Иоганн Густав Дройзен. Историка

Подождите немного. Документ загружается.

мнению, а по одному из многих отношений, которые в

совокупности наполняют его Я и запечатлеваются в его

совести. Он действует как бы из более высокого Я, како

вое выражается в формах этой армии, этого чиновниче

ства, этой конфессии, этого государства и народа, в ко

тором тысячи и миллионы чувствуют себя едиными.

В какой бы подчас суровой ситуации ни оказался инди

видуум, когда его различные обязанности приходят в

столкновение друг с другом и он должен решать, что де

лать, а что отбросить, оставив невыполненным; он пол

ностью полагается на свою совесть, подчиняясь высше

му долгу; он чувствует себя выше своего малого индиви

дуального Я, и высшее право как бы облагораживает

его, если он действует со всей энергией и самоотвержен

ностью, служа этому всеобщему интересу.

Миллионы индивидов не поддаются наблюдению на>

шего исторического исследования и остаются вне поля

его зрения. Для нашего исследования они лишь участ>

ники в этих общностях, в этих нравственных сферах и

их историческом движении; они являются только наро>

дом этого государства, солдатами этой армии, верую>

щими этой церкви и т. д.

И более того, это государство, этот народ, эта церковь

в непрерывной череде времен являются все же только

преходящими. Государства, народы, религии всех вре>

мен представляют собой только полную, достигнутую к

этому моменту форму нравственной сферы, выражени

ем и ступенями которой они были. И все эти нравствен

ные силы, каковые сложились до сих пор, образуют

лишь предметное содержание истории, содержание

жизни человечества.

В этом смысле в § 74 (79) сказано: «Как это супруже

ство, это произведение искусства, это государство отно

сится к идее семьи, прекрасного, власти, так и эмпири

ческое, эфемерное Я относится к тому Я, в котором мыс

лит философ, творит художник, судит судья, исследует

историк. Это всеобщее Я, Я человечества, есть субъект

истории. История есть gn[qi sautÜn человечества, его

самосознание, его совесть».

384

2. Если для нашего исследования при таком подходе

личное бытие бесчисленных индивидов прошлого пол

ностью отступает на задний план, то другой подход ве

дет нас к иному результату.

Естественно, что всякий индивидуум, который мы

можем еще распознать в нашем историческом материа

ле, представляет для нас интерес, тем больший инте

рес, чем больше мы о нем можем узнать, или чем значи

тельнее была его деятельность, в каком бы там ни было

направлении.

Наш интерес возрастает до предела к тем личностям,

которые ярче, более творчески проявили себя в своей

сфере, о деяниях которых еще есть в наличии матери

ал, по которому мы можем распознать волевые акты,

дававшие истории новые импульсы.

Если попытаться определить понятие «историческое

величие», то было бы уместно это сделать здесь. Оно бы

заключалось в постижении, выражении новых идей, в

движении нравственного мира, в претворении их в

жизнь или, как говорит Шиллер, в том, чтобы «дать

имена грохочущему времени».

Нам интересны эти люди не как индивиды в их зачас>

тую безотрадной повседневности и с их пороками, а как

представители великих интересов и формаций, в кото>

рых они занимали такое выдающееся место. И для ис>

тории, в истории от них останется лишь то, что они зна

чили в этом ряду преобразований и последствий.

Ибо историческое рассмотрение воспринимает про

шлое как безостановочное вплоть до наших дней дви

жение, часто по спирали, как непрерывное движение во

всех сферах нравственных сил, как большой труд, про

должить который и передать его будущему есть призва

ние настоящего.

Что движение повторяется все снова и снова по одной

и той же формуле; при ощущении недостатков и давле

ния возникших порядков формируется представление,

что здесь есть много такого, что не должно быть таким,

что оно должно стать иным, лучше, следовательно, скла

дывается идеальный образ, идея, которая должна осу

385

ществиться, согласно которой имеющееся должно быть

реформировано, должно быть создано нечто новое, луч

шее. И это вожделенное новое волнует и движет сердца,

повышает нетерпеливое желание увидеть его достигну

тым, пока затем не появятся гениальные, исполненные

этой идеей характеры, чтобы осуществить ее.

Та же схема, заимствованная сначала из практиче

ских сфер, повторяется mutatis mutandis

и в других

сферах, как бы сама собой.«Идеи являются критикой

того, что есть и чего нет, но должно быть»,— говорится

в «Очерке» §78 (83). Как только эти идеи претворяются

в жизнь, они превращаются в новые порядки, затем

входят в привычку и становятся инертными и непо

движными и тем самым снова требуют критики, таким

образом процесс повторяется все снова и снова.

IV. Историческая работа сообразно

ее целям

§ 80 (83), 81 (86), 82 (87), 83 (88), 84 (89), 85 (90),

86 (91)

Если для нас история есть безостановочное, поступа

тельное движение человечества, продолжение нравст

венных сил, то теперь вопрос заключается в том, к ка

ким целям и к какой конечной цели движется история?

И еще один вопрос, дает ли нам наша наука на основа

нии наблюдаемого движения вплоть до момента «здесь

и теперь» ключ к этой цели, к познанию цели, во имя

чего трудится человечество? Разве не есть задача нашей

науки ответить на этот вопрос?

Как бы глубоко в потребности человеческого духа ни

было заложено стремление разобраться с истоками, с

целями человечества и как бы теологическая и фило>

софская спекуляция ни работала, приводя неустанно

все новые аргументы, в этом направлении, исходя из са>

моуверенности конечного духа,— в природе эмпириче>

ских наук, которые располагают только данным мо>

ментом «здесь и теперь», не заложена возможность дой

ти до начала и конца всех дней. Если естественные нау

ки, следуя своему методу, пришли к тому, чтобы вос

принимать мир как perpetuum mobile,

который дви

жется благодаря самому себе, то они придали своему

методу такую значимость, каковая находится не в их

власти. Последние основания, например движение

эфира и протоплазма, к которым они пришли, носят

ничуть не менее гипотетический характер, чем когда

всемогущество божества, сотворившего вселенную, в

их глазах есть только гипотеза. Разве только, что по

следняя имеет своей основой уверенность в себе Я>бы

тия, а первая, как они полагают, объективную уверен

ность эмпирических чувственных ощущений.

387

Историческое исследование довольствуется обозре

нием частицы тех немеренных времен, предшествую

щих нашему настоящему, и не знает о будущем, закон

чится ли оно завтра или после «царства духов». Мы, по

жалуй, можем составить некоторое представление на

основании приблизительно трех тысяч лет истории, о

которых мы знаем, в каком направлении она двигалась

до сих пор и, вероятно, будет двигаться и в дальней

шем. И если мы допускаем, что это движение нравст

венного мира ведет к все большему совершенству, то мы

это делаем по убеждению, которое рождается из нашего

самосознания и вытекающей из него природы нравст

венных сил. Если мы все же к доказательствам о налич

ном бытии Бога можем добавить еще и то, которое выте

кает из исторического познания, то оно так же, как и

все прочие, есть доказательство, выведенное не из по>

знанной сущности доказуемого, а из уверенности в себе

нашего мышления и познания и из его потребности.

Следовательно, конечных целей наша наука не до>

стигает точно так же, как и не восходит к первым нача>

лам. И если наше исследование воспринимает и познает

нравственный мир как неустанную непрерывность, в

которой одна цель нанизывается на другую, образуя

бесконечную цепь, то конечная цель, которая движет,

охватывает, подгоняет все другие, высшая, безусловно

обусловливающая цель на пути нашего эмпирического

познания недостижима.

Мы можем высказать это соображение, иначе сфор

мулировав его. Все снова и снова поднимается вопрос о

законе истории. Под ним понимают такое определение,

которое являлось бы для истории постоянным и опреде

ляющим, которое раз и навсегда неизменно определило

бы ее, с самого начала и до конца вещей, подобно тому

как естествознание нашло для небесного движения та

кое определение в законе тяготения Ньютона. Или как

было уже сказано: как понятие обобщает какую>то

группу сущих вещей, постоянных в тождестве некото

рых моментов, так и закон есть выражение того же со

общества и постоянства происходящих событий.

388

Но сам Ньютон назвал свой закон тяготения пробле

мой (Optice III quest. 21). Он, вероятно, сознавал, что

его закон не абсолютный, а только обобщение наблю

даемых до сих пор фактов, только теория и гипотеза, на

основании которых проще всего и исчерпывающе объ

ясняются эти факты, т. е. небесные тела, рассмотрен

ные только с точки зрения их механического движения

и при условии, что сотни астероидов не являются в ре

зультате взрыва какой>нибудь планеты, имевшей свою

орбиту между Марсом и Юпитером, или что какую>ли

бо планету, например Сатурн или Меркурий, вдруг не

постигнет та же участь.

По аналогии можно было бы сказать, что этика есть

закон истории, нравственный мировой порядок, гос

подство и формирование нравственных сил. Однако

можно сказать только с тем же ограничением, что мир

людей, воспринятый под таким углом зрения, пред>

ставляется нам таким, и при условии, что происшест>

вие, воспринятое нами с этой же точки зрения, на>

сколько оно нам известно благодаря исследованию,

объясняется этой теорией проще всего и исчерпываю>

ще; конечно, такая теория, которая складывается на

основе неполной индукции, остается проблемой, кото>

рую нельзя решить эмпирическим путем и в сфере на>

шей эмпирической науки.

В основном это содержание того, что «Очерк» излага

ет в разделе «Исторический труд по его целям».

Теперь вернемся к тому, что мы до сих пор рассмотре

ли в нашей первой и второй частях: в первой части мы го

ворили о методе исторического исследования, во второй

же — об объеме того, что можно исследовать при помощи

исторического метода. В методологической части мы раз

бирали, как поступать с имеющимися у нас в наличии ис

торическими материалами, чтобы исследовать вещи, ко

торые в полном смысле слова минули и которые могут

вновь воскреснуть и считаться настоящими только в на

шем представлении, только еще до некоторой степени.

В систематической части мы сделали обзор вещей, о

которых мы пытаемся составить представление и мо

389

жем составить его, насколько имеются в наличии мате

риалы для исследования. Но эти материалы, даже в са

мом благоприятном случае, являются неполными.

И точно так же, как эти вещи, принадлежа прошлому,

т. е. некому ничто, в своем бывшем настоящем имели

многообразное и разноликое, бесконечно сложное ре

альное бытие, точно так же мы, исследуя их, можем вы

работать представление о них и их бывшем бытии, но

только некоторым образом, только с определенной точ

ки зрения, только частично.

Еще мы полностью не уяснили, как нам высказать

эти представления и тем самым сделать их пригодны

ми для дальнейшего употребления. Но в какой бы фор

ме мы это ни сделали, два момента уже ясны. 1. Что до

бытые путем исследования представления далеко не

совпадают с богатством предметного содержания, ка>

ковое имели некогда вещи, когда они были настоя>

щим, и 2. Что как бы мы ни излагали добытые путем

исследования представления, наши разные манеры из>

ложения, подача материала могут соответствовать бы>

тию вещей, каковое было в их настоящем или как оно

складывалось постепенно, только в определенном ас>

пекте, только некоторым образом, по мере нашего ис>

следования.

Задача изложения никак не заключается в том, что>

бы развивать из закона исторической жизни последова

тельность ее процессов и показывать историю как сис

тему вытекающих с необходимостью из ее закона обра

зований и событий. Небольшой раздел, посвященный

разным манерам изложения, который можно было бо

лее или менее объяснить в ходе исследования, не позво

ляет ему провозглашать закон, который должен был бы

упорядочивать и господствовать над теми временами,

которые еще только грядут. Историческое изложение

должно ограничиваться тем, что уже было исследова

но, и на основе происшествий и социальных порядков в

течение всего нескольких тысяч лет, материалы кото

рых имеются налицо, оно могло выработать лишь отры

вочные, более или менее отчетливые представления.

390

Наконец, подача материала, изложение также не мо

жет удовлетвориться тем, чтобы просто подгонять по

лученные представления друг к другу. Ибо уже тем, что

оно путем исследования получило множество представ

лений, которые будут дополнять, компенсировать друг

друга, всякий раз по>иному освещать и даже, выстроив

их только по порядку, оно заимеет какой>то ряд и опре

деленную последовательность и тем самым точку зре

ния их общей взаимосвязи, в которой каждое из этих

представлений найдет свое место и таким образом полу

чит нечто большее, чем любое отдельное само по себе.

Вот и все, что касается характеристики и различия

наших трех частей.

Примечания

Гаттерер (Gatterer) Иоганн Кристоф (1727–1799), немецкий

историк.

Шлёцер (Schlözer) Август Людвиг (1735–1809), немецкий ис>

торик, филолог, публицист.

Ваксмут (Wachsmuth) Эрнст Вильгельм (1784–1866), немец>

кий историк.

Ваксмут Э. В. Очерк всеобщей истории народов и государств.

Лейпциг, 1826.

Ген (Hehn) Виктор (1813–1890), историк культуры.

История цивилизации (франц.).

Просвещенный деспотизм (франц.).

Нураги, массивные каменные башни эпохи неолита и бронзо

вого века.

Аристотель. Соч. В 4>х т. М.: Мысль, 1983. С. 379.

Бытие, 16, 12.

Дройзен здесь употребляет старое диалектное слово

Schlachten.

«Что конные отряды и боевые клинья… у них… не представля

ют собой случайных скопищ, но состоят из связанных семейными

узами и кровным родством». Тацит Корнелий. Соч. Т. 1 / Пер.

А. С. Бобовича. Л.: Наука, 1969. С. 356.

391

«…германцы… вывели из лагеря свои силы и поставили их по

племенам…». Записки Юлия Цезаря / Пер. и коммент. М. М. По

кровского. М.: Ладомир; Наука, 1993. С. 36.

По филам и по фратриям (др.$греч.).

Штур (Stuhr) Петер Феддерсен (1787–1851), немецкий исто

рик.

Не по природе, а по (человеческому) установлению (др.$греч.).

Клемм (Кlemm) Фридрих Густав (1802–1867), немецкий ис

торик культуры.

Эберс (Ebers) Георг Мориц (1837–1898), немецкий египотолог

и автор исторических романов. Дройзен имеет ввиду его книгу:

Египет и книги Моисея. Лейпциг, 1868.

Цель (др.$греч.).

Шлейхер (Schleicher) Август (1821–1868) — немецкий язы

ковед.

В немецком языке слово «die Sprache» (язык) женского рода.

Немецкие союзы и синтаксические конструкции, выражаю>

щие цель.

Бёме (Böhme) Якоб (1575–1624), немецкий философ>мистик,

пантеист.

Цель, логос, то, ради чего (др.$греч.).

Прекрасное, благое (др.$греч.).

Brechen (нем.) — ломать (cр.: рус. ломать пар).

Terre friche (фр.) — пар.

Terra fractivia (лат.) — то же самое значение.

Fragile (лат.) — ломкий, хрупкий.

Frange, fregi (лат.) — ломать, разламываться.

Journal (франц.) — журнал.

Jour (франц.) — день; lundi, mardi (франц.) — понедельник,

вторник.

dies (лат.) — день; diurnus (лат.), diurne (франц.) — дневной,

ежедневный.

Группе (Gruppe) Отто Фридрих (1804–1876), немецкий поэт,

писатель, автор ряда теоретических работ по философии, эстетике,

в том числе «Антей, письма о спекулятивной философии» (Берлин,

1831).

Молешотт (Moleschott) Якоб (1822–1893), немецкий физио

лог, антрополог.

Фогт (Vogt) Карл (1817–1895), швейцарский естествоиспыта

тель.

Августин Аврелий (354–430), учитель церкви.

392

Кааба (араб.: куб) — главная святыня ислама, «черный ка

мень», якобы посланный Аллахом с неба.

Eloah (др.$евр.) — «возбуждающий страх», в Библии имя Бога;

мн. число Elohim обозначает Бога в его величии.

Автаркия (греч.) — самодостаточность.

Война всех, против всех (лат.).

В действительности было два брата: Перэр (Perier) Жак$Эмиль

(1800–1875) и Исаак (1806–1880), французские банкиры, в 1852 г.

обосновали «Crédit mobilier», т. е. «кредит движимости».

Рошер (Roscher) Вильгельм (1817–1894), немецкий эконо

мист, его книга «System der Volkswirschaft», Штутгарт, 1854–

1856, многократно переиздавалась в XIX в.

Оуэн (Owen) Роберт (1771–1858), английский представитель

утопичкского социализма.

Хансен (Hanssen) Георг (1809–1893), немецкий экономист.

Книс (Knies) Карл (1921–1898), немецкий экономист.

Ганс (Gans) Эдуард (1798–1839), представитель философской

школы в правоведении.

Йеринг (Jhering) Рудольф, немецкий правовед (1818–1888).

«Дух римского права». Лейпциг, 1858–1866. 3 части.

Историческая школа, или историческая школа права первой

половины XIX в., возглавляемая К. Ф. Савиньи и Эйхгорном.

В 1815–1850 гг. издавали «Журнал исторического правоведения».

Самая ранняя (лат.).

По желанию, как угодно (лат.).

Противовес (франц.).

Шталь (Stahl) Фридрих Юлиус (1802–1861), немецкий пра

вовед и философ.

См.: Предисловие издателя (с. 29).

Габсбурги, древний германский род, ставший с 1273 г. коро

левским; затем (1437–1806) обладали короной Священной римской

империи германской нации. С 1740–1918 гг. Габсбурги правили в

Австро>Венгрии.

Говард или Карлейль (Howard/Carlisle), династия государст

венных деятелей Англии XVIII—XIX вв.

Вадуц, теперь государство Лихтенштейн.

Изменив то, что надо изменить; с соответствующими измене

ниями (лат.).

Вечный двигатель (лат.).