Маковецкий Е.А. Подобие и подражание в средневековой культуре

Подождите немного. Документ загружается.

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

смысле - чувственный образ, представляющий умопостига-

емое понятие. Для аллегории важно наличие повествова-

ния: аллегорией становится не сами предметы или собы-

тия, но повествование о них – «иносказание» = «иное ска-

зание». Соответственно в качестве означающей части алле-

гории берется образ вместе с его смыслом. (Аллегория,

представленная изображением, является также разновид-

ностью повествования, так как истолкованию подвергает-

ся именно раскрываемый вербально смысл изображения).

Аллегория это либо инструмент повествования (иносказа-

ние как речь), либо инструмент истолкования (аллегориче-

ский метод). Как инструмент истолкования аллегория ис-

пользуется только при нацеленности на особое прочтение

текста. Текст имеет смысл и сам по себе (смысл букваль-

ный). Аллегорическому толкованию (прочтению) соответ-

ствует намеренно создаваемое аллегорическое повествова-

ние (иносказание): когда о чем-то невозможно сказать пря-

мо, говорят иносказательно. Есть вещи, о которых не ска-

жешь прямо, так как иначе не найдется того, кто их смо-

жет понять. В этом случае иносказание – метод приведе-

ния к доступности. Апелляция к общечеловеческому

опыту, объединяющему говорящего и слушателя, писателя

и читателя, наделяет метафорический перенос значения

особой степенью эффективности: аллегория дает возмож-

ность почувствовать сверхчувственное, прощупать неося-

заемое. Постижение умопостигаемого становится личным

опытом каждого, поскольку обратный перевод алле-

горического значения (от чувственного образа к сверхчув-

ственному) осуществляется заново каждым новым слуша-

телем. Аллегорическое познание это познание недоступно-

го через доступное, неизвестного через известное, далеко-

го через ближайшее, сверхестественного через естествен-

250

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

ное, невидимое через видимое, незримое через наглядное.

Аллегория не всегда использует чувственные образы, в

иносказательном смысле может быть использовано и умо-

постигаемое понятие, входящее в состав уже имеющегося

знания.

Необходимость аллегорического прочтения появ-

ляется зачастую, когда смысл текста не совсем ясен или

противоречит контексту, когда повествование выделяется

из контекста. Однако это не означает, что для применения

аллегорического толкования обязательно наличие «изъ-

янов» буквального прочтения текста. Возможна изначаль-

ная установка на толкование, если заранее известно, что

повествование создавалось как иносказание.

Общечеловеческий музыкальный опыт позволяет ис-

пользовать музыкальные образы как аллегории духовной

жизни человека. Понятие о музыке и понятие о доброде-

тельной жизни сближаются в представлении о «музыкаль-

ной упорядоченности жизни». Музыкальная аллегория мо-

жет использовать как чувственные образы (звучание мело-

дии, устройство музыкального инструмента, настройка

инструмента), так и умопостигаемые понятия (гармония)

Понятие гармонии действительно нужно относить к умо-

постигаемым. Чувственным образом может быть только

звучание, т.е. музыка, гармония – умопостигаема по сути,

она – одна и та же, идет ли речь о гармонии, лежащей в

основе мирового порядка, душевного равновесия, добро-

детельного образа жизни, устройства нашего тела, строе-

ния музыкального инструмента или звучащей мелодии.

Как отличить теорию музыки от музыкальной алле-

гории? Лишь по направленности речи. Ведь аллегория –

это риторическая фигура. Представление о музыке может

быть либо сюжетом, либо средством повествования. В пер-

251

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

вом случае музыка не может быть аллегорией, так в тексте

речь идет о ней самой. Во втором случае музыка как образ

используется для повествования о чем-то другом. Если в

первом случае о музыке говорится как об одном из прояв-

лений человеческой добродетели, то во втором случае му-

зыка будет ее образом, средством повествования о ней.

Значение, проясненное в первом случае, становится осно-

вой иносказания во втором. Именно поэтому так легко

спутать прямое повествование о музыке с иносказатель-

ным употреблением музыкальных образов. Так или иначе в

основе музыкальных аллегорий лежит общее представле-

ние о сущности музыкального. Музыка – это всеобщее

подобие, существующее как созвучие, как согласие всего

со всем. Поэтому иногда трудно отличить аллегорическое

использование музыкальных образов от их прямого

рассмотрения: «Быть может, музыка есть не что иное, как

призыв к более возвышенному образу жизни, наставляю-

щий тех, кто предан добродетели, не допускать в своих

нравах ничего немузыкального, нестройного, несозвучного,

не натягивать струн сверх должного, чтобы они не порва-

лись от ненужного напряжения, но также и не ослаблять

их в нарушающих меру удовольствиях: ведь если душа

расслаблена подобными состояниями, она становится глу-

хой и теряет благозвучность»

355

. Музыка может аллегорие-

й для самой себя. Музыкальное звучание настроенного

инструмента служит образом умопостигаемого понятия

гармонии, которая в свою очередь может приблизить пони-

355

Григорий Нисский. Толкование к надписаниям псалмов //

Музыкальная эстетика западноевропейского

средневековья и Возрождения, под. ред. Шестакова В.П.,

М. 1966. С. 109.

252

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

мание меры и согласованности, необходимой для ведения

добродетельной жизни.

«Псалтерион — это такой инструмент, который из-

дает звучание при помощи своих верхних частей; его мело-

дия именуется псалмом. Итак, уже само его устройство

содержит иносказательный призыв к добродетели. Бог по-

велевает, чтобы твоя жизнь была псалмом, который сла-

гался бы не из земных звуков (звуками я именую помышле-

ния), но получал бы сверху, из небесных высот, свое чи-

стое и внятное звучание. Слушатели этого псалма суть в

иносказании те, кому ты подаешь пример достойной жиз-

ни. От музыкальных инструментов до слуха доходит лишь

звучание, а в пении одновременно слышатся и мелодия

напева, и членораздельные слова, в то время как при одной

инструментальной игре слова по необходимости пропада-

ют. Такое же различие существует и между друзьями до-

бродетели. В самом деле, тот, кто в созерцательной жизни

предал свой ум познанию сущего, совершенствует себя та-

ким образом, что толпа этого видеть не может. Но тот, кто

с прилежанием трудится и над своим житейским поведе-

нием,— такой человек, всенародно являя пример добрых

нравов, словно при помощи слова уясняет всем музы-

кальную упорядоченность своей жизни»

356

. Если гармония

мироздания существует в необходимости тварного бытия,

то человек, которому дарована свобода, способен как на-

рушить, так и восстановить гармонию в себе. Гармонию же

человеческого бытия составляет его образ жизни, включа-

ющий в себя как помыслы, так и поступки. Если звучание

есть воплощение музыкальной гармонии, то воплощение

душевной гармонии – это добродетельный образ жизни.

356

Там же, с. 110-111.

253

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

Иерархия видов музыки (земная подчинена небесной) вы-

ступает аллегорией душевной жизни христианина.

В любое время и в любую эпоху общим теоретическим

фоном, сопровождающим и направляющим музыкальное

восприятие, является весь спектр предельно общих му-

зыкально-эстетических суждений. Какие-то из них оказы-

ваются превалирующими, получают более детальную раз-

работку, включаются в те или иные философские системы.

В античную эпоху и в Средние века сила музыкального

воздействия была истолкована через установление су-

щества подобия музыки и души. В основе этого подобия –

гармония, порядок бытия, пронизывающий все мироздан-

ие. Звучание этой гармонии не ограничивается звуками

музыки, душевная жизнь – одно из воплощений этого зву-

чания. А гармония душевной жизни – это правильное соот-

ношение сил души, помыслов и поступков, именно она ле-

жит в основании нравственности. Когда гармония теряет

свой онтологический статус закона бытия, тогда музыка

теряет свое этическое значение. Теория аффектов прихо-

дящая на смену теории музыкального этоса, или следую-

щая за ней теория музыкального выражения (самовыраже-

ния автора) хоть и ведут речь о той же таинственной связи

музыки и души, но уже в совершенно другом смысле: му-

зыка здесь является не средством воспитания души, но

способом пережить своеобразное приключение в мире соб-

ственных чувств. Придание музыке морального значения

становится возможным лишь косвенно, через возбуждение

тех или иных чувств. Ведь и душа теряет свое подобие

миру, оставаясь наедине с самой собой.

254

СОДЕРЖАНИЕ

А. Даровских

Подобие Божественному в рамках аскетической системы

свт. Григория Нисского..........................................................3

Д.С. Бирюков

«Образ», «подобие», платонизм, христианство и учение

подобосущников...................................................................33

Т.В. Литвин

Подобие и образ в философии Августина Аврелия..........57

Д.У. Орлов

Экхарт, Сузо и Хайдеггер об отрешенности......................75

К.В. Лощевский

Символическая природа «божественных имен»

и иерархия методов познания в философии языка

Прокла Диадоха..................................................................100

Е. Алымова

Византийская каллилогия

в свете культурного двуязычия..........................................117

Е.А. Маковецкий

Мимесис и зрелище.............................................................151

Т.Л. Базулева

Динамическая концепция красоты Н. Кузанского...........186

М.В. Маковецкая

Подражание и подобие в основании античной

и христианской теории музыкального этоса....................229

Научное издание

ПОДОБИЕ И ПОДРАЖАНИЕ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ

Художественное оформление серии: М.В. Маковецкая

Лицензия ИД № 05679 от 24.08.2001

Подписано в печать с авторского оригинал-макета 19.09.2009.

Формат 84х108 1/32Печать офсетная. Усл. печ. л.

Тираж 150 экз. Заказ

Издательство СПбГУ.

199004, Санкт-Петербург, 6-я линия В.О., д. 11/21

Тел. (812)328-96-17; факс (812)328-44-22

E-mail: editor@unipress.ru