48
Раздел I
Недостаток исследования — в ином, в том, что, само собой разумеет-
ся,
нельзя предъявить как упрек отдельной статье или книге. Этот недо-
статок — отсутствие теории таких «без-граничных», не твердо опреде-
ленных феноменов (эпох, этапов, течений, направлений), отсутствие тео-
рии,
которая регулировала бы включение в известную «эпоху» (роман-
тизм,
классицизм, барокко и т. д.) одних произведений, исключение отту-
да других и т. д., отсутствие в связи с этим твердого основания, которым
бы определялся набор «относящихся к делу» произведений и авторов
10
.
И. А. Тертерян рассматривает романтизм весьма гибко, но есть в
работе и известный противовес такой гибкости, что, на наш взгляд, объяс-
няется литературно-историческим эмпиризмом (он-то и рождает абст-
рактность!) — с естественными в таком случае заимствованиями у школь-
но-дефиниционного уровня. Так, И. А. Тертерян уверена, что в различ-
ных типах романтизма, сколь бы несхожи они ни были, «ощутима общая
основа, совпадают существеннейшие признаки» — хотя «и различия столь
впечатляющи, что абстрагироваться от них невозможно»
11
. Что здесь
«хромает», так это никоим образом не «ощущение», на которое литера-
туровед всегда должен полагаться — не как на свой неточный инстру-
мент, но, совсем напротив, как на свой инструмент отточенной интуи-
ции.
«Хромает» теория — коль скоро нет основания, по которому «об-
щей основе» отдается предпочтение перед «впечатляющими различия-
ми»: можно было бы рассуждать и противоположным образом, говоря о
том,
что, несмотря на «общее», различия столь велики (и так «впечатляют»),
что они не дают возможности объединить такие-то произведения; такой
10
Нельзя думать, что набор «относящихся к делу», т. е. подпадающих под
известное понятие произведений может быть раз и навсегда определен; будь это
так, можно было бы давать определение романтизма через его состав, попросту
перечислив все, что к нему относится. Сейчас же речь о другом — об отсутствии
общего членения всего литературного процесса, приведенного
в
систему соопре-
деленностей и, следовательно, отнюдь не внешнего, но исходящего из самого
существа процесса. Можно предположить, что теоретическая история литерату-
ры,
получив
в
свое распоряжение некоторые технические средства, недоступные
нам сейчас,
—
они репрезентировали бы актуальную память науки, — разрабо-
тает в будущем представление о множественности периодизаций литературно-
го процесса по различным основаниям, на материале огромного числа текстов:
по-прежнему продолжая иметь дело, как и мы, с живой неопределенностью (нео-
пределенностью) исторических феноменов и с интуицией как непременным
посредником
в
их постижении, эта наука будущего могла
бы,
наверное, заняться
накоплением всякого рода литературно-исторических параметров, выводя на-
ружу и делая доступным для обозрения все то, что пропадает и для исследова-
теля с самой лучшей памятью. Все это шло бы на пользу именно интуитивному
обзору всего процесса.
11
Тертерян
И,
А.
Указ. соч., с. 177. Возражения против «общего» романтиз-
ма сформулированы Б. Г. Реизовым (см.: Реизов Б. Г. История и теория лите-
ратуры. Л., 1986, с. 231—243): «В истории мы встречаемся не с романтизмом, а
с романтизмами» (с. 238). И это правда
—
но не вся!