Проблемы анализа перехода к реализму...
55
Но такое высказывание могло бы служить программным тезисом
науки, которая рассматривает исторические явления постфактум, толь-
ко как уже определившийся в сознании результат, а не в их потенциаль-
ности и в их генезисе, и которая, безразличная ко всему подобному, перево-
рачивает порядок вещей: для такой науки романтизму соответствует «оп-
ределенный» и, очевидно, постоянный тип художественного сознания —
притом даже инвариантный относительно всех (!) национальных и ре-
гиональных вариантов. Тогда как фактически историческая наука, ка-
кой является литературоведение, занимается историей реального возник-
новения, становления, развития, если угодно, типов художественного со-
знания, но никак уж не собственно «романтизма»: произведения рождают-
ся на свет не «романтическими», а вполне самими собою, в своей конк-
ретности. Так что в этом тезисе заключена сразу двойная абсолютиза-
ция:
во-первых, сам «термин» берется как нечто абсолютное, во-вторых,
явление, которое им обозначается, берется как своего рода универсалия, —
которая предшествует всему отдельному, которая завершена, замкнута,
всецело определена и аккуратно округлена. Вместо того чтобы сосредо-
точиться на изучении реального богатства и разнообразия процессов во
всей их сложности, — а их, быть может, вовсе и не подвести под одно
понятие, ввиду их качественной разнохарактерности, — литературовед
начинает с того, что провозглашает существование такой всепожираю-
щей универсалии, под которую, хочешь не хочешь, возможно то или нет,
ты должен подвести всякий конкретный литературный процесс, совер-
шавшийся на «общекультурном сдвиге» рубежа XVIII — XIX веков
22
.
Ясно,
что такой тезис в статье И. А. Тертерян резко противоречит пред-
ставлению об «общекультурном сдвиге», на котором основывался ро-
мантизм, — представлению, не закрывающему самые разные возможно-
сти того, чтб могло возникать в эту пору.
Термины движения, подобные «романтизму», отличаются семанти-
ческой гибкостью, капризностью, увертливостью, — если смотреть на
историю слова-термина в жизни и науке, а не брать его как номенкла-
турную марку без внутренней формы, как маску явлений. Очевидно, что
возникновение каждого из терминов движения объяснялось совершен-
но случайными обстоятельствами. «Романтизм» — из числа слов с наи-
более развитой историей, слово, пережившее несколько парадоксальных
преломлений, — поскольку еще до использования его в качестве истори-
22
Обдумывая приведенные выше слова, не перестаю удивляться тому, что
литературовед готов взвалить на свои плечи безмерную ношу ответственности,
утверждая
не
более не менее, как то, что романтизм
в
любом культурном регионе,
даже и не известном исследователю (поскольку знать все невозможно), разви-
вался как вариант «инварианта». Либо заранее известно, что такое романтизм, и
тогда ничто конкретное не в силах противостоять такому знанию, либо опреде-
ленное представление о том, что научно, подсказало такую формулу, которая на
деле замыкает вещи в их разнообразии на единообразном слове.