Кожевникова Э.П., Жданова Т.Н. Специальная психология. Хрестоматия

Подождите немного. Документ загружается.

агрессии склонены в большей степени объяснять жизненные коллизии из своей активности и

брать ответственность на себя. С другой стороны, «агрессоры» склонны часть своей

ответственности перекладывать на плечи окружающих, что, видимо, особенно касается

общественно порицаемых действий. Таким образом, за счет такого самооправдания они из-

бавляются от чувства вины за свои поступки.

Потребностный блок в структуре мотива агрессивного поступка у лиц с разным уровнем

личностной агрессии очень отличается. Его доля среди ответов у малоагрессивных

подростков составляет 20,1%, тогда как у высокоагрессивных — 15,4%. На первый взгляд

такая картина кажется почти парадоксальной, однако распределение ответов по мотиваторам

объясняет ее. Если в первой выборке низкоагрессивные подростки) компонент

«потребность» собрал 5,9% ответов, то во второй — уже 7,7%. Значит, действительно, лица с

высоким уровнем агрессии подчас движимы в своих агрессивных актах потребностью в

нанесении вреда или ущерба другим. Зато другие компоненты потребностного блока (дол-

женствование и мотивационная установка) более выражены у представителей первой

выборки.

Соответственно малоагрессивные люди в большей степени рефлек-сируют на ситуацию,

сознавая свое нежелание поступать агрессивно, но в то же время сознавая необходимость

проявить себя подобным образом.

Представленность в сознании мотиваторов «внутреннего фильтра» более выражена у

лиц с низким уровнем личностной агрессивности, что подтверждает мысль о том, что такие

люди больше руководствуются в совершении агрессивных актов своими личными

предпочтениями. Значимость различий между двумя выборками в рамках этого блока осо-

бенно высока по такому мотиватору как декларируемый нравственный контроль. Если у лиц,

сдержанных в проявлении агрессии, этот показатель равен 4,8%, то у вторых он менее

выражен (2,3%). Таким образом, для малоагрессивных людей общественные нравственные

ценности являются значимыми дополнительными факторами, позволяющими сдерживать

агрессивные импульсы. Зато «агрессоры» склонны проявлять агрессивность из внутренних

нравственных убеждений необходимости именно таких действий. Часто такими

нравственными ценностями являются ценность подростковой компании или личная дружба.

Как те, так и другие сравнительно в равной степени случаев ведут себя агрессивно, исходя из

оценки собственных возможностей или внутренних состояний. В рамках структуры мотива

этот показатель является вторым после потребностной цели в обеих выборках. Отсюда

можно утверждать, что как низкоагрессивные, так и высокоагрессивные подростки часто

проявляют агрессию в ситуации, когда сознают свою возможность добиться желаемого

результата таким путем, то есть считают путь агрессии в такой конкретной ситуации

221

наиболее результативным и с наименьшими потерями. Причем «конкретная ситуация»

одновременно анализируется изнутри (состояние субъекта) и снаружи (конкретные

диспозиции, провокации и другие). По остальным компонентам блока «внутреннего

фильтра» значимых различий не наблюдается, то есть по ним обе выборки сравнительно

сходны. Правда, в целом доля мотиваторов блока «внутреннего фильтра» у лиц с низким

уровнем агрессии выше.

Наконец, целевой блок в структуре агрессивного мотива раскрывает перед нами

значимую информацию. Во-первых, при совершении агрессивных актов подростки в первую

очередь руководствуются потребностной целью, то есть действуют в агрессивной форме

абсолютно сознательно даже, можно сказать, умышленно. Другое дело, что высоко-

агрессивные люди действуют таким образом чаще, чем низкоагрессивные (30% против

27,5%). Такие компоненты структуры целевого блока как опредмеченное действие и процесс

удовлетворения потребностей не выявили значимых различий между выборками. Зато в

целом ясно, что целевой блок в структуре мотива агрессивного поступка является ведущим,

но его доля у высокоагрессивных лиц более значительна.

ДЕВИАНТНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ПОДРОСТКОВОЙ СРЕДЕ

С.А. Расчетина

В настоящее время в науке широко исследуется проблема отклоняющегося поведения.

Интерес к проблеме усиливается в связи с дестабилизирующими процессами,

характеризующими жизнь общества в России последнего десятилетия. Нарушение

равновесия между основными институтами социализации, кризис традиционной системы

ценностей, сложное положение семьи, криминализация молодежной субкультуры — все это

отражается на процессах социализации подрастающего поколения. Практика же оказания

социальной помощи со стороны различных служб ориентируется на подходы, выработанные

в условиях относительной стабилизации общества, и поэтому такая практика непригодна для

решения проблем подростков-девиантов.

Девиантность — особая сторона жизни общества. Ведущие социологи в области теории

девиантности определяют ее как явление, идущее вразрез с институционализированными

ожиданиями, форму проявления нарушений нравственных императивов, устоев и норм,

сферу отклонений от социальных норм, принятых в обществе. Понятие отклоняющегося

поведения включает в себя также и делинквентность, под которой подразумеваются

222

отклонения, представляющие собой уголов-но наказуемые действия. Понятие девиантности

неоднозначно. Согласно мнению авторов, исследующих проблему, девиантность относится к

числу многоликих, подвижных, способных модернизироваться явлений, характеризующих

способ поведения человека как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». В качестве

положительных девиаций рассматривают экономическую предприимчивость, политическую

активность, художественную и научную одаренность. В этом смысле, человек — субъект

девиантного поведения может опережать время, выступать против догматизма в вопросах

нравственности. В качестве отрицательных девиаций рассматривают формы поведения,

относящиеся к нормам права, и к нормам морали. Последние носят устойчивую

отрицательную морально-этическую окраску в любом обществе, ориентированном на

общечеловеческие ценности. В современной литературе существует множество подходов к

раскрытию феномена девиантного поведения и его причин, разработаны научные модели,

позволяющие раскрывать сущность этого достаточно сложного явления.

Криминологический подход рассматривает отклоняющееся поведение как

несоответствующее, идущее вразрез, противоречащее заданным обществом нормам и типам.

Криминологические рамки отклоняющегося поведения включают, главным образом,

правонарушающую деятельность. Социологический подход расширяет рамки

отклоняющегося поведения и включает поступки, «одновременно относящиеся к действию

морали и права (правонарушения и преступления)», и поступки, относящиеся лишь к дей-

ствию морали. Имеется в виду отклонение от морально-нравственных норм общежития,

проявляющееся в различных нормах социальной патологии, под которой подразумевается

такое проявление образа жизни, которое противоречит социальной нормативности. Согласно

психологическому подходу, девиантное поведение можно рассматривать как явное или

скрытое отклонение от психической нормы. Сюда относят формы поведения,

провоцируемые психическими отклонениями в пределах нормы и за ее пределами.

Культурологический подход акцентирует внимание на взаимосвязи культуры и девиантных

форм поведения, на конфликте культурных норм, лежащих в основании поведения инди-

видов, на специфике норм, принятых в разных субкультурах. В рамках культурологического

подхода исследуются субкультуры, характеризующиеся групповыми правонарушениями. С

точки зрения педагогического подхода девиантное поведение выступает как показатель

дисгармонии в развитии ребенка, сигнализирующий о необходимости усиления социальной

и педагогической поддержки.

Перечисленные подходы дают возможность делать срезы разных сторон девиантного

поведения и анализировать данный феномен как сложное, целостное явление на

интегративном уровне. Феномен девиантности тесно связан с явлениями: социальной

223

депривации, под которой подразумевается обеднение социального опыта личности

вследствие бездуховности отношений с матерью в детском возрасте, социальной деза-

даптации, причины которой усматриваются в нарушении значимых для социального

становления отношений индивида в микросоциуме. Качественно своеобразный подход к

анализу девиаций обнаруживается в работах известных социологов Э. Дюркгейма, Р.

Мертона, Т. Парсонса, К. Бея, объясняющих процессы девиации на основе различных версий

аномии общества, Ф. Танненбаума, Г. Беккера, Э. Лемерта, исследующих проблему в рамках

интеракционистского подхода, Г. Зиммеля, Л. Козера, рассматривающих вопрос в логике

теории конфликта и социальной дифференциации.

Подростковый возраст и возраст ранней юности, характеризующийся в целом

противоречиями развития и неопределенностью социального статуса^ является

восприимчивым к экстремальным ситуациям, возникающим в обществе, выступает как

условие повышенного социального риска, провоцирующее формы отклоняющегося

поведения. Наличие девиаций в поведении подростка объясняется с помощью ряда понятий.

Локус контроля — под ним подразумевается склонность приписывать ответственность за

результаты своей деятельности и поступки либо внешним силам (экстернальный локус

контроля), либо внутренним обстоятельствам (интернальный локус контроля). Доказано, что

подростки первой группы более склонны к депрессии, чем подростки с интернальным

локусом контроля. Исследованиями уровня самоуважения доказано, что пониженное

самоуважение коррелирует практически со всеми видами девиантного поведения, при этом

акцентуации характера — предрасполагающий фактор для развития невротических реакций,

неврозов, патохарактерологических особенностей. Современные классификации

акцентуаций включают в себя множество типов поведения, осложненных формами

девиации. Личностные расстройства — особые состояния, сопровождающиеся различными

формами девиации: отчуждение как дистанция между человеком и окружением в травми-

рующей ситуации, характеризующаяся формами избегающего поведения, деперсонализация

как утрата собственного «я», депрессия как состояние аффекта, сопряженное с чувством

отчаяния. Личностные расстройства могут быть усилены бредом физического недостатка,

фобиями, суицидальными мыслями и др.

Исследование социальной ситуации развития подростка-де-вианта осуществляется на

основе использования разных концептуальных схем. В настоящее время поиск идет в рамках

исследования молодежной субкультуры. Молодежная субкультура достаточно

дифференцирована. Ее составными частями являются особая девиантная и делинквентная

субкультуры, в которых формируются устойчивые, социально одобряемые контингентом

сверстников аморальные и противоправные формы поведения. В поле зрения исследователей

224

находится феномен ранней био-графизации ребенка, формирующийся на фоне сложных

процессов развития современной семьи, связанный с увеличением степеней его свободы в

различных сферах жизнедеятельности. Наметившаяся тенденция более ранней

биографизации выступает фактором напряжения в ситуации свободного выбора и может

дать всплеск девиаций. Исследовательский поиск обращен к формам группового поведения в

сфере молодежного досуга, осложненного девиациями. В литературе проанализированы

формы молодежного досуга, органично включающего в себя элементы отклоняющегося

поведения, связанного с алкоголизацией, употреблением наркотиков, процессы превращения

просоциальных групп молодежи в асоциальные и антисоциальные на основе включения в де-

ятельность, которая носит саморазрушающий характер.

Социальная педагогика, обращаясь к проблеме девиантности, ищет социальные ресурсы,

способствующие решению жизненных задач, связанных с преобразованием процессов

социализации подростка. Решающую роль здесь играет теория посредничества и

индивидуального сопровождения, раскрывающая характер связей подростка — девианта с

системами социальной заботы, социальной защиты и социального развития.

АДДИКТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Личко А.Е., Битенский В.С.

Addiction—по-английски пагубная привычка, пристрастие к чему-либо, порочная

склонность. Аддиктивным поведением (addictive behavior) стали называть злоупотребление

различными веществами, изменяющими психическое состояние, включая алкоголь и курение

табака до того, как от них сформировалась физическая зависимость (Miller W., 1984; Landry

M.,1987]. С. А. Кулаков (1989) распространил этот термин и на случаи без индивидуальной

психической зависимости.

Для подростков термин «аддиктивное поведение», возможно, наиболее адекватен. Вряд

ли удачно называть наркотизмом случаи, когда злоупотребляют не наркотиками, а другими

веществами. К тому же по созвучию с алкоголизмом, морфинизмом и др. этот термин может

навести на мысль о сформировавшейся зависимости. Еще менее удачно назвать поведение

токсикоманическим, когда токсикомания еще не сформировалась, а злоупотреблять могут

наркотиками. Термин «аддиктивное поведение» указывает на то, что речь идет не о болезни,

а о нарушениях поведения. Лечение в этих случаях может быть направлено на

дезинтоксикацию, если в этом имеется надобность. Психотерапевтические приемы

используются в целях психопрофилактики. Главное же при аддиктивном поведении—не

225

медицинские, а воспитательные меры.

В отличие от аддиктивного поведения сам термин «аддикция» в США используется как

равнозначный зависимости. Аддикция подразумевает рост толерантности к средству, кото-

рым злоупотребляют, постоянную озабоченность тем, чтобы его раздобыть и употребить,

несмотря на предвидение пагубных последствий, а также повторные усилия прекратить

злоупотребление без заметного успеха (American psychiatric..., 1988].

В США опубликовано множество работ о злоупотреблении разными дурманящими

веществами как проявлении аддиктивного поведения у подростков. Примером может

послужить исследование L.Johnson и соавт. (1984), показавших, что в 1973— 1983 гг. в штате

Мериленд к окончанию средней школы 90 % подростков испытали на себе алкогольное

опьянение, 57 % — курили марихуану, 27%—испробовали стимуляторы, 19%— ингалянты,

16%—кокаин, 15%—галлюциногены, 10%— опиаты, в том числе 1 % — героин.

В СССР в 1989 г. 70 % учащихся профессионально-технических училищ употребляли

алкоголь (в том числе 16% чаще 1 раза в месяц), а 10 % пробовали наркотики или другие

дурманящие средства [Глазов А. А. и др., 1989]. У эстонских школьников старших классов

спиртные напитки употребляли 77% (в том числе 33% не реже 1 раза в месяц), но с дейст-

вием других дурманящих средств были знакомы только 3 % [Муст Р. и др., 1989].

Развитие аддиктивного поведения. Описано два пути этого развития, на каждом из

которых можно выделить определенные этапы. Эти пути при злоупотреблении подростками

наркотических и других токсических веществ (кроме алкоголя) были прослежены В. С.

Битенским и соавт. (1989).

Первый путь можно назвать полисубстантным аддиктивным поведением. Подростки

пробуют на себе действие различных токсических веществ, среди которых постепенно может

быть выбрано наиболее привлекательное. Но злоупотребление может оборваться и до такого

выбора.

Второй путь— моносубстантное аддиктивное поведение. Подростки злоупотребляют

только одним веществом. Чаще всего это обусловлено тем, что только к нему имеется

доступ, но иногда они намеренно отказываются от всех других.

На каждом из этих путей могут быть выделены отдельные этапы развития аддиктивного

поведения. Но их разделение является схемой. Далеко не все этапы четко вырисовываются в

каждом отдельном случае.

Этап первых проб служит началом аддиктивного поведения. Впервые пробуют какое-

либо средство чаще всего в компании или под влиянием приятеля. В большинстве случаев

первым выбирается алкоголь, иногда курение гашиша или ингалянты, реже других -

препараты опия, стимуляторы или галлюциногены. Затем может последовать отказ от

226

злоупотребления или повторение - нередко со все большей частотой или в определенном

ритме. Причиной отказа могут быть неприятные ощущения, вызванные интоксикацией, или

страх пристраститься к данному веществу, или угроза суровых наказаний.

Этап поискового «полинаркотизма» наступает именно тогда, когда вслед за первыми

пробами следуют повторные. Попеременно употребляют то алкоголь, то различные

токсические вещества, включая доступные наркотики. Обычно это происходит в компаниях,

которые собираются не только для совместного злоупотребления, последнее еще остается

одной из целей сборищ. Психоактивные вещества в этих компаниях используются «для

веселья», для обострения восприятия модной музыки, для сексуальной расторможенности и

т. п. Предпочитается то из средств, которое облегчает бездумную коммуникацию. За пре-

делами своей компании ни алкоголь, ни иные токсические вещества не употребляются.

Этап выбора предпочитаемого вещества завершает поиски. Подросток останавливается

на одном из нескольких веществ и предпочитает его. Но зависимости от предпочитаемого

вещества еще нет. На данном этапе выявляется гедонистическая установка — желание

получить определенные приятные ощущения.

Этап групповой психической зависимости может быть добавлен к предыдущим этапам,

описанным В. С. Битенским и соавт. (1989). На этом этапе потребность в употреблении алко-

голя или иного токсического вещества возникает немедленно, как только собирается «своя»

компания [Строганов Ю. А., Капанадзе В. Г., 1978]. За пределами этой компании влечения

еще не возникает. Индивидуальная психическая зависимость как первый признак еще

отсутствует. Для пробуждения влечения требуются стимулы, запускающие

условнорефлекторные механизмы.

Второй путь (моносубстантное аддиктивное поведение) был назван также «первичным

мононаркотизмом» [Битенский В. С. и др., 1989]. С самого начала до формирования

зависимости подросток злоупотребляет только одним веществом. Чаще всего это относится к

алкоголю (например, к самогону в сельской местности), в некоторых регионах - к гашишу

или опиатам, и очень редко - к другим веществам. От первых случайных проб переходят к

эпизодическому злоупотреблению. Постепенно формируется групповая психическая

зависимость. В дальнейшем другие вещества используются изредка как заменители избран-

ного для злоупотребления средства или для усиления его действия.

ПЕРЕХОД АДДИКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ В БОЛЕЗНЬ

Риск развития алкоголизма, наркомании и токсикоманий при наличии аддиктивного

поведения, по данным разных авторов, не одинаков. В отношении опиатов величина риска

указывается от 19 до 38% [Maddux J., Desmond D., 1980], по данным D. Ladewig (1972) - 42

227

%. В то же время известно, что 95% молодых американских военнослужащих, воевавших во

Вьетнаме и там злоупотреблявших наркотиками, вернувшись домой в США, бросили

злоупотребление ими. Только 5% сразу обнаружили себя заядлыми наркоманами, а еще 16%

вернулись к наркотизации в дальнейшем.

Риск зависит от ряда факторов, в том числе от того, каким веществом начинают

злоупотреблять. Внутривенное введение наркотиков значительно повышает риск. Но среди

подростков, склонных к выпивкам, через 10 лет лишь у 12% был диагностирован

хронический алкоголизм [Попов Ю.В., 1988].

Факторы, способствующие или препятствующие переходу аддиктивного поведения в

болезнь, можно разделить на социальные, психологические и биологические.

К социальным факторам относятся доступность вещества для подростка, «мода» на него,

степень грозящей ответственности, влияние группы сверстников, к которой принадлежит

подросток.

К психологическим факторам можно отнести тип акцентуации характера подростка (о

чем подробнее сказано в гл. 3), привлекательность возникающих ощущений и переживаний,

выработка гедонистической установки, страх причинить реальный (в глазах самого

подростка) вред самому себе, в частности своему здоровью. Важное значение придается

«отсутствию социальных интересов» и «стремлению к самоутверждению» [Битенский В. С.

и др., 1989].

Среди биологических факторов можно особо выделить степень изначальной

толерантности (например, индивидуальная непереносимость или, наоборот, высокая

устойчивость). К ним также относятся отягощенная алкоголизмом наследственность

(пьянство и алкоголизм родителей до рождения ребенка), резидуальное органическое

поражение головного мозга, хронические болезни печени с нарушением ее

детоксицирующей функции. Но важнейшим из биологических факторов является природа

того вещества, которым злоупотребляют.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ И СОЦИОПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

ПОДРОСТКОВОГО ВОЗРАСТА КАК ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ РАННЕГО

АЛКОГОЛИЗМА, НАРКОМАНИИ И ТОКСИКОМАНИИ

Личко А.Е., Битенский В.С.

РОЛЬ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ПУБЕРТАТНОГО ПЕРИОДА

Пубертатный период с его бурными нейроэндокринными сдвигами с давних пор считается

228

фактором, способствующим злокачественному развитию алкоголизма [Demme К., 1891]. В

равной степени это могло бы быть отнесено к наркоманиям и токсикоманиям у подростков,

учитывая их быстрое «эпидемическое» распространение в 60—70-х годах нашего столетия.

Известно, что если аддиктивное поведение начинается с подросткового возраста, то риск

формирования алкоголизма, наркомании и токсикоманий оказывается высоким. Среди

больных алкоголизмом 76% начинают пьянствовать до 20 лет, в том числе 49% — еще в

подростковом возрасте [Морозов Г. В., Ка-чаев А. К., 1976]. Среди опийных и гашишных

наркоманов на Дальнем Востоке 72% пристрастились к опиатам или гашишу еще будучи

подростками [Генайло С.П., 1989].

Однако отсутствуют какие-либо точные и убедительные данные, что именно

физиологические сдвиги, происходящие во время полового созревания, способствуют более

быстрому развитию психической или физической зависимости, когда начинают

злоупотреблять алкоголем, наркотиками или иными токсическими веществами. Не ясна в

этом отношении также роль акцелерации физического развития и психофизического инфан-

тилизма. Имеются указания, что психическому инфантилизму присуща гедонистическая

установка, что способствует аддиктивному поведению [Радченко А.Ф., 1989].

Хроническая интоксикация при длительном злоупотреблении как алкоголем, так и

наркотиками и другими токсическими веществами может задерживать гармоничное

физическое развитие. Даже допинги вроде анаболических стероидов, с одной стороны,

вызывая развитие сильной мускулатуры, в то же время могут угнетать половое созревание

вплоть до атрофии половых органов.

Неблагоприятное действие токсических веществ особенно сказывается на развитии, когда

злоупотребление ими начинается в младшем и среднем подростковом возрасте - до 16 лет.

Подростковая эпидемия наркомании и токсикоманий в США и западных странах, так же как

и ранний алкоголизм, в первую очередь охватила подростков мужского пола. При этом

девочки с ранним алкоголизмом, наркоманиями и токсикоманиями составляли

казуистическую редкость. Но с годами, сперва в делинквентных компаниях и в движениях

хиппи, подростки женского пола с аддиктивным поведением начали составлять все больший

процент. В 1989 г. были опубликованы данные о том, что на Дальнем Востоке нашей страны

до 15 % гашишных наркомании среди подростков падает уже на девочек, которых к курению

гашиша обычно привлекает более старший сексуальный партнер [Коломеец А.А., 1989]. Еще

ранее это было отмечено в отношении злоупотребления алкоголем среди подростков

женского пола [Илешева Р.Г., 1978]. Аддиктивное поведение у девочек раньше и теснее

связывается с сексуальной расторможенностью [Егоров В. В., 1979].

229

ЗНАЧЕНИЕ ВОЗРАСТНЫХ СОЦИОПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ

— ПОДРОСТКОВЫХ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ РЕАКЦИИ

В подростковом возрасте, в период полового созревания, поведение в значительной мере

определяется характерными для этого периода жизни реакциями эмансипации,

группирования со сверстниками, увлечениями (хобби) и формирующимся сексуальным

влечением [Личко А.Е., 1973, 1985]. Подобные реакции могут оказаться факторами, как

способствующими злоупотреблением алкоголем, наркотиками и другими токсическими

веществами, так и препятствующими аддиктивному поведению—повышающими

устойчивость к соблазну.

Реакция эмансипации проявляется стремлением высвободиться из-под опеки, контроля,

руководства, покровительства со стороны родных, воспитателей, учителей, всех старших по

возрасту вообще, от установленных ими порядков, правил, законов, от всего, что взрослыми

уважается и ценится. Эта реакция может быть направлена на ближайшее окружение,

непосредственных опекунов и наставников, не может распространяться и на все старшее

поколение в целом. В последнем случае, когда реакция эмансипации консолидируется с

реакцией группирования со сверстниками, поведение может становиться антисоциальным,

достигая уровня молодежного бунта.

Реакция эмансипации особенно выраженной бывает у гипертимных, истероидных и

шизоидных подростков и весьма слабо проявляется у сенситивных и психастенических.

Обостренным проявлением реакции эмансипации служит особая форма поведения,

названная «отравлением свободой» [Личко А.Е., 1989]. Подобный поведенческий

симптомокомплекс развивается, когда строго регламентированный распорядок жизни у

подростка сразу сменяется полной свободой, а постоянная опека в повседневной жизни—

самостоятельностью. Внезапное исчезновение запретов само по себе способно оказаться для

подростка сильным эмоциональным стрессом. Все это может случиться, когда подросток

вырывается из-под подавляющей семейной опеки или при выпуске из учебных заведений,

при побеге из интернатов, при освобождении из воспитательно-трудовых колоний, при

выписке после долгой госпитализации в психиатрической больнице и т. п.

При «отравлении свободой» поведение подростка становится противоположным тому, что

требовалось от него раньше. Привлекает именно то, что прежде не дозволялось. Выпивки,

употребление наркотиков и других дурманящих средств бывают вызваны желанием «вкусить

запретные ранее плоды». «Отравление свободой» особенно благоприятствует «первичному

поисковому наркотизму» [Битенский В.С. и др., 1989], т. е. стремлению все попробовать,

испытать на себе действие всех дурманящих веществ, которые удается раздобыть.

В качестве фактора, препятствующего аддиктивному поведению, реакцию эмансипации

230