родившийся под властью другого может быть столь же свободен, и в состоянии сделаться
повелителем или подданным в самостоятельном отдельном государстве. И таким [c.328]
образом, согласно их собственному принципу, либо все люди, независимо от своего
рождения, свободны, либо же на свете существует лишь один законный государь, одно
законное правительство. И тогда им ничего не остается делать, как просто показать нам,
какой именно; и когда они это сделают, то я не сомневаюсь, что все человечество охотно
согласится ему повиноваться.
114. Хотя это достаточный ответ на их возражение, показывающий, что оно ставит их в
столь же трудное положение, как и тех, против кого они его употребляют, я все же
попытаюсь еще глубже раскрыть слабость этой аргументации.
"Все люди, - говорят они, - рождаются под властью какого-либо правительства, и поэтому
они не могут свободно устанавливать новое. Каждый родится подданным своего отца или
своего государя и поэтому связан вечными узами повиновения и верности". Совершенно
очевидно, что человечество никогда не было связано никаким природным повиновением
от рождения, которое обязывало бы людей без их собственного согласия повиноваться
государям и их наследникам, и никогда не соглашалось на это.
115. Ведь в истории, как священной, так и гражданской, чаще всего встречаются примеры
того, как люди выходили из повиновения и отказывались подчиняться той юрисдикции,
под которой они родились, и той семье или сообществу, в которых они выросли, и
создавали новые государства в других местах; отсюда появилось все то множество мелких
государств, которые существовали в первоначальную эпоху и количество которых
непрерывно увеличивалось, до тех пор пока было достаточно места, а затем более
сильный или более удачливый поглощал более слабого, а великие державы снова
распадались на части и превращались в мелкие владения. Все это дает множество
доказательств против отцовского правления и ясно доказывает, что не природное право
отца, переходящее к его потомкам, создало вначале государство, так как на подобной
основе невозможно было создать такое множество маленьких царств; все они
представляли бы собой одну всеобщую монархию, если бы люди не были свободны
отделяться от своих семейств и от своего государства, каково бы оно ни было, и,
отделившись, создавать отдельные государства и другие правления, которые они считали
подходящими.
116. Так происходило в мире от его начала до сегодняшнего дня. И сейчас свободе
человечества не в большей [c.329] степени препятствует то, что люди рождаются в
организованных и древних государствах, которые имеют установленные законы и
устойчивые формы правления, чем если бы они родились в лесах среди их ничем не
ограниченных обитателей, которые там скитаются. Ведь те, кто уверяет нас, что,
"родившись под властью какого-либо правительства, мы, естественно, являемся его
подданными" и не имеем никакого права или основания на свободу естественного
состояния, не располагают никаким другим доводом (оставляя в стороне рассуждения об
отцовской власти, на что мы уже, ответили), кроме того, что поскольку наши отцы и
предки отказались от своей естественной свободы, то они тем самым обрекли себя и свое
потомство на вечное подчинение тому правительству, которому они сами подчинились.
Справедливо, что, какое бы обязательство или обещание кто-либо ни сделал от своего
имени, он обязан их выполнять, но он не может ни по какому договору обязать к этому
своих детей или свое потомство. Ведь его сын, став совершеннолетним, так же свободен,
как и отец, и любое действие отца, может не в большей степени ограничивать свободу его
сына, чем свободу кого-либо другого. Отец действительно может обусловить подобными
обязательствами право на владение той землей, которой он пользовался в качестве
подданного какого-либо государства, причем эти условия могут обязывать его сына
принадлежать к данному сообществу, если он хочет обладать теми владениями, которые
принадлежали его отцу; поскольку данное имение - собственность его отца, то он может
распоряжаться им или ставить любые условия по собственному желанию.