Николюкин А.Н. (главн. ред.) Литературная энциклопедия терминов и понятий

Подождите немного. Документ загружается.

319

ИСПОВЕДЬ

320

Разновидностью «И.д.и.» является, в сущности,

и современная натуралистическая продукция. Соци-

альная острота, присущая, в частности, лучшим произве-

дениям братьев Гонкур или Г.Флобера, растворяется

у эпигонов в самоцельном копировании явлений, причем

искусство подчас прямо объявляется исключительным

средством наслаждения (в романах Ж.К.Гюисманса).

Оплотом «И.д.и.» в отрицательном значении этого по-

нятия становятся и разные формы «академизма» в изоб-

разительном искусстве; выступая в защиту вечных норм

красоты, они нередко активно противоборствуют вос-

произведению современной реальности как «грубой»

(борьба «академизма» с «передвижничеством» в Рос-

сии). Формалистические тенденции, встречавшиеся

у некоторых представителей раннего символизма

(С.Малларме), разрастаются в программы и школы,

вроде футуризма и многочисленных последующих

форм эстетического экстремизма. Так, некогда прогрес-

сивная концепция самозащиты искусства вырождает-

ся в практическую пропаганду его самоликвидации.

Становясь все более непопулярными, идеи «И.д.и.»

в близкую нам эпоху чаще входят лишь составной час-

тью в эстетические построения, выступающие против

крайностей социологизма. Идея «И.д.и.» неожиданно

обнаруживается под покровом борьбы с «интуитивиз-

мом» традиционного искусствознания. Так, формали-

сты в поэтическом произведении видели лишь

«текст», подлежащий разложению на приемы.

В русском искусстве лозунги «И.д.и.» стали по-

настоящему воинствующими с 40-50-х 19 в., когда

их полемически противопоставили натуральной

школе или «гоголевскому направлению». Белинский

в статье «Стихотворения М.Лермонтова» (1841) уве-

рял: «Поэзия не имеет никакой цели вне себя, но сама

себе есть цель» (Полн. собр. соч. М., 1954. Т. 4. С. 496).

Позже в статье «Взгляд на русскую литературу 1847»

под влиянием либерального окружения он изменил

свой взгляд: «Мы тем не менее думаем, что мысль о ка-

ком-то чистом, отрешенном искусстве, живущем в сво-

ей собственной сфере... есть мысль отвлеченная, мечта-

тельная. Такого искусства никогда и нигде не бывало»

(Там же.

Т.

10. С.304). Со второй половины 19 в. наи-

более острым предметом спора явились суждения

Пушкина о свободе художника, высказанные в сти-

хотворениях «Поэт» (1827), «Поэт и толпа» (1828),

«Поэту» (1830) и др. Противники «гоголевского на-

правления» (А.В.Дружинин, С.С.Дудышкин, П.В.Ан-

ненков, отчасти «молодые» славянофилы) абсолюти-

зировали отдельные лирические формулы поэта («Не

для житейского волненья...» и т.д.), выдавая их за ос-

новной мотив пушкинской эстетики и обходя их кон-

кретно-исторический смысл. Решительно отвергая

«И.д.и.», Н.Г.Чернышевский и Н.А.Добролюбов в силу

известной своей ограниченности, метафизичности и по-

лемической предвзятости не опровергли трактовки

произведений Пушкина сторонниками теории «ар-

тистизма» и обратили свою критику против самого

поэта, признавая его лишь великим мастером фор-

мы. Д.И.Писарев довершил низвержение Пушкина

и закрепил недоразумение: отождествление собствен-

но программы «И.д.и.», эстетикой ее сути с требовани-

ем свободы вдохновения, внутренней независимости ху-

дожника, а только это и отстаивал Пушкин. К школе

«чистого искусства» в русской поэзии 19 в. привыч-

но относили ряд поэтов (А.А.Фет, А.Н.Майков отчасти

Н.Ф.Щербина в «антологических» стихах), потому что

в своей поэзии они иногда демонстративно сторони-

лись политической и гражданской проблематики. Тен-

денции этой школы в пору общественной реакции

1880-х сказались в поэзии А.Н.Апухтина, А.А.Голе-

нищева-Кутузова, К.М.Фофанова. Но, в отличие от

прежней эпохи, подобная поэзия не столько избега-

ла гражданственности, сколько выражала разочаро-

вание в иллюзиях «всеобщего блаженства» (говоря

словами А.К.Толстого), свойственных умонастрое-

нию определенных слоев либеральной интеллиген-

ции; очевидно, она не укладывается в рамки «И.д.и.».

В литературных школах, возникших вслед за симво-

лизмом (эгофутуризм, имажинизм, отчасти акмеизм),

идея «И.д.и.» себя в сущности исчерпала на русской

почве. В.Я.Брюсов, А.Белый и, особенно, А.А.Блок

с течением времени все настойчивее утверждали

связь поэзии с жизнью общества, хотя и ставили ис-

кусство выше любой духовной деятельности.

В.Д.Сквозников

ИСПОВЕДЬ в литературе — произведение, в ко-

тором повествование ведется от первого лица, при чем

рассказчик (сам автор или его герой) впускает читате-

ля в самые сокровенные глубины собственной духов-

ной жизни, стремясь понять «конечные истины» о себе,

своем поколении. Некоторые авторы прямо называли

свои произведения: «Исповедь», определяя этим пре-

дельную откровенность — собственную: «Исповедь»

(ок. 400) Блаженного Августина, «Исповедь» (1766-69)

Ж.Ж.Руссо, «De profimdis» (опубл. 1905) О.Уайлда, «Ав-

торская исповедь» (1847) Н.В.Гоголя, «Исповедь»

(1879-82) Л.Н.Толстого — или своего героя-рассказ-

чика, в поэзии — лирического героя: «Исповедь сына

века» (1836) А.Мюссе, «Исповедь молодой девушки»

(1864) Ж.Санд, «Гусарская исповедь» (1832) Д.В.Да-

выдова, «Исповедь» (1908) М.Горького, «Исповедь ху-

лигана» (1921) С.А.Есенина.

К жанру И. примыкают дневник, записки, автоби-

ография, роман в письмах, которые могут принадле-

жать как художественной, так и художественно-доку-

ментальной прозе — «Житие» протопопа Аввакума

(1672-75), «Записки и приключения знатного чело-

века, удалившегося от света» (1728-31) А.Ф.Прево,

эпистолярный роман Ж.де Сталь «Дельфина» (1802),

«Замогильные записки» (1848-50) Ф.Р.де Шатобриа-

на, «Дневник» (опубл. 1956-58) братьев Гонкур,

«Выбранные места из переписки с друзьями» (1847),

«Записки сумасшедшего» (1835) Гоголя, «Дневник пи-

сателя» (1873-81), «Записки из Мертвого дома» (1860-

62), «Записки из подполья» (1864) Ф.М.Достоевского.

Иногда И. выступает в совершенно чуждом ей проявле-

нии — как сатирический, пародийный жанр — «Граж-

данин мира, или Письма китайского философа» (1762)

О.Голдсмита.

Русские писатели 19 в. внесли свой вклад в раз-

витие литературной И. В покаянном порыве Гоголь

и Толстой готовы отказаться от самого существен-

ного для художника — творчества, увидев в нем про-

тиворечие высшим религиозным законам совести.

Гоголь осудил сатиру как язвительную клевету на

ближнего, Толстой, в «Исповеди» которого В.Зень-

ковский находил «этический максимализм, некое са-

321

ИСТОРИЗМ

322

мораспятие» (Зеньковский В.В. История русской фи-

лософии. Париж, 1948. T.I. Ч. 2. С. 201), обратил

внимание на растлевающую, косную по отношению

к душам народным и к народной культуре сущность

искусства. Наиболее приближены к жанру И., по об-

щему признанию, произведения Ф.М.Достоевского.

Не случайно они заслужили определение «романов-

И.» (сначала в оценке Д.С.Мережковского в книге «Лев

Толстой и Достоевский», 1901-02, затем и М.М.Бах-

тина — «Проблемы поэтики Достоевского», 1963). Ис-

поведальность у Достоевского — в неразрывной связи

с отмеченной Бахтиным полифонией: через нее осуще-

ствляется и на нее, в свою очередь, влияет. В философс-

ко-лирической прозе 20 в. (М.Пришвин «Фацелия», 1940;

О.Берггольц «Дневные звезды», 1959) исповедальность

выражается в возвышающихся над бренной обыденнос-

тью «социального заказа» философских размышлениях

о сокровенных проблемах творчества, о роли личности

художника.

Со стремлением разрушить несопоставимое с актом

творчества понятие идеологической нормы, догмата

официальных идей времен «застоя» связана наме-

тившаяся в И. последних десятилетий 20 в. тенден-

ция к самообнажению героя при Отсутствии мотива

раскаяния. Более того, «исповедующемуся» присуще

самолюбование, углубленное смакование низменных

сторон человеческой души («Это я — Эдичка», 1976,

Э.Лимонова; «Мама, я жулика люблю!», 1989, Н.Мед-

ведевой).

Лит.: Власенко Т.Д. Литература как форма авторского сознания.

М., 1995; Hepworth

М.

Confession.L., 1982. А.М.Ваховская

ИСТОРИЗМ в литературе — художественное ос-

воение конкретно-исторического содержания той или

иной эпохи, а также ее неповторимого облика и ко-

лорита. Проблема И. приобретает особый характер,

когда речь идет об историческом жанре, т.е. о рома-

не, поэме, драме, в которых ставится цель воссоз-

дать человеческую жизнь прошедших времен. В этом

случае писатель неизбежно сталкивается с требова-

ниями И. и сознательно стремится их осуществить.

Но в более скрытом и часто неосознанном виде И.

выступает как неотъемлемое свойство любого под-

линно художественного произведения, ибо И. есть

прежде всего способность схватить ведущие тенден-

ции общественного развития, проявляющиеся в обще-

народных событиях и индивидуальных судьбах. Под-

линно художественное произведение всегда глубоко

современно; оно воссоздает существеннейшие чер-

ты своего времени вне зависимости от того, какой

теме посвящено — большим историческим событи-

ям своей эпохи, интимной жизни личности или даже

бытию человека среди природы. Но органичная со-

временность истинного искусства есть не что иное,

как выражение И. художественного освоения жизни,

способности художника охватить жизнь в ее движе-

нии и развитии, изобразить ее как превращение про-

шлого в будущее, — иначе и нельзя воплотить на-

стоящее.

Художественный И. качественно отличается от И.

в науке. Задача художника состоит не в том, чтобы

сформулировать закономерности исторического раз-

вития, а в том, чтобы запечатлеть тончайшие отраже-

ния общего хода истории з поведении и сознании

людей. Показать внешнее воздействие исторических

событий на человеческие судьбы можно в простом

документальном очерке; роман, ограничивающийся

этой задачей, не будет подлинно художественным, ибо

искусство призвано воплотить конкретно-историчес-

кое содержание в целостном образе человека. Для

этого вовсе не обязательно изображение больших со-

бытий эпохи. Даже интимная лирика А.С.Пушкина,

М.Ю.Лермонтова, Ф.И.Тютчева, Н.А.Некрасова,

И.Ф.Анненского, А.А.Блока подлинно исторична; в ли-

рических образах, созданных этими поэтами, отчетливо

выразился конкретный смысл той или иной эпохи рус-

ской истории.

Подлинно художественные произведения, начиная

с древнейших эпопей, всегда передает исторический

смысл своего времени. Даже мифологические обра-

зы гомеровского эпоса, в которых отношение челове-

ка к природе и обществу отразилось в иллюзорной

форме, вовсе не исключают художественного освое-

ния исторического содержания эпохи. Вместе с тем,

почти вся литература — за исключением комических

и «низких» жанров (комедия, фарс, сатира, менип-

пея, фацеция, ъиванк и др.) — вплоть до 18 в. обраще-

на преимущественно в прошлое, основывается на

преданиях предшествующих эпох. Античная трагедия,

средневековый эпос, поэма и драматургия Возрож-

дения и классицизма немыслимы без эстетического

требования «эпической (или трагической) дистанции»

и, как правило, воссоздают события давно прошед-

ших времен. Но это вовсе не значит, что они могут

быть поняты как исторические жанры в современном

смысле этого слова. Вплоть до Нового времени чело-

вечество не обладало подлинно историческим мыш-

лением и знанием. Даже гений У.Шекспира не мог

воссоздать в трагедиях, написанных на материале

«Сравнительных жизнеописаний» Плутарха и средне-

вековых хроник, подлинные конкретно-исторические

коллизии рабовладельческого и феодально-родового

общества; точно так же не следует искать в этих траге-

диях изображения реального облика далеких времен,

хотя многие отдельные черты и сам ход событий они

воспроизводили верно.

Обращение литературы к прошлому было обус-

ловлено прежде всего принципиально возвышенным

и «поэтическим» характером искусства слова в до-

буржуазную эпоху: создание высокой поэзии начи-

налось с выбора «высокого», освященного временем

и преданием, предмета. Н.Буало, напр., так мотиви-

ровал необходимость изображения старины: «Пре-

данья древности исполнены красот. Сама поэзия там

в именах живёт Энея, Гектора, Елены и Париса...»

(Поэтическое искусство. М., 1957. С. 87). Обраще-

ние к прошлому не имело целью верно изобразить

это прошлое; теоретики и поэты спорили лишь о том,

в какой степени можно изменять известный (неред-

ко из легенды) ход события (суждения по этому по-

воду есть у Аристотеля, Горация, П.Корнеля).

Вместе с тем поверхностна вульгарно-социологи-

ческая формула, согласно которой классицисты, напр.,

попросту «переодевали» современников в древние ко-

стюмы. Конечно, Корнель и Ж.Расин осваивали в сво-

их «исторических» трагедиях коллизии современности.

Но обращение к прошлому было не простым «переоде-

ванием». Оно давало определенную перспективу, no-

li А. Н. Николюкин

323

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЭТИКА

324

зволяло подняться над мелочами и частностями и уви-

деть стержневой поток современного общественного

развития. И если классицизму присуща художествен-

ная абстрактность, т.е. недостаточность И., то это

обусловлено не перенесением действия в прошлое, а са-

мой природой классицистического искусства. Это ясно

выступает при сопоставлении классицистической драмы

с шекспировской. Обращаясь к преданиям прошлого,

Шекспир не столько «переодевает» своих современников,

сколько выводит их на широкий простор истории. Он не

воссоздает прошлое, но все же в полной мере связывает

настоящее с прошлым и, схватив, т.о., само движение ис-

тории, заглядывает в грядущее, обнажает скрытые в со-

временном человеке и обществе возможности. Поэто-

му творчество Шекспира проникнуто глубочайшим И.

В то же время черты реальной жизни Англии рубежа

16-17 вв. только проступают сквозь лики его траги-

ческих героев.

Через два столетия проблема И. предстанет в анг-

лийской литературе совершенно в ином виде. Выде-

лится собственно исторический жанр — прежде все-

го в творчестве В.Скотта; достигнет высокого уровня

и роман о современности, в котором запечатлен ре-

альный облик страны и эпохи (Д.Дефо, Г.Филдинг,

Т.Дж.Смоллетт, О.Голдсмит, Л.Стерн, У.Годвин).

Проблема И. в воссоздании прошлого поставлена уже

в книге Г.Лессинга «Гамбургская драматургия» (1767-

69). Значительные элементы такого И. есть в драмах

Ф.Шиллера (особенно в трилогии о Валленштейне)

и И.В.Гёте. Большую роль в становлении И. сыграла

литература романтизма, остро поставившая пробле-

мы национального своеобразия исторического разви-

тия. Наиболее отчетливо формируется И. в творчестве

Скотта. Переход к буржуазному образу жизни, ранее

всего совершившийся в Англии, дал писателю воз-

можность ощутить смену эпох, кардинальное разли-

чие социальных отношений, быта, психологии Сред-

невековья и Нового времени. После Скотта начинается

интенсивное развитие действительно исторической

литературы; создаются исторические повествования

и драмы Пушкина, П.Мериме, Н.В.Гоголя, У.Теккерея,

Г.Флобера, Ш. Де Костера, действительно воссоздавших

прошлое и в его историческом содержании, и в его

неповторимом облике. Становление исторического

жанра имело значение для литературы в целом, ибо

привело к осознанию самого понятия И. Идея И. яв-

ляется главной идеей предисловия О.Бальзака к его

«Человеческой комедии», где говорится, что именно

«Скотт возвысил роман до степени философии исто-

рии...» (Собр. соч.: В 15 т. М., 1951. Т. 1.С. 5). «В наше

время, — писал Пушкин, — под словом роман разу-

меем историческую эпоху, развитую в вымышленном

повествовании» («Юрий Милославский, или Русские

в 1612 году», 1830).

Не следует думать, что это торжество И. в литера-

туре о прошлом и о современности означало полное

«превосходство» (с данной точки зрения) писателей

19 в. над Шекспиром. Шекспировский И. сохранил

«превосходство» в том смысле, что Шекспир как бы

слил воедино прошлое и современность; это опреде-

ляло непревзойденную историческую грандиозность

его образов. Между тем в литературе 19 в. осуществи-

лась типичная для этого времени «специализация».

Чтобы «сравняться» с Шекспиром, необходим был но-

вый синтез; в 19 в. уникальным образцом явилась в этом

отношении эпопея Л.Н.Толстого «Война и мир»

(1863-69). Прошлое и современность выступают здесь

также в нераздельном единстве. Характерно, что исход-

ным пунктом «Войны и мира» явился замысел романа

о современности, о вернувшемся из Сибири декабрис-

те; лишь потом художник погрузился в события начала

века. Повествование Толстого «конгениально» Шекспи-

ру по размаху И.

Лит.: Бальзак О. Об искусстве / QOCT. В.Р.Гриб. М.; Л., 1941;

Толстой

J1.H.

О литературе. М., 1955; Проблемы реализма (Мате-

риалы дискуссии о реализме в мировой литературе. 12-18 апр.

1957). М., 1959; Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. М., 1961;

Siskin С. The historicity of romantic discourse. N.Y.; Oxford, 1988.

В.В.Кожинов

ИСТОРЙЧЕСКАЯ ПОЭТИКА — раздел поэтики,

изучающий генезис и развитие содержательных художе-

ственных форм. И.п. связана с поэтикой теоретической

отношениями дополнительности. Если теоретическая

поэтика разрабатывает систему литературоведческих ка-

тегорий и дает их понятийно-логический анализ, через

который выявляется система самого предмета (художе-

ственной литературы), то И.п изучает происхождение

и развитие этой системы. Слово «поэтика» обозначает

и поэтическое искусство, и науку о литературе. Оба

этих значения, не смешиваясь, присутствуют в лите-

ратуроведении, подчеркивая единство в нем полюсов

предмета и метода. Но в теоретической поэтике акцент

ставится на втором (методологическом) значении тер-

мина, а в И.п. — на первом (предметном). Поэтому И.п.

изучает не только генезис и развитие системы катего-

рий, но прежде всего само искусство слова, сближаясь

в этом с историей литературы, но не сливаясь с ней

и оставаясь теоретической дисциплиной. Указанное

предпочтение предмета методу проявляется и в мето-

дологии И.п.

И.п. как наука сложилась во второй половине 19 в.

в трудах А.Н.Веселовского (предшественниками его

были немецкие ученые, прежде всего В.Шерер). В осно-

ве ее методологии — отказ от всяких априорных опреде-

лений, предлагаемых нормативной и философской эсте-

тикой. По Веселовскому, метод И.п. — исторический

и сравнительный («развитие исторического, тот же ис-

торический метод, — только учащенный, повторенный

в параллельных рядах в видах достижения возможно

полного обобщения» (Веселовский, 47). Примером

односторонних и неисторических обобщений была

для Веселовского эстетика Гегеля, в т.ч. его теория

литературных родов, построенная только на основа-

нии фактов древнегреческой литературы, которые

были приняты за «идеальную норму литературного

развития вообще» (с. 243). Только сравнительно-исто-

рический анализ всей мировой литературы позволяет,

по Веселовскому, избежать произвольности теорети-

ческих построений и вывести из самого материала

законы зарождения и развития изучаемого явления,

а также выявить большие стадии литературного про-

цесса, «повторяющиеся, при стечении одинаковых

условий, у разных народов» (с. 46). У основателя И.п.

в самой формулировке метода была задана дополнитель-

ность двух аспектов — исторического и типологическо-

го. После Веселовского будет меняться понимание соот-

ношения этих аспектов, они начнут рассматриваться

325

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА

326

более дифференцированно, акценты будут смещать-

ся то на генезис и типологию (О.М.Фрейденберг,

В.Я.Пропп), то на эволюцию (в современных рабо-

тах), но дополнительность исторического и типоло-

гического подходов останется определяющей чертой

новой науки. После Веселовского новые импульсы

развитию И.п. дали труды Фрейденберг, М.М.Бахти-

на и Проппа. Особая роль принадлежит Бахтину, ко-

торый теоретически и исторически эксплицировал

важнейшие понятия становящейся науки — «большое

время» и «большой диалог», или «диалог в большом

времени», эстетический объект, архитектоническая

форма, жанр и др.

Одна из первых задач И.п. — выделение больших

стадий или исторических типов художественных це-

лостностей с учетом «большого времени», в котором

протекает медленное формирование и развитие эсте-

тического объекта и его форм. Веселовский выделял

две такие стадии, называя их эпохами «синкретизма»

и «личного творчества». На несколько иных основа-

ниях две стадии выделяет Ю.М.Лотман, именуя их

«эстетикой тождества» и «эстетикой противопостав-

ления». Однако большинством ученых после работ

Э.Р.Курциуса принята трехчастная периодизация. Первая

стадия развития поэтики, именуемая исследователя-

ми по-разному (эпоха синкретизма, дорефлексивного

традиционализма, архаическая, мифопоэтическая), ох-

ватывает трудно исчислимые временные границы от

возникновения предыскусства до классической антич-

ности: Вторая стадия (эпоха рефлексивного традицио-

нализма, традиционалистская, риторическая, эйдети-

ческая поэтика) начинается в 7-6 вв. до н.э. в Греции

и в первых веках н.э. на Востоке. Третья (нетрадицио-

налистская, индивидуально-творческая, поэтика ху-

дожественной модальности) начинает складываться

с середины 18 в. в Европе и с начала 20 в. на Восто-

ке и длится по сегодняшний день. С учетом своеоб-

разия этих больших стадий художественного разви-

тия И.п. изучает генезис и эволюцию субъектной

структуры (отношений автора, героя, слушателя-чи-

тателя), словесного художественного образа и сти-

ля, рода и жанра, сюжета, эвфонии в широком

смысле слова (ритмики, метрики и звуковой органи-

зации). И.п. — еще молодая, становящаяся наука, не

получившая сколько-нибудь завершенного статуса.

До сих пор не существует строгого и систематичес-

кого изложения ее основ и сформулированности цен-

тральных категорий.

Лит.: Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936 (М.,

1997);

Веселовский А.Н.

Историческая поэтика. Л., 1940;

Бахтин

М.М.

Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэти-

ке

Он

же. Вопросы литералуры и эстетики. М., 1975; Фрейденберг О.М.

Миф и литература древности. М., 1978; Историческая поэтика: Итоги

и перспективы изучения. М., 1986; Михайлов А.В. Проблемы истори-

ческой поэтики в истории немецкой культуры. М., 1989; Историчес-

кая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания.

М., 1994; Curtius

E.-R.

Europaische Literatur und lateinisches Mittelalter.

Bern, 1948. С.Н.Бройтман

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА — сочинения истори-

ков, ставивших своей задачей не только установление

фактов прошлого, но и яркое, живое их изображение.

В античном мире различали большую форму истори-

ческого повествования, т.е. историю всех событий за

сравнительно большой период времени, и малую фор-

му — монографию, посвященную какому-либо событию

(«Заговор Каталины», 63 до н.э., Саллюстия) или лицу

(«Агесилай» Ксенофонта, 5-4 в. до н.э.; «Жизнеописа-

ние Агриколы», 97, Тацита). В обеих формах изложение

велось с помощью некоторых общепринятых приемов

(географические и философские экскурсы, описания

сражений, фиктивные речи действующих лиц). Дея-

тельность ионийских логографов 6-5 вв. до н.э. (Ге-

катей,

Гелланик и др.), повествовавших

основном о мифи-

ческой древности, еще связана с традицией исторического

эпоса. На рубеже между логографией и историей стоит Ге-

родот, впервые сосредоточивший внимание на событиях

недавнего прошлого и внесший в рассказ известную об-

щеисторическую концепцию. Вершиной античной исто-

риографии является «История» Фукидида, описавшего

современную ему войну (5 в. до н.э.). У его продолжа-

телей (Ксенофонта) слабеют и научные и художествен-

ные достоинства. С 4 в. до н.э. историография развет-

вляется на два главных направления: прагматическое

и риторическое. Цель прагматической истории —

воссоздание внутреннего смысла событий, их при-

чинно-следственной связи; виднейший ее предста-

витель — Полибий (2 в. до н.э.). Цель риторической

истории, наиболее близкой к художественной лите-

ратуре, — воссоздание внешней картины событий во

всей их яркости и живости. Внутри риторического

направления имеются две тенденции — эпическая и дра-

матическая; первая тяготеет к широте и обстоятель-

ности, вторая — к глубине и напряженности; обра-

зец первой — Тит Ливий, второй — Тацит.

Во 2 в. до н.э. складывается римская И.п.: летопис-

ные обзоры («анналы»), монографии (сочинения Саллю-

стия), публицистические записки (сочинения Ю.Цезаря).

Образование Римской империи дало толчок к созданию

больших сводных обзоров всей предшествующей исто-

рии. Таковы «Римская история от основания города»

Тита Ливия (на латинском языке, 1 в.), «История» Дио-

на Кассия (на греческом языке, 3 в.); их труды стали

основными источниками для позднейших компиляторов.

И.п. эпохи империи развивается по двум линиям: анна-

листическая, достигающая вершин у Тацита (начало

в.),

мастера драматической композиции и психологической

характеристики; биографическая — у Плутарха, из-

бравшего своим предметом жизнеописания выдающих-

ся людей классического периода истории Греции и Рима.

Плутарх вдохновил многих писателей — У.Шекспира,

Ж.Ж.Руссо и др.

Античная И.п. была школой стиля для новоев-

ропейской прозы. Она дала литературе Нового време-

ни большое количество сюжетов и образов в готовой

художественной обработке и закрепила в сознании поко-

лений выработанные поздними античными историками

представления о простоте и величии республик, о дея-

тельности могущественных монархов, отирании импе-

раторов — представления, исторически во многом

неверные, но сыгравшие огромную роль в форми-

ровании гуманизма эпохи Возрождения, философии

и эстетики классицизма 17 в. и Просвещения, литера-

туры периода французской буржуазной революции.

Для раннего этапа развития средневековой литера-

туры характерна нерасчлененность И.п., включение

в нее сказаний, исторических повестей, преданий.

Характер синтетических литературных памятников,

отражающих состояние культуры данной эпохи в целом,

11*

323

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЭТИКА

327

носят, напр., древнерусские летописи (10-17 вв.), ано-

нимная грузинская летопись «Обращение Картли» (9 в.),

японская летопись «Кодзики» (8 в.). Эти произведения

сыграли выдающуюся роль в становлении нацио-

нальных литератур.

Широко распространяется И.п. как особый литера-

турный жанр на Востоке. Особенно большое значение

для литературы имела деятельность китайских истори-

ков Сыма Цяня (ок. 145 — ок. 86 до н.э.) и его последо-

вателя Бань Гу

в. н.э.). Их произведения оказали вли-

яние не только на дальнейшее развитие историографии,

но и на художественную прозу. Блестящий стилист, Сыма

Цянь умел создавать образные характеристики исто-

рических деятелей прошлого. Отдельные места из раз-

дела «Лечжуань» («Жизнеописания») его обширного

труда «Ши цзи» («Исторические записки») стали клас-

сическим образцами древней китайской прозы. Затем

литературное мастерство китайских историков прихо-

дит в упадок; И.п. вырождается в простые компиляции

и хронику событий уже в Танскую эпоху, уступая место

историческому роману.

Давние традиции имела И.п. в арабской литера-

туре; она зародилась в 8 в. Ее крупнейшим предста-

вителем был ат-Табари (839-923), автор обширной

«Истории», в которой сделана попытка объединить

в одной книге все исторические предания арабов, как

бытующие в устной традиции, так и зафиксирован-

ные в более ранних трудах. В Северной Африке и на

Иберийском п-ве арабская И.п. процветала до 15 в.;

последним ее крупным представителем был Ибн

Хальдун (1332-1406), автор «Книги поучительных

примеров», излагающей историю мусульманских

народов. Арабская историография оказала влияние на

И.п. других стран, в

т.ч.

Испании. В Иране, Ираке и Тур-

ции И.п. преимущественно сводилась к изложению пре-

даний о жизни пророка. В свою «Историю Армении»

Мовсес Хоренаци (5-6 вв.) широко включил предания

и легенды армянского народа. Его творчество, а также

сочинения Егише (5 в.), Себеоса (7 в.), Иоанна Мами-

коняна (8 в.) оказали значительное воздействие на фор-

мирование художественной прозы.

В Западной и Центральной Европе античная тра-

диция в области И.п. практически не прерывается.

В Византии, начиная с 4-5 вв., расцветает жанр аги-

ографии (жития святых и мучеников), в которой ре-

лигиозно» церковный элемент сочетался с легендарным

и историческим. И.п. представлена также собственно

«историей» (повествование об отдельном историчес-

ком событии) и хроникой (краткий обзор важнейших

событий мировой истории). Это разделение оформ-

ляется к началу 6 в. Витиеватым языком написана

«История» позднего эпигона античности Феофилак-

та Симокатты (7 в.), но появляются и произведения,

более простые по стилю. К 10 в. И.п. в Византии при-

нимает форму монашеских хроник; выдвинув ряд

крупных писателей (патриарх Никифор, Георгий

Амартол, 9 в., Симеон Метафраст, 10 в.), она посте-

пенно приходит в упадок.

В Западной Европе первоначально И.п. развивает-

ся на латинском языке. Таковы сочинения Григория

Турского (6 в.), Фредегара (7 в.), Эйнхарда (770-840).

В ряде стран исторические сочинения пишутся на латы-

ни и позднее, напр., «Деяния датчан» Саксона Граммати-

ка (ок. 1140 —

ок.

1208), «История Польши» Яна Длу го-

ша (1541-80). Латинская историография повлияла на

формирование И.п. на национальных языках, которая

появляется в конце 12 в. Из массы посредственных со-

чинений следует выделить «Завоевание Константино-

поля» — простой и точный рассказ о 4-м крестовом

походе, принадлежащий французскому рыцарю Жоф-

фруа де Виллардуэну (начало 13 в.), «Саксонскую все-

мирную хронику» (ок. 1225), «Хронику» итальянца

Дино Компаньи (1260-1324), «Историю Шотландии»

Джона Фордуна (ум. 1384). Литературным мастер-

ством, свежестью, обилием деталей отмечены «Ме-

муары, или История и хроника христианнейшего ко-

роля Людовика Святого» (закончены 1309) Жана де

Жуанвиля (1224-1317). Ценный источник изучения

быта и нравов Италии на исходе Средневековья — «Ис-

тория Флоренции» Джованни, Маттео и Филиппе Вил-

лани (14 в.). Крупнейшим летописцем своего време-

ни был Жан Фруассар (ок. 1337 — после 1404), автор

«Хроники», охватывающей события с 1325 по 1400.

На стиль его сочинения, напоминающего увлекатель-

ный авантюрный роман, повлияла модная в то время

куртуазная литература; в свою очередь, оно оказа-

ло влияние на развитие других прозаических жанров.

К концу Средневековья И.п. утрачивает простоту и не-

посредственность более ранних образцов; опыт антич-

ности забыт, вытесненный риторикой и фактографией

историографов и хронистов, писавших при феодаль-

ных дворах. Даже стиль Ф.де Комина (1447-1511)

в его «Мемуарах» неуклюж и тяжеловесен, но стрем-

ление разобраться в сущности описываемых событий,

отбросив ссылки на «провидение», уже предвещает

Возрождение.

Эпоха Возрождения обновила И.п., приблизив ее

к памятникам античности, заложила основы буржу-

азной историографии Нового времени. В центре вни-

мания представителей И.п. 15-16 вв., кроме вопро-

сов политических, социальных и морально-этических,

находились также вопросы языка и стиля. И.п. выдвину-

ла в эту эпоху ряд значительных писателей: Н.Макиавел-

ли и Ф.Гвиччардини в Италии, хронисты Р.Холиншед

и Г.Холл в Англии, П.де Б.Брантом и Агриппа д'Обинье во

Франции; их исторические сочинения, как и произведе-

ния ряда средневековых историков, служили источниками

сюжетов и мотивов для поэтов (Жофруа де Виллардуэн —

для Т.Тассо; С аксон Грамматик, Холл и Холиншед — для

У.Шекспира).

Значительные образцы И.п. выходят из-под пера

Вольтера, автора сочинения «Век Людовика XIV»

(1851), Ф.Шиллера, написавшего «Историю отпаде-

ния Соединенных Нидерландов от испанского влады-

чества» (1788), Н.М.Карамзина, чья «История госу-

дарства Российского» (1804-18, опубл. 1816-29) яв-

ляется своеобразным художественным произведе-

нием, запечатлевшим не только политический идеал

историка, но и художественную концепцию русского

национального характера; написанное сочным и ярким

языком, это сочинение дало А.С.Пушкину материал для

его драмы «Борис Годунов» (1824-25), а В.Г.Белинский

назвал «Историю» «великим памятником в истории рус-

ской литературы». Сам Пушкин написал «Историю Пу-

гачёва» (1834).

В конце 18 — начале 19 в. И.п. не только оказывала

влияние на исторический роман (А.Дюма, В.Гюго), но,

в свою очередь, использовала опыт писателей-романти-

329

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

330

ков, а также В.Скотта (Ф.Гизо и О.Тьерри во Фран-

ции, Т.Карлейль в Англии). Во второй половине 19 и 20 в.

историография окончательно отделяется от литературы;

однако исторические сочинения П.Мериме, некото-

рые труды Ж.Мишле, Т.Маколея, И.Тэна, Ж.Э.Ренана,

русских историков — С.М.Соловьева, В.О.Ключевско-

го, Е.В.Тарле стоят на высоком литературном уров-

не и могут рассматриваться как произведения худо-

жественной И.п.

Лит.: Реизов Б.Г. Французская романтическая историография.

1815-1830. Л., 1956; Вайнштейн O.JI. Западноевропейская средне-

вековая историография. М.;Л., 1964; Norden Е. Die antike Kunstprosa.

Leipzig, 1898. Bd 1-2; Bury J. В. The ancient Greek historians. N. Y., 1909;

Peter H. Wahrheit und Kunst: Geschichtsschreibung und Plagiat im

klassischen Altertum. Leipzig; Berlin, 1911; Pueter E. Geschichte der

neueren Historiographie. 3. Aufl., Munchen;B., 1936; Shotwell J.Th.

The history of history. N.Y., 1939. Vol. 1; Thompson J.

W.,

Holm В J. A

history of historical writing. N.Y., 1942. Vol. 1-2; HowaldE. Vom Geist

antiker Geschichtsschreibung. Miinchen; Berlin, 1944; Laistner M.L.W.

The greater Roman historians. Berkeley; Los Angeles, 1947.

M. JI. Гаспаров, А Д. Михайлов

ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА — последнее крупное

направление русской дореволюционной академической

науки, имевшее расцвет в 1890-1910-х и продолжа-

ющее развиваться в современной фольклористике

(неоисторическая школа). И.ш. зародилась и офор-

милась в России, ее представители установили связь

былин и исторических песен с национальной исто-

рией, исследовали особенности сохранения в фоль-

клоре исторической памяти народа. Предпосылки

И.ш. обнаружились еще в 1818 в предисловии

К.Ф.Калайдовича ко второму изданию сборника Кир-

ши Данилова: он сопоставил героев фольклорных

произведений с лицами, упоминаемыми в летопи-

сях. В 1863, когда в русской фольклористике почти

безраздельно господствовала мифологическая шко-

ла, а миграционная теория только начинала оформ-

ляться, вышла книга Л.Н.Майкова «О былинах Вла-

димирова цикла», содержавшая идеи будущей И.ш.

Позднее как бы в ответ на полемичную статью

В.В.Стасова «Происхождение русских былин» (1868,

см. Миграционная школа), ученые (Н.П.Дашкевич,

М.Г.Халанский) раскрыли картину связей русского

эпоса с отечественной историей. С тенденциями И.ш.

перекликалось исследование А.Н.Веселовского

«Южнорусские былины» (1884).

Основные принципы И.ш. окончательно оформи-

лись в середине 1890-х в обобщающем труде ее круп-

нейшего представителя В.Ф.Миллера «Очерки рус-

ской народной словесности». Миллер подчеркивал

отличие своего метода от метода миграционной тео-

рии: «Не отрицая высокого значения исследования

бродячих сюжетов путем сравнительного метода, я вижу

главный интерес наших былин в национализации этих

сюжетов, стараюсь проследить историю былины в на-

родных устах и отметить наслоения, отложившиеся

на ней от разных эпох». Выявленная система истори-

ческих координат привела Миллера к твердому убеж-

дению в том, что былины создавались в княжеской

дружине и оттуда распространялись: «Слагались пес-

ни княжескими и дружинными певцами там, где был

спрос на них, там, где пульс жизни бился сильнее, там,

где был достаток и досуг, там, где сосредоточивался

цвет нации, т.е. в богатых городах, где жизнь шла

привольнее и веселее. Киев, Новгород (вероятно, так-

же Чернигов и Переяславль) раньше их разорения

половцами могли быть такими, так сказать, песен-

ными центрами, как они были центрами зародившихся

в 11 в. и расцветших в 12 в. произведений письменной

литературы». В свете этого решался вопрос о среде

бытования былин: «Участие в их исполнении профес-

сиональных певцов, составляющих корпорацию, как

старинные скоморохи или нынешние калики-слепцы,

представляется несомненным. Только путем передачи

былинной техники из поколения в поколение, учите-

лем ученику, объясняются рассмотренные нами чер-

ты былины: ее запевы, исходы, поэтические формулы

или loci communes, постоянные эпитеты и вообще весь

ее склад... Крестьяне были только последними хра-

нителями (нередко и исказителями) былинного репер-

туара. Но он сложился в другой среде» (Миллер В.Ф.

Очерки русской народной словесности. Былины: В 3 т.

М., 1897, 1910, 1924. Т. 2. Предисловие; Т. 3. С. 27-28;

Т. 1.С. 52). Согласно И.ш., исследователь былины дол-

жен ответить на четыре основных вопроса: где, ког-

да, в связи с какими историческими событиями она

была создана и на какие поэтические источники опи-

рались ее создатели. Отвечая на эти вопросы, ученики

и последователи Миллера (А.В.Марков, А.Д.Григорь-

ев, С.К.Шамбинаго, М.Н.Сперанский, Б.М.Соколов,

Н.С.Тихонравов и др.) собрали и систематизировали

огромный материал. Из летописей были извлечены

многочисленные параллели к былинам: установлены

прототипы имен, названий, а также реальные собы-

тия, легшие в основу сюжетных ситуаций. Было ос-

мыслено развитие русского эпоса во времени, созда-

на его «историческая география». И.ш. приобрела

международную известность и оказала влияние на

некоторых иностранных ученых (Я.Махал, Р.Траут-

ман, К.Стиф и др.).

В 20 в. И.ш. более других научных направлений

подвергалась резкой и часто необоснованной крити-

ке со стороны господствовавшей в науке и подчи-

нявшейся идеологическому диктату «марксистской

фольклористики». Оппоненты упрекали И.ш. главным

образом за «теорию аристократического происхожде-

ния былин». Однако, несмотря ни на что, традиции

И.ш. в русской науке 20 в. развивались (Б.А.Рыбаков,

С.Н.Азбелев и др.).

Лит.: Азадовский М.К. История русской фольклористики. М.,

1963. Т. 2.; Гусев В.Е. Историческая школа в русской дореволюцион-

ной фольклористике // Очерки истории русской этнографии, фольк-

лористики и антропологии. М., 1965. Вып. 3; Бахтина

В.А.

Фолькло-

ристическая школа братьев Соколовых. М., 2000. Т.В.Зуева

ИСТОРЙЧЕСКИЕ ПЕСНИ см. Песни.

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ — часть литературо-

ведения. Элементы историко-литературных подходов

можно обнаружить в древних глоссариях и схолиях.

В эпоху предромантизма и романтизма в связи с раз-

витием принципов историзма и национального само-

сознания в конце 18 — начале 19 в. появляются первые

И.л. Теоретические основы историко-литературной

науки закладываются в работах Дж.Вико «Основания

новой науки» (1725), И.Г.Гердера «Идеи к философии

истории человечества» (1784-91), Ф.Шлегеля «Крити-

ческие фрагменты» (1797), «Лекции о драматическом

329

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

331

искусстве и литературе» (1809-11). Наиболее значитель-

ные труды, посвященные историям национальных ли-

тератур Западной Европы: А.Поупа «Опыт о критике

(1711), Дж.Тирабоски «История итальянской литерату-

ры» (1772), С.Джонсона «Жизнеописания наиболее вы-

дающихся английских поэтов» (1779-81), Г.Уортона

«История английской поэзии» (1772-82), Ж.Лагарпа

«Лицей, или Курс древней и новой литературы» (1799-

1805). В них обнаруживается стремление преодолеть

нормативную эстетику классицизма и осознать свое-

образие исторического развития национальной лите-

ратуры. В процессе выделения историко-литератур-

ных подходов большую роль играли труды, направ-

ленные на осознание специфики античной литерату-

ры, миросозерцания древних греков, их отличия от

художественного сознания поэтов Нового времени,

а также работы текстологические, комментаторские,

посвященные У.Шекспиру, И.В.Гёте* Ф.Шиллеру. Во

Франции начала 19 в. успешно развивается литерату-

роведческая мысль, подготавливающая историко-ли-

тературные исследования. Ж.Сталь («О литературе,

рассматриваемой в связи с общественными установ-

лениями», 1800; «О Германии», 1810) высказала идеи,

предвосхитившие теоретические выводы И.Тэна и др.

представителей культурно-исторической школы о свя-

зи особенностей национальной литературы с природ-

ными и политическими условиями; к ним возводила

она тяготения народов: одних — к классицизму, дру-

гих — к романтизму. На историко-литературные тру-

ды Г.Гервинуса, Г.Гетнера, К.Фишера оказали влия-

ние историософские построения Г.В.Ф.Гегеля; под его

воздействием находились также Ф. Де Санктис, И.Тэн,

Ф.Брюнетьер, применявшие исторический принцип

к изучению социально-политической жизни и ус-

матривавшие объективный смысл и закономерности

в историческом развитии. Тэн выдвигал в качестве

первоочередного компонента создания истории ис-

кусства понятие «метода», он обосновывал «культур-

но-историческую школу», предлагая уяснять влияние

на литературу естественного фактора (расы), истори-

ческого (среды) и публицистического (момента). Сто-

явшие на почве историзма ученые середины 19 в. выс-

казывали мысль, что И.л. есть история идей и их форм,

научных и художественных. Де Санктис признавал

самостоятельность искусства и связывал развитие

литературы с общественной историей («История ита-

льянской литературы», 1870); вместе с тем он вни-

мателен и к личности писателя, и художественным

формам его творчества — родовым, жанровым, осо-

бенностям поэтического языка. Движение литератур-

ных идей изучал Брюнетьер, придававший большое

значение эволюции родов

жанров поэзии и прозы; дра-

матургии, стилям романтизма,«натурализма»,«искус-

ства для искусства», реализма. И.л. в трудах ученых

иногда сливалась с общей политической историей, иногда

принимала публицистический характер и воспринималась

как область критики. На основе фактического материала,

систематизированного хронологически и по типам худо-

жественного творчества, создали свои труды В.Шерер

(«История немецкой литературы», 1880-88) и Г.Лан-

сон («История французской литературы. XIX век»,

1894). Зарубежная историко-литературная наука 20 в.

испытала значительное влияние марксистской мето-

дологии и советского литературоведения. Изучение

социальных и классовых основ художественного твор-

чества на базе «исторического материализма» осу-

ществляли вместе с Г.В.Плехановым и затем В.И.Ле-

ниным также П.Лафарг, Ф.Меринг, Г.Лукач, Р.Фокс,

Р.Гароди, А.Кеттл. Вместе с тем, были живы традиции

«культурно-исторической школы» и компаративистско-

го метода, требования объективности, фактической до-

казательности в исследовании литературного процесса.

Возникновение новых теоретических концепций худо-

жественной деятельности (А.Бергсона, Б.Кроче), пре-

имущественный интерес к субъективной, интуитивной

творческой стихии ослабил внимание к объективно раз-

вивающемуся литературному процессу. Однако истори-

ко-литературная наука, отказываясь от позитивистской

основы, вбирала в себя новые принципы, обращаясь

к духовной жизни творца художественных ценностей.

Так сложилась «духовно-историческая школа» и близ-

кое ей «метафизическо-феноменологическое» течение

в литературоведении, а также сходные концепции, ут-

верждающие значение творческого «духа художника»

и его неповторимой индивидуальности, в которых вы-

разилось стремление сочетать социально-историчес-

кий подход с религиозно-философским, осмыслить

двуединый исторический процесс — созидания ху-

дожественных ценностей и их восприятия читателя-

ми. Зарубежная наука дала образцы соединения

объективных принципов изучения развивающегося

в пределах конкретного исторического времени ли-

тературного творчества и субъективного сопережи-

вания, проникновения в духовную сферу художника

слова, его интеллектуальную и эмоциональную

жизнь, его сознание и подсознание, мир интуиций

даже

инстинктов.

В России понимание связи развития литературы

с историей общества и появление первых историко-ли-

тературных обозрений было подготовлено справочны-

ми книгами конца 18 — начала 19 в.: Н.И.Новикова

(«Опыт исторического словаря о российских писате-

лях», 1772), Н.Ф.Остолопова («Словарь древней и но-

вой поэзии», 1821), «Опыт литературного словаря»

(1831), которые содержали некоторые историко-литера-

турные сведения. Историко-литературный подход наме-

чался в статьях Н.И.Греча, В.А.Жуковского, А.С.Пушки-

на, П.А.Вяземского; особенно отчетлив он в обозрениях

A.А.Бестужева, И.В.Киреевского, а также Н.А.Полевого

и Н.И.Надеждина, стремившихся подвести определен-

ную философскую базу под литературное развитие. Опи-

раясь на их труды, но с более глубокими эстетико-фи-

лософскими обоснованиями строит свою концепцию

B.Г.Белинский. В многочисленных экскурсах в про-

шлое литературы (см. его цикл статей о Пушкине

1843-46) критик следовал принципу историзма. Ста-

вя задачи изучения самобытности и подражательнос-

ти в русской литературе, ее народности, соотношения

«реальной» и «идеальной» поэзии, двух потоков ли-

тературного развития, начинающихся еще в 18 в.

(«сатирического» и «риторического», или «реально-

го» и «идеального» русла развития), возникновения

«натуральной школы». Одновременно с Белинским

работает в области теории и истории литературы

C.П.Шевырёв («История поэзии», 1835; «Теория поэзии

в историческом развитии у древних и новых народов»,

1836; «История русской словесности, преимуществен-

но древней». 1846. Т. 1). Именно он выдвинутую еще

329

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

333

теоретиками классицизма проблему изучения родов

и жанров стремится решать, учитывая весь ход их раз-

вития с античных времен. Концепция Белинского,

опыты С.П.Шевырёва в области исторической поэтики

отразились в работах А.П.Милюкова, А.Д.Гал ахова, дру-

гих историков литературы второй половины 19 в.; про-

должателями Белинского выступили Н.Г.Чернышевс-

кий и Н.А.Добролюбов. В трудах последних, а также

Д.И.Писарева и их соратников историко-литератур-

ные анализы подчинены злободневным проблемам

литературной критики. Работы А.Н.Пыпина, Н.С.Ти-

хонравова, С.А.Венгерова, Я.К.Грота, Л.Н.Майкова

в значительной степени определили содержание на-

уки, аппарат исследования и его способы: установле-

ние связей с общественной культурой в широком

смысле слова, стремление к уяснению специфики ли-

тературы, выделение периодов ее развития во взаи-

модействии с социальными установлениями и духов-

ными потребностями нации. Историки литературы,

придерживающиеся мифологического (Ф.И.Буслаев),

сравнительного (братья Веселовские) или психоло-

гического метода (Д.Н.Овсянико-Куликовский,

Н.А.Котляревский), не ушли от проблем И.л., вне-

ся вклад в наблюдения над исторической поэтикой,

общественной и индивидуальной психологией писа-

теля и его героев, изучение «национализации» сюже-

тов, связей литературы с устным народным творче-

ством и мифологией.

И.л. второй половины 19 в. — наиболее обшир-

ная и влиятельная область литературоведения; такое

ее положение сохранилось и в 20 в. Особый интерес

представляют работы М.П.Алексеева и ученых его

«школы», В.М.Жирмунского, Н.И.Конрада, А.И.Белец-

кого, Д.С.Лихачева, Г.Н.Поспелова, Г.А.Гуковского,

Д.Д.Благого, А.Н.Соколова, ученых ИМЛИ и ИРЛИ

РАН, создателей курсов И.л. Однако узость марксистс-

кой методологии, требующей выделения социально-

классовой, идеологической доминанты, в большей или

меньшей степени сказывающаяся в их работах, а не-

редко и преодолеваемая ими — также особенность

отечественной историко-литературной науки 20 в.

Актуальной задачей И.л. как науки является изучение

истории жанров, стилей, литературных направлений.

Неоднозначно решалась на протяжении последних

веков сложная проблема периодизации И.л. В конце

18 — начале 19 в. ученые склонны были делить лите-

ратуру на части: древних народов и новых, или же:

античных и средневековых авторов; от них отделяли

писателей эпохи Возрождения и более позднего вре-

мени. В начале 19 в. в русском литературоведении

более активно стал применяться персональный прин-

цип периодизации: период называли либо именем пра-

вителя (петровское время, елизаветинское, екатери-

нинское, эпоха Александра I, Николая I), либо именем

выдающегося писателя—ломоносовский, карамзинский,

иногда выделяли период Жуковского, пушкинский, го-

голевский период. Во второй половине 19 в. стали

измерять литературный процесс по десятилетиям, ус-

матривая особое «лицо» у каждого. Этот тип перио-

дизации с развернутой характеристикой обществен-

ных настроений сохранялся в историко-литературных

трудах до конца 19 в. Практиковались и смешанные

принципы периодизации. В послереволюционное вре-

мя на основе ленинского принципа периодизации ос-

вободительного движения в России выделяли дворян-

ский, разночинский и пролетарский периоды. Иные

принципы периодизации сложились у историков лите-

ратуры в русском зарубежье (Д.П.Святополк-Мирский,

И.И.Тхоржевский, П.М.Бицилли, Г.П.Струве).

Изучение жизни и творчества писателя — важ-

ная задача И.л. Еще в 19 в. возникла и сохраняется

до наших дней проблема изучения творчества т.наз.

«второстепенных» авторов. Историко-литературная

наука изучает проблемы традиций и новаторства,

вклада выдающейся творческой индивидуальности в ли-

тературное движение, историю взаимоотношений на-

циональных литератур, историю взаимодействий ли-

тературы с другими, искусствами.

Лит.: История всемирной литературы: В 9 т. М., 1983-94.

Т. 1-8; Проблемы истории культуры, литературы, социально-эконо-

мической мысли. Саратов, 1988; Очерки по истории культуры. Памя-

ти А.В.Предтеченского. Саратов. 1994; Tieghem P.van. Les tendances

nouvelles en histoire litteraire. P., 1930; Jauss H.R. Literaturgeschichte

als Provokation. Fr./M., 1970. В.Н.Касаткина

КАВКАЗСКАЯ ГРУППА ПОЛЬСКИХ ПОЭТОВ

(польск.

polscy poeci kaukascy)—наименование неформаль-

ной группы сосланных на Кавказ участников национально-

го восстания 1830-31 — польских писателей и поэтов

(М.Бутовт-Анджейкович, С.Винницкий, Х.Корсак, Т.Лада

Заблоцкий, К.Петрашкевич, В.Стшельницкий, Л.Янишевс-

кий и др.), в творчестве которых отразилось характерное

для романтизма увлечение «ориентальной» темой (исполь-

зование местных сюжетов и мотивов, описание кавказской

природы).

произведениях поэтов

К.г.п.п.,

выразивших пес-

симизм своего поколения

противопоставлении Кавказа как

части Востока—современной

им

европейской действитель-

ности, ощутимо влияние

байронизма,

лирики А.Мицкевича,

запечатлевшего в «Крымских сонетах» (1826) своеобразие

восточной цивилизации, творчества А.С.Пушкина (Т.Лада

Заблоцкий перевел его «Кавказского пленника»,

опубл.

1855),

М.Ю.Лермонтова, А.А.Бестужева-Марлинского. Вместе

с тем, Восток для польских «кавказцев» — тех, кто, по вы-

ражению Янишевского, «стонал, прикованный к скалам Кав-

каза», не только служил искомой антитезой Европе (изобра-

жение первозданной природы места их ссылки и живущих

здесь людей как близких к идеалу естественной простоты)

и источником пополнения литературного реквизита экзоти-

ческими образами и метафорами, но был местом изгнания,

пространством неволи. Это обстоятельство обусловило на-

полнение традиционных для романтизма мотивов изгнания,

ностальгии, разлуки конкретным драматическим содержа-

нием. «Кавказцы» скромно оценивали свою роль

польской

поэзии, создавая в произведениях, относящихся к жанрам

окказиональной лирики, «песенок», «думок», импровизации,

своеобразную биографию поколения и летопись своего вре-

мени. Стремясь к контакту с читателем на родине, поэты

К.г.п.п. пересылали свои произведения в польские журна-

лы («Гвязда», Киев, 1846-49; «Атенеум», Вильно, 1841-51,

«Рочник Литерацкий», Вильно, 1849). Наиболее известным

среди поэтов группы был Тадеуш Лада Заблоцкий (1813-

47), приговоренный в 1835 к 22 годам кавказской ссылки за

организацию совместно с другими польскими студентами

в Московском университете тайного студенческого Обще-

ства любителей родной литературы. Свидетельствующий

о неординарной литературной культуре, сборник его сти-

хотворений 1831-44, включающий описания кавказской

природы (Заблоцкий путешествовал по Армении, Азербай-

джану, Грузии), элегии на смерть друзей, эпитафии, записи

в альбомы, был опубликован на родине в 1845. К.г.п.п.,

будучи тесно связана с литературой европейского роман-

тизма, внесла в польскую литературу экзотический реги-

ональный колорит, и хотя не сформулировала особой про-

граммы, создала собственную среду и сыграла заметную

роль

развитии связей между польской культурой

культу-

рой народов России (произведения членов группы публи-

ковались также в русском журнале «Кавказ»).

Лит.: Прокофьева Д.С. Поэзия «Кавказской группы» польских по-

этов // Польский романтизм и восточнославянские литературы. М., 1973;

Она же. «Струн вещих пламенные звуки...» (Страницы польско-русских

литературных связей первой половины XEX в.). М., 1990;

Inglot

М. Polacy

pisz^cy

па

Kaukazie w

pol. XIX

// Pami$tnik literacki. 1957. Z. 2; tywow

Polscy poeci kaukascy // Pami^tnik literacki. 1959. Z. 2. В.

В.

Мочалова

КАЛАМБУР (фр. calembour) — основанная на мно-

гозначности (полисемии), омонимах, звуковом сходстве

(омофонии) игра слов с целью достижения комического

эффекта. Ср.: «Имя Осип не нравилось ей, потому что

напоминало гоголевского Осипа и каламбур: «Осип ох-

рип, а Архип осип» (Чехов А.П. Попрыгунья, 1892).

КАЛЬКА (фр. caique — копия) — слово или выра-

жение, построенное по образцу соответствующих слов

и выражений чужого языка. В русском языке многие

калькированные термины и понятия с латинского, не-

мецкого и французского языков обязаны своим проис-

хождением М.В.Ломоносову и Н.М.Карамзину. Науч-

ные термины часто калькированы с латинского языка,

где они были, в свою очередь, К. с греческого языка

(«предлог», «наречие», «междометие»). Посредством

К. нередко передаются на другой язык идиоматичес-

кие словосочетания: «убить время», «присутствие

духа». Проблема К. — одна из важнейших проблем ху-

дожественного перевода. Терминологическое употреб-

ление слова «К.» ввел французский лингвист Ш.Бальи

в книге «Французская стилистика» (1927).

КАНОН (греч. kanon — норма, правило) — 1. Жанр

литургической поэзии. По своему содержанию

К.

выража-

ет суть празднуемого события и внутреннее его значение.

К. бывают полные из девяти песней и неполные — из од-

ной-четырех песней. Известен на Руси с 12 в.

Л.

Н.

Коробейникова

2. Система устойчивых норм и правил создания

художественных произведений определенного сти-

ля, обусловленного мировоззрением и идеологией

эпохи. Художественный К. является образцом и кри-

терием положительной оценки всех произведений, со-

зданных по его правилам. Как эталон художественно-

го творчества он не столько ставит ограничительные

рамки, сколько указывает на внутреннюю, глубинную

основу, из которой должен исходить и на которую дол-

жен ориентироваться художник. В узко профессио-

нальном плане, в качестве «внешнего» выражения, К.

может рассматриваться как ограниченный набор оп-

ределенных приемов создания произведений. Особое

значение художественный К. имел для литературы до

18 в., реализуясь в системе жанров через соответствую-

щую каждому из них систему реальных и символичес-

ких образов, композицию, традиционные формулы.

С разрушением целостной идеологической основы и об-

щезначимых этических норм в литературе Нового вре-

мени К. в смысле нормативных предписаний перестает

существовать.

Лит.: Афанасьев Н. Каноны и каноническое сознание // Путь.

1933. № 39; Лосев А.Ф. О понятии художественного канона // Про-

блема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки.

М., 1973; Померанц Г.С. Иконологическое мышление как система

и диалог семиотических систем // Историко-филологические иссле-

дования. М., 1974; Бернштейн Б.М. Традиция и канон // Советское

искусствознание. 1980. М., 1981. Вып. 2. Н И.Пак

337

КАНОНИЧЕСКИЙ ТЕКСТ см. Текстология, Воля

автора.

КАНТ см. Духовные стихи.

КАНТАТА

(ит.

cantata, от

лат.

canto—пою) —

Круп-

ное стихотворное произведение, рассчитанное на музы-

кальное сопровождение, обычно в форме чередования

арий, речитативов и хоров, написанных разными раз-

мерами; по содержанию — обычно праздничные сти-

хи на случай, высокого аллегорического стиля, близкие

к пиндарической оде. Различались К. более религиоз-

ного и эпического содержания (оратории) и более светско-

го и лирического (собственно К.). Разрабатывалась в ис-

кусстве барокко и классицизма 17-18 вв.: Ж.Б.Руссо,

К.В.Рамлер, Г.Р.Державин («Любителю художеств», 1791;

«Персей

Андромеда», 1807)

и др.

М.Л.Гаспаров

2. Крупное вокально-инструментальное произведе-

ние торжественного или лиро-эпического характера, со-

стоящее из сольных (арии, речитативы), ансамблевых

и хоровых частей. Русские композиторы второй полови-

ны 19-20 в. сочиняли К. также на поэтические тексты,

специально для этого не предназначавшиеся («На поле

Куликовом», 1939, Ю.А.Шапорина на стихи А.А.Блока).

Лит.: Jakoby R. Die Kantate. КсЯп, 1968.

КАНТИЛЕНА (лат. cantilena — пение, напев) — ко-

роткая лиро-эпическая песня с музыкальным аккомпане-

ментом в романском фольклоре раннего Средневековья

(сохранилась лишь в латинских литературных обработ-

ках);

дружинные

К.

предположительно были одним из ис-

точников «Песни о Роланде» (12 в.) и других шансон де

жесгг (см. Жеста). М.Л.Гаспаров

КАНЦОНА (ит. canzone — песня) — полутвердая

форма итальянской поэзии (см. Твердые формы): стро-

фа классической К. (песенного происхождения, ср. Ви-

реле) состоит из восходящей части (два члена с тожде-

ственным расположением коротких и длинных стихов)

и нисходящей части (один член, кода); целое стихотво-

рение состоит из 5-7 строф и еще одной коды. В других

литературах употребительна в стилизациях.

Пример строфы К. (Вяч.Иванов, по схеме ФЛетрарки:

АЬС +АЬС + cDdEE, где большие буквы—длинные,

а малые — короткие стихи):

Великий Колокол на богомолье

Тебя позвал... Тоской

Затрепетала вдруг нетерпеливой

И вырвалась душа в свое приволье

(На подвиг иль покой?)

Из ласковых оков любви ревнивой...

И вновь над тонкой нивой

Тебя я вижу сирою Церерой:

С печалию и верой

Зовешь ты дождь и солнце на поля,

Где пленный сев таит еще земля.

М.Л.Гаспаров

КАНЦОНЬЁРЕ (ит. canzoniere — сборник песен) —

средневековые рукописи 13-15 вв., объединявшие про-

изведения куртуазных поэтов, которые сочиняли на ро-

манских языках. Большинство К. было записано в Ита-

лии. Наследуя эту традицию, Ф.Петрарка создает свое

338

«Канцоньере» (окончательная редакция 1373-74),

которое положило начало новому жанру европейской ли-

рики — сборнику стихов одного поэта, объединенно-

му образом лирического героя, общим замыслом,

СКВОЗНЫМИ темами. М.ААбрамова

КАПРИЧЧИО (ит. capriccio — каприз) — с 16 в. обо-

значение виртуозной музыкальной пьесы свободной фор-

мы с неожиданными поворотами и эффектами, в 17-

19 вв. — фантастических карикатур (гравюры Ж.Калло,

Ф.Гойи), в 19-20 вв. — фантастического литературного

произведения причудливого характера: «Принцесса Брам-

билла: Каприччио в духе Калло»

(1820)

Э.Т. А.Гофмана, ран-

ние рассказы Э.А.По в его книге «Гротески и арабески»

(1840),4эссе «Авантюрное сердце: Образы и каприччио»

(1929-38)^немецкого профашистского писателя Эрнста

Юнгера.

Лит.: Федоров

Ф.П.

Время й вечность в сказках и каприччио Гоф-

мана

// Художественный мир Э.Т.А.Гофмана. М., 1982. А. Н.

КАРИКАТУРНОЕ

(ит.

caricatura—перегрузка)—ка-

тегория комического, преувеличенно-насмешливое изоб-

ражение чего-либо: внешних свойств, черт характера, ма-

неры говорить; ироническое утрирование. К. жестче юмо-

ристического, но мягче гротескового. От пародии К. отли-

чается своей оригинальностью, тогда как пародия — это

комическое обыгрывание чужого. К. встречается во мно-

гих произведениях литературы: герои Ф.Рабле, Фальстаф

У.Шекспира, персонажи Ч.Диккенса, Н.В.Гоголя. В «Бе-

сах» (1871-72) Ф.М.Достоевского в образе Кармазинова

карикатурно изображен И.С.Тургенев. Примером окари-

катуриванья исторических событий служит «Всеобщая

история, обработанная «Сатириконом» (1911). Особую

область К. в литературе составляют географические на-

звания, имена собственные: «сельцо Вшивая-спесь», «За-

дирайлово-тож» (Н.В.Гоголь. Мертвые души, 1842), «Анна

Мартыновна Змеюкина, акушерка», «Эпаминонд Макси-

мович Апломбов, жених» (А.П.Чехов. Свадьба, 1890).

Лит.: RefortL.

caricature litteraire. P., 1932;

Heuss Th.

Zum Asthetik

der Karikature. Stuttgart, 1954.

A.E. Смирнов

КАРНАВАЛИЗАЦИЯ — междисциплинарный

(культурологический) термин, введенный М.М.Бахтиным

в литературоведение (историческую поэтику), а также

в смежные научные дисциплины (философскую эстети-

ку, теоретическую поэтику, философскую и культурную

антропологию, этиологию, семиотику) для обозначения

воздействия античных и средневековых народных празд-

неств и обрядовых действ — «карнавала» — на образно-

символическое мышление, творческую память

авторство,

в особенности во внекарнавальных, внеколлективно-на-

родных и внеофициальных условиях культурного творче-

ства Нового времени. В границах литературоведческо-

го мышления как такового К. — это, согласно Бахтину,

перевод («транспонировка») обрядово-символического

языка «карнавальной жизни» и «карнавального миро-

ощущения» — определенного рода социально-диало-

гического опыта — на язык словесно-художественных

образов, более или менее индивидуализированного во-

ображения автора-творца. Отсюда основной парадокс

этого понятия бахтинской философии культуры: термин

К.,

теоретически и исторически освещающий целые плас-

ты и этапы европейской (и мировой) литературы, оказы-

вается невыводим и необъясним из т.наз. литературного

КАРНАВАЛИЗАЦИЯ