меньшей мере, высокообразованную элиту, которая , в свою
оч
е
редь, облегчила этот переход и в ряде случаев способствовала
вп
е
чатляющему
экономическому росту
1
0
7
. Можно даже утвержда
т
ь
,
что к концу в. ситуация сложилась таким образом, что сам
ы
е
успешные государства находятся не в Европе, откуда пришел
это
т
тип
политического устройства, а в Японии, Южной Корее, Т
айв
а
- ,
не и, конечно, Сингапуре. Во всех четырех странах были создан
ы
обезличенные и хорошо дисциплинированные (хотя, с позиц
ии
отдельного человека, достаточно авторитарные) бюрократическ
и
е
системы и полицейские организации. Ни в одной из них не сущ
е
ствует режим традиционного типа; в частности, в 1995 г. бывш
ий
премьер-министр Кореи получил наглядный урок, к чему пр
и
водит смешение государственной собственности и своей частн
ой
.
При пекотором везении Китай, Таиланд, Малайзия, Индонези
я
,
Вьетнам и даже Бирма (если она освободится от своих военны
х
правителей) могут однажды последовать их примеру, хотя боль
шинство этих стран в гораздо большей степени этнически неодно
родны и может оказаться, как в случае с Китаем, что они слиш
ком крупны и сложны для того, чтобы ими эффективно управлят
ь
длительное время из единого центра
1
0
8
. В других странах Азии и
Африки ситуация в целом гораздо менее благоприятна. Одной из
причин этого является крайнее этническое разнообразие. Ста
рые европейские государства имели в своем распоряжении века
для формирования национального самосознания, национально
го языка (хотя еще в в. жителя Лондона, путешествующего
по Кенту, местные жители принимали за француза), националь
ной культуры и национальной среды общения. В других странах
не существовало такого единства; от Филиппин до
Э
фиопии и от
Ирака до Судана попытки создать его часто воспринимались как
стремление одной группы установить свою власть, подчинив др
у
гих. Например, в Индии на основном языке (который сам еще
подразделяется на несколько диалектов, говорящие на которых
не
понимают друг друга) говорит лишь 40% населения. Кроме того,
там существует 33 других языка, на каждом из которых говори
т
как минимум 1 млн человек (на английском, считающемся як
о
бы официальным языком страны, говорит лишь 5% населения
).
10
7 О культурных традициях, стоящих за этим феноменом, см.: L.W. Ру
е
,
Asian Power and Politics: е Cultural Dimensions of Authority ( Cam
bridge, : Belknap, 1985), ch. 21-29.
108
Оптимистический взгляд на будущее Китая см. в: В.В. ConaЬ
l
e
,
Jr. and D. М. Lampton, "China: The Coming Power", Fo reign Aa
irs
,
72, 5, Winter 1992-1993, р. 137 -149; пессимистический взгл
я
д
см. в: G. Segal, "China's Changing Shape," Foreign Affairs, 73, 3
,
May-June 1994, р. 43-58.
402
5. Рас
п
ространение государ
ст
ва
: 1696-1975 ·
а
с
е
л
ени
е Пакистана состоит на 55% из пенабцев, на
20% из
с
Iов,
на 10% из пуштунов, на
10% из муахиров и на 5% из
б
е
л
у
д
жей; на языке урду, который
правительств
о надеется
пре
в
р
ат
и
ть в официальный язык, говорит
лишь небол
ьшое меньш
ин
с
т
во.
В
Нигерии три крупнейшие групnы
-хауса, йоруба и ибо -
все
в
месте составляют лишь 60% населения, остальные жители
nо
де
л
е
ны не менее чем на 250 этни
ческих г
py
nn
1
0
9
; в другой час
т
и
к
о
н
тинента - в Эфиоnии - су
ществует 7 6
этнических групп,
n
р
е
дс
та
вители которых говорят на
286
языках
11
0
. Но рекорд по
р
а
з
н
ор
одности, вероятно, nобьет
Паnуа, где население в 2,5 млн
ч
е
ло
ве
к говорит более чем на 700 разных языках. Считается, что
б
ол
ь
ш
инство африканских государ
ств «Имеют мало общего, кроме
с
во
е
го
разнообразия»
111
.
Эта
разнородность не была создана колониальными nрави
т
е
ль
ств
ами.
Н
аnротив, в пекот
ором роде она nросто есть резуль
т
а
т
того, что в странах «Третьего мира» институт государства не
р
а
зви
лся. И все же в той мере, в какой имnерские державы часто
о
б
ъ
ед
иняли территор.ии и народы, не имевшие друг с другом ни
ч
е
го
общего (иногда nросто nроводя линию на карте с nомощью
л
инейки
11
2
), они внесли в это свой вклад. Так было с большей
частью Африки в nоследние десятилетия XIX в. и на Ближнем
В
о
стоке nосле распада Оттоманской империи, когда при уста
н
овлении границ абсолютно не принимались во внимание этнос и
р
елигия, а также давно сложившиеся социальные и экономичес
к
ие модели, такие как миграц
и
я.
У
становив свое nравление, раз
личны
е европейские колониальные администрации сознательно
н
атр
авливали одну этническую групnу на другую, как это делали
а
н
гл
ичане на Киnре (турки против греков) , в Палестине (евреи
п
р
о
тив
арабов), Индии (мусульмане против индусов) и Ниге
р
ии
(хау
са против всех остальных) . Даже если это было не так,
о
н
и
ч
аст
о сnособствовали возникновению новых контрастов, на
п
р
и
м
ер
между деревнями и развивающимися городами, между
хр
ис
т
иа
нами и всеми прочими, между вестернизированным об
р
аз
о
ва
н
ным классом и теми, кто придерживался своих традиций.
И
н
о
гд
а
различия в уровне экономического развития среди самих
1
0
9
о
б
су
ение этнических проблем в Африке представлено в частности
в
р
аб
о
те: В. Neuberger, Na tional Self
-
Determination in Postcolonial
1
1
0
A
{
ri
ca
(Boulder: Rienner, 1986), р. 14-15, 25ff., 34-36, 55-56.
E
co
n
o
mist
Wo rld Atlas and Almanac (London: The Economist, 1989)
,
1
1
1
р
.
29
3
.
1
1
2
К.
M
a
no
gue, Nationalism (London: Batsford, 1967), р. 13.
P
.J
. Y
ear
wood, "In а Casual Way th а Вlue Pencil: British Policy
and
e
P
ar
titio
n of Kamerun, 1918-1919," Canadian Revi
e
w of African
S
t
u
d
i
e
s,
27, 2, 1993,
р.
214-218.
po
в
a
А
1
в
зии
и Аф
р
и
к
е
403