Шантепи де ла Сосей. Иллюстрированная история религий
Подождите немного. Документ загружается.
341
Таким образом, греки искали в религии руководства для нравственной жизни - и не
нашли. Их главные добродетели: мудрость, мужество, благоразумие, справедливость -
имеют к богам лишь косвенное отношение. У этого народа, с его высокими стремлениями
и необузданным чувством свободы, грех состоял главным образом в несоблюдении
должных границ, в гордости. Во всяком случае оценка греческой этики будет слишком
низка, если не обратить внимания на то, что ею были поставлены тонкие этические
проблемы, которые и были подведены под религиозную точку зрения, что видно,
например, из усердной работы над теодицеей. Ни один народ древности не брал на себя
таких возвышенных задач и не чувствовал столь глубоко своих недостатков. Греки
старались достигнуть блаженства в гармоническом существовании, подобно тому, как
своих богов они представляли блаженными. Но они не нашли условий такого счастья и не
выяснили, что именно ему препятствует.
ЭЛЛИНСКИЙ ПЕРИОД
Период, начинающийся с Александра Великого, обыкновенно обозначается именем
эллинистического. Греческая культура, оторванная от своего национального основания,
распространялась по всему миру и смешалась с восточными элементами, - двойной
результат, сознательно имевшийся в виду Александром. Александр приносил жертву
олимпийским богам, послал свою первую военную добычу в Афины Палладе Афине, на
крайнем пункте своих походов - в Гифазисе - воздвиг алтари двенадцати олимпийским
богам и велел произвести военные игры на греческий манер. В его новом городе
Александрии главный храм принадлежал Посейдону; существовал и культ Деметры, но
также и культ Изиды. В разных странах Александр почитал местных богов: в Тире -
Мелькарта, в иерусалимском храме - Иегову, в Вавилоне - Ваала, Зевса Амона, оракула
которого он вопрошал в Ливийской пустыне. Таким образом он ставил рядом различные
религии как равноправные, и эта теокразия сделалась образцом для всего эллинского
периода.
Но греческий дух, перед которым открылось столь широкое поле, будучи пересажен
на чужую почву, потерял благодаря этому некоторые из своих характерных особенностей.
Греческим теперь уже сделался весь известный мир, и главными местопребываниями
культуры, рядом с Афинами, стали Пергам, Родос и Александрия. Национальную жизнь
сменила жизнь космополитическая, публичную - частная. Гордость и чувство свободы,
которыми питалась греческая литература и которые имели в Демосфене своего
последнего представителя, исчезли. Соответственно новому положению возникли новые
роды искусства: новая комедия Менандра, роман - в том и в другом рассказывалось о
похождениях, приключениях, любовных историях отдельных лиц; идиллия,
превозносившая изнеженным жителям больших городов простоту сельской жизни или
рисовавшая жанровые картинки из действительной жизни. Философия стремилась
содействовать нравственному образованию и счастью личности и отклонилась от
политических умозрений, составлявших еще у Платона венец системы. В качестве
школьной учености философия сохранялась еще в течение столетий и именно в Афинах,
где ряд лиц, стоявших во главе школ и последовательно занимавших большей частью
почетное положение, продолжал распространять традиции отдельных доктрин.
Собственно столицей учености в этом периоде была Александрия. Птолемеи показали
себя большими покровителями науки и искусства; они основали в Александрии
библиотеку и ученую школу музея. Образование носило здесь преимущественно ученый
характер и состояло главным образом в собрании и истолковании литературных сокровищ
древности и в подражании им. Именем александрийского обозначают то направление в
литературе, которое недостаток вдохновения прикрывает старательно выглаженной и
искусно обработанной формой и которое произвело только талантливые ремесленные
342
издания. Таланта у поэтов первого столетия периода Птолемеев отрицать нельзя. Элегии и
гимны Каллимаха, эпос Аполлония Родосского и главным образом идилии Феокрита
принадлежат к числу достойных внимания произведений литературы, пережившей уже
свое цветущее время. Для истории религии эта поэзия имеет ценность главным образом
потому, что она сохранила много древнего материала. Только описания Феокрита, вроде
изображения болезненно-влюбленной женщины с ее чародейственными средствами или
большого религиозного праздника в Александрии, позволяют нам бросить взгляд на
стремления его времени.
В религии эллинистический мир вообще оставался верен древним культам и обычаям.
Но вместе с независимостью мелких греческих государств сокрушилось и могущество
предания и закона в политической области, и сами боги потеряли часть своей деятельной
сферы. Несмотря на это, служение им в Александрии и других местах совершалось с
большой пышностью. Оппозиция против кровавых жертвоприношений, которая у греков
возникла уже давно (Пифагор, Эмпедокл, Гераклит), нашла себе красноречивого
представителя в лице последователя Аристотеля - Теофраста. В эллинистическом мире
пробудился живой интерес к древнему достоянию не только греков, но и других народов и
к изучению их состояния в древние времена. Греческий язык стал средством для
взаимного знакомства ранее отделенных друг от друга цивилизаций. В третьем веке Бероз
писал о вавилонской древности, Манефон - об египетской, семьдесят толковников
переводили на греческий язык Ветхий Завет. Таким образом происходило знакомство с
различными религиями и смешение их между собою. Птолемеи почитали как греческие,
так и египетские божества и оказывали покровительство многочисленному иудейскому
населению своей столицы. Что Селевкид Антиох Эпифан не выказал такой же терпимости
по отношению к палестинским иудеям, это следует объяснить отчасти политическим
положением самих иудеев и их различных партий.
Между божествами, которые в этот период стояли особенно на первом плане, мы
назовем древнюю сирийскую богиню в Гиерополисе, Гелиоса родосцев, Сераписа,
принесенного из Синопа на Понте в Александрию. Благодаря походу Александра в
Индию, где в одном городке Пизе предполагалась родина Диониса, культ этого бога также
получил новое развитие: сам Александр отождествлялся с Дионисом. В особенности резко
обнаружилось в это время обоготворение властителей, свойственное рабскому Востоку. В
Александрии с большой пышностью и великолепными процессиями совершали апофеоз
Птолемея Лага; ему был воздвигнут храм и в честь его отправлялся регулярный культ.
Почитание Димитрия Полиоркета в Афинах льстивой низостью превзошло все бывшее до
тех пор. На том месте, где он вступил на Аттическую землю, ему, как сошедшему, был
воздвигнут алтарь; ему был отведен храм, в котором он даже устраивал свои попойки; ему
приносились жертвы, его вопрошали, как бога-оракула. Такие случаи не составляли
исключения; мы можем привести подобные примеры в различных эллинистических
царствах. Эти апофеозы важны как подготовительные ступени к позднейшему римскому
культу императоров.
О том, как римляне после завоевания Коринфа и эллинских царств вступили в
обладание наследством греческой культуры, мы расскажем в следующей главе.
РИМЛЯНЕ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
При изложении исторического очерка римской религии приходится встречаться с
большими трудностями. На первый взгляд представляется, что на римскую древность
достаточно пролили свет богатые исторические традиции; между тем нигде нет такой
343
большой разницы между традиционной историей и результатами новых критических
исследований. Римская история трактует преимущественно о государственном
устройстве, тогда как религия рассматривается большей частью как ее подразделение, и из
римской религии нам известен почти исключительно культ, который принадлежал к
жизни государства. Фиолософское и религиозное учение римляне выработали только
позднее и притом несамостоятельно. Выдающаяся литература, открывающая нам силу
религиозной мысли и мотивы, обусловливающие духовный характер жизни, существует
только для времени упадка настоящей римской жизни. Поэтому нам остается почти
только один государственный культ, но и тут встречаются значительные затрудения как в
подробностях, так и в истории его происхождения.
Этрусская ваза
Развитие римского народа, с одной стороны, было в тесной связи с развитием
греческого, с другой же - являлось как его противоположность. Предположение о том, что
греки и италики первоначально составляли одну особую отрасль индогерманского
племени, сделалось невероятным после новых исследований: к италийской народной
группе нельзя отнести всех древних жителей Италии, как, например, япигов и мессапиев,
живших в Калабрии и Апулии, которых в последнее время стали ставить в связь с
иллирийцами. К италийской группе относятся только латинские и умбро-самнитские
национальности, жившие в средней Италии, по обеим сторонам Аппенин.
Лингвистические памятники дали возможность разделить их на эти две группы, с
подразделением последней на умбров и самнитов (умбрийское и оскское наречие), но и до
настоящего времени на основании лингвистических данных нельзя еще составить полного
родословного дерева италийских национальностей. Гораздо достовернее то, что город Рим
был по-преимуществу латинским городом и самнитский элемент в нем хотя и был очень
древним, но стоял на втором плане. Римское государство уже рано вступило в
соприкосновение с этрусками и греками, жившими в самой Италии. Относительно
происхождения этрусков (Разены) лучшие исследователи до сих пор не пришли ни к чему
верному; но твердо установилось мнение, что со времени Тарквиниев Рим значительно
подвергся их влиянию - как и влиянию греков, имевших на юге полуострова
многочисленные колонии с высокоразвитым населением. Хотя исторически и нельзя
доказать существования сношений между этими колониями и италиками, но более чем
вероятно, что еще ранее того периода, когда римляне сознательно усвоили себе духовные
сокровища греков и старались их переработать, греческие культы и нравы в самой Италии
оказывали влияние на развитие юной римской культуры.
Римский форум
Нельзя, однако, не указать и на противоположность между римским и греческим: в
государственном устройстве и в искусстве, в литературе и религии, при значительном
общем материале и деятельном историческом общении, греки и римляне стремились и
приходили почти к противоположному. Всемирную задачу римского народа,
сравнительно с исторической деятельностью греков, Виргилий описывает в виде такой
антитезы: "здесь искусство, там всемирное владычество". Если за италиками можно
признать "глубокое чувство общего в особенном" (Моммзен), то греки, наоборот, жили
скорее в созерцании конкретного. Божества греков изображались пластически и в
мифологии являлись живыми личностями; у римлян они остались абстракциями. Но
344
религиозность римлян была не менее религиозности греков; она только другого рода, она
вся уходит в ритуал, и то, что она теряет в жизненности, она выигрывает в
торжественности.
ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ
Источники, из которых можно было бы ознакомиться с римской религией, очень
недостаточны, особенно для древнейшего периода. Сведения свои мы заимствуем из
литературы, подвергнувшейся влиянию греческой образованности и потому уже мало
понимающей оригинальное италийское, и из указаний, впрочем многочисленных,
позднейших, отчасти даже очень поздних ученых и антиквариев; но собственно тех
источников, которые лежат в основании этих указаний, дошло до нас очень мало.
Конечно, каждый год доставляет нам археологические открытия, но число их очень не
велико для истории римской религии сравнительно с греческой или египетской. На
первом плане стоят надписи, которые были собраны в Coprus inscriptionum Latinarum,
издаваемом Берлинской академией с 1863 г. под руководством Моммзена. Конечно,
важнее этих надписей были бы (если бы мы только имели их) законы и летописи,
собрания постановлений гражданского и священного права, записи многих жреческих и
иных коллегий, ритуальные предписания и культовые песни; все это, кроме немногих
отрывков, потеряно. Политические и сакральные тексты не резко различались. Мнимые
leges regiae (названные по имени позднейшего собирателя jus Papirianum - Папириево
право) были самыми древними жреческими правилами; только списки магистратов, как
libri lentei, которые часто упоминает Ливии, хранились в храме Юноны-Монеты в
Капитолии. Из формул, употреблявшихся различными корпорациями при
священнодействиях, до нас дошли только небольшие остатки, каковы, например,
некоторые отрывки из древних песнопений axamenta или carmina saliaria, которые пели
салии на весенних праздниках Марса и которые, оставаясь неизменными по языку, уже во
время Цицерона были непонятны.
В стихах этих песен упоминались отдельные боги, и по их именам самые стихи
называются janui (в честь Януса), jovii (в честь Юпитера) и т.д. Несколько более имеем мы
из гимнов Арвальских братьев (жреческой коллегии из 12 жрецов), по крайней мере один
carmen, также с древними формами языка, найден был в Риме в 1477 г., и с того времени
его много раз комментировали. В новое и новейшее время еще открыты были многие
отрывки из актов их коллегии, все относящиеся ко времени императоров. В эту обширную
темную область бросают луч света так называемые tabulae Iguvinae, игувинские таблицы
(7 таблиц, 447 строк), найденные в городе Губбио в 1444 г. Эти таблицы, написанные на
латинском и умбрском диалектах, содержат как предписания, так и формулы одного
умбрийского культа, "атридийского" братства, и вместе с обычными известными нам
богами, каковы Юпитер, Марс, упоминают еще многих, нам неизвестных и непонятных
богов, как Cerfius, Vofionus, Tefer.
Бюст весталки в Римском форуме
У жрецов в самом Риме развилась разносторонняя писательская деятельность, но, к
сожалению, мы знаем о ней только по поздним известиям и скудным цитатам.
Обыкновенно различаются книги понтификов libri pontificum, содержащие ритуал и
священное право, толкования, commentarii pontificum, заключающие в себе dйcrйta
(постановления) и responsa (заключения), данные по разным случаям и в качестве
прецедентов сохранявшиеся для будущего; annales maximi - хроника, ежегодно
345
публикуемая верховным жрецом; fasti - часть календаря, в которой означены были дни
заседаний и решений суда и перечислялись праздники и игры, и т.д. В интересах истории
религии особенно достойна сожаления потеря тех официально утвержденных священных
формул, которые известны под именем индигитамент и которые могли бы дать
важнейшие сведения о римском мире богов. Как можно судить по замечаниям у
позднейших писателей, - таких, например, как Варрон, Сервий, Цензорин - эти
индигитаменты, инкантаменты или индиции - indigitamenta, incantamenta vel indicia
(Paulus) - были формулы, постоянно и неизменно употреблявшиеся для призывания
отдельных богов, с упоминанием при этом их свойств. Вероятно, эти индигитаменты
содержали названия всех богов, или по крайней мере всех древних, потому что это можно
документально доказать по отношению к некоторым группам богов. Число этих богов
должно было быть чрезвычайно велико, потому что "каждому отдельному состоянию" и
"всякому моменту какой-нибудь деятельности предстояло особое божественное
существо". Индигитаменты удостоверяют, насколько у римлян человеческая жизнь и
всякое дело и побуждение были во всякий отдельный момент тесно связаны с религией и
какое большое значение в религии имела формальная сторона.
Целомудрие
Таким образом, непосредственные источники для нас недоступны и нам остаются
лишь гораздо более поздние сведения, которые мы почерпаем из литературы и из работ
ученых и антиквариев; но литература отражает в себе религиозное или антирелигиозное
направление писателей своего века, и с этой точки зрения впоследствии мы будем
говорить о Цицероне, Лукреции, Виргилии, Горации и проч. Многие из них, впрочем,
занимались в то же время обработкой более или менее древнего материала: так, у
Виргилия можно найти многое из древних обычаев и преданий. Сочинение Цицерона De
divinatione ("О предугадывании") гораздо интереснее вследствие большого количества
собранных в нем древних историй и стихов, чем в силу его философских замечаний.
Особенно у Овидия в его шести книгах, к сожалению, обнимающих собою только
полгода, находится большое богатство для желающего заняться исследованием
праздничных обычаев и затем всего, что относится к календарю.
Родоначальником ученого писательства в Риме является Катон старший, который в
своей "Древнейшей истории" (Origines) в первый раз изложил римскую историю в прозе; в
этом сочинении есть и многие культурно-исторические сведения. Но мы знаем об этой
книге только из случайных упоминаний у других. Через сто лет после этого в Риме уже
распространена была образованность и в него проник греческий дух, от чего тщетно
предостерегал Катон. Всадник Люций Элий Стилон (L. Aelius Stilo) комментировал
древние памятники, в том числе и салийские гимны; жрец Квинт Сцевола прежде всего
был юристом, но уделял деятельное внимание и религиозным вопросам. Оба они
находились под влиянием стоической философии и оба были учителями Варрона. Но за
ученых по-преимуществу считались у римлян Публий Нигидий Фигул и Марк Теренций
Варрон; цветущей порой их деятельности была первая половина I в. до н.э. Варрон имел
энциклопедические знания и в прозе и поэзии написал семьдесят четыре различных
сочинения, из которых, правда, до нас дошло лишь немногое. К счастью, в сочинении
Августина "О граде Божием" сохранился подробный обзор содержания его собрания
материалов по римской древности, с многочисленными цитатами: это сочинение
называлось Antiquitates rerum humanarum et divinarum - "Древние сказания о делах
человеческих и божественных". В первых 25 книгах изложены дела человеческие, quod
prius existerint civitates, deinde ab eis res divinae institutaesint (потому что сначала было
человеческое общество, и оно уже установило религию). В 16 книгах говорится о
346
сакральных делах, 3 книги после введения посвящены пяти предметам: священным лицам,
местам, временам, священным действиям и наконец богам, которые разделялись на dei
certi, incerti и selecti (богов достоверных, сомнительных и избранных). Рядом с этими
отрывками из Варрона большое значение имеет то, что осталось из лексикона реалий
Марка Веррия Флакка.
Мир
При Августе Веррий в алфавитном порядке собрал в книге De verborum significatu ("О
значениях слов") всякого рода сведения о римских древностях. Из этого сочинения
Помпеи Фест сделал извлечение, а Павел Диакон (в VIII в. н.э.), в свою очередь, сделал
выписки из Феста. Правда, мы имеем только эти последние, вместе с отрывками Феста, но
и в такой производной форме это сочинение составляет для нас очень важный источник.
При Августе жил также вольноотпущенник и библиотекарь Гигин (Giginus), который
писал о многом, но мы упоминаем здесь о нем потому, что ему приписывают - впрочем, с
сомнительным правом - сборник из 277 сказаний (fabulae), сочиненных в подражание
греческим мифографам и содержащих исключительно греческие мифы, только с
латинскими именами. Несравненно важнее в качестве источника для познания
древнеримской религии комментарий к Виргилию Сервия, писавшего во 2-й половине IV
в. и сообщающий многое, без него неизвестное, о религиозных древностях из Варрона и
др.
Это суть все важнейшие источники, хотя еще можно обращаться за сведениями к
таким историкам, как Полибий, Ливии, Дионисий Галикарнасский, и к таким ученым, как
Плиний и Плутарх. Много драгоценных сведений, хотя, правда, очень неравного
достоинства и взятых из вторых или третьих рук, заключают в себе такие авторы, как во II
в. Геллий, в III в. Цензорин (De die па tali, 238 г.), в IV и V вв. Макробий (Saturnalia). Из
отцов церкви ритор Арнобий и особенно его ученик Лактанций уделили язычеству
значительное внимание.
БОЖЕСТВА ДРЕВНИХ РИМЛЯН
Как ни бедны были религиозное учение и мифология римлян, однако мы знаем их
представления о божественных существах и влиянии их на жизнь отчасти из самого
культа, отчасти из их часто прозрачных имен. Здесь мы не будем говорить о сочетании
римских богов с греческими; оно было завершено уже при Эннии, который в двух стихах
называет двенадцать богов. Боги эти были те самые, которым, по рассказу Тита Ливия,
после сражения при Тразименском озере было совершено в Риме жертвоприношение
lectisternium ("божья трапеза"). Изображения их были поставлены, по греческому обычаю,
на форуме, и они часто назывались Consentes - боги-советники. Впрочем, представление о
высшем совете богов, которые поэтому назывались consentes или complices, было
свойственно этрусской религии; там это были боги, которые советами своими помогали
Юпитеру (Тина); они вместе произошли и должны были вместе погибнуть; эти боги в
свою очередь были подчинены высшим скрытым богам тайного мирового порядка -
темным богам dii involuti, число и имена которых неизвестны. Но такие идеи во всяком
случае были чужды римской религии; мы не имеем возможности ни определить точного
числа главных богов, ни установить точной классификации божественных существ и не
имеем права приписывать древним римлянам представлений о совете богов и о тайном
мировом порядке. Деление Варрона (dii certi, incerti, selecti) понятно с точки зрения этого
писателя, но нисколько не основано на сущности дела. Даже значение такого деления не
347
вполне ясно. Dii certi были древнеримские божества, существо и деятельность которых
ясно описаны в жреческих актах и формулах. В противоположность им dii incerti были
или те, которые не были сначала несомненны, но только через причисление к сонму богов
- консекрацию - сделались богами, следовательно, это были обоготворенные люди
(Кастор, Поллукс, Геркулес) и олицетворения добродетелей (Преллер); или же они были
просто скрытые боги, которых и Варрон знал только по имени; таковы Сумман, Фурина и
т.д. (Марквардт). Dii selecti были главные боги, которым принадлежали самые большие
храмы и служение которым стояло на первом плане. Варрон знает их двадцать. Кроме
перечисленных двенадцати богов к ним еще принадлежали Янус, Сатурн, Гений, Солнце
(Sol), Оркус, Либер-отец (liber pater), Земля (Tellus), Луна. Очевидно, что различия эти
коренились единственно лишь во внешней обстановке, а не в характерных чертах самих
божественных существ. Более первоначальный характер имела, по-видимому,
противоположность между новыми богами, dii novensides (или novensiles) и indigetes,
которую мы встречаем в старинных формулах: dii novensides были чужие, a dii indigetes
туземные боги. Но у римлян были и другие деления; так, мы находим: dii superi (вышних
богов), inferi (нижних) и medioximi (средних). К последним причисляются и dii terrestres
(земные боги), следовательно, они не были божествами моря, так как море для древних
римлян было чуждым элементом; они не были, как впоследствии, и полубогами - средним
классом между богами и людьми. Боги группировались не только по областям своих
владений, но и по своим функциям: так находим в индигитаментах dii conjugates (брачных
богов), praesides puerilitatis (охранителей детства), dii nuptiales (свадебных богов), dii
agrestes (земледельческих) и т.д.
Существа, которым поклонялись римляне, были скорее божественными сущностями
(numinа), чем личными богами. Были боги культа, которые заведовали участью отдельных
людей и защищали государство; dii complures hominum vitam pro sua quisque portione
adminiculantes (многие боги, поддерживающие человеческую жизнь, каждый по мере
своих сил), как говорит Цензорин в "De die natali", о богах индигитаментов. Ни пластика
или мифология, ни духовная потребность или рассудочная рефлексия - ничто не
возвысило эти существа до духовной сферы, и из них не образовалось ни семейства, ни
общества. Правда, что божеские четы: Сатурн и One, Сатурн и Луна, Квирин и Тора,
Вулкан и Майя, Марс и Перия, - часто назывались отцами и матерями, но это означало
лишь то, что они были защищающими, производящими и питающими силами; их
взаимные отношения не развились далее. Римляне почитали предков и духов; отдельные
функции человеческой жизни и деятельности имели также своих духов. Были еще у
римлян боги, или группы богов, у которых индивидуальность не различалась. Таким
абстракциям, как Juventus, или Фортуна, был также уже в ранние времена посвящен
усердный культ. Высшие боги, имевшие хотя и не ясно выраженный, но все же более
личный характер, находились в связи с природой или же были защитниками государства.
Отождествление римских богов с греческими пошатнуло веру в них, но не изменило
значительно воззрений на их существо. Теперь мы займемся ближайшим рассмотрением
этих богов.
Остатки римского акведука в Капанье
Число богов, значащихся в жреческих индигитаментах, определить невозможно. Нигде
мы не встречаем такого бесконечного раздробления божеского существа, как у римлян:
всякое отдельное состояние, всякое действие, даже часть действия, всякий класс
предметов имели особых духов-защитников. Большое число божеских существ,
упоминаемых в индигитаментах, первоначально были богами данного момента и лишь
впоследствии перешли в родовые понятия. Этих богов Узенер называет особенными
348
богами (Sondergotter). Амброш считал имена их в молитвенных формулах за обозначение
именно тех свойств, или функций богов, к которым обращались в каждом определенном
случае: так, известно, что, например, Юпитер призывался салиями в качестве Lucetius,
Фавн - как Innus и Fatuus. Однако связь этих призываний с более личными богами могла
быть доказана лишь для отдельных случаев, и личность италийских богов была слишком
слаба, чтобы разлагаться на многие функции. Последние с самого начала существовали
сами по себе независимо; духовный и лингвистический процесс, лежащий в основе их
развития, ясно изложен Узенером. Из этого круга богов Варрон сохранил для нас лишь
немногих. Это суть именно те, которые заведывали эмбриональным развитием: боги
рождения, боги, которые защищали дитя и мать, боги, помогавшие развитию ребенка,
одни в раннем, другие - в более позднем возрасте; боги брака и те, которые помогали в
особенных случаях жизни. Следующие примеры покажут, до каких мелочей простиралось
это деление: маленького ребенка учили пить и есть Эдука и Потина, Куба охраняла его
постель, Оссипаго укрепляла его кости, Карна - его тело, Статан (Statanus) учил стоять,
Абеона и Адеона - ходить, Фабулин, Фарин и Локуций - говорить. Когда ребенок
становился старше, тогда в училище вела его Итердука и обратно в дом приводила
Домидука; Мене, Каций (Catius), Коне, Сенция делали его понятливым; Волента и
Стимула укрепляли его волю, Престана, Полленция, Перагенор, Стрениа - силу
исполнения, и так шло до бесконечности. Кроме приведенных рядов богов, были еще
многие другие. Все части дома имели своих особенных богов: так, Форкул (Forculus)
охранял двери дома, Лимент (Iimentus) - пороги, Кардеа - дверные крючки. Понятно, что
при земледелии почитались многие такого же рода существа. Акты арвальских братьев
называют двенадцать богов, которые издавна наблюдали за разными моментами посева и
призывались при служении в роще богини Dia. Римляне предпочтительно занимались
земледелием, но и скотоводство и другие занятия имели также своих божественных
покровителей: так, на Бубоне (Bubona) лежало попечение о быках, на Эпоне - о лошадях,
на Палесе - об овцах; пастухи почитали Флору и Сильвана, садовники - Путу и Помону,
купцы - Меркурия. Все эти имена мы приводим только как примеры, не имея вовсе в виду
дать сколько-нибудь полный перечень важнейших богов. Сюда же следует причислить и
божества с более личным характером, например Сатурна, который упоминается как в ряду
богов зачатия, так и в числе dii agrestes. Эти боги в полном смысле dii certi (неизвестно,
находится ли это название в индигитаментах, или, что вероятнее, оно принадлежит
Варрону), indigetes, древние туземные боги, которым служили не только молитвами, но и
жертвами, а позднее воздвигали им алтари и ставили изображения, перед которыми
отправлялся культ. Имена, под которыми они призывались в индигитаментах, означали
только их функции, но собственные имена богов оставались тайной. Результат актов
культа вообще зависел от безошибочной индигитации, так что, назвав уже целый ряд
богов, из опасения забыть имя какого-либо бога, в заключение произносили общую
формулу, как: "quisquis es" ("кто бы то ни был"), или "sive quo alio nomine fas est appellare"
("кого надо называть каким-нибудь другим именем"), или "sive deo, sive deae" ("или богу,
или богине") и т.п.
Невозможно точно определить границы между богами, охраняющими отдельные
моменты жизни, и общими абстракциями, так как те и другие установлены сходными
духовными процессами.
Лар
Такие существа, как Стрения, Мене, принадлежат обоим. Но мы должны особенно
подчеркнуть этот характер всеобщего одухотворения жизни и мира, ведущий к
образованию абстракций. Эта черта принадлежит к древнейшим в римской религии и
349
замечается еще и в позднейших ее фазах, когда за самостоятельные существа считались
dementia или Providentia обоготворенных императоров. Разные добродетели: свобода,
счастье, мир и т.п. - не только были обожествлены в римской религии, но они были прямо
богами, которым был посвящен культ: воздвигались храмы, статуи, алтари таким
существам, как Pax, Fides, Victoria, Spes", libertas, bonus Eventus, Virtus, Concordia,
Pudicitia, Pietas (мир, верность, победа, надежда, свобода, удача, мужество, согласие,
целомудрие, благочестие). Между всеми этими богами более всего чествовалась богиня
счастья, счастливого случая Фортуна. Она имела многие храмы в Риме и в его
окрестностях, и в честь ее учреждены были многие культы. Два ее древнейшие святилища
основаны были, по преданию, Сервием Туллием, из коих одно было на правом берегу
Тибра, куда на веселый праздник 24 июня собирались преимущественно чернь и рабы;
другое было на Бычьем форуме - рынке, где Фортуну представляло скрытое изображение,
с которым были связаны разные саги. Кроме того, она почиталась под различными
названиями, как Fortuna publica (или populi Romani) - общественная, Fortuna muliebris -
женская, в воспоминание достигнутого римскими женщинами отступления Кориолана.
Были еще: Fortuna equestris - конная, Fortuna barbata - бородатая, которой юноши
посвящали первую бороду, и т.д. Эти Фортуны как вообще, так и для отдельных классов и
на особенные случаи, вполне отвечают римским воззрениям; представление же о стоящей
выше богов непреклонной силе рока было чуждо римлянам, хотя оно, по-видимому,
лежало в основе служения Fortuna Primigenia - Первородной - в Пренесте, признававшейся
за мать Юпитера и Юноны.
Как жизнь и мир во всех своих частях находились под духовными влияниями, так и
смерть и подземный мир имели в религии своих представителей; правда, они были
немногочисленны и римляне не выработали собственного представления о царстве
смерти, а свои мнения о нем большей частью заимствовали у греков. Главною фигурой
был Orcus - бог подземного мира, тождественный с diis pater (хотя этого не признает
Преллер). Он похищал живых и низводил их в свое мрачное царство, но чтобы имя Orcus
означало иногда это царство, а не самого бога, этого нельзя доказать ни из одного
писателя древности. Orcus принадлежал к почетнейшим богам культа; Варрон причисляет
его к dii selecti.
Прочие dii inferi были души умерших, которых, выражаясь эвфемистически, называли
добрыми Manes или также еще молчаливыми (Silentes). Культ душ предков, dii Manes (D.
M. - на многих могильных надписях), был в Риме очень древним; культ же героев был не
римский, а во всех случаях, когда он существовал, перешел от греков. Тело умершего
торжественно провожалось до места погребения. В похоронных процессиях участвовали и
предки, в лице людей, имевших их маски и атрибуты. В десятый день совершалось
угощение и приносилась жертва (sacrificium novemdiale - девятидневное
жертвоприношение, feriare denicales - погребальная жертва) и, кроме того, близкие
покойника в течение года не раз приносили ему на его могиле дары; постоянно же
совершалось это в dies parentales (с 13 до 21 февраля; последний день 21 февраля
назывался feralia). Эти дни считались общественными праздниками, а 22 февраля был
фамильным праздником - Caristia. Были также заброшенные, не примиренные духи,
являвшиеся в виде злых привидений - они назывались Лемурами и Ларвами и в ночи на 9,
11 и 13 мая (Lemuria) домохозяева выгоняли их из дома, бросая им черные бобы.
Веста и Лары
Часто для обозначения духовных существ встречается название Гений. Слово это
употреблялось или в единственном числе, как у Варрона, и тогда оно обозначало одного
бога (которого Варрон считает в числе двадцати богов), или во множественном числе, и
350
тогда оно относилось к целому классу божеств. Гений считался духом-защитником
каждого отдельного человека. Гений также считался за производителя, поэтому брачное
ложе ставилось под особую защиту Гения. Но кроме этого, гении были хранителями
определенных мест и предметов. Их символом была змея; позднее их идолы получили
человеческий вид. Замечательно, что как муж имел своего гения, так и жена имела свою
Юнону (Juno); таким образом, Юнона была женским гением. Не только отдельные
личности и места, но также семейства, города и народы имели своих гениев; о почитании
Гения populi romani упоминается в первый раз во время второй Пунической войны. Во
время императоров сильно возвысился культ гениев, именно гения императора. Даже у
богов были свои гении и юноны, - так, были храмы, посвященные Jovi Libero или Jovi
Genio и т.д. Было еще другое название для божественных существ Semones, древность
которого доказывается именем Semo Sanctis в клятвах и присутствием его в песне
арвальских братьев.
К истории культуры Рима. В середине мраморный алтарь, позади него две весталки.
Спереди внизу вазы и чаши. Справа канделябры из мрамора и бронзы. Слева треножник с
бронзовым столом. Сверху вазы, музыкальные инструменты и украшения
Точное объяснение значения этого слова уже невозможно, но если правильно
предположение, что Semo стоит в связи с semen, serere, то Семоны имеют одинаковое
значение с гениями. Вероятно, впрочем, что оба названия не относятся к особым классам
богов, но понимаются как общие имена для духовных или божественных существ.
Несомненно, что и сами древние римляне не проводили строгой границы между Майами,
Гениями, Ларами; поэтому и нам следует остерегаться, чтобы те оттенки, которые во
всяком случае чувствуются в этих словах, не возвести в степень строго различных
понятий.
Между духами-охранителями дома и жизни прежде всего выдаются два обширных
класса: Лары и Пенаты. Слово Лары опять-таки есть совершенно общее обозначение для
духовных существ; еще в древности Лары понимались как вид гениев, и в
действительности они были тоже духами-покровителями; но, с другой стороны, они
близко подходили к душам предков - Манам. Мать Ларов называлась Маnа genita, Mania
Lara, Larunda, Acca Larentia и ее понимали как богиню смерти или богиню земли (Acca
Larentia стояла в тесном соотношении с Tellus, Dea Dia и т.д. или даже была с ними
тождественна). В этих именах уже проглядывала тесная связь. Лары ревностно
почитались в доме, в дороге, на полях и в городе. Первоначально они стояли в связи с
местами так же, как гении с лицами. В доме их место было у очага вместе с Пенатами; эта
группа домашних богов называлась просто тоже Ларами; собственно она состояла из
одного Лара и двух Пенатов. Семейный Лар (Lar familiaris) был покровителем семьи,
тождественным с Гением рода genius generis, и в некоторых повествованиях он является
как прародитель или первый предок. Сношения вне дома и в пути состояли под защитою
Lares compitales (находящихся на перекрестке) или viales (дорожных); последние имели
многочисленные часовни, в которых им приносились в дар сельские произведения.
Защитниками и охранителями города были Lares praestites. Поэтому служение Ларам было
равно важно и внутри и вне дома; оно принадлежало к древнейшим культам; песня
арвальских братьев начинается с призывания Ларов. Во времена императоров этот культ
получил новое значение потому, что гений Августа был принят в число Ларов и сделался
предметом общественного почитания. Вместе с Ларами мы упомянули о Пенатах,
последние были в тесной связи с Вестой. В доме Пенаты, подобно Ларам, имели значение
защитников и дружественных духов, которым предлагалась пища и которых семья
чествовала в священном средоточии дома - у очага. На них лежала преимущественно