Кирюшина Ю.Ф., Тишкина А.А. (ред.) Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири: Сборник научных трудов

Подождите немного. Документ загружается.

281

полное отсутствие рельефных элементов украшения посуды – «ва-

ликов», давших название культурно-хронологическому горизонту

(Черных Е.Н., 1983). Металлический инвентарь ограничивается

минимальным числом украшений, из коих наиболее значимой кате-

горией являются полусферические бляшки с петлей на обороте;

оружия и орудий труда среди вещей нет. Не менее трех погребений

не имели инвентаря.

Таким образом, выборка демонстрирует в целом высокую

степень внутреннего сходства по таким признакам, как топография

памятников, материал и размеры надмогильных сооружений, коли-

чество могильных ям на подкурганной площадке, размеры и форма

могил, поза и ориентировка погребенных, локализация сосудов в

могиле, форма и орнаментация сосудов, количество и разнообразие

инвентаря.

В литературе памятники финальной бронзы Зауралья обычно

определяются как саргаринские (Зданович Г.Б., 1988), алексеевские

(Потемкина Т.М., 1985; 1995), либо саргаринско-алексеевские

(Ткачев А.А., 2002). Ранее нам уже приходилось высказываться по

данному вопросу (Костюков В.П. и др., 1996; Костюков В.П., 1999;

Vinogradov N.B., Yepimakhov A.V., 2000). Мы полагаем, что раз-

вернутого обоснования такой атрибуции нет: при явном недостатке

источников она покоится по существу лишь на общей культурной

основе предшествующего периода. И только сейчас, когда круг по-

гребальных источников расширился до минимально приемлемого

уровня, становится возможным аргументированное обсуждение

культурного содержания периода финальной бронзы в Южном

Зауралье.

Сопоставление вышеописанной серии с «классическими»

саргаринскими погребениями (Зданович С.Я., Малютина Т.С.,

1976) обнаруживает их разнородность. В частности, она совершен-

но очевидна в конструкции надмогильных и внутримогильных со-

оружений, ориентировке покойных и облике керамики. Не больше

сходства можно найти и при сравнении рассматриваемой группы с

межовскими погребальными памятниками. Обособленность от

синхронных, территориально смежных культур финальной бронзы

дополняется своеобразием в диахронном плане. Как известно, ряд

фактов позволяет предполагать, что в Зауралье культурам финаль-

ной бронзы предшествовала федоровская культура. Однако какие-

либо явные черты преемственности между федоровскими погребе-

282

ниями (с абсолютным доминированием в них кремации, развитыми

традициями каменной погребальной архитектуры, специфическим

обликом керамики и пр.) и погребальной обрядностью финальной

бронзы не фиксируются. Впрочем, о наличии или отсутствии гене-

тической связи рассматриваемых погребений с местными культу-

рами эпохи поздней бронзы можно высказываться с равной долей

неопределенности, уже замечено, что в культурах финальной

бронзы «…иногда с трудом улавливаются элементы культур, им

предшествующих и участвующих в их формировании» (Потемки-

на Т.М., 1995, с. 15).

Вместе с тем для нас очевиден ряд несомненных параллелей

с погребальной обрядностью ирменской культуры, которые про-

сматриваются как по основным, так и по частным признакам. В

этой связи гипотеза о зависимости культурогенеза населения Урала

и более западных областей от «выброса» ирменской культуры из

Прииртышья, базировавшаяся, преимущественно, на анализе кера-

мики и случайных находках карасукских кинжалов (Членова Н.Л.,

1981; 1994), приобретает дополнительную аргументацию.

Сейчас трудно судить, какие процессы стали причиной появ-

ления многолинейного пучка ирменских соответствий в погребаль-

ном обряде, одном из самых консервативных компонентов культу-

ры. В целом мы не склонны заранее сводить историческое содер-

жание периода финальной бронзы Южного Зауралья исключитель-

но к миграции ирменского населения. С другой стороны, нужно

признать, что в этот период для дальних миграций имелись и дос-

таточно веские побудительные причины, и условия успешного

осуществления (Уманский А.П., 1994). Вполне вероятно, что си-

туация, фиксируемая в Южном Зауралье, – часть глобальных про-

цессов, охвативших зону Евразийских степей в связи со становле-

нием и распространением подвижных форм скотоводства.

Модели культурогенеза, а равно и механизмы перехода к но-

мадизму различались для каждой из локальных территорий. Как

представляется, для Южного Зауралья перспективы решения этих

проблем сейчас связаны прежде всего с раскопками поселенческих

памятников. Помимо прочего, они, следует надеяться, дадут мате-

риал для построения системы относительной и абсолютной хроно-

логии периода, что в свою очередь позволит более предметно об-

ращаться к ближним и дальним аналогиям.

283

Н.А. Кулик, В.И. Молодин, Г. Парцингер, О.И. Новикова,

А.Е. Гришин, Н.С. Ефремова, Ж.В. Марченко, Й. Шнеевайсс

Институт археологии и этнографии СО РАН;

Германский археологический институт

ПЕТРОГРАФИЯ КАМЕННОГО МАТЕРИАЛА

ГОРОДИЩА ЧИЧА-1

При раскопках городища Чича-1 обнаружен довольно значи-

тельный комплекс каменного материала как орудий, так и камней,

не имеющих следов обработки. В публикациях были представлены

некоторые наиболее выразительные предметы: отбойник и абразив

(Молодин В.И., 1985, с. 165, рис. 84.-1, 2), скребок, оселки (Моло-

дин В.И., Парцингер Г., Гаркуша Ю.Н. и др., 2001а, с. 174, рис. 15,

с. 190, рис. 32; 2001б, с. 120, рис. 17.-1–4). Важность данного вида

артефактов и необходимость их специального изучения очевидны.

Во-первых, анализ каменного сырья имеет первостепенное значение

для выявления его источников, поскольку Барабинская лесостепь

крайне бедна собственными ресурсами камня. Определение сырье-

вой базы может демонстрировать одно из направлений хозяйствен-

но-культурных связей обитателей городища. Во-вторых, трасоло-

гический анализ каменных орудий дает существенную информа-

цию для реконструкции хозяйственной деятельности.

Обнаруженные на площади городища камни найдены во всех

без исключения жилищах, на межжилищных пространствах и, несо-

мненно, связаны с археологическими комплексами переходного от

бронзы к железу времени. Некоторые каменные изделия, такие как

оселки в виде брусков со сквозными отверстиями для подвешивания,

являются характерными предметами для эпохи в целом (см.: Сави-

нов Д.Г., 1994, с. 95; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997, рис. 56.-1–3).

Каменный материал (281 экз.) определялся под бинокулярной

лупой с уточнением в сомнительных случаях в петрографических

шлифах. 62% каменных артефактов составляют осадочные и мета-

морфизованные осадочные породы (табл. 1). Это песчаники, алевро-

лито-песчаники, алевролиты, гравелиты и кварциты (~50%), сланцы

и гнейсы (~10%); карбонаты (~2%). Магматические породы состав-

ляют около 30% с примерно равным представительством гранитои-

дов, вулканических (эффузивных) и дайковых пород (диабазы, дио-

риты, сиениты, андезитовые порфириты). Почти 4% приходится на

яшмоиды и переходные к ним разности. Остальные породы и неоп-

ределимые очень мелкие обломки составляют в сумме около 4%.

Таблица 1

Петрографический состав каменного материала памятника Чича-1

Кол-во Зернистость

Галечная поверхность,

окатанность

Следы

работы

Г.П.

№ Породы

экз. % мелк. ср. кр.

экз.

ок. 1 ок. 2 ок3 экз. %

% от

имеющих

следы

работы

Алевролиты пес-

чанистые и алев-

ролито-песчаники

7 2,5 2 0,7 1 1 5 1,8 3,5

2 Песчаники; Σ 114 40,6 47 38 29 30 10,7 3 13 6 77 27,4 53,9

кварцевые 48 17,1 14 18 16 8 2,9 2 2 31 11 21,7

олигомиктовые 23 8,2 10 7 6 8 2,9 5 3 18 6,4

аркозовые 40 14,2 23 12 5 11 3,9 6 3 26 9,3 32,2

полимиктовые 3 1,1 1 2 3 1,1 1 2 0,7

3 Гравелиты 5 1,8 3 2 1 0,4 1 0,3 0,7

Кварциты и слю-

дистые кварциты

12 4,3 9 3 5 1,8 1 2 6 2,1 4,2

5 Роговики 3 1,1 2 1 3 1,1 2,1

Сланцы серицит-

хлоритовые

13 4,6 1 0,4 1 8 2,8 5,6

Гнейсы и крист.

сланцы

13 4,6 10 3,6 7,0

Продолжение таблицы 1

8 Карбонаты 7 2,5 1 0,4 1 3 1,1 2,1

9 Гранитоиды 26 9,2 9 12 5 10 3,6 1 3 7 2,5 4,9

10 Эффузивы; Σ 30 10,7 12 4,3 3 2 10 3,6 7,0

порфировые 23 8,2 7 2,5 1 2 6 2,2 4,2

афировые 7 2,5 5 1,8 2 4 1,4 2,8

Дайковые породы;

30 10,7 5 1,8 3 1 1 5 1,8 3,5

диабазы, диабаз.

порфириты

13 4,6 13 2 0,8 2 1 0,3 0,7

прочие 17 6,1 17 3 1,1 1 1 1 4 1,4 2,8

12 Яшмоиды 10 3,6 8 2,9 1 2 2 7 2,5 4,9

13 Грейзен 1 0,3

Кварц жильный,

халцедон

4 1,4 2 0,8 1 1 1 0,3 0,7

Гетит-гидрогетит

натечный

1 0,3

Неопределимые 5 1,8

Всего Σ 281 100 77 27,4 143 50,9 100,0

286

Самыми распространенными (40%) породами для Чичи-1 яв-

ляются песчаники, среди них преобладают и являются специфич-

ными для данного памятника кварцевые кварцитовидные разности.

Это светло-серые, желтоватые, красноватые и бурые породы со

слабо выраженной слоистостью, преимущественно средне- и круп-

нозернистые (табл. 1), нацело состоящие из кварца или с неболь-

шой примесью полевого шпата и обломочков алевролитов. Обло-

мочный материал хорошо сортирован и окатан, зерна кварца бес-

цветны или белые, цемент кремнистый, иногда халцедоновый, по-

ровый или пленочный, бесцветный или окрашенный гидроксидами

железа. Чрезвычайно характерны регенерация и огранка окатанных

зерен кварца уже в самой осадочной породе, за счет чего возникает

специфический «искристый» блеск таких песчаников, а сочленения

обломочных зерен становятся очень прочными, и при раскалыва-

нии породы скол проходит как по границе, так и через зерна квар-

ца, что дает основание называть такие песчаники кварцитовидны-

ми. Им свойственны высокая твердость (Н = 7 по шкале Мооса) и

мелкая пористость, не снижающая прочность породы. Лишь в об-

ломках бурого и красно-бурого цвета, когда на месте примеси

алевролитовых обломочков наблюдаются пористые комочки гид-

роксидов железа, а пленочный цемент также интенсивно красный

или бурый, при значительном количестве пор прочность соедине-

ния зерен снижается, и они сравнительно легко выкрашиваются –

создается впечатление, что эти обломки песчаника подвергались

обжигу. В некоторых из них к тому же в порах и на поверхности

зерен наблюдается несмываемая черная пленка. К кварцитовидным

кварцевым песчаникам очень близки кварциты, которые отличают-

ся лишь большей монолитностью из-за отсутствия пористости в

породе и нерезкости границы между обломочными зернами кварца

и кварцевым же цементом.

От кварцевых кварцитовидных песчаников резко отличаются

олигомиктовые, аркозовые и более редкие полимиктовые, они

близки по петрофизическим свойствам и вряд ли дифференцирова-

лись при отборе. Это слабо слоистые серые, зеленовато-серые до

темно-серых породы, преимущественно мелкозернистые, иногда с

переходом к песчанистым алевролитам. Их твердость колеблется

от 5 до 6,5 по шкале Мооса, преобладание базального гидрослюди-

стого и хлорит-гидрослюдистого цемента над обломочным мате-

риалом приводит к снижению твердости до 4 и меньшей «жестко-

287

сти» породы. Особенностью является сильная измененность – по-

левые шпаты замещены эпидотом, а темноцветные минералы хло-

ритизированы. Немногочисленные песчанистые алевролиты и гра-

велиты по существу примыкают к песчаникам, отличаясь лишь ха-

рактером зернистости.

Метаморфические породы представлены полосчатыми гней-

сами, кристаллическими сланцами с переменным количеством по-

родообразующих минералов, вследствие чего твердость варьирует

от 6,5 у типичных кварц-полевошпатовых разностей до 5,5 и 4 у

преимущественно слюдистых. Отмечено присутствие ставролита. В

очень мелких обломках присутствуют также серицит-хлоритовые и

кварц-хлоритовые сланцы, переходные к песчаникам. Они отлича-

ются низкой твердостью (3–4,5), отчетливой сланцеватостью, зеле-

новато-серой, серой, красно-бурой окраской.

Из магматических пород следует отметить вулканические,

среди которых преобладают порфировые разности среднего и ос-

новного состава, и дайковые, преимущественно диабазовые порфи-

риты. Их общей особенностью является сильнейший катаклаз и

изменение, соответствующее зеленокаменному. Гранитоиды объе-

диняют биотитовый и роговообманковый гранит, гранитные пегма-

титы, аплит и мелкозернистые краевые фации гранитых массивов,

также катаклазированные и измененные.

Остатки галечной поверхности почти на трети образцов

(табл. 1) свидетельствуют, что каменный материал брался из реч-

ного аллювия. Преобладание плохо окатанных галек, в том числе и

кварцевых кварцитовидных песчаников, означает, что их коренные

породы размывались достаточно близко от места отбора, а одно-

временное присутствие довольно крупной и хорошо окатанной

гальки прочных пород (гнейсов, песчаников) выявляет соответст-

вие аллювия протяженной реке. Доставка такого галечного мате-

риала местными реками Каргат и Чулым, впадающими в оз. Чаны,

невозможна, поскольку обе реки берут начало в неогеновых аллю-

виально-озерных песчано-глинистых отложениях и нигде не раз-

мывают древние галечные горизонты. Очевидно, что источником

каменного материала Чичи-1 могли быть почти равно удаленные от

нее Иртыш и Обь. Специально проведенное сравнение каменного

материала Чичи-1 и синхронных памятников, расположенных не-

посредственно на Оби, показало их существенное различие, в част-

ности, отсутствие в последних кварцевых кварцитовидных песча-

288

ников. Напротив, сравнение петрографического состава каменного

материала Чичи-1 и пород, формировавших четвертичные аллюви-

альные образования Иртыша на участке от Семипалатинска до Ом-

ска, обнаруживает их большое сходство. Так, в геологическом

строении восточного склона казахского Прииртышья находят ме-

сто почти все породы, отмеченные в каменном материале Чичи-1.

В частности, севернее Семипалатинска, в обрывах левого берега

самого Иртыша, вскрываются эоценовые кварцитовидные песчани-

ки, по описанию в геологической документации (Борукаев Р.А.,

Малышев Е.Г. и др., 1962; Ерофеев В.С., Ржанникова Л.Н., Цехов-

ский Ю.Г., 1966, с. 42–43; Никифорова К.В., 1953, с. 3–33) весьма

похожие на кварцевые кварцитовидные песчаники Чичи-1. Необыч-

ность генезиса этих «сливных» (кварцитовидных) эоценовых песча-

ников с кремнистым кварцевым и халцедоновым цементом (Кирю-

шин Ю.Ф., Малолетко А.М., 1983, с. 3–19) соответствует генетиче-

ским особенностям кварцитовидного песчаника Чичи-1. Очень важ-

но также, что для большинства пород в этой части Прииртышья ха-

рактерны следы катаклаза, милонитизации и рассланцевания, эффу-

зивы и дайковые породы очень сильно изменены, что объясняется

влиянием крупной тектонической структуры – Иртышской зоны смя-

тия. Те же особенности отмечены для каменного материала Чичи-1.

Обобщая наблюдения над каменным материалом, можно от-

метить, что преобладают породы повышенной твердости: Н = 6–7

наблюдается в 165 (62,5%) случаях, Н = 5–5,5 – в 66 (25%), а твер-

дость ниже 5 – в 33 (12,5%) случаях. Учитывая петрофизические

свойства пород и количественную представленность петрографиче-

ских разностей, можно сделать вывод, что в первую очередь камень

интересовал обитателей городища как абразивный материал. Из

143 образцов (более 50% от всего каменного материала, табл. 1),

несущих следы работы, 102 имеют следы применения их в качестве

абразива, 13 использовались в иной функции (скребки?), 2 пред-

ставляют собой изделия – каменные бусины. Из материалов с ред-

кими следами работы отметим гранитоиды (7 случаев из 26 арте-

фактов), остальные их обломочки имеют размер мелкого гравия –

возможно, они употреблялись после дробления в качестве отощи-

теля при изготовлении керамики (Молодин В.И., Парцингер Г.,

Гаркуша Ю.Н. и др., 2001а, рис. 15.-2–4). Также лишь 5 из 30 об-

ломков дайковых пород обнаруживают следы использования, на-

значение остальных мелких угловатых обломков неясно.

289

В качестве абразивного материала предпочитались осадоч-

ные и метаморфические породы. При этом среди абразивов можно

выделить две группы: жесткие, высокотвердые (сюда относятся в

первую очередь кварцитовидные кварцевые песчаники и именно в

этой группе находятся все крупнозернистые разности), и абразив-

ные камни с «мягким» шлифующим действием, обычно более мел-

козернистые. Первые имеют вид грубых, иногда дугообразных, вы-

точенных брусков или их обломков, вторые – выточенных оселков,

или не имеют специальной формы, но видно, что для работы ис-

пользовалась более тонко пришлифованная поверхность. Два кам-

ня, несущие следы работы, по форме и употреблению напоминают

пестики для растирания, форма одного из них частично искусст-

венная. Следы абразивного использования имеют вид забоин, ца-

рапин-штрихов, сплошной «зашорканности» и более тонкой шли-

фовки, в единичных случаях полировки, либо представляют их

комбинацию – поверх зашорканной и даже зашлифованной по-

верхности располагаются отдельные или множественные забои-

ны, иногда выделяются «пропилы» от заточки длинных и тонких

предметов. Крайне редко наблюдаются следы металла, в том чис-

ле бронзы. Две хорошо окатанные гальки без дополнительной об-

работки (одна – гранита, другая – кварцевого песчаника с базаль-

ным цементом) на обоих торцовых концах имеют множественные

забоины и даже выщербины, т.е. употреблялись, скорее всего, в

качестве ударного инструмента. Кроме просверленных отверстий

на оселках и точилах, некоторые абразивные изделия несут следы

обработки в виде бороздок, симметричных ямок и обколотых уг-

лов. Их интерпретация требует специального трасологического

анализа. Присутствие обожженных грубых абразивов из кварцевых

кварцитовидных песчаников может быть объяснено использовани-

ем при обработке кости или грубых лошадиных шкур с последую-

щим выжиганием забивавшихся в поры абразива мездры или кос-

тяной пыли.

Обращает на себя внимание отсутствие в собранной коллек-

ции крупных камней – лишь два из них приближаются к 10–15 см

по наибольшему измерению. Каменные ударные инструменты

имеют малые размеры и вес, пестики вообще миниатюрны. Отсут-

ствуют и следы исходной медной руды, которые обычно остаются

на абразивах при дроблении и особенно растирании ее при подго-

товке к плавке. Это может означать, что не было необходимости в

290

орудиях для дробления руды при выплавке из нее бронзы – боль-

ших молотках, пестах, наковальнях, и ее изготовление велось уже

из полуфабрикатов (вероятно, с утилизацией бронзового лома).

Либо – настоящее место производства бронзы из руды на Чиче еще

не обнаружено. Присутствие пластинки черновой меди (раскоп 2) и

мелкие сплески бронзы в разных раскопах скорее свидетельствуют

в пользу первого предположения.

Полученные результаты позволяют сделать вывод о поступ-

лении каменного сырья на городище из источников, расположен-

ных в среднем Прииртышье (территория современного Северного

Казахстана). В эпоху поздней бронзы здесь обитали носители сар-

гаринско-алексеевской культуры (Зданович Г.Б., 1988, с. 171), тра-

диции которой продолжали бытовать и в переходное от бронзы к

железу время (Хабдулина М.К., 1994, с. 28). Данное обстоятельство

позволяет наметить один из векторов направления историко-

культурных связей населения Чичи-1 и требует дальнейшей об-

стоятельной проработки.

В.Г. Ломан

Карагандинский государственный университет

им. Е.А. Букетова

К ДАТИРОВКЕ ДОНГАЛЬСКОГО ТИПА КЕРАМИКИ

После выделения в 1987 г. керамики донгальского типа (Ло-

ман В.Г., 1987) она была выявлена в материалах многих памятни-

ков Казахстана и Алтая. Таким образом, подтверждено, что этот

тип представляет собой не локальную разновидность саргаринско-

алексеевской керамики, а является ее дальнейшим развитием.

Время бытования донгальской посуды было определено

VIII в. до н.э. (Ломан В.Г., 1987, с. 128). К этому первоначально

присоединились В.В. Варфоломеев (1987, с. 66) и В.В. Евдокимов

(1987, с. 102).

Барнаульские археологи, рассматривая материалы поздней

бронзы степного Алтая, пришли к выводу о том, что донгальская

керамика существовала не позже IX в. до н.э. (Кирюшин Ю.Ф.,

Иванов Г.Е., Удодов В.С., 1990, с. 123), хотя и не исключили пол-

ностью возможность ее более поздней датировки. В настоящее

время В.В. Варфоломеев (1991, с. 18), пересмотрев свое мнение,

также определил время донгальского этапа позднебронзовой куль-