Моисеева А.П., Сычева С.Г., Колодий Н.А. Культурология. Россия-Запад

Подождите немного. Документ загружается.

141

хами и получать от них помощь. При этом есть риск того, что злой дух

овладеет душой черного мага и приведет его к гибели.

Дж. Фрэзер так описывает ритуал симпатической магии (основан-

ной на убеждении, что благодаря тайной симпатии вещи влияют друг на

друга): индейцы Северной Америки верят, что стоит поразить иглой или

стрелой изображение врага, как он почувствует острейшую боль; а если

это изображение похоронить, то умрет и его прототип

138

. В данном слу-

чае процедура умерщвления оригинала – не что иное, как магический

символ всеобщей связи внутри универсума, и через это духовной власти

над человеческим существом.

Мистериальный символ. Само слово «мистерия» означает тайну,

таинство. Это, пожалуй, древнейший из всех типов символов. Он возни-

кает в Античности в культах некоторых божеств (Диониса, Исиды

и Осириса, Кибелы, Деметры, Орфея). Это высший синтез языческой

религиозности и символизма. Ибо и символ – тайна, всегда оставляю-

щая «за занавесом» глубинную первооснову сущего.

В качестве примера приведем церемонию известнейших Элевсин-

ских мистерий. Название свое они получили от имени города – Элевси-

на, где каждые пять лет отмечался праздник в честь Деметры и ее доче-

ри Персефоны.

Фабула мистерий такова: в них используется миф о похищении

Персефоны богом подземного царства – Аидом. Он силой захватил бо-

гиню и заставил быть его царицей. Мать Персефоны – Деметра скитает-

ся по миру в поисках дочери. Наконец она предстала перед Аидом, умо-

ляя отпустить домой ее дочь. Аид первоначально отказал, ибо его жена

уже вкусила граната, символа смерти. Наконец он дал свое согласие, но

с условием, что она будет возвращаться в царство мертвых на полгода.

Внешне эта фабула символизирует смену времен года. Но это

лишь оболочка для глубокого духовного содержания, а вместе они со-

ставляют мощный символ. Подлинный смысл элевсинских мистерий ус-

тановить трудно, ибо посвященные давали обет молчания, но все-таки

можно. Обратимся к символизму этого таинства.

Душа человека – Психея, Персефона – носительница подлинного

бытия, тогда как оболочка ее – тело – вместилище зла, бед и страданий,

гробница души (Платон). Рождение в физическом мире – суть смерть

в полном смысле слова. Рожденный рождается тогда, когда душа осво-

бождается от плоти. Это достигается или во время сна, или специальной

тренировкой.

Человек должен совершенствовать свою душу, ибо ее ожидает

в загробном мире та судьба, которую она заслужила при жизни на зем-

138

Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 1960. С.22.

142

ле. Цицерон по этому поводу сказал, что Элевсинские мистерии учили

не только как жить, но и как умирать

139

Приведем также пример Дионисийских мистерий и их символики.

Фабула известна: Дионис – бог плодоносящих сих земли, родился из

бедра Зевса. Мстительная Гера заставляет титанов разорвать его на семь

частей (ибо Дионис был сыном Семелы), что они и делают, съедая

плоть бога и не тронув только его сердца. Афина приносит сердце Дио-

ниса Зевсу. Он испепеляет титанов молнией и из спасенного сердца воз-

рождает Диониса

140

В психологии культа можно выделить три момента: пафос, катар-

сис, экстаз, как они изложены в теории Иванова.

Пафос. С VI в. до н.э. культ Диониса становится официальным в

Афинах. Он отличен от культа других богов энтузиазмом, – если в иных

обрядах священнодействует лишь жрец, а толпа верующих пассивно со-

зерцает, то на празднике Диониса радеют все; за равное право участия

каждого в служении Дионисии получили название оргий.

Из осмысления сущности божества с неизбежностью вытекает

особенность культа: гармонии, форме, покою, завершенности противо-

поставлены дикий хаос экстатической пляски, разлад и боль вечного

разлучения с самим собой; изначальной индивидуализации – разруше-

ние границ отдельного «я», приобщение первобытному единению душ.

Этот ритуал настолько экстатичен, что может довести человека до

безумия. Что делать, чтоб его избежать?

Катарсис. Человек должен прийти в состояние «правого безумия»

(теория Вяч. Иванова – С.С.). Путь к нему – это возбуждение страсти, до-

ведение ее до запредельного экстаза, что достигалось сначала оргийным

воздействием флейт, позднее – зрелищем и дифирамбом трагедии.

Дионис является жрецам под разными именами и масками. Дио-

нисийское превращение замыкает катарсис – люди чувствуют единение

друг с другом, природой и божеством, они новым взглядом смотрят на

просветленный, преобразованный богом мир, преодолев личную огра-

ниченность, они сливаются с природой, через нее наполняясь богом,

становясь богоодержимыми.

Экстаз. Целью катарсиса выступает экстаз – восторг от приобще-

ния к чувству вселенского страдания, или «правое безумие». Это балан-

сировка души на грани провала в бездну сумасшествия, когда ясность

сознания затянута пеленой фантасмагорий экстаза – восторга от пере-

живаемого страдания. Дионисийская экзальтация должна разрешиться

139

См.: Холл М. П.... С. 85.

140

Кулакова Л. А. Символика античных мистерий // Символы в культуре. СПб.,

1992. С. 3-19. См. с. 6.

143

апполонийским видением, и оргийное возбуждение дает мощную осно-

ву для творчества.

Итак, мы видим диалектику дионисова действа: очищение от

страстей (катарсис против пафоса) путем их возбуждения (катарсис че-

рез пафос) и достижение исступления (экстаз), в котором безумие (па-

фос) становится правым (катарсис).

Принимая сущностью пафоса страдание, катарсиса – утешение,

экстаза – восторг, видим: страдание грека находит успокоение в очисти-

тельном воздействии трагического искусства, испытание мучительных

страданий вызывает восторг и наслаждение

141

В чем символизм культа? Женщины-мэнады (жрицы Диониса)

разрывают козлят (символов Диониса) в целях наполниться божеством

(Дионисом). В тождестве сплавлены все – жертва, бог и жрецы; бог сам

становится жрецом – человекоубийцей. «Хоровод козлов» – трагиче-

ский хор – символизирует природные силы уничтожения и воссоздания,

сам становясь субъектом этих процедур.

Трагическая символика пронизана идеей возрождения. Итак, дио-

нисийские мистерии учили не только как умирать, но и как возрождать-

ся. В этом их глубочайший символизм.

Мистический символ. Мистический в переводе с греческого озна-

чает «таинственный», поэтому мистический символ очень близок к мис-

териальному, тем более, что и в том, и в другом случае с помощью сим-

вола устанавливается отношение «Я – Бог». Но если мистерии – это ан-

тичный ритуал, то мистика – религиозная практика, охватывавшая все

времена и народы. Далее. Мистерии – это коллективное действо, мисти-

ческий ритуал – индивидуален.

Более того, если мистерии с необходимостью зрелищны, то мис-

тический символ может не иметь такого качества. Он может быть про-

сто молитвой, восклицаниями, повторенными тысячи раз подряд, неким

аскетическим образом жизни, как, например, «умное делание» право-

славных монахов, включающее в себя гипнотическое сосредоточение на

мощном символе Христианства – кресте. Это может быть также система

медитаций с оптимальными позами и регуляцией дыхания (йога, иси-

хазм), с бешеными плясками или с тихим умилением. Все это – содер-

жательные символы, указывающие на степень слияния с Божеством.

Что очень важно – это предпочтение в мистике символов понятиям, ибо,

как утверждают все без исключения мистики, Бог не познаваем рацио-

нально. Возможно только иррациональное, таинственное, символиче-

ское постижение Божества. Центральным символом при этом является

«смерть». Он указывает на опыт, разрушающий прежние структуры

141

См.: Сычева С. Г. Философские идеи в творчестве Вяч. Иванова...

144

сознания. При этом в экстазе достигается непосредственное единение

с абсолютом. Мистический символический смысл может передаваться

лишь при помощи неадекватных намеков или молчания. Поэтому мис-

тика придерживается апофатической теологии, наделявшей абсолют

лишь отрицательными признаками

142

. Для примера приведем выдержки

из «Мистического богословия» св. Дионисия Ареопагита: «О пресуще-

ственная, пребожественная, преблагословенная Троица!.. Вознеси нас

на неведомую, пресветлую и высочайшую вершину познания Священ-

нотайного Писания, где подлинные таинства Богословия открываются в

пресветлом Мраке безмолвия, в котором при полнейшем отсутствии

света, при совершенном отсутствии ощущений и видимости наш невос-

приимчивый разум озаряется ярчайшим светом, преисполняясь пречис-

тым сиянием!

Да будут таковы всегда мои молитвы!..

Только будучи свободным и независимым от всего, только совер-

шенно отказавшись от себя самого и от всего сущего,.. ты можешь вос-

парить к сверхъестественному сиянию Божественного мрака»

143

Здесь видно, что Троица, таинства Богословия, молитвы – это

оболочки символов, символические знаки. За ними стоят символизи-

руемые «пресветлый Мрак безмолвия», «пречистое сияние», «Божест-

венный Мрак». Вместе с субъектом поклонения они составляют симво-

лы (обозначающее, обозначаемое, обозначатель).

В качестве примера описания мистериальной символики можно

привести строки из стихотворения В. И. Иванова «Дионис на елке»:

Резвый Бог смеется звонко,

Рвется, кудри размеча,

А на елочке на тонкой –

Загорается свеча.

(1910)

Это произведение как нельзя лучше показывает попытку

В. И. Иванова соединить в мистериальной практике два культа: Диониса

и Христа. Именно за это Н. Бердяев назвал поэта «язычником в самом

православии» и советовал Иванову оставаться язычником, не надевая на

себя «православного мундира», чтобы сохранить «языческую правед-

ность».

Теперь на основе эмпирического материала можно дать рабочее

определение понятия символа. Прежде всего – это знак. Структура его

такова: есть обозначаемое (смысл), обозначающее (вещь), обозначатель

(субъект постижения). Далее. Это иррациональный знак, значение кото-

142

См.: Аверинцев С. С. Мистика // БСЭ. М., 1974. T. 16. С. 333.

143

Ареопагит Дионисий. Мистическое Богословие. Киев, 1991. С. 5.

145

рого можно уточнять до бесконечности. Это сакральный знак, наме-

кающий на тайное, становящееся в этом процессе явным, будь то исти-

на, добро, красота, премудрость или Божество. Символ – это знак абсо-

лютного инобытия, одухотворенный знак, в мистическом контексте ус-

танавливавший соотношение «Я – Бог». Вместе с тем это такой знак,

который через свойство внушения является побуждающим законом для

действия бесконечного множества индивидуальностей.

Описательное определение произведено. Следующая наша задача

– дать строгое определение понятия «символ», уточнив тем самым его

приблизительное описание.

6.2. Общее понятие символов

6.2.1. Символ как знак

В нашей экспликации мы все время подчеркиваем, что символ –

это знак, что он структура, состоящая из обозначаемого (Дух), обозна-

чающего (вещь), обозначателя (мышления). Но такова структура миро-

зданья. Стало быть символ – это мир. И, более того, весь мир – вопло-

щенный, торжествующий символ.

Что значит понять, что символ есть знак? Для этого необходимо

признать следующее: за его вещественной оболочкой стоит нечто от-

влеченное, идеальное. Земной мир суть лишь указание на мир идеаль-

ный. Чувственный образ выходит за свои пределы, с ним слит смысл,

ему не тождественный. «Этот смысл нельзя разъяснить, а можно лишь

пояснить»

144

Если обратиться к истории философии, то в ней тоже можно най-

ти знаковое понимание символа.

Так, Плотин учит о мире тварном как указании на мир Божествен-

ный, весь чувственный мир есть только отражение идей, эйдос сам по

себе вечен и неподвижен. Материальный мир все время изменяется,

становится, течет. Но эйдос способен проникнуть в вещество, стать жи-

вым существом, оставаясь вечной сущностью данной вещи. И поэтому

каждый материальный предмет возможен, по Плотину, только как сим-

вол, знак того или иного умопостигаемого эйдоса. «Всякое существо

указывает на ту или иную идею»

145

Для Николая Кузанского символ есть наименование, позволяющее

восходить к неименуемому. В символе образ Божий сияет для тех, кто

его ищет. Поскольку Кузанец близок к отрицательной теологии, он под-

черкивает, что Божество не может быть видимо само по себе, но только

144

Аверинцев С. С. Символ // БСЭ. M., 1976. T. 23. С. 385-386.

145

Лосев А. Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М., 1980. С. 207-208.

146

«в таинственном символе, когда достигается скорее возможность его

видеть, чем само видение, и взыскующий попадает в тень и мрак»

146

Шеллинг определяет символ через слияние общего (обозначаемо-

го) и особенного (обозначающего). Символ для него – тайный знак, зна-

чение которого не установлено заранее. Оно и интуитивно очевидно,

и обладает неисчерпаемостью. «Специфика символа состоит в слиянии

значения и бытия»

147

. В символе материя совпадает с идеей, т. е. это не

просто знак, но одухотворенный знак.

В «Эстетике» Гегель начинает с утверждения, что «символ, преж-

де всего, некий знак»

148

. В нем частично совпадают образ и смысл.

Главное в нем – не вещественная оболочка, но то «всеобщее качество»,

которое в ней заключено. Символ, по Гегелю, – это непрерывная борьба

за соответствие между смыслом и образом, и все символическое искус-

ство есть «различные стадии одного и того же противоречия между ду-

ховным и чувственным»

149

Перенесемся в наш век, в Россию.

В. И. Иванов утверждает, что символ есть таинственный иерог-

лиф, знак, многозначащий, многосмысленный. «Подобно солнечному

лучу символ пронизывает все планы бытия и все формы сознания

и знаменует в каждом плане иные сущности»

150

. Он исходит из Божест-

венного лона и является знаком противоречивым; значением, смысл ко-

торого раскрывается в мифе. Это знамение иной действительности в ок-

ружающих вещах.

Согласно Андрею Белому, высший символ – «единство» – неруко-

творен, непознаваем. Это – воплощение истины, намекающее нам на

инобытие. С точки зрения истинного и ценного мир вокруг нас пред-

ставляет собой нагромождение мертвых вещей. Давая вещам имена, мы

их символизируем и тем самым возвращаем их к жизни. В символе ве-

щи воскресают. «То, что утверждается символом, есть единство слова и

плоти»

151

П. А. Флоренский писал, что мир пронизан лучами истины, в нем

видится другой мир, и бытие тварное выступает символом бытия выс-

шего. Символ соединяет в себе два пласта – высший и низший, причем

так соединяет, что низшее пронизывается высшим, пропитывается им.

«Символы – это отверстия, пробитые в нашей субъективности»

152

. Они

146

Николай Кузанский. Соч. М.,1980. Т.2. C. 155.

147

Шеллинг Ф. Философия искусства. М., 1966. С. 469.

148

Гегель Г. В. Ф. Эстетика. М., 1969. Т.2. С. 14.

149

Там же. С.28.

150

Иванов В.И. По звездам. СПб., 1909. С. 247.

151

Белый А. Символизм. М., 1910. С. 95.

152

Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М., 1990. С. 324-325.

147

создаются Духом. Символы суть конкретные изображения, ставшие

знаками идеи. Символизм – универсальный язык человечества. Символ

– это архетип Духа. Через символ мир поднимается над хаосом.

Эту идею можно проследить в двух стихотворениях

В. С. Соловьева. Первое – «Белые колокольчики», в нем выражено пе-

чальное умонастроение:

Сколько их расцветало недавно,

Словно белое море в лесу!

Теплый ветер качал их так плавно

И берег молодую красу.

Отцветает она, отцветает,

Потемнел белоснежный венок.

И как будто весь мир увядает…

Средь гробов я стою одинок.

(1899)

Второе стихотворение – «Вновь белые колокольчики» – символи-

зирует победу над смертью, над хаосом:

В грозные, знойные

Летние дни –

Белые, стройные

Те же они<…>

Зло пережитое

Тонет в крови, –

Всходит омытое

Солнце любви<…>

Стройно-воздушные

Те же они –

В тяжкие, душные,

Грозные дни.

(1900)

6.2.2. Символы и другие знаки. Становление символов

В чем специфика символов по отношению к другим семантиче-

ским категориям? Ответить на этот вопрос необходимо, чтобы выяснить

значение символов в бытии и в познании. С этим же связан вопрос

о возникновении символа. Какова его эволюция в аспекте других поня-

тий? Возникновение начинается в точке «ничто» и кончается в точке

148

«символ». Более того, есть дальнейшее движение порожденных Духом

категорий по спирали познания. Ответить на эти два вопроса – о специ-

фике символов и об их становлении – и призван этот раздел.

Заметим сразу, что особенности символов по отношению к дру-

гим категориям детально исследованы А. Ф. Лосевым (Проблема сим-

вола и реалистическое искусство) и К. А. Свасьяном (Проблема символа

в современной философии). Поэтому наши рассуждения на эту тему бу-

дут коротки. Более того, система категорий выстроена нами в свете ста-

новления символа. Об этом не пишет никто.

По нашему мнению, создание категорий Духом идет в такой по-

следовательности: архетип, миф, символ Духа, символ мышления, поня-

тие, художественный образ, тип, метафора, эмблема, диспаратная связь,

олицетворение, аллегория, т. е. от сложного – к простому. Мы же рас-

смотрим этот процесс от простого к сложному – аналогично движению

человеческой мысли.

Аллегория. В переводе с греческого – иносказание. В ней отвле-

ченная идея выражается через художественный образ. Но при этом идея

не ассимилируется в образе, а остается внешней по отношению к нему,

независимой. Отличия от символа: символ многозначен, аллегория –

однозначна; символ не только отражает идею, но и преображает ее; если

в аллегории индивидуальное принижено в подведении под общее, то

в символе такого «принижения» нет: единичное так же реально, необ-

ходимо, закономерно, как и общее. Примером аллегории может служить

любая басня.

Олицетворение. Оно отличается от аллегории тем, что идея в нем

обязательно персонифицирована, имеет лицо, подобное человеческому,

идея здесь становится личностью. Примеры олицетворения – боги, де-

моны и т. д. В отличие от символов олицетворение, как и аллегория, на-

рушает равновесие общего и индивидуального. Индивидуальное высту-

пает в нем лишь субстанциализацией общности

153

Научные знаки отличаются от предыдущих категорий своей общ-

ностью. Математики используют для своих вычислений в качестве зна-

ков для понятий буквы различных алфавитов. В отличие от символов

связь между знаком и понятием в науках совершенно случайна. Напри-

мер, не принципиально, называть ли отношение диаметра и окружности

знаком π или любой другой буквой

154

Эмблема. Это конвенциональный знак. Как и символ, она условна,

но, в отличие от него, однозначна. У символа нет точно зафиксирован-

ного значения. Символ является абстрактным знаком, в то время как

153

См.: Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство... С. 142.

154

Там же. С. 149.

149

эмблема – изображение конкретных фигур или предметов. Символ –

знак Духа, философии, эмблема – отображение конкретного факта (лев

– эмблема английской монархии).

Метафора. В переводе с греческого – перенос: троп, основанный

на принципе сходства. Троп – употребление слова в переносном смыс-

ле. В метафоре общность достигает того уровня, когда индивидуально-

сти уже не принижаются, а остаются в ее пределах равноправными с

ней самой, сливаются, отождествляются. В отличие от символа метафо-

ра идентична тому предмету, на который она указывает. В ней нет на-

правленности «на нечто запредельное собственному содержанию»

155

Например:

И вечер делит сутки пополам,

Как ножницы восьмерку на нули.

И. Бродский.

Тип. В типе общность эволюционирует дальше – она допускает,

по словам А. Ф. Лосева, определенную свободу для жизни единичных

лиц и событий. Метафора не типична, она индивидуальна. Тип же

обобщает характерные признаки вещей и процессов, делая их типичны-

ми. Тип отражает и обобщает действительность, тогда как символ толь-

ко намекает на нее. Вместе с тем общность символов настолько велика,

что может включить в себя совершенно непохожие индивидуальности

и даже порождать их. Например, Иван Карамазов – это тип, тогда как

Алеша – символ.

Художественный образ. Об отличии образа от символа прекрасно

пишет А. Ф. Лосев: у образа есть «автономно-созерцательная цен-

ность»

156

, тогда как для символа она необязательна. С другой стороны,

то, что возвышает символ над образом, – это его идейная насыщен-

ность. Образ многозначен, но, в отличие от символа, безусловен. На-

пример, автопортрет Дали 1921 г. – это художественный образ, в то

время как «Предчувствие гражданской войны» 1936 г. – символ надви-

гающихся мировых катаклизмов.

Понятие, как и символ, условно. Но его бытие тем ближе к исти-

не, чем оно однозначней, особенно в точных науках. Это и отличает его

от символа. Далее, понятие начисто лишено образности, в символе же

она наличествует. Если символическое восприятие мира непосредст-

венно-интуитивно, то понятийное – мыслительно-дискурсивно

157

. Одна-

ко понятие, в отличие от всех предшествующих категорий, приближает-

ся к символам по степени своей всеобщности.

155

Свасьян К. А. Проблема символа в современной философии... С. 98.

156

Лосев А. Ф. Проблема символа... С. 142.

157

Там же. С. 180.

150

Далее в нашей системе категорий следуют символы. На них кон-

чается сфера чисто человеческого разума и образуется как бы разрыв,

но, в то же время, и синтез с областью интеллекта духовного. Особен-

ностью символа как знака является, во-первых, его одухотворенность.

Конечно, далеко не каждый знак несет в себе искру духовного. Далее:

условность, субстрат и субстанция знака различны, а смысл у них –

один и тот же. Надо отметить также многозначительность символов. Ну

и, наконец, внушение превращает его в уникальное явление на фоне

других знаков.

Миф. Миф – это воплощение символа

158

. Реальность мифа являет-

ся объективной реальностью, и мифологический субъект в это букваль-

но верит. Хаос, Космос, Земля, Небо – это живые существа особого ро-

да, бытийствующие с точки зрения мифа на самом деле. Если в первых

восьми категориях образ только отражает вещь, в символах – порожда-

ет, то в мифе наличествует онтологическое «тождество образа вещи

и самой вещи»

159

Архетип – универсальный объект коллективного бессознательно-

го (Юнг), или, в нашей терминологии, Духа. Они очень близки к симво-

лам, ибо многозначны, «наполнены мимолетными смыслами, неисчер-

паемы... Они парадоксальны потому, что противоречивы. Архетипы ин-

терпретируемы до бесконечности»

160

. Они «составляют основу общече-

ловеческой символики... Это вневременные схемы или основания, со-

гласно которым образуются мысли и чувства всего человечества... Ар-

хетип – это глубинный, изначальный образ, который человек восприни-

мает только интуитивным путем и который проявляется на поверхности

сознания в форме символов»

161

В заключение необходимо сказать следующее: в символе, как

и в других категориях, наличествует диалектика общего и единичного,

образа и смысла, морфемы и метаморфемы. Иными словами, все эти ка-

тегории являются синтезом обозначаемого и обозначающего, т. е. зна-

ками. Следовательно, символ тождествен им всем, если помнить о раз-

личиях. Стало быть, система категорий, выстроенных подобным обра-

зом, показывает процесс конституирования символов и перерастания их

в суперсимволы – миф и архетип.

Итак, первые девять категорий относятся к сфере человеческого

мышления и пребывают только в нем. Две последние – мифы, архетипы –

относятся к сфере Духа. Они первичны и порождают остальные девять.

158

Лосев А. Ф. Проблема символа... С. 185.

159

Там же. С. 168.

160

Eco U. Semiotics and the philosophy of language. Bloomington, 1983. P.145.

161

Лейбин В. М. Архетип // Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 28.