приняли активное участие свыше 1 млн. человек. Особенно массовые и ожесточенные столкновения, в
которых участвовало по нескольку десятков тысяч человек, произошли в Осака, Нагоя, Кобэ, а также в
шахтерских районах. На шахтах Минэдзи и Миикэ (о-в Кюсю), Убэ (префектура Ямагути) и др. шахтеры
вели настоящие бои против полиции и войск.
Помимо рабочих в бунтах участвовали рыбаки, городская беднота, студенты. Восставшие грабили рисовые
склады, громили полицейские участки, магазины, дома рисоторговцев. В Кобэ было сожжено около 30
зданий, в том числе городской почтамт. Бунтовщики разрушали здания заводов, судоверфи и^.п. Но к ок-
тябрю «рисовые бунты» были подавлены. До конца 1918 г. за участие в
них были приговорены к тюремному
заключению 7813 человек. Неизвестное число восставших было убито без суда и следствия.
«Рисовые бунты» носили сугубо стихийный характер, и не было никакой организации или партии, которая
попыталась бы их возглавить. Премьер-министр Тэраути, который с большим опасением следил за
революцией в России, специально настаивал на том, чтобы полиция и следственные органы выявили «крас-
ных» агитаторов, поднявших народ на восстание. Однако все усилия,
предпринятые в этом направлении,
оказались тщетными: ни одного подстрекателя выявлено не было. Немногие социалисты и анархисты,
участвовавшие в беспорядках, были просто вовлечены в водоворот событий.
«Рисовые бунты» стали, по всей видимости, последним в Японии массовым движением социального
протеста, проходившим в традиционных формах. В поведении бунтовщиков явно прослеживались
параллели с действиями их дедов и прадедов во время крестьянских восстаний (тки) в домэйдзийской и
ранне-мэйдзийской Японии. Основное отличие заключалось в том, что на этот раз в
бунтах участвовало
главным образом городское население, в том числе десятки тысяч промышленных рабочих. Это
свидетельствовало о том, что в Японии того времени формы организации общественной жизни, присущие
индустриальному обществу, еще не устоялись, что препятствовало адекватному разрешению вполне
современных по сути трудовых и иных социальных конфликтов.
Несмотря на свою архаичность и внешнюю бессмысленность, «рисовые бунты» принесли вполне
конкретные политические и экономические плоды. Во-первых, 21 сентября 1918 г. Тэраути подал в
отставку, приняв на себя политическую ответственность за кровавые беспорядки. На смену ему пришло
«партийное» правительство, которое возглавил лидер партии Сэйюкай Хара Такаси, иными словами,
случилось то, чего
годами безуспешно добивались японские демократы. Во-вторых, новый кабинет
немедленно отменил импортные пошлины и начал продажу риса из государственных запасов. В результате в
течение года удалось сбить цены на рис почти вдвое. Правда, такая политика ухудшила положение
крестьян-рисоводов и в дальнейшем усугубила хронический кризис в японском сельском хозяйстве.
В целом мировая война 1914-1918 гг. принесла множество плюсов экономике Японии. Прежде всего,
азиатский рынок остался без своих традиционных европейских поставщиков. Кроме того, вскоре после
начала войны союзные державы
Глава 27. Япония в борьбе за лидерство в Азии
595
начали размещать в Японии заказы на военное снаряжение и другую продукцию. Наконец, резко возросли
потребности в морских перевозках, что создавало благоприятные возможности для развития японского
торгового флота. В результате в стране начался экономический бум, продолжавшийся до весны 1920 г.
Общий объем промышленного производства в 1914-1919 гг. увеличился на 80%, производство чугуна и
стали почти удвоилось, а добыча угля возросла в 1,5 раза. Более чем вдвое увеличилось производство
электроэнергии. Однако наиболее впечатляющими были темпы развития японского судостроения — в 1919
г. оно заняло третье место в мире.
Рост цен на рис и другие продукты питания привел к расширению сельскохозяйственного производства (на
16% за 1914-1919 гг.). При этом численность занятых в сельском хозяйстве за 1914-1920 гг. сократилась на
1240 тыс. человек, а их доля в трудоспособном населении страны снизилась соответственно с 58,1% до
52,4%.
Заказы стран Антанты и практически свободный доступ на мировые рынки создали благоприятные условия
для развития японской внешней торговли. В 1914-1919 гг. японский экспорт вырос в 3,5 раза, что привело к
небывалому росту положительного сальдо платежного баланса. Эти деньги использовались прежде всего
для наращивания золотых резервов страны — к декабрю 1920 г. они достигли 2178 млн. иен
(по сравнению с
342 млн. иен в декабре 1914 г.).
Вместе с тем экономический рост в годы войны сопровождался значительной инфляцией, из-за которой
реальные доходы перераспределялись в пользу наиболее обеспеченных слоев населения. В
промышленности, например, весь реальный прирост доходов пришелся на предпринимателей, в то время
как наемные работники не получили ничего. Так, в 1914-1918 гг. при росте номинальной заработной платы
промышленных
рабочих на 64% стоимость жизни возросла на 74%. На Парижской мирной конференции в
день ее открытия (18 января 1919 г.) японская делегация заявила о своих требованиях — передаче Японии
всех германских прав в Шаньдуне и всех германских островов в Тихом океане. В случае отказа японская
делегация, согласно инструкциям своего правительства, должна была покинуть конференцию. Последнее
стало бы чувствительным ударом по планам Вильсона относительно создания Лиги Наций. В итоге
президент США был вынужден уступить, и японские требования были удовлетворены.
Получив права на Шаньдун, Япония начала успешно распространять свое влияние в Северном и Северо-