтобы
увидеть
голову
великана
во
всем
ее
великоле
пии.
Мой
отец
взял
ложу
в
бельэтаже
с
правой
стороны,
но,
к
несчастью,
голова
великана
располагалась
на
той
же
стороне
сцены.
Когда
Руслан,
скачущий
верхом
на
настоящем
черном
ко
не,
появился
на
левой
стороне
сцены,
я
превосходно
мог
его
видеть.
Но
как
я
ни
старался
высунуться
из
ложи,
не
мог
увидеть
голову
великана.
Естественно,
я
расплакался,
и
мой
отец,
увидев
каких-то
друзей
в
другой,
более
удоб
но
расположенной
ложе,
схватил
меня
за
руку,
и
мы
помча
лись
туда.
Однако,
когда
мы
вошли
в
ложу,
занавес
как
раз
стал
опускаться,
и
все,
что
я
смог
увидеть,
это
был
краешек
головы
великана.
В
1914
г.
началась
мировая
война,
а
тремя
годами
поз
же
наступила
русская
революция
и
гражданская
война.
В
то
время
я
был
гимназистом,
но
пребывание
в
гимназии
было
спорадическим,
так
как
занятия
часто
прерывались,
когда
Одессу
обстреливали
какие-
нибудь
вражеские
военные
ко
рабли
или
когда
греческие,
французские
или
английские
экспедиционные
силы
осуществляли
штыковую
атаку
на
глав
ных
улицах
города
против
входящих
белых,
красных
и
даже
зеленых
русских
войск,
или
когда
русские
войска
разных
цветов
сражались
друг
с
другом.
Между
тем
у
меня
начали
проявляться
успехи
в
искусст
вах
и
науках,
и
я
помню
день,
когда
я
читал книгу
по
ев-
17
клидовой
геометрии
около
окна
в
нашей
квартире,
и
окон
ное стекло
вдруг
разбилось
вдребезги
от
ударной
волны
от
артиллерийского
снаряда,
разорвавшегося
на
соседней
ули
це.
Тем
временем
школьная
жизнь
продолжалась,
а
я
все
более
и
более
стал
интересоваться
астрономией
и
физикой.
До
революции
и в
периоды,
когда
Одесса
была
занята
Белой
армией,
уроки
религии
были
так
же
обязательны
во
всех
гимназиях,
как
и
уроки
чтения,
письма
и
арифметики,
и,
будучи
внуком
митрополита,
естественно,
я
должен
был
быть
первым
в
классе.
Священник
из
соседней
церкви,
ко
торый
вел эти
занятия,
почтительно
величал
меня
дьяко
ном.
Но
так
как
я
уже
изучил
катехизис
и
порядок,
в
ка
ком
читаются
различные
молитвы
и
поются
псалмы
при
пас
хальной
службе,
мне
было
скучно,
и я
завидовал
еврейским
ребятам,
которые
освобождались
от
урока
и
гоняли
мяч
во
дворе
гимназии.
Однажды
отец
купил
мне
маленький
микроскоп,
и я
решил
провести
важный
эксперимент
по
проверке
церковной
догмы.
В
русском
православии
считается,
что
во
время
причастия
красное
вино
и
хлеб,
кровь
и
плоть
нашего
опущенный
в
него,
спасителя,
Иисуса
превращаются
в
Христа.
Как-
то
раз
священник
дал
мне
чуточку
превращенного
вина
и
крош
ку
хлеба
на
позолоченной
ложке,
я
сохранил
кусочек
хлеб
ной
крошки
за
щекой,
быстро
прибежал
ДОМОй
и
положил
ее
под
микроскоп.
Для
сравнения
я
заранее
приготовил
ма
ленькую
хлебную
крошку,
вымоченную
в
красном
вине.
Смот
ря
в
микроскоп,
я
не
мог
увидеть
разницы
между
двумя
об
разцами.
Микроструктура
двух
кусочков
хлеба
была
совер
шенно
одинаковой
и
совсем
не
походила
на
микроструктуру
тонких.
кусочков
моей
кожи,
которую
я
предварительно
сре
зал
с
пальца
острым
ножом.
Цвет
образца,
который
я
при
нес
из
церкви,
был
все
еще
красноватым,
но
мой
мнкроскоп
был
недостаточно
сильным,
чтобы
увидеть
в
него
отдельные
эритроциты.
Поэтому
это
было
только
полудоказательство,
но
я
думаю,
это
был
эксперимент,
который
сделал
меня
ученым.
18