Паламарчук Е.А. Социальная политика Третьего рейха

Подождите немного. Документ загружается.

148

лезнью и зачастую представляли собой

«вид

забастовки иными средствами».

В сентябре 1942 г., например, ежедневно работу прогуливало почти 20%

всех

рабочих . Соответственно

«подросла»

и статистика арестов за нарушение

трудовой дисциплины. Среднее ежемесячное число арестованных по указан-

ной

нричине немцев составляло в 1941 г. - 1416, в

мае-августе

1942 г. - 1566,

в январе-сентябре 1943 г. - 2108, в январе-июне 1944 г. - 2154 человека'^^^.

Надо,

однако, отметить, что в основе подобных нарушений лежали не

столько политические, сколько экономические причины. Поэтому нет никаких

оснований усматривать в них проявление антогонизма в отношениях

между

ра-

бочими и режимом. Сколь несомненен тот факт, что значительной части «синих

воротничков» власть нацистов импонировала далеко не во всем, столь же бес-

спорно

то,

что большинство их в

конечном

итоге смирилось с нею.

Этому способствовал ряд обстоятельств. Объявив КПГ и СДПГ вне за-

кона

и обрушив репрессии на функционеров этих партий, нацисты практиче-

ски

лишили их возможности оказывать сколько-нибудь заметное влияние на

климат в рабочей среде и одновременно укрепили здесь собственные пози-

ции

путем проведения активной социальной политики. При этом для боль-

шинства рабочих главным аргументом в пользу последней явилась именно

ликвидация безработицы, а в дальнейшем - создание тысяч новых рабочих

мест, что стало следствием стремительного развития военного производства

принятия мер по распределению рабочей силы. Несмотря на то, что в

Третьем рейхе рабочие были значительно ограничены в своих правах, многие

из

них шутили по поводу отсутствия у них сожалений об

утрате

ими «свобо-

ды умирать от

голода»,

неизбежно сравнивая свое нынешнее положение с

годами кризиса, который, таким образом, являлся своеобразным союзником

режима, особенно в первой фазе его существования. Более того, социальные

мероприятия, осуществленные национал-социалистами в трудовой сфере,

восхищали и некоторых известных иностранных политиков, например Ллойд

149

Джоржа, посетившего Германию в 1936 г/'°.

началом войны победы на полях сражений, ограбление оккупирован-

ных территорий, широкомасштабное использование принудительного

труда

граждан иностранных

государств

и военнопленных позволяли поддерживать

самой Германии сносный уровень жизни. К

тому

же привилегированное

положение,

в которое «арийские» рабочие были поставлены по отношению к

иностранцам,

сопровождавшееся их назначением на соответствующие адми-

нистративные должности, для многих из них стало ступенью к социальной

мобильности,

хотя

и ненадолго. Затем ставшие неотъемлемой

частью

повсе-

дневного суп];ествования германских городов налеты союзнической авиации,

которые, если не считать приходивших с фронтов похоронок, впервые заста-

вили

немцев по-настоящему осознать реальность войны, а также последо-

вавшие вскоре сокрушительные поражения

вермахта

принесли с собой

страх

перед неопределенностью

будущего

и грядущим возмездием за преступления

нацистов,

к которым, тем или иным образом, оказалось причастным практи-

чески все немецкое население

рейха,

заставляли подавляющее большинство

«синих воротничков» видеть в гитлеровском режиме свою последнюю опору.

Таким

образом, именно в сфере

трудовых

отношений наиболее четко

проявился

характер социальной политики нацистского режима. С одной сто-

роны,

в Третьем

рейхе

немецкие рабочие лишились большинства прав, кото-

рыми

они обладали в Веймарской республике. Роспуск профсоюзов (ДАФ не

стал полноценной их заменой, прежде всего потому, что не

обладал

необхо-

димой для этого самостоятельностью; задачи же, поставленные перед ним

политическим руководством

рейха,

исходили из приоритета государствен-

ных интересов), законодательно закрепленный запрет на проведение забасто-

вок

и иных акций протеста практически поставили их в полную зависимость

от

«фюрера

предприятия».

Любое

проявление членами

«свиты»

недовольства

150

условиями

труда

или действиями работодателя рассматривалось как нанесе-

ние

урона «производственному сообществу», а следовательно, и «народному

сообществу»

в целом, со всеми вытекающими отсюда последствиями репрес-

сивного характера.

другой

стороны,

достигнутое в короткие сроки рещение проблемы без-

работицы (фактор, примиривший многих рабочих с определенным снижением

их жизненного уровня по сравнению с докризисным периодом: по некоторым

данным,

в 30-е гг. стоимость жизни в Германии выросла на 25%, а налоги по-

глощали до 35%

доходов

рабочего

населения)'*",

реализация иных социальных

программ, основным объектом которых являлись «синие воротнички», убедили

многих рабочих в реальности заботы

них со стороны

государства.

Так,

новые формы проведения отпуска, ранее доступные лишь «слив-

кам

общества», а теперь - если и не для

всех,

то, по крайней мере, для значи-

тельной части рабочих благодаря туристической деятельности КдФ, пропа-

гандируемый последней здоровый образ жизни (в условиях режима, осуще-

ствлявшего стерилизацию и эйтаназию не только душевнобольных, но и фи-

зически

неполноценных соотечественников, это приобретало дополнитель-

ный

смысл) и создаваемые ею условия для массовых занятий спортом в часы

досуга,

несмотря на лежавшие в их основе ярко выраженные пропагандист-

ские

и прагматические соображения, имели реальное содержание и работали

на

создание позитивного имиджа режима в рабочей среде.

Социально-гигиенические меры, осуществлявшиеся фабрикантами на

предприятиях под нажимом руководства «Красоты

труда»,

несмотря на не-

редкие критические замечания в их адрес со стороны отдельных рабочих,

объективно способствовали улучшению условий

труда,

что было немаловаж-

ным

учетом

возраставшей продолжительности рабочего времени и интен-

сификации

труда

в промышленном секторе

экономики.

Более того, заставив

предпринимателей раскошелиться на финансирование указанных проектов.

151

нацисты

использовали это для доказательства реальности существования в

Третьем рейхе «народного сообщества».

Адаптации рабочих к нацистскому режиму способствовали и славосло-

вия

властей в адрес «синих воротничков», подчеркнутая забота о повышении

престижности фабричного

труда

(последний, согласно пропагандистским

клише,

обрел в Третьем рейхе «достоинство», которого был лишен прежде), а

также сохранение 1 мая в качестве «Дня национального

труда»,

празднование

которого проходило с

неизменной

торжественностью.

В конечном итоге путем осуществления широкого комплекса мер в со-

циальной

сфере, с одной стороны, использования искусно мифологизиро-

вавшей действительность пропаганды и террора, которым в Третьем рейхе

был придан тотальный характер, - с другой, нацистам удалось обеспечить

прокламированный

ими «классовый мир на производстве», сделав деятель-

ность немногочисленных подпольных групп, состоявших из членов бывших

рабочих партий,

неэффективной.

Эта неэффективность проявилась, в частно-

сти,

в том, что подпольщикам - социал-демократам и коммунистам, действо-

вавшим в Германии в годы

войны,

не удалось

убедить

большую часть немец-

ких рабочих в том, что у них нет никаких оснований испытывать

чувства

патриотизма по отношению к нацистскому режиму, и в необходимости в

этих обстоятельствах отдавать приоритет соображениям классовой солидар-

ности.

Отдельные

акции

протеста общей картины не меняли.

Следовательно, социальная политика нацизма непосредственно воздей-

ствовала на следующие сферы жизнедеятельности Третьего рейха:

трудовые

отношения,

создание условий для воспроизводства

трудовых

ресурсов, ис-

ключающих его дискретность, регулирование занятости рабочей силы, сти-

мулирование трудовой и общественной активности немцев, обеспечение со-

циальной

поддержки и защиты той части рабочего класса, в лояльности ко-

торого нуждался

нацистский

режим.

152

РАЗДЕЛ

СРЕДНИЕ

СЛОИ

ТРЕТЬЕМ

РЕЙХЕ

2.1.

Положение

мелких и средних нредиринимателей

Предпосылки тоталитаризма вообще

национал-социализма

частно-

сти достаточно

разнообразны.

Кроме названной роли индустриальной стадии

общественного развития, обуславливающей нарастание рациональности

организованности жизни общества, появление монополий

и их

срастание

государством

(с

этой точки зрения фашизм представляет собой

высшую

сте-

пень

монополизма

всеобъемлющую

государственную

монополию),

важ-

нейшими

факторами возникновения нацистского движения стали этатизация

общества, особенно усилившаяся

годы

Первой мировой войны

и в

период

послевоенного кризиса, массовая уверенность немцев

наличии возможно-

сти

улучшить

жизнь

помощью рациональных преобразований

период час-

тичной стабилизации

1924-1928гг.

(«грюндерская горячка»), социально-

психологическая неудовлетворенность населения Веймарской республикой

особенно экономический кризис

1929-1932гг.

Глубокий кризис, приведший к

падению производства до 60%,

к 8

млн, безработных, массовому разорению

мелких торговцев, ремесленников, крестьян

стал

той питательной средой, ко-

торая позволила

Гитлеру

и его сообщникам создать социальную

массовую

базу

ПСДАП, сформировать широкое, предельно идеологизированное

дви-

жение

посредством террора

провозглашения широких социальных про-

грамм прийти к власти'.

Именно

средние слои составили ядро массовой базы национал-

социалистического движения. Проводя пропаганду среди

всего

населения, но

не

сумев, несмотря на определение

«рабочая»

названии, обеспечить сколь-

ко-нибудь значительный приток

организацию «синих воротничков»,

НСДАП значительно пополнила свои ряды за

счет

различных групп среднего

153

класса, в

первую

очередь лавочников и ремесленников.

Хотя

основной ак-

цент на работе с ними нацисты сделали лишь в период

1928-1930

гг., тесная

взаимосвязь

между

нацизмом и мелким бизнесом установилась еще в начале

20-х гг. XX

в.

Уже в 1925 г. членами НСДАП стало значительное число ремес-

ленных мастеров и мелких розничных торговцев, ощущавших давление со

стороны как крупного капитала, так и промышленных рабочих, испытывав-

ших в связи с этим

страх

за стабильность своего экономического и социаль-

ного положения и демонстрировавших

особую

восприимчивость к антисе-

митским призывам нацистов (при этом в

1930-1932

гг. жители крупных горо-

дов среди них превалировали над своими деревенскими коллегами). По тем

же причинам в их

среде

росло и число беспартийных сторонников национал-

социализма. Проблемы же социально-экономического характера, с которыми

указанным группам старого среднего класса пришлось столкнуться после

1928 г., в сочетании со структурным кризисом резко интенсифицировали

этот процесс, придав ему массовый характер. Последнему не помешало

даже

то, что мастерские и магазины новоиспеченных национал-социалистов под-

вергались бойкоту со стороны их антинацистски настроенных клиентов^.

Ремесло и розничная торговля были значительно сильнее затронуты

кризисом,

чем промышленность. Общая картина спада, переживаемого в это

время мелкой буржуазией, выглядела следующим образом. Если взять за ос-

нову показатели 1925 г., то товарооборот хлебопекарной промышленности

упал

со

110,2%

в 1930 г. до 104,3% в 1931 и 94,7% в 1932 г. Соответствую-

щие цифры для шорников составляли 81,7; 60,3 и

44,6%.

Сапожники, маля-

ры,

портные, часовщики, ремесленные предприятия по дерево - и металло-

обработке занимали место

между

этими крайними полюсами. В среднем

сбыт ремесленной продукции снизился в период с 1928 по 1932 гг. на 50%. В

розничной

торговле товарооборот, достигавший 36,3 млрд. марок в 1928 г.,

сократился до 23,1 млрд. марок в 1932 г. (При этом, однако, совокупная доля

154

товарооборота в ремесле, розничной торговле и ресторанном бизнесе увели-

чилась по отношению к национальному товарообороту с 28% в 1928 г. до

29,2% в 1931 г.). Уже в 1932 г. уровень

доходов

немецких самостоятельных

ремесленников

составлял лишь 33,5% от показателей 1928 г. Особенно тяже-

ло приходилось тем из них, кто проживал в сельской местности, вследствие

их более тесной связи с городской промышленностью.

В то же время положение определенных категорий мелких

буржуа

бы-

ло не столь безысходным. Так, в 1932 г., в самый разгар депрессии, обанкро-

тилось менее 1% магазинов розничной торговли,

«штат»

которых состоял из

одного человека. В целом же процент подобных предприятий возрос с 40,5 в

1925 г. до 53,1 в 1933 г. Доля мелких магазинов с менее чем пятью работни-

ками

среди коммерческих фирм в общей сложности за тот же период увели-

чилась с 86,8% до 91,9% (впрочем, этот рост мог быть следствием возраста-

ния

безработицы на более крупных предприятиях торговли)^. Обш,ее количе-

ство ремесленных мастерских за

годы

кризиса возросло, по одним данным,

на

10%, по

другим

- с 1,38 млн. до 1,65 млн., что привело к резкому обостре-

нию

конкуренции в условиях сокращения

рынка'*.

Несмотря

на то, что различные группы ремесленников и торговцев бы-

ли

затронуты кризисом в неодинаковой степени, все они испытали на

себе

его давление, причем, не только в экономической сфере. Здесь нельзя не

принимать

во внимание особенности психологии тогдашнего немецкого мел-

кого

буржуа

со свойственной ему повышенной эмоциональной возбудимо-

стью

(немецкая исследовательница А. Лепперт-Феген назвала этот феномен

«концентрацией социального

страха»^),

в основе которой

лежал

ужас

перед

социальной

деградацией. Именно последний в условиях полной несостоя-

тельности, продемонстрированной кабинетами Брюнинга, Папена и Шляйхе-

ра, не сумевшими предложить сколько-нибудь эффективную программу вы-

вода

страны из кризиса, побудил мелких и средних

буржуа

искать спасения

155

на

крайне правом фланге спектра политических партий, породил у них

стремление к созданию принципиально нового социального порядка с силь-

ной

государственной властью. Подобная власть, по их

мнению,

должна была

обеспечить наиболее благоприятные условия для процветания среднего со-

словия,

заставив крупный капитал потесниться на рынке, поступившись ча-

стью своих прибылей, которые предстояло направить на осуществление со-

ответствующих социальных мер.

Па

таких настроениях искусно сыграла нацистская пропаганда, заста-

вив значительную часть старого среднего класса поверить, что победа нацис-

тов означала скорое осуществление их требований, нашедших отражение в

Программе ПСДАП: ликвидация «процентного налогового

рабства»

(п. 11);

«конфискация

всех

капиталистических картелей» (п. 13); «создание и сохра-

нение

здорового среднего класса; немедленное обобществление крупных

универсальных магазинов и сдача различных универмагов в аренду по низ-

ким

тарифам мелким торговцам, поставляющим товары

государству,

феде-

ральным землям или муниципалитетам»

(п.

16)^.

Поначалу нацистский режим, казалось бы, пошел навстречу чаяниям

среднего класса, обеспечив определенным его группам участие в реализации

программы «общественных

работ»

1933-1934

гг. .Эта программа, по

мнению

А. Швейтцера, и была разработана, главным образом, в интере-

сах мелкой буржуазии^. Па наш взгляд, для столь категоричного

утвержде-

ния

нет веских оснований, но тот факт, что от первых проектов, осуществ-

лявшихся в рамках этой программы, в значительной степени выгадали пред-

ставители мелкого бизнеса , сомнений не вызывает. Подобными бенефициа-

риями

были, главным образом, строительные ремесленные предприятия,

привлекавшиеся к реализации проектов по созданию автобанов, ремонту или

благоустройству жилых домов. Причем вплоть до 7 сентября 1933 г. соответ-

ствующие субсидии предоставлялись лишь тем фирмам, которые были заре-

156

гистрированы ремесленными палатами. После указанной

даты

это ограниче-

ние

было отменено по настоянию рейхсминистра

экономики

К. Шмитта. Ре-

месленные гильдии и палаты образовывали различные объединения - «фрон-

ты» - с целью

координации

размещения заказов и распределения материалов,

стремясь вернуть цены на товары и

услуги

к докризисному уровню. Количе-

ство домов, подвергшихся в рамках данной программы ремонту и перестрой-

ке,

составило в 1933 г. -

69240,

в 1934 г. -

129180,

в 1935 г. -

50500,

в 1936 г.

35100.

Согласно официальным данным, государственные

расходы

на эти

цели вылились в

сумму

2,8 млрд. рейхсмарок. Из них на

долю

правительст-

венных субсидий приходилось около 500 млн. марок (при этом соотношение

средств, выделяемых из указанной суммы на реализацию частных и импер-

ских проектов, составляло соответственно 4:1 в сфере ремонта и 1:1 - в ре-

конструкции

зданий^).

В то же время в статье, напечатанной в 1934 г. в «Не-

мецком

экономисте», отмечалось, что для финансирования указанных работ

частными и государственными фондами было предоставлено в общей слож-

ности

2 млрд. марок, что позволило спасти от безработицы 800 тыс. человек.

Выгадали

же от этого, по мнению автора публикации, две группы среднего

класса: ремесленники, занятые в строительной сфере, на

долю

которой при-

ходилось около 50% всей ремесленной отрасли, и домовладельцы, получив-

шие возможность, переделав офисы в меблированные комнаты, большие

апартаменты - в меньшие помещения

того

же рода,

сдавать

их в наем арен-

даторам с

низкими

доходами'°.

Впрочем, такая идиллия продолжалась недолго. В 1934 г. было

удовле-

творено не более пятой части

всех

заявок на предоставление кредитов, сред-

ний

размер которых составлял около 3 тыс. рейхсмарок'^ Фактически уже в

апреле 1934 г. правительство, отказавшись от дальнейшего субсидирования

программы реконструкции старого жилья, сместило акцент на предоставле-

ние

налоговых

льгот

и гарантированных займов, предназначенных для инве-

157

стирования

нового жилищного строительства. При этом, однако, были введе-

ны

ограничения, закрывавшие ипотечным банкам

доступ

на основной рынок

и,

таким образом, лишавшие их фондов, предназначенных для финансирова-

ния

проектов переселения и специального обеспечения жильем, а также уре-

заны

субсидии, выделявшиеся на строительство полудеревенских домов'^.

В связи с этим нельзя не согласиться с мнением А. Швейтцера о том,

что указанные меры по оздоровлению мелкого бизнеса представляли собой

промежуточную фазу правительственной программы, вследствие

чего

ее

продолжительность составила всего лишь около 18 месяцев. По истечении

этого периода она была в значительной мере вытеснена программой пере-

вооружения, пролившей золотой

дождь

заказов и субсидий на крупный капи-

тал. Анализ динамики соотношения

между

жилищным и военным строитель-

ством, проделанный американским ученым, дал

следующие

результаты:

при

общем росте

расходов

на реализацию строительных проектов с 3,2 млрд. ма-

рок

в 1933 г. до 12 млрд. марок в 1938 г. доля ассигнований на жилищное

строительство

упала

с 28% до 18%, а инвестиций в государственное и воен-

ное

строительство увеличилась с 72% до 82%. Первое должно было отвечать

потребностям экономики военного времени. В связи с этим регулирование

жилищного строительства на всей территории

рейха

было взято на себя вла-

стями.

Согласно правительственному постановлению от 17 ноября 1936 г.,

государственные субсидии, направляемые в эту сферу, были ограничены

проектами,

предусматривавшими сооружение домов для квалифицированных

рабочих (распоряжением Геринга от 7 ноября

того

же

года

полный контроль

за обеспечением последних жилплощадью был передан биржам

труда,

что

привело к сокращению гражданского строительства). Строительные фирмы

должны были отчитываться о каждом проекте стоимостью свыше пяти тысяч

рейхсмарок. Ускоренная подготовка к войне привела к

тому,

что общая сум-

ма

расходов

на жилищное строительство сократилась с 2,2 млрд. марок в