Коэн Д.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория

Подождите немного. Документ загружается.

0

ГЛ

верждение прав индивидов и групп перед лицом монолитного регулиру

емого общества.



a данный вопрос можно взглянуть и с другой точки зрения: на

сколько идея Гр амши относительно регулируемого общества принадле

жит современной эпохе, а насколько - традиционной. Является ли со

временным такое гражданское общество, в котором государственная

власть устранена или поглощена?



e заключен ли

модернизированный

характер и первого, и второго

менно в этом дуализме гражданского об

щества и государства (главным аналитиком которого и является Грам

ши), не говоря уже о дифференциации между гражданским обществом и

экономикой? Казалось бы, отмена государства, реально невозможная,

но, конечно, представимая, способна привести не к автономному, плю

ралистическому гражданскому обществу, схожему в прочих отношениях

со своим предшественником из современной эпохи, а к реставрации тра

диционного политико-гражданского общества, лишенного современной

администрации, но вместе с этим и современной структуры прав и сво

бод, вычленяющей автономные сферы внутри мира полити 108

В условиях реально существующей, устойчивой и сложной структуры

граанского общества (хотя и буржуазной модели) регулируемое обще

ство Грамши может быть установлено только путем революционного то

талитарного прорыва. В противном случае, большинство из установлен

ных институтов, включая институты рабочего класса, восстанут против

него: существующая множественность форм жизни, культуры и ассоциа

, предполагающая социальный конфликт, нуждается в системе зако

нов и прав, связанных с санкциями. Нуается она и в опосредующих

выходных сигналах, поступающих от современного государства и способ

ствующих обобщению интересов. Данную слоую структуру не в силах

упростить никакая радикально-реформистская стратегия; более того, ор

ганизация и мобизация новых субъектов социального действия усугу

бит разнородность интересов и увеличит конфликтный потенци обще

ства. К несчастью я концепции Грамши, революционно-этатистское

разрушение существующей разновидности гражданского общества будет

лишь уменьшать вероятность возникновения регулируемого общества.

На деле Гр амши стоял перед выбором не между радикальным реформиз

мом и революционной демократией, подготовленной тоталитарной отме

ной гражданского общества

9•

Скорее, речь шла о выборе меу граж

данским обществом как таковым и авторитарной системой, которая бы

непременно постараласъ себя увековечить. Грамши обеспечил важными

понятиями тех, кто желал бросить вызов более поздним версиям подоб

ной системы, но этого он не желал и не предвидел. Те же, кому выпало

противостоять этому вызову, могли постулировать ценность независимо

го гражданского общества, только полностью отказавшись от радикаль-

РВИТИЕ ТЕОРИИ ГРСКО ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

221

но-демократической утопии регулируемого общества, заключавшей в

своих сокровенных глубинах (о чем знал Маркс и о чем очевидно забыл

Грамши) ненависть к современному граанскому обществу.

Эксрс о последователях

рамши:

ьтюссер,

ндерсон и Боббио

Антиномичная интеллектуальная позиция Грамши открывает для его по

следователей два различных пути. Хотя возможны различные комбина

ции этих альт�натив, меу апологетикой Советского Союза, функци

оналистским редукционизмом по отношению к существующему вариан

ту граанского общества и утопическим проектом (и нормативной

контрмоделью) монолитного общества-государства существует нечто

большее избирательного сродства. Предпочтение функционалистско

редукционистской компоненте свойственно Л Альтюссеру и его по

следователям, настаивающим на том, чтобы Марксов проект революции

бьш оставлен без изменений. Столь же тесная внутренняя связь сущест

вует меу критикой Советского Союза, рассмотрением существующего

гражданского общества с точки зрения теории конфликта и дуализма

гражданское общество-государство и плюралистической демократичес

кой нормативной моделью гражданского общества. Эту комбинацию мы

находим у Норберто Боббио, который в последнее время сосредоточил

свое внимание на гражданском обществе как подходящей основе для со

временных радикально-реформистских проектов демократизации.

Алюссер полностью игнорирует ту версию теории Гр амши, в кото

рой имеет место оппозиция государства и гражданского общества, реши

тельно отдав предпочтение второй версии, в которой гражданское и по

литическое общества, гегемония и господство выступают в качестве

функциональных аспектов государства110• Политическое общество ста

новится �дecь «репрессивным государственным

аппаратом»,

определяе

мым в терминах предположительно унитарной структуры правительства,

администрации, армии, полиции, судов и тюрем. «Гражданское общест

во»

(этот термин он употребляет в кавычках) в свою очередь становится

дифференцированной структурой с «идеологическими государственными

аппаратами», состоящими из религиозных, образовательных, семейных,

правовых, профсоюзных, коммуникативных и культурных компонентов.

Известно, с какими затруднениями столкнулся Альтюссер, стремясь до

казать, что все эти компоненты принадлежат к сфере государства1

l. Он

отбрасывает, отчасти справедливо, возражение о том, что они (в отли

чие от публичного «репрессивного

аппарата» государства) являются по

своему статусу частными организациями, утверждая, что такова тен

денция буржуазной законности маскировать действительные функции

222

ГЛАВА

институтов. Но такая стратегия оправдывает лишь обособление от част

ной, экономической сферы, а не включение в структуру государства. Ут

верения о том, что в руках правящего класса находится государствен

ная власть, что идеология, объединяющая весь спектр соответствующих

институтов, посредством которой они «массово И подавляюще функци

онируют», И есть идеология правящего класса и поэтому «идеологичес

кие

аппараты

суть государственные институты - эти утверждения явля

ются ошибочными с логической точки зрения и сомнительными с точки

зрения эмпирической. Логически ошибочны они потому, что если даже

государство было бы инструментом правящего класса, все равно, вопре

ки допущениям альтюссеровского

«силлогизма

одно не тождественно

другому. А эмпирически они ошибочны потому, что, как нам известно,

скажем, из истории социал-демократии, в капитистическом обществе

государственной властью способны обладать многие небуржуазные слои

и группы, а тае потому, что те институты, на которые ссылается Аль

тюссер, характеризуются большим идеологическим разнообразием, как

внутренним (католические и протестантские церкви, христианские и

синдикалистские профсоюзы и т.д.), так и межинституциональным. Но

несмотря на эти, казалось бы, очевидные проблемы, изложенная пози

ция приобрела немалое влияние.

Более сушественна для нас неспособность самого Альтюссера создать

убедительную версию данной функционалистской позиции. Он справед

лиBo солидаризируется с позицией Гр амши, согласно которой ни одна

форма власти не может надолго сохранять стабильность без «гегемонии

над Го сударственными Идеологическими Аппаратами и внутри

них

Но этот тезис оказывается истолкованным не в соответствии с его же

собственной версией функционализма, когда он утверждает, что фк

ция данных аппаратов и той идеологии, которую они, как предполагает

ся, создают, состоит в воспроизводстве сушествующих производствен

ных отношениЙI13. Последнее утверждение отделяет гражданское обще

ство от государства и функционально связывает его институты, так же

как и институтыI государства, с воспроизводством капиталистической

экономики. ОсвоБQДИВШИСЬ от абсурдной и обременительной необходи

мости изображать Г�С.дбщество в виде одного из аспектов госу

дарства, Альтюссер получает возможность заявить о том, что идеологи

ческие государственные аппараты, Т. е. институты гражданского общества,

являются «многообразными, различающимися между собой, относи

тельно автономными и способными обеспечивать объективное поле

противоречий, выражающих - возможно, в ограниченном или экстре

мальном виде - результаты столкновений капиталистической классовой

борьбы

и пролетарской классовой

борьбы

. Данное рассуждение не

только косвенно смещает два понятия функционализма (этатистское и

РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ГР НСКОГО ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

223

капиталистическое), различимые у Гр амши; оно вплотную подходит к

переоткрытию еще одной характерной для Гр амши позиции, основан

ной

на теории конфликта и на представлении о плюралистической демо

кратииll5. Но будучи еще большим, чем Гр амши, догматик

�

м и традици

оналистом в плане своих революционных и государственно-социалисти

ческих

пристрастий, Альтюссер еще менее, чем его предшественник,

способен продвинуться по этому пути. Избранный Альтюссером путь,

как бы его ни модифицировать, не мог привести к истинной переоценке

нормативной двойственности природы гражданского общества.

Показательным в этом отношении является блестящая интерпрета

ция

Гр амши, осушествленная Перри Андерсоном, который одно время

являлся последователем Альтюссераl16. Проведя как текстуальный, так и

политический анализ альтюссеровской реконструкции теории Гр амши,

Андерсон не оставляет от нее камня на камне. В политическом плане он

называет эту реконструкцию катастрофой, ибо в ней отсутствует разли

чение меу фашистско-авторитарной и либерально-демократической

разновидностями капиталистического общества: только в первой из них

происходит поглощение государством социальных институтов воспро

изводства культурыll7. Другая, текстуальная, ошибка состоит в том, что

главное

внимание он уделяет второстепенной концептуальной стратегии

Грамши, игнорируя первостепенную роль, принадлежащую в его теории

дифференцированию государства и граанского общества.

По утверению Андерсона, Гр амши развивал второстепенную ли

нию поглощения гражданского общества государством из-за затруднений

развитием своей главной стратегии. Культурно легитимным является не

только

гражданское общество, но и государство, в частности благодаря

своим

воспитательным и правовым институтам (о чем говорил и Грам

ши),

а тае своим парламентским структурам (этот аспект Гр амши упу

ст из виду, зато его особо подчеркивает Андерсон). Решение Гр амши

состоит

R том, чтобы сделать принуение и гегемонию функциями как

граанского

общества, так и государства. Связанные с этой концепцией

(ставящей под уозу определение современного государства как облада

теля

монополии на легитимное насилие) теоретичесе затруднения

Гр амши, как кажется, и заставили его включить гражданское общество в

понятие государства или даже отождествлять эти две сферы 118.

Собственное решение Андерсона, в определенном смысле объединя

ющее позиции Гр амши и Алыюссера, состоит в том, чтобы отделить

гражданское общество от государства, утверждая при этом, что если ин

ституты

гражданского общества по роают лишь культурную гегемо

нию и согласие, то структуры государства - вследствие главенствующей

роли

парламентских институтов - порождают не только согласие, но и

принуждение. Данная идея ассимилирует альтюссеровское представле-

224

ГЛАВА З

ние о государственных идеологических аппаратах, сохраняя при этом ак

цент, сделанный Грамши на производстве идеологии вне государства.

Подобный концептуальный ход фактически позволяет Андерсону уйти

от тяжелого выбора между чисто схематическим обособлением государ

ства от гражданского общества (основная линия рассуждений Грамши) и

полным отсутствием всяческой дифференциации (его побочная версия).

Тем самым Андерсон неизбежно сближается с гегелевским представле

нием о парламенте как институте опосредования между гражданским об

ществом и государством, как о той точке, где имеет место проникнове

ние гражданского общества в государство и одновременно формируется

единая политическая ВОЩI. Он приближается к подобной точке зрения,

но, как мы покажем ниже, приближается недостаточно.

Этот новый ход мысли фактически не преодолевает ограничений

Марксова функционализма. Мысль Андерсона изложена им вполне яс

но: граанское обшество, как мы его понимаем, имеет дело лишь с

функциональным воспроизводством капиталистического общества;

«"частным" институтам граанского

общества» нет места «в любой

социальной формации, внутри которой реализует свою коллективную

власть рабочий класс»

119. Исходя из этого допущения, он вполне последо

вательно выражает опасения относительно стратегии Гр амши, связанной

с попыткой создать контргегемонию внутри существуюшего граждан

ского общества, и отрицает эту стратегию; в этом он оказывается гораз

до более последовательным, чем те, кто надеется использовать стратегию

Грамши в качестве пути к революционному установлению монолитного

общества-государства. Андерсон разделяет такую надежду и отрицает в

связи с этим радикалЬНО-РvОРМИСТСКИЙ путь, косвенно допускающий

сохранение основных параметров существующего гражданского общест

ва. Поскольку в описанных условиях, гарантирующих неприкосновен

ность существуюшей системы, обладающей средствами осуществления

насилия и репрессий, такая стратегия бессильна, она может быть

использована лишь для интегрирования рабочего класса в состав утвер

дившегося обществаl2

Упоминание о насилии и репрессиях уже само по себе слут указа

нием на то, что в этой части рассуения осуществлен переход на уро

вень «государственного

аппарата».

Ключевой причиной, по которой

создание контргегемонии в гражданском обществе объявляется обречен

ным на неудачу, является то, что основной инстанцией идеологического

воспроизводства существующей системы служит парламент, относящий

ся к государственной сфере. Вместе с тем данная инстанция усиливается

благодаря своим связям с потенциальным насилием и не может быть по

просту обойдена или низвергнута альтернативными институтами. А до

тех пор пока парламентсе институты не смещены, их ведушую роль в

РВИТИЕ ТЕОРИИ ГРСКОГО ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

5

обеспечении согласия оспаривать бесполезно. Такова, согласно Андер

сону, действительная разгадка сформулированной Грамши головоломки

относительно стабильности либеральных демократий.

Этот взгляд не может избежать антиномичности, характерной для

двух подходов Гр амши к гражданскому обществу, один и�· которых мо

нистически-функционалистский, а другой - дуалистический и ориен

тированный на теорию конфликта. Проблема заключается в специфике

парламента как института опосредования в гегелевском понимании, т.е.

в том факте, что парламент предстает как такой институт, посредством

которого гражданское общество

«проникает» В государство. А так как

это обстоятельство не вполне осознается Андерсоном, результаты соб

ственного рассуения оказываются для него неожиданностью. Почему,

спрашивает он, парламенты столь успешно достигают согласия? Поче

му они так редко радикально ставятся под вопрос в условиях либераль

ных демократий? Андерсон, надо отдать ему должное, с подозрением

относится к учениям о культурной манипуляции, о воспитании пассив

ности на рабочем месте и даже о способности государства всеобщего

благосостояния покупать согласие в обмен на распределяемые им бла

гаШ. Ведь парламенты, не полагаясь на согласие, вырабатываемое куль

турными, социальными и экономическими институтами, порождают

�обственное согласие. Этой цели они достигают, знакомя индивидов,

неравных и несвободных внутри гражданского общества, с представле

ниями о равенстве всех перед лицом государства и о способности всех

активно участвовать в формировании общей политической воли через

посредство своих представителей в парламенте. В свою очередь, подоб

ные представления пороают определенный идеологический код (сво

бода, равенство и т.д.), из которого исходит вся вторичная деятельность

поколения согласия122•

Представление о парламенте как о центре идеологической интегра

ции сближает Андерсона с алюссеровсм учением об «идеологичес

ких государственных аппаратах» l2З; ему удается наконец придать связ

ность этому последнему через указание на процесс, который реально

порождается государством и обеспечивает идеологическое единство раз

личных «аппаратов»124. Но Андерсон еще менее, чем Альтюссер, спосо

бен последовательно придерживаться функционализма. С одной сторо

ны, он утверает, что вырабатываемый парламентом всеобщий идеоло

ГИеский код попросту маскирует преоблающие формы неравенства и

несвободы. С другой стороны, «этот код тем более силен, что юридичес

кие права граждан не являются простым миражом: наоборот, заложен

ные в буржуазной демократии гранские свободы и избирательное

право есть ощутимая реальность, создание которой отчасти было исто

рической миссией и самого рабочего движения; утрата этих завоеваний

8. Заказ  832.

226

ГЛАВА З

означала бы серьезнейшее поражение рабочего класса,) 125. Далее Андер

сон переходит к описанию автономности парламента, которая ответст

венна за двойственность подобных учреений, отражая как функцио

нальные потребности культурного воспроизводства капитала, так и все

еще обладающие силой исторические достижения, представляющие со

бой идеалы революционной буржуазии.

Возможно, Андерсон восхищается этими идеалами, но он дает по

нять, что не разделяет их. Он определенно отвергает квази-грамшиан

скую стратегию использования этих идеалов и образуемых ими прост

ранств для установления альтернативной гегемонии. Неясно, однако,

что он собирается поставить на их место, как он сумеет упорочить их

без еще одного «серьезного поражения рабочего класса», представители

которого, как считается, все еще привержены равенству и свободе в том

понимании, в каком использует их современный парламентаризм. Ан

дерсон выдвигает предположение, что подобная приверженность может

быть разрушена только в постреволюционном опыте пролетарской де

мократии, «в партиях или советах [sic]», е могут быть распознаны и

исторически преодолены «действительные предел ы буржуазной демо

кратии»126. К сожалению, он не так много рассказывает об этой альтер

нативнрй демократии; и что еще важней, из вьщвинутого им тезиса сле

дует, что ее принципы не могут быть даже убедительно изложены тем,

кто ныне воспринимает демократию с точки зрения установленных про

цедур. Та ким образом, связующее звено между этими двумя демократия

ми должно быть в принципе недемократичным (довольно странная

рекомендация тем, кто в настоящее время ценит блага либеральных

демократий). Нам предлагают принять революционную стратегию,

исходя из веры в то, что она так или иначе приведет к качественно иной,

еще не опробованной, да и не могущей быть опробованной в условиях

сегодняшнего общества, форме демократии.

Утверждение о том, что подобной альтернативной формы демократии

не существует, является наиболее известным тезисом Норберто Боббио.

Несмотря на это, Боббио принадлежит к левосоциалистическим теоре

тикам демократизации. Несмотря на то что он не являлся просто после

дователем Гр амши, его сыскавшее заслуженную славу толкование «Тю

ремных тетрадей,) Гр амши явил ось ключом к его собственной своеобраз

ной теоретической позиции по вопросу демократии. Согласно Боббио,

Грамши вел войну на двух фронтах - с теми, кто стремился уподобить

гражданское общество (и государство) экономике (экономический де

терминизм), и с теми, кто стремился подчинить его государству и культу

силы. Он хотел преодолеть не только условия буржуазного общества, но

и «ложный способ преодоления этих условий,) 127. Та к, конечно, с извест

ной долей неисторичности, Боббио пытается проводить различие между

РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ГРА



СКОГО ОБЩЕСТВА В 

ВЕКЕ

227

Грамши и политикой как социал-демократии, так и ленинизма. Для Боб

био, как мы уже сказали, Гра мши являлся стратегом «реформы» В том

смысле, что хотел преобразовать не только политику и экономику, но и

«обычаи и культуру». Ведь в центре внимания здесь установление альтер

нативной культурной гегемонии (которая должна предшеtтвовать завое

ванию власти), гегемонии, подразумевающей не только политическую

партию, но и, что особенно важно, деятельность всех институтов граж

данского общества, вовлеченных в производство и распространение

культуры 128. Та ким образом, в этой интерпретации центр радикальной

стратегии полностью переносится с государства на гражданское общест

во, где и предстоит продолжительная «позиционная война,) за завоева

ние культурной гегемонии.

В своей знаменитой статье о Гр амши Боббио, как кажется, не замеча

ет несовместимости между этой радикальной, ориентированной на

гражданское общество стратегией, и целью создания регулируемого об

щества, в котором государство поглощается гражданским обществомl29,

и не замечает даже, что в этом пункте взгляды Ленина относительно от

даленного будущего (хотя, конечно, не сама советская действительность)

совпадали с существом (но не с терминологией) позиции Гр амши. И тем

не менее свойственного Гр амши видения монолитного регулируемого об

щества, в котором гражданскому обществу надлежит поглотить государ

ство, в развитой Боббио в 70-х и особенно в 80-х гг. теории демократии и

демократизации не наЙти 1ЗО• Наоборот, в его работах данного периода

категорически отрицается идея монолитной прямой демократии. Вместо

того чтобы осуществлять радикально-субстанциалистский подход, Боб

био настаивает на нормативно-процедурных принципах представитель

ной демократии как на необходимых, хотя и недостаточных критериях,

позволяющих считать некое государство демократическим. Поэтому

реальная проблема радикально-демократической реформы состоит в

установлении причин того, почему либеральным демократиям не уда

лось выполнить собственные обещания и разработать программу даль

нейшей демократизации.

Соответственно Боббио формулирует, как ему представляется, норма

тивное и одновременно реалистическое (правдоподобное) определение

демократии. Каждое демократическое правительство должно опираться

на три основных предпосылки: участие (или коллективная и всеобщая

вовлеченность, пусть даже опосредованная, в принятие всех решений,

затрагивающих целое сообщество); контроль снизу (на основе того

принципа, что любая власть, не контролируемая таким образом, ведет к

злоупотреблениям); свобода инакомыслияl3l. Конечно, Боббио не пита

ет иллюзий относительно возможности реализовать эти принципы в

условиях существующих либеральных демократий. Он заявляет, что эти

228

Г З

обещания не выполняются даже в государствах, где имеет место наибо

лее полное и оформленное развитие демократических институтов. Та м,

как и во всех современных обществах, налицо по меньшей мере четыре

парадокса демократии, ослояющих адекватную реализацию ее прин

ципов: «Вкратце, эти четыре врага демократии - а под демократией я

понимаю оптимальный метод принятия коллективных решений - есть

крупно масштабность современной общественной жизни, растущая бю

рократизация государственного аппарата, увеличение технической

сложности тех решений, которые необходимо принять, и теенция пре

вращения граанского общества в массовое общество»1З2.

В общем, мы, современные люди, по всей вимости, требуем все

больше демократии во все более неблагоприятных



нее условиях.

Кроме того, в усл овиях представительных парламентских систем эти па

радоксы, похоже, еще более обостряются. Перспективе всеобщего учас

тия препятствуют такие явления, как политическая апатия и искажение

практики участия и манипулирования ею со стороны элит, обладающих

монополией на идеологическую власть. По мере того как центр власти

отдаляется от тех институтов, которые гражданам удалось взять под кон

троль, сам контроль снизу лишается своего значения: такие важные ин

струменты и центры реальной власти, как армия, бюрократия и большой

бизнес, не подвержены демократическому контролю. И наконец, в капи

талистических обществах, преобладающая экономическая система кото

рых никогда не оставляет места радикальной альтернативе, право на

инакомыслие жестко ограничивается.

В таком сл учае, какой смысл называть современные общества Запада

«демократическими»?

Отождествляя (минимальные) определяющие де

мократические принципы с классическими (невыполненными) обеща

ниями демократии, Боббио в своих работах 70-х гг. предпочитал остав

лять этот вопрос без ответа. В 80-х г он подошел к этому вопросу с

процессуальной точки зрения, отделяя минимальную дефиницию от

нормативного обещания. Ныне он определяет демократию в терминах

процессуал ьного минимума, включающего в себя: 1) участие максималь

но

возможного числа заинтересованных лиц, 2) принцип большинства в

принятии решений, 3) наличие на выборах реальных альтернатив (как

личностей, так и политик), 4) существование гарантий своБодыI выбора в

виде основных прав - права на собственное мнение, права на самовыра

жение, свободы слова, права собраний и ассоциациЙl3З•

Та ким образом, современная демократия является по определению

демократией либеральной, даже если Боббио считает, что существует вну

тренний конфликт меу демократией и теми аспектами экономичес

кой и политической деятельности, которые предусматривают жесткое

ограничение правительственных полномочиЙl34. Не менее важно и то,

Р

ВИТИЕ ТЕОРИИ ГР



СКОГО ОБЩЕС

ВА В  ВЕКЕ

9

что современная демократия является тае формой элитарной и оли

гapxичecKoй' плюралистической, партикуляристской и недостаточно

публичной массовой демократии, демократический характер которой

ограничен лишь политическим пространством. Все эти характеристики

равносильны, по мнению Боббио, серии невыполненнь обещаний в

отношении классической модели демократии, пусть даже в ее либераль

ных вариантах раннесовременной эпохи, которые все предполагали ре

лятивизацию различия меу правителем и управляемым, а тае ак

центы, смещавшиеся то на индивидуализм, то на универсализм, то на

публичность, то на просвещенное граанство1З5• Несмотря на самые

разнообразные причины, ослабляющие демократический характер

современных политических систем, - сохранение приемов тайной или

невидимой политики, капиталистический характер современной эконо

мики, избирательное родство демократии и бюрократии, избыточные

требования, пороаемые демократической партийной политикой и

возрастающая роль специальных технических знаний в современной

жизни, - даже эти нарушения классичесх обещаний демократии не

уничтожают минимально демократического характера существующих

либеральных демократий, процессуально заложенного в правлении

большинства, электорьной конкуренции и гражданских свободах1З

Однако это утверение можно представить и в перевернутом виде: про

цессуальный минимум явно не в состоянии воспрепятствовать присутст

вию в современных обществах элитарной, партикуляристской, непуб

личной и деполитизированной разновностей демократии.

Боббио данный вывод определенно не удовлетворяет. Он подчерки

вает социизирующий аспект процессуального минимума демократии,

повышающий значение терпимости и ненасилия в разрешении кон

фликтов, а также, менее убедительно, аналогичный аспект солидарности

и открытости к радикальным опытам культурного научения137• Что еще

внее,_ он убеен в возможности дальнейшей демократизации сущест

вующих демократий. Этот вопрос рассматривается им на трех уровнях:

места, которое способна занять прямая демократия; роли альтернатив

ных форм представительства; возможности распространения демократи

ческого пространства с государства на граанское общество.

Уже в 70-х г Боббио утвер, что не существует реальной альтерна

тивы представьной демократии, которая была бы способна выпол

классичесе обещания демократии лучше, чем это делает нынешняя мо

дель138• В манере, напоминающей Роберта Михельса, Боббио убедитель

но демонстрирует, что достойной заменой представительной системы

не могут служить ни отдельные институты «прямой демократию> - ре

ферендумы, местные комитеты или собрания, система мандатов, - ни

их комбинации. Проводить референдумы по всем вопросам, являющим-

230

ГЛАВА 3

ся предметом коллективного обсуения и решения в сложных совре

менных обшествах, просто невозможно. Проблемы, находящиеся в ком

петенции местных комитетов или собраний, едва ли равнозначны про

блемам, касающимся общенационального государственного устройства.

Обязательные наказы избирателей (мандаты) и так уже практикуется там,

где имеют место сильные партийные системы (функциональным эквива

лентом императивного мандата служит партийная дисциплина), там же,

где их нет, под вопросом остается природа той власти, которая способна

отозвать мандат. И наконец, альтернативная модель «социалистической»

демократии, основанная на двойной стратегии структурной реформы и

расширения участия, способна породить две дополнительные проблемы.

Во-первых, трудно представить себе осуществление структурной рефор

мы, радикально воздействующей на экономику, без применения насилия,

а насилие никогда не приводило к расширению демократии. Во-вторых,

расширение демократического участия в сфере экономической власти

вступает в противоречие с тем, что представляется устойчивой чертой или

контртенденцией, присущей и социалистическим, и капиталистическим

государствам, а именно с процессом освобоения экономической влас

ти от демократического контроля сниз Хотя остается под вопросом,

считать ли условия, благоприятствующие автократии в этой сфере, исто

рически обусловленными или объективными, тем не менее, по утвере

нию Боббио (по крайней мере, в его высказываниях 70-х гг.), есть все ос

нования опасаться, что дальнейшее расширение демократической базы в

конечном счете столкнется с непреодолимым препятствием, как только

достигнет заводских ворот139•

Но нужно ли относиться к представительной и прямой демократи

ям как к взаимоисключающим альтернативам? В 80-х гг. Боббио начал

рассматривать их как потенциально взаимодополнительные. Во-пер

вых, существовала возможность создания смешанных или про межу

точных форм, таких, как представительство с обязательными мандата

ми. Во-вторых, в конституции представительных демократий возмож

но включение элементов прямой демократии, таких, как референду

мы, отзывы и местные собрания

. В отношении упоминаемых им

промежуточных форм Боббио остается скептиком, он отрицает воз

можность дальнейшего расширения системы императивных мандатов,

которой и так уже злоупотребляют. Кроме того, роль названных допол

нительных механизмов прямой демократии он считает хотя и важной,

но по необходимости ограниченной. Например, проведение референ

дума он считает уместным лишь там, где речь идет о разрешении отно

сительно небольшого числа спорных моментов относительно принци

пов, не поддающихся улаживанию путем компромисса. Таким обра

зом, его собственная модель демократизации исходит не столько из

РВИТИЕ ТЕОРИИ ГРСКОГО ОБЩЕСТВА В

 ВЕКЕ

231

форм непосредственной демократии, сколько из расширения круга но

вых представительных форм.

В сфере государственных институтов часто предлагались варианты

функциональной демократии, представляющие собой распространение

логики демократии на тот уровень, который в cOBpeMe



HoM обществе

(согласно утверждению Эмиля Дюркгейма, самого знаменитого из сто

ронников этой идеи) становится более важным, чем территориальный.

Наиболее известный проект такого типа представительства (сформули

рованный в том числе гильдейскими социалистами и австромарксиста

ми) предполагает введение в парламенте дополнительной палаты для

представителей профессиональных ассоциаций, находящихся вне пар

тийной системы. Боббио в подобной схеме усматривает далеко не луч

шую и даже опасную альтернативу территориальному представительству.

Данное представительство групп по интересам сведет деятельность пра

вительства к лоббированию частных интересов и к заключению соответ

ствующих сделок. Если учесть, что такая

«дегенеративная» тенденция

существует уже и в нынешних формах парламентаризма, не следует усу

гублять ее, возводя ее в принцип и допуская ее институциональное

оформление. Не веря в возможность формирования в современных пар

ламентах ничего, что бьmо бы похоже на общий интерес, Боббио вместе

с тем заявляет, что преобладающие в данных структурах политические

партии олицетворяют более высокую, чем группы по интересам, форму

опосредования меу индивидом и государством. Неизбежно жесткой

модели представительства групп по интересам он противопоставляет

присутствующие в рамках политических движений общие представле

ния, предполагающие возмоость потенциально творческого и гибко

го подхода к обсуаемым вопросам. Таким образом, в отличие от узких

негибких интересов членов групп, политические партии представляют

разнообразно толкуемые, многогранные интересы граанl

41.

Выбрать

паРТИ означает выбрать общую манеру толкования, исходящую из тех

или иных политических убеждений. С другой стороны, мы не выбираем

соответствующую нам группу по интересам; как правило, наше отноше

ние к такой группе является неполитическим, оно вытекает из общнос

ти социально-экономических интересов.

Только в данном полемическом контексте мы обнаруживаем столь

хвалебное описание. логи представительства через партийную систему.

Вместе с тем данная еализированная картина мешает более дифферен

цированному анализу и целеполаганию. Боббио мог бы обратить внима

ние и на возможность форм, дополняющих, а не заменяющих представи

тельную демократию, ведь именно они являются ныне официально при

знанными. Для формулирования данной альтернативы имеются и веские

доводы, и подходящие модели. Если неокорпоративистские сделки уже

232

ГЛАВА 3

являются характерной чертой современного политического процесса (о

чем он неоднократно упоминает), то немаловао бьшо бы сделать по

добные переговоры достоянием общественности, ослабив тем самым их

корпоративистский характер, к которому Боббио испытывает сильную

неприязнь, вполне объяснимую ввиду его опыта фашизма142. Кроме то

го, вторая палата парламента могла бы играть второстепенную роль по

отношению к первой палате; ее решения мои бы отклоняться квали

фицированным большинством территориальной палаты, и ее компетен

ция тогда ограничил ась бы определенным кругом вопросов. Все это важ

но, ибо, как мы увидим, принадлежащая Боббио альтернативная страте

гия демократизации a�aHCKOГO общества может оказаться тщетной,

если каналы, через которые демократические ассоциации, организации

и движения осуществляют свое влияние на политическую систему, не бу

дут расширены по сравнению с обычной практикой партийно-политиче

ской элитарной демократии.

В рамках общей программы демократизации Боббио подчеркивает

развитие форм представительной демократии с выходом их за пределы

политики. Фактически он надеется выполнить два

«обещания», не явля

ющиеся характерными ни для классической, ни для либеральной моде

лей демократии: расширение области демократического принятия реше

ний и более полное использование потенциала, при сущего плюрализм

В этой связи он говорит о возможности демократизации целого ряда ро

лей (в частности, ролей семейных, профессиональных, воспитательных

и клиентских), а также двух основных институтов, ныне организованных

недемократически: школы и (без всякой последовательности) рабочего

места. Выбор этих институтов он обосновывает так же, как обосновывал

Дюркгейм свою теорию функционального представительства, а именно

тем, что именно в рамках этих институтов «проходит основная часть

жизни большинства членов современного

общества» l4З. Речь идет не об

изобретении новых или воссоздании прежних форм непосредственной

демократии, а о «просачивании»

В новые пространства, пространства

граанского общества, «вполне традиционных форм демократии, та

ких, как представительная

демократия».

Интересно, что при этом Боббио не покидают его прежние сомнения

относительно демократизации экономической зни; перспективы та

кой демократизации по-прежнему характеризуются как неопределенные,

точно так же, как и перспективы демократизации в административной

сфере. Вместе с тем он подчеркивает, что, хотя процессы демократиза

ции гражданского общества только начинаются, уже достигнут значи

тельный прогресс в тах областях, как школьное обучение, свидетельст

во чему - участие родителей в работе школьных советов, что  Италии,

вероятно, является относительным новшеством. Оалваясь от подоб-

Р

ВИТИЕ ТЕОРИИ ГР



СКО

О ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

233

ных примеров, Боббио утверждает, что в будущем новый уровень демо

кратизации будет достигнут не «через увеличение численности людей,

обладающим правом голоса, а через возрастание количества внеполити

ческих сфер, в которых можно пользоваться правом голоса» 1.

Данный вывод кажется преждевременным с точ зрения приведенно

го Боббио эмрического обоснования, но в поеру его он предлагает

и теоретические доводы. Он доказывает, что плюрализм, не являясь по

своему происхоению демократическим, слут и основанием, и воз

моостью для демократизации гражданского общества. На примере двух

полемичесх ситуаций Боббио проницательно анализирует происхое

ние современного плюрализма и современной демократии. Плюрализм,

или полиархия, изначально выражая противостояние не столько автокра

ТИИ, сколько монократическим формам асти, вступает в конфликт с мо

нолитными моделями демократии, как прежними, так и современными.

Иными словами, если говорить о доминирующих модех демократии пе

риода раннего модерна, то плюрализм выступал как течение антидемокра

тическое. И все же Боббио прав: плюрализм, основанный на разнородно

сти конфликтующих интересов, в сложных обществах уничтожен быть не

может. Его личное мнение по данному вопросу состоит в том, что подоб

ный фа является нарушением данных демократией обещаний, ибо неде

мократичес организованные центры власти допускают влияние на про

цесс принятия решений со стороны частных тересов; кроме того, в этом

случае имеет место выведение подобных центров из-под демократическо

го контроля. Однако в подлинно современных условиях антиплюралисти

ческие, индивуалистические формы сопротивления со стороны демо

кратии, конечно, бьши бы тщетными. Демократия способна перейти в

контрнаступление, только подчинив своей собственной логике внегосу

дарственные и даже неполитичесе центры власти. В контексте плюра

листического общества обещания демократии могут быть выполнены ис

ключительно посредством расширения процессов демократизации на весь

спер ассоциаций. А это предполагает не разработку некой фундамента

листской про граммы прямой демократии, а введение представителъной

демократии в соответствующие полиархические центры внутри общества.

Все вышеизложенные доводы Боббио выглядят убедительно. Но он

утверждает тае, что характерная  самого плюрализма более высо

кая степень рассредоточенности власти «открывает двери для демокра

тизации гражданского общества»

45. Данному тексту не хватает разъясне

ний относительно того, каким образом юралистическая организация

способна обеспечить объекты для демократизации и даже усилить этот

процесс; правда, однажды он ссьшается на инакомыслие, поощряемое

или охраняемое плюралистическими организациями. Но этому утверж

дению косвенно противоречит следующее заявление:

234

ГЛАВА 3

«Процесс демократизации даже еще не затронул двух огромных твердынь

нисходящей иерархически построенной власти, имеющихся в любом сложном

обществе, - крупного бизнеса и государственной администрации. А до тех пор,

пока эти две твердыни продолжают противостоять давлению снизу, о заверше

нии демократической трансформации общества не может быть и речи. Мы не

можем даже утверждать, что подобная трансформация возможна,> 1

Таким образом, создается впечатление, что некоторые наиболее важ

ные центры власти сильно сопротивляются собственной демократиза

ции. И это действительно так: ведь если измерять демократизацию сте

пенью приложимости единого набора процедурных стандартов к различ

ным сферам общества, то 'результаты неизбежно будут неоднозначными,

и, скорее всего, недемократические пространства или центры власти

окажутся «столь крупными И многочисленными, а их влияние столь зна

чительным,>1

7, что весь проект будет поставлен под сомнение.

Не желая заменять этот несколько пессимистический вывод Боббио

относительно демократизации более оптимистичным сценарием, мы

считаем, что несколько критических замечаний могут помочь прояснить

причины того, почему его собственная ориентированная на гражданское

общество программа зашла в тупик. Во-первых, Боббио непоследовате

лен в своей трактовке предложенной Гр амши концепции гражданского

общества, обособленного от экономикиl

8. В результате он не в состоя

нии четко различить сферы, внутренняя логика которых облегчает ради

кальную демократизацию, и сферы, воспроизводство которых совместимо

лишь с вспомогательными формами демократического участия. В данной

ситуации выработанное им чисто процедурное определение демократии

оказывается бесполезным: следствием ее являются заниженные требова

ния к элитам в одних сферах (например, применительно к политическим

партиям) и завышенные требования к элитам в других сферах (например,

применительно к капиталистическому менеджменту).

Во-вторых, Боббио не ставит вопроса о внутренних взаимоотноше

ниях различных демократизированных сфер. В резулате его прогноз,

согласно которому очередность демократизации различных сфер обще

ства более или менее противоположна их общему социальному весу,

слишком преуменьшает значение демократизации. Между тем важно

показать, как и при каких условиях новые демократизированные сферы

способны оказывать влияние на менее демократические сферы общест

ва. В этом контексте его общий пессимизм относительно внедрения в су

ществующие версии политической демократии новых структур вряд ли

способен послужить хорошим помощником.

И наконец, Боббио не различает плюрализм как контекст, внутри ко

торого возможна и необходима демократизация определенных институ-

РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ГРСКОГО ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

235

тов, И плюральность коллективных акторов, призванных выполнять ра

боту по демократизации. Его замечания, касающиеся социальных дви

жений и граанского неповиновения, свидетельствуют о том, что он не

слишком доверяет «внеинституциональным»

субъектам действия как

проводникам демократизации 1

9. Поэтому возникает позрение, что

подобные процессы он вверяет элитам, засевшим в соответствующих

плюралистических институтах, включая составляющие политическую

систему партии. Подобная позиция способна внушить пессимизм: как

правило, работу по демократизации нельзя доверять тем, кому на руку

существование менее демократических и даже недемократических об

щественных структур.

Мы не согласны с Перри Андерсоном, который отказывается считать

Грамши левым социалистом. По нашему мнению, едва ли есть смысл

критиковать Боббио на том основании, что его стратегия не может при

вести к радикальному разрыву с институтами парламентской демокра

тии, ибо он особо и с полным правом отрицает идею разрыва. К тому же

переход к социализму не является для него такой целью, по отношению

к которой демократическая политика может быть превращена в средство

достижения этой цели; вообще, кажется, что само понятие социализма

преобразуется у него в понятие радикализации демократииl5О. И со всем

этим мы согласны.

Наша критика Боббио касается незавершенности его программы де

мократизации, что отчасти связано с неразвитостью и неопределеннос

тью его концепции гражданского общества. Но даже эта критика не

должна заслонять того фундаментального обстоятельства, что в целом

мы согласны с двумя наиболее существенными аспектами концепции

Боббио: объектом демократизации у него вместо государства становится

гражданское общество; он также подчеркивает важность разработки не

фундаменталистской программы, в которой основой для общей модели,

применимой в различных сферах общества, служит формальная предста

вительная демократия. Эти достижения, основанные на специфической

интерпретации Гр амши, связывают работы Боббио с наиболее значи

тельными стратегиями освобождения 70-х - 80-х ГГ. И все же сомнитель

но, что его концепция придаст соответствующим инициативам верную

направленность и снабдит их адекватным самосознанием. И дело здесь

не только в неясностях, присутствующих в его понятии гражданского об

щества, в излишне щедрых уступках элитарной теории демократии, не

только в одностороннем понимании плюрализма и принижении роли

социальных движений в угоду политическим партиям. Все эти несовер

шенства могут быть устранены в рамках его же теории. Если же углубить

ся в суть вопроса (и здесь заключена трудность, характерная для всех ви

дов дискурса внутри социальных движений), то окажется, что нет ника-

236

ГЛ 3

кой гарантии того, что унаследованная (лишь с немногими изменения

ми) от Ге геля и других теоретиков XIX в. концепция гражданского обще

ства способна послужить основой программы демократизации и вместе

с тем избежать той идеологизации, к которой приходит теория Парсон

са. Боббио никогда не допускает возможности того, что вся концептуаль

ная стратегия может оказаться тесно увязанной с устаревшими ныне ус

ловиями XIX в., имевшими место до

«слияния» государства и общества;

он не допускает, что даже в том виде, в каком эту стратегию применяли

изначально, она предполагает не только антиэтатизм, но и деполитиза

цию; он не допускает также, что она может представлять собой лишь на

бор институциональных масок, за которыми скрываются глубинные, бо

лее изощренные авторитрные стратегии; и наконец, он не считает, что

лежащая в основе данной стратегии модель социальной дифференциа

ции является ложной и упрощенной, Т. е. неадекватной реальностям

сложных обществ.

По нашему мнению, та разновидность теории, которую намерен раз

работать Боббио, невозможна без детального рассмотрения представ

ленной критики. Далее, мы полагаем, что ряд парадигм критики граж

данского общества, связанных с именами Карла Шмидта, Ханны

Арендт, Рейнхарта Козеллека, Юргена Хабермаса, Мишеля Фуко и Ни

класа Лумана, послужат ценным вкладом в нашу попытку построения

теории. Именно к этим критикам мы и намерены теперь обратиться.

Примечания

Реконструкцию и критику воззрений Маркса на гражданское общество см.

в Jean L. Cohen, C!ass and Civil So cie: Th e Limits о/ Ma's Critica! Th eory (Amherst:

University of Massachusetts Press, 1983).

Ta lcott Parsons, Th e Sy stem о/ Mode Societies (Englewood Cliffs , NJ: Prentice

НаН, 1971), 1.

Ibid., 115.

4 Ibid., 84. Выдающаяся работа Парсонса Еи" Citizenship/or the Negro American?,

перепечатанная в Po litics and Socia! Structure (New Yo rk: Free Press, 1969), пред

ставляет собой важное исключение в том, что касается данного тезиса о заверше

нии демократической революции. Но Парсоне, вообще не доверяя социальным

движениям, так и не попытался обобщить эту модель. Конечно, он не мог знать

и большинства из тех сфер, в которых получит свое продолжение демократичес

кая революция, - например, сферы борьбы за права женщин.

5 См.: Lothar GaH, Liberalismus und irgerche Gellscha. Zu Character und

Entwick!ung der Iibera!en Bewegung in Deutschland в: L. Gall, ed., Liberalismus, 2. АuП.

(Кбпigstеiп: Ve rlag Anton Hain, 1980).

РВИТИЕ ТЕОРИИ ГРСКО ОБЩЕСТВА В  ВЕКЕ

237

См. соответствующие критические соображения двух представителей шко

лы Поланьи: Те гепсе К. Hopkins, So cio!o and the Substantive ew о/ the оnоm

Наггу W. Pearson, Paons and Sm elser оп the Е

оnоmу в К. Polanyi et aL.,. eds., Trade

and Market in the Ear!y Empires (New Yo rk: Free Press, 1957).

7 См.: G. Poggi, The Deve!opmentofthe Mode State (Stanford: Stanford University

Press, 1978), 13; автор доказывает обратное, оставляя без вн

мания то обстоя

тельство, что Парсоне связывает дифференциацию с интеграцией; такой подход

приводит не к устранению дифференциации, а к комплексности.

8 Parsons, Тhe System, 99. На непоследовательность анализа Парсонеа указы

вал Юрген Хабермас в Th eorie des kommunikativen Hande!ns, Bd. 2 (Frankfurt: Suhr

kamp, 198 1), 423-424 и прим. 131.

Parsons, The Sys tem, 101.

Ibid.,

87.

11 Парсоне (как нам кажется, ошибочно) рассматривает и социальные права

в контексте демократической революции, центральный конфли которой - это

конфликт ме государством и социетальным сообществом. Присущее соци

альным правам предстамение о равенстве мечет за собой щитную реакцию на

оси экономика - социетальное сообщество.

Parsons, The Sys tem, 84. Ср. обсуждаемый ниже, в . 4, тезис Хабермаса о

публичной сфере.

См. его работу Оп the Concept о/ Po litica! Power в Politics and Socia! Structure.

14 rsons, The System, 106-107.

15 Ibid., 97.

Ibid.,

99-100, 117-118.

Neil Smelser, Th eory о/ Collective Behavior (New Yo rk: Free Press, 1963).

18 Анализ Смелее ром даже этого типа движения едва ли можно назвать одно

значным или сочувственным. Концепцию Парсонса, весьма отличную от дан

ной, см. в Еи" Citizenship /o r the Negro American ?

19 Если говорить о современном государстве, то эту тенденцию отмечают да

же такие теоретики, как Никлас Луман. См.: Niklas Luhmann, Grundrechte als /nsti

tution (Berlin: Duncker & Humblot, 1965). Здесь фундаментальным правам прида

ется функция стабилизатора дифференциации общества. По мере развития аргу

ментации Луман начал приписывать эту функцию также и другой подсистеме:

системе права, в которой отдельные права играют ту же роль, что и все прочие

средства. Однако этот подход не в состоянии дать ответа на вопрос о том, как за

щитить правовую систему от угрожающих данной подсистеме теенций дедиФ

ференциации. Кажется, зародившуюся в рамках теории систем идею дифферен

циации общества невозможно обосновать, оставаясь в рамках теории систем.

СМ. . 7.

Parsons,

Th e Sys tem, 12, и Th e Po litical мр е

! о/ So cial Structure and Process в

Po litics and Socia! Structure, 345.

Parsons, Th e Sys te m, 24; критику этой концепции Луманом см. в . 7.

238

ГЛ АВА 3

22 Parsons,

Оп the Сопсер! 01 Po litical Po wer, 355.

23 Parsons, Th e Sys teт, 9-10. Он не понимает того, что для общности общно

стей консенсус может касаться лишь процедур, совместимых с раичными сис

темами ценностей, но не предписывающих тех или иных образов жизни, как это

делают субстанциальные ценности.

24 Ibid., 13.

25 Ibid., 62-64.

26 Ibid., 18-19.

27 Ibid., 8-10. «Ядро общества ... есть ориентирующийся на образец норма

тивный порядок, посредством которого происходит коллективная организация

жизни населения ... Внедрение нормативной системы представляется внутренне

связанным с контролем ... посредством санкций, осуществляемых народом и над

народом, реально населяющим данную территорию,> (Parsons, Societies. Evolu

tionary and Coтparative Persp ectives [Englewood ClifТs, NJ: Ргепtiсе-НаlJ, 1966]).

28 См.: Оп the Сопсер! ol Injluence, 418, где вводится различие между неизбеж

но партикуляристскими основами ассоциаций и нормативными основаниями,

имеющими тенденцию к универсальности.

29 Parsons, Th e Sys tem, 93.

30 Fu ll Citizensh ip lo r the Negro Aтerican ?, 253. Полный анализ комплекса граж

данства неоднократно встречается в работе:  Н. Marshall, C/ass, Citizenship and

So cia/ Deve!opтent (New Yo rk: Doubleday, 1964). См. также: Th e Sy steт

, 20-22,

82-83.

31 Parsons, Th e Sys teт, 21. См. также: Luhmann, Grundrechte, passim.

32 Ср. Еи" Citizenship lo r the Negro Aтerican ?, 260, и Th e Sys teт , 21.

33 Вполне гегельянское понимание этого термина см. в Fu ll Citizenship lo r the

Negro Aтerican ?, 260. Мы согласны с пониманием прав как институционализации

обособления гражданского общества, а тае его влияния на государство (4ерез

политическое общество), но мы С4итаем, 4ТО определенные виды социальных прав

(такие, как коллективный договор) играют  же роль в отношении экономики.

34 Parsons, Th e Sy ste

, 83.

35 Parsons, Po li and Socie: So

e пега! Considerations в Politics and Socia/

Structure, 507.

36 Parsons, Th e Sys tem, 110.

37 Коне4НО же, демократическое участие в экономической жизни постоянно

отвергается; см.: Parsons, Th e Sys teт, 103 и Po li and Socie, 500-502.

38 Parsons, Th e Sys tem, 24-26. Более раннее, ОТЛИ4ное от данного определение

солидарности, не дающее четкого разграничения между ней и властью, см.:

Ta lcott Parsons, опоту and So cie (New York: Ргее Press, 1956), 49.

39 Parsons, Th e Po litica/ Aspect 01 So cial Structure and cess, 334, 340.

40 Ibid., 336.

Parsons, Vo ting and the Eq uilibriuт ol the Aтerican Po litical Sys teт в Po litics and

Social Structure, 214, 217-218.

РВИТИЕ

ТЕОРИИ

ГРСКОГО

ОБЩЕСТВ

А В 

ВЕКЕ

239

42 Ibid., 220.

43 Parsons. Po li and So cie, 503.

 Parsons, Оп the Сопсер! 01 J nj luence, 416, 418.

45 Parsons, Th e System, 14, 27; см. также три 04ерка о власти, влиянии и ценно

стной ориентации в Po litics and Socia! Structure.

46 См.: Parsons, Есопоту and Socie, 49, - работу, наиболее четко 0Тражаю-

щую его взгляд на этот вопрос.

47 Parsons, Th e Sys teт, 14.

48 Parsons, Оп the Concept 01 Jnjluence, 41 О; Оп the Concept 01 Va !ue-Coттitтent,

363.

49 Подтверждается ли это указанием на «внутренние средства

убеждения»,

на

и�формацию, способную посказать, в чем состоит интерес других? (См. Оп the

Concept 01 Jnjluence, 416) Эта мысль, впоследствии отвергнутая (422-423), снова

приближает влияние к модели денег и власти, действующих в контексте объек

тивируемыx интересов и соответствщих санкций. Подтверждается ли это воз

моостью обоснования с точки зрения норм, рассматриваемых в качестве обя

зывающих как дЛЯ «Я», так и для

«другого»

(р.417)? Или же критерием является

репутация и престиж влиятельных людей, коренящийся в солидарности типа

Geтeinschalt?

50 Parsons, Th e Po litical Aspect 01 So cia! Structure and Pro cess, 335-336.

51 Parsons, Full Citizenship lo r the Negro A

erican ?, 260; Vo ting and the Equilibriu

01 the Aтerican Po litical Sy steт, 208-209; Th e Po litical Aspect 01 Social Structure and

Process, 339.

52 Проблема получает иллюзорное разрешение, когда Парсонс, полагаясь на

архитектонику собственной системы, связывает экономику с подсистемой «ла

тентности», представленной семьями, а не с социетальным сообществом, пред

ставителем которого является общественность. (Почему же семья не является ча

cTью социетального сообщества, если в других местах она рассматривается как

парадигматическая форма ассоциации?) Коне4НО, полностью индивидуалисти

ческий доступ в экономику представляет собой тенденцию идеального рынка с

неограНИ4енной свободой предпринимательства, но существование профсою

зов, кооперативов и профессиональных ассоциаций, о которых он в других мес

тах не забывает, противоречит этой тенденции.

53 Parsons, Th e Po litica! Aspect 01 So cial Structure and Process, 340.

54 Parsons, Po litics and Socia! Structure, 500fТ. , 512.

55 Parsons, Th e Sys teт, 109-111.

56 Ibid., 114.

57 Ibid., 93.

58 Ibid., 97, 106-107.

59 См.: Parsons, Full Citizenship lo r tl,e Negro Aтerican ?, 285-288. По крайней

мере, в этом контексте Парсонс видит, 4ТО в современных обществах движения

могут свидетельствовать не только о фундаментализме, но и о такой актуализа-