безучастно взирающий на человеческое тело, распростертое на земле,
на человеческое горе, которому, кажется, нет границ. Мы видим иска-
женное рыданиями лицо Флеры, залитое этим мертвенным светом луны...
Так заканчивается еще один виток борьбы, короткой радости и нового
срыва, нового слома сил...
В этой части война подступает ближе. Мы по-прежнему еще не
видим врага (лишь «пьяный» танк, бомбардир да немецкая речь в ноч-
ном селе), но его присутствие уже заполнило собой все пространство,
проникло во все уголки жизни. Теперь Флера видит смерть воочию,
смерть человека, успевшего стать близким. Он чувствует эту смерть
отовсюду и чувствует свое бессилие, одиночество, свою человеческую
незначимость...
Основными стилевыми элементами этой части яачяется компози-
ционное построение с учетом чередования сцен: эмоциональных пауз
со сценами ударными, особенности поведения субъективной камеры, ис-
пользование ручной камеры, нервность ее почерка; но по-прежнему важ-
ное значение имеют деталь, портрет, освещение.
Следующая часть фильма (третий «виток ада») чрезвычайно слож-
на и в смысле идейно-содержательной нагрузки, и в смысле формально-
стилевого решения. Эта часть содержит кульминацию фильма, момент
высшего напряжения, высшего развития конфликта.
Включаем в эту часть следующие эпизоды: «пробуждение», «дорога в
Переходы», «в хате», «во дворе», «амбар», «ловушка», «альтернатива», «на-
чало», «апокалипсис», «фотография», «отход»
Часть открывается пробуждением Флеры, выходом из пережитого
напряжения... Утро. Зачинающийся рассвет. Флера спит, дыша ровно и
глубоко. Удивительно спокойно по-детски чистое лицо. Белизна по-
верхности, на которой покоится его голова, еще более усиливает впе-
чатление: так спится дома на своей кровати, на белоснежном накрах-
маленном мамой белье. Но вот медленное просыпание, медленное
возвращение к реальности... И то, что напоминало белизну подушки,
оказывается боком мертвой коровы. Такова действительность войны.
Следует «поединок» с мертвой коровой. Корова, которая еще недавно
олицетворяла собой благую удачу, теперь лишь неподъемный груз. А
людям нечего есть. Острие ножа вонзается в тушу... Безрезультатно.
Поединок проигран. Флере не справиться с задачей...
Встреча с мужиком из Переходов. Короткая перебранка из-за коня
и еле слышный звук приближающейся машины — немцы! Теперь они
уже видимы. Еще плохо: их фигуры поглощает туман, но они почти
116
рядом. Начинает нарастать ритм. Эпизоды дробятся, передавая ритм
напряжения: дорога, машина с фарами... Вдруг мотоцикл, везущий по-
луобнаженный труп... Напряжение растет... Бегут Флера и мужик, ко-
ротко на бегу обговаривая ситуацию... Снова машина, немцы... И сно-
ва мотоцикл с трупом (параллельный монтаж). Долгий проезд мото-
цикла как кошмарное видение, порожденное густым туманом.
Чрезвычайно важен эпизод «в хате». Это первая встреча с врагом. Он
предстает воочию. Большая семья в сборе, в основном бабы, дети, стари-
ки (выделяются относительно молодой мужчина в белой рубахе и ря-
дом девочка с прекрасным и строгим до суровости личиком в черном
полушшже). В хате напряженно, тихо. Дверь открывается — соседи, такие
же испуганные бабы с детьми («мы до людей») и наконец появляются
немцы. Сначала один. Входиг осторожно, озираясь. Стол накрыт. Нехит-
рое убранство, «угощение»: хлеб, сало. В чайнике — «шнапс». Встречают,
что называется, «по-людски». А напряжение растет. Взгляды множества
глаз прикованы к фигуре немца. Целая гамма оттенков чувств. Очень
точно найденная звуковая деталь — среди напряженной тишины посто-
янно слышен голос: «Тихо, тихо». Заходят другие, наглые, уверенные...
Уже в следующем эпизоде напряжение неподвижности сменяется
хаосом «действия»... Какое-то шествие (мужик с портретом Гитлера впе-
реди), люди, которых гонят, как скот, унизительный бег по кругу... Хмель-
ное веселье немцев, сбивающих в кучу баб, детей, стариков, скотину... Де-
тали: в этом движении мы видим и калеку в инвалидной коляске, мото-
цикл с трупом, ставший мишенью для развлечений...
Амбар... Открываются ворота. «Добро пожаловать, сябры», — издева-
тельски приглашает полицай. Напряжение растет стремительно: давка,
крик, паника — люди уже успели осознать происходящее... Немцы, ов-
чарки... стриженые затылки детей, расхристанные волосы баб, перепу-
ганный до смерти еврей, которого, издеваясь, немцы несут на руках, что-
бы со смехом сбросить в общую кучу...» Починаемо общее собрание», —
голос полицая. Напряжение продолжает расти. Люди в ловушке. Отчаян-
ные попытки раскрыть ворота, вырваться (здоровый сильный мужик в
светлой майке отчаянно кидается на дверь), лица, лица, среди которых
мы видим и Флеру, сжавшегося, испуганного, несчастного.
Общий хаос и крик. Появление в окошке немецкого офицера.
Выстрелы, усмиряющие толпу. Короткое обращение офицера: «Без
детей — выходи. Сюда — в окошко можно». Долгая напряженная па-
уза и сорвавшийся разом крик: «Звери!!!» Сквозь толпу сомнамбу-
лой движется к окну Флера. Вместо лица — маска ужаса. Чьи-то руки
117