Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768

Подождите немного. Документ загружается.

331

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

оказалось, не уступавшего самому Улиссу

своей хитростью и отвагой. Когда могуще-

ственный король Оттон, как задержанный

некоторыми обстоятельствами, так и распо-

ложенный в пользу Гуго огромными дара-

ми, получаемыми от него ежегодно, не мог

снабдить войском Беренгария, тогда выше-

упомянутый Амедей сказал Беренгарию:

«Тебе известно, мой государь, до какой сте-

пени король Гуго ненавидим всеми итальян-

цами за свое суровое управление и особен-

но за раздачу должностей сыновьям своих

наложниц и бургундцам, между тем как по-

чти нет ни одного итальянца, которого он

или не изгнал бы, или не лишил бы места.

Если они до сих пор ничего не предприни-

мают против него, то единственно потому,

что никого не имеют для избрания своим ко-

ролем. Итак, если бы кто-нибудь из нас, пе-

реодевшись, чтобы не быть узнанным, отпра-

вился туда для исследования настроения

умов, то, без сомнения, он мог бы нам дать

хороший совет».– «Но это,– возразил ему

Беренгарий,– не может никто исполнить лов-

че и лучше тебя самого». Таким образом,

Амедей, переодевшись, отправился в Ита-

лию вместе с бедными странниками, шедши-

ми на поклонение в Рим, и выдал себя за

идущего туда же; в Италии он навестил раз-

личных владетелей и исследовал все, что

было у каждого на сердце. Но он не являлся

ко всем в одной и той же одежде: к одному

он приходил одетый в черное, к другому – в

красное, к третьему – в пестрое. Молва о

том, что он в Италии, достигла и слуха ко-

роля. Гуго приказал отыскать его всеми ме-

рами; но Амедей, вымазав свою длинную и

прекрасную бороду смолой, окрасив в чер-

ный цвет свои золотистые волосы, обезоб-

разив лицо и сгорбившись, осмелился в тол-

пе нищих, которых Гуго сам кормил, стать

нагим перед королем, и не только получил

от него одежду, но и выслушал все, что ко-

роль говорил о Беренгарии и о нем самом.

После того, разузнав все точнейшим обра-

зом, он возвратился вместе со странниками,

но не той же дорогой, которой пришел, ибо

король приказал страже, охранявшей прохо-

ды, не пропускать никого, не исследовав

тщательно, кто именно проходит. Амедей

же, узнав о том, направил путь по непрохо-

димым и суровым местностям, где не было

никакой стражи, и явился к Беренгарию с

вестями, которых тот ожидал (943 г.).

19. В это время король Гуго, заплатив

венграм 10 мер монет, заключил с ними мир

и удалил их из Италии, взяв предваритель-

но заложников и вместе направив их на Ис-

панию, для чего и дан был им проводник.

Если же они не дошли до Испании и того

города, в котором живет ваш (то есть епис-

копа Рецемунда; см. выше) король, то есть

до Кордовы, то причиной того было то об-

стоятельство, что им пришлось три дня идти

по безводной и обширной стране; опасаясь

погубить лошадей и самих себя, они избили

данного им от Гуго проводника и воротились

поспешнее, нежели отправились в путь.

В последующих главах, от 20 до 25-й, автор

говорит об отъезде Берты (у греков – Евдоксия),

побочной дочери Гуго, в Константинополь, для

брака с Романом, сыном Константина Порфиро-

родного (см. выше, гл. 14), соправителя импера-

тора Романа и двух его сыновей, Стефана и Кон-

стантина; по поводу этого брака автор подроб-

но излагает происшедшую в то время дворцовую

революцию в Константинополе: Стефан и Кон-

стантин свергают (945 г.) с престола своего отца

Романа и заключают его в монастырь; но Кон-

стантин Порфирородный мстит за своего тес-

тя и удаляет в монастырь мятежных сыновей,

утвердившись сам на престоле. После такого

отступления автор снова возвращается к своей

теме, то есть борьбе Гуго с Беренгарием.

26. Между тем Беренгарий, с нетерпе-

нием ожидаемый в Италии, отправился

(946 г.) с немногими спутниками, набран-

ными в Швабии, через Винстгау (Venusta-

Vallis) в Италию и расположился лагерем

близ укрепления Формикарии (Formigara),

которое было вручено для обороны клери-

ку Аделарду тем самым Маназесом, кото-

рый, как мы сказали выше (см. Лиутпр., кн.

IV, гл. 6), будучи сначала архиепископом

Арелатским, сделался в то время грабите-

лем церкви Тридентской, Веронской и Ман-

туанской. Когда Беренгарий убедился, что

нет возможности овладеть укреплением ни

при помощи осадных орудий, ни штурмом

(belli impetu), он, зная честолюбие и

χαινοδοξιαν, то есть тщеславие Маназеса,

пригласил к себе Аделарда и сказал ему:

«Если ты мне сдашь это укрепление и скло-

332

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

нишь на мою сторону своего господина Ма-

назеса, то я, по овладении королевством,

сделаю его миланским архиепископом, а

тебе дам епископство Комо. А чтобы ты

поверил тому, что я обещаю на словах, я

подтверждаю их клятвой». Маназес, узнав

о том от Аделарда, не только приказал сдать

укрепление, но пригласил всех итальянцев

(Italos) спешить на помощь к Беренгарию.

27. Молва о появлении Беренгария рас-

пространилась с быстротой между всеми.

Некоторые, оставив Гуго, начали уже пере-

ходить на его сторону. Между такими пер-

вым был Милон, могущественный граф Ве-

роны (см. о нем у Лиутп., кн. III, гл. 50 и

след.). Гуго держал его в подозрении и при-

ставил к нему тайно людей для наблюде-

ния за ним; не подав виду, что ему извест-

но, как за ним смотрят, Милон устроил ве-

селый пир, который продолжался до

полуночи; когда же все, утомленные сном

и возлияниями Бахусу, улеглись, он, в со-

провождении одного оруженосца, быстро

отправился в Верону и, пригласив к себе

Беренгария через гонцов, принял его в Ве-

роне, где он мог оказать еще более сильное

сопротивление королю Гуго. Без сомнения,

такой поступок Милона был следствием не

его вероломства, но тех притеснений, ко-

торые ему делал Гуго и которых он не мог

выносить более. Его примеру последовал

Видо, епископ церкви в Мутине (Модена),

который хотя и не испытал от Гуго никакой

несправедливости, но соблазнился надеж-

дой овладеть богатым аббатством Нонанту-

лой (в двух милях от Модены), которое дей-

ствительно и получил. Он не только лично

оставил короля Гуго, но увлек за собой и

множество других. Гуго, услышав о том,

собрал войско и подступил немедленно к

укреплению Винеоле (близ Модены), кото-

рое принадлежало Видо, и овладел ею му-

жественно, но без пользы для себя; в какой

степени справедливо замеченное мной, до-

кажет следующее: пока Гуго стоял там, Бе-

ренгарий, приглашенный Ардериком, архи-

епископом Миланским, оставил Верону и

поспешно отправился в Милан. Услышав о

последнем, король Гуго, опечаленный, во-

ротился в Павию. Между тем все владете-

ли Италии начали, несчастным образом,

оставлять Гуго и приставать к бедному Бе-

ренгарию. Я называю его бедным не в том

смысле, что он ничего не имел, но потому,

что он никогда ничем не будет доволен. В

самом деле, люди дурные и корыстолюби-

вые, которых богатство неверно и подвер-

жено случайностям, которые всегда жела-

ют иметь еще больше и никогда не доволь-

ны тем, что уже имеют, не могут считаться

ни зажиточными, ни богатыми людьми: это

такие же бедняки и нищие. Богаты только

те, и имущество прибыточно и надежно толь-

ко у тех, которые, довольствуясь своей соб-

ственностью, считают достаточным то, что

имеют. Не быть жадным до приобретений,

это – капитал (pecunia); не желать иметь все-

го, что видим глазами, это – доход (vectigal).

Скажем же правду: кто богаче, тот ли, кому

всегда чего-нибудь еще недостает, или тот, у

кого больше, чем нужно? Кто постоянно

нуждается или кто видит себя в изобилии?

Тот ли, кто, чем больше имеет, тем больше

стремится приобрести, или кто живет по сво-

им средствам? Быть довольным своими сред-

ствами, это – величайшее и вернейшее бо-

гатство. Впрочем, достаточно и того, что я

сказал об этом предмете. Пусть мое перо

возвратится снова к тому Беренгарию, по-

явление которого предвещало собой золотой

век, а время, возвысившее его, подавало на-

дежду на счастье.

28. Пока Беренгарий оставался, таким

образом, в Милане и раздавал государствен-

ные должности в Италии своим привержен-

цам, король Гуго отправил туда своего сына

Лотаря, не к Беренгарию собственно, но ко

всему народу, с просьбой, так как они от-

вергают его и не любят, принять, по край-

ней мере, ради имени Божьего, его сына,

который против них ни в чем не преступил

и которого они могут наставить сообразно

своим желаниям. По удалении Лотаря в

Милан король Гуго, выйдя из Павии со все-

ми сокровищами, оставил Италию и возна-

мерился уйти в Бургундию. Но его задер-

жало следующее обстоятельство: а именно,

когда Лотарь в церкви св. исповедника Ам-

вросия и св. мучеников Гервасия и Прота-

сия, в Милане распростерся перед распя-

тием, народ поднял его и поставил своим

королем, а за Гуго послали гонца с обеща-

333

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

нием возвратить ему престол. Впрочем, в

этом определении или, лучше сказать, об-

мане, участвовали не все, а только один

Беренгарий; в своем коварстве он помыш-

лял вовсе не о том, чтобы Гуго и Лотарь

получили на самом деле власть, но чтобы,

как то оказалось впоследствии, не выпус-

тить из рук Гуго, который при помощи сво-

их несметных богатств мог бы восстановить

против него бургундов и другие народы.

29. В это время был епископом в Брик-

сии (ныне Brescia), и весьма уважаемым,

некто Иосиф, юный летами, но старец по

зрелости своих добродетелей. Беренгарий,

как человек богобоязненный –yronicos, то

есть иронически, – лишил его епископства

за добрые его нравы, а на место его поста-

вил Антония, здравствующего еще и те-

перь, без всякого синода и совещания с

епископами. И в Комо Беренгарий поста-

вил епископом не того Аделарда, которо-

му обещал клятвенно, но некоего Вальдо,

из угождения архиепископу Миланскому.

Как он вообще действовал, о том свиде-

тельствуют нам красноречиво его ограб-

ленные подданные, вырубленные вино-

градники, ободранная кора деревьев, мно-

жество ослепленных людей, беспрерывно

возникающие раздоры. Впрочем, Аделар-

да он поставил епископом в Peггиo,

30. Но Бозо, епископа Плаценции, по-

бочного сына короля Гуго, также и Лиутф-

рида, епископа Павии, Беренгарий опреде-

лил выгнать; оба они, однако, ему хорошо

заплатили, и он объявил, что из любви к

Богу оставляет их на местах. Как была ве-

лика в то время радость итальянцев! Все

кричали: «Новый Давид пришел!» В своем

ослеплении эти люди ставили Беренгария

выше великого Карла. Хотя Гуго и Лотарь

были признаны снова королями, но Берен-

гарий был только по названию маркграф, а

на деле же управлял как король; те же толь-

ко носили титул королей, а в действитель-

ности были не более, как графами. Что к

этому еще прибавить? Мои родители, об-

манутые такой славой Беренгария, его лю-

безностью и щедростью, отдали меня к нему

на службу. Богатыми дарами, которые они

ему приносили, достигли они того, что Бе-

ренгарий доверял мне свои тайны и через

меня вел свою переписку. Я служил ему

долгое время верно, но как он меня вознаг-

радил, о, Боже, я расскажу то в своем мес-

те. Его вознаграждение привело бы меня в

отчаяние, если бы он не подверг и многих

других равной со мной участи. О нем хоро-

шо сказано в Священном Писании: «Перья

строфокамила похожи на перья ястреба и

цапли; когда наступит час, он поднимет

крылья и осмеет коня и всадника» (Иов, 39).

Действительно, при Гуго и Лотаре этот ог-

ромный и прожорливый строфокамил, не

будучи добрым, казался, по крайней мере,

таким. Но после их смерти, как он поднял

свои крылья, как он осмеял всех нас, – все

это я желал бы рассказать не словами, а

воплем и воздыханиями. Но покончим с

этим и вернемся к нити рассказа.

31. Король Гуго, не имея возможности

ни отклонить от себя гнева Господня, ни

одержать верха над противником, оставил

Лотаря, поручил его верности Беренгария,

заключив с ним мнимый мир, а сам со все-

ми сокровищами поспешил в Прованс. Ус-

лышав о прибытии туда короля, Раймунд,

герцог Аквитании, явился к нему и, отдав

себя в вассалы (se in militem dedit) за тыся-

чу мин (монета), присягнул ему в верности

(fidem servaturum affirmavit). Сверх того

этот же герцог обещал, собрав войско, на-

пасть на Италию и покорить Беренгария. Но

как рассмешило это известие всех нас (то

есть окружавших Беренгария и в том числе

нашего автора), всякий поймет, если вспом-

нить известную трусость аквитанского на-

рода; впрочем, если бы Раймунд и оказал

Гуго помощь, то это осталось бы без резуль-

татов, потому что вскоре (в апреле 947 г.),

по призыву Божьему, Гуго последовал по

пути, общему всякой плоти (то есть умер),

оставив свои сокровища племяннице Бер-

те, вдове

графа Арелатского Бозо. Спустя

же немного времени этот же самый Рай-

мунд, грознейший герцог грознейшего в

мире народа, женился на Берте; судя по сло-

вам людей, имеющих толк в женской кра-

соте, он не был достоин не только брачно-

го ложа, но даже поцелуя своей жены.

См. родословную табл. № 3: Берта была дочь,

а не вдова Бозо, брата Гуго.

334

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

В главе 32 автор внезапно переходит к

одному событию из частной жизни жены

Беренгария, Виллы, и, с целью очернить ее па-

мять, рассказывает с циническими подробнос-

тями ее предосудительные отношения со своим

капелланом.

33. В это же время (947 г.) напал на Ита-

лию Таксис, король венгров, приведя с со-

бой огромное войско. Беренгарий заплатил

ему 10 мер монет, но не из своей казны, а

из сборов в пользу бедных. Притом же он

откупился таким образом, заботясь не о спа-

сении своего народа, а чтобы воспользо-

ваться даже и этим случаем для увеличения

своих богатств. Вот что он сделал. Все лица

обоего пола, как взрослые, так и младен-

цы, должны были внести по одной монете;

Беренгарий же, примешав меди к серебру,

вычеканил снова на 10 мер; остальную же

часть и весь церковный сбор удержал в свою

пользу.

Заканчивается пятая книга,–

благодарение Господу! –

и начинается книга шестая.

1. Описание времени, которое наступа-

ет теперь (после 950 г., когда автор, рассо-

рившись с Беренгарием, должен был бежать

из Италии и спасаться при дворе Оттона

Великого, где он и писал свое «Воздаяние»),

потребовало бы от меня способностей бо-

лее трагика, чем историка, если бы «Гос-

подь не уготовил мне стола против тех, кто

преследовал меня» (Псал. 23, 5). Я не могу

высказать, сколько неприятностей я пере-

нес с тех пор, как должен был оставить свою

родину (Ломбардию); и человек физический

(exterior) мог бы скорее оплакивать свою

судьбу, нежели описывать. Человек же ду-

ховный (interior), имеющий опору в апос-

тольских предписаниях, гордится своим

злосчастием, зная, что злосчастие учит тер-

пению, терпение – опыту, опыт – надежде;

надежда же не стыдит нас, потому что ми-

лосердие Бога вселено в наши сердца Ду-

хом Святым, который ниспослан нам. И да

повинуется человек физический человеку

духовному, да не скорбит он о своем зло-

счастии, и даже пусть утешается им. Опи-

сывая, как колесо фортуны одних поднима-

ет, других опускает, он сам менее чувству-

ет преходящее горе, радуясь изменчивости

судьбы, не боится уже худшего – худшее

же невозможно, разве смерть или отсече-

ние членов тела – и сохраняет надежду на

возврат счастья. Если судьба, в самом деле,

непостоянна, то при моем бедственном по-

ложении она может только принести мне

счастье и отстранить от меня мое горе.

Итак, возьмусь по-прежнему за свою ис-

торию, и, в духе истины, продолжу нача-

тый рассказ.

2. После смерти короля Гуго в Прован-

се (947 г.) имя Беренгария сделалось слав-

ным между многими народами, и, в особен-

ности, у греков. Действительно, Лотарь (II,

сын Гуго) был королем только по назва-

нию, на деле (virtute) Беренгарий распоря-

жался итальянскими делами. Потому Кон-

стантин, после свержения Романа и его

детей правивший Византийской империей,

услышав, что власть Беренгария выше вла-

сти Лотаря, отправил к Беренгарию с пись-

мом некоего Андрея, бывшего в должнос-

ти χομης της χορτης, комис тис кортис,

то есть дворцового графа (у запад. римл.

praefectus praetorio); в письме император

говорил, что он желал бы видеть у себя

посланника от Беренгария, который по

возвращении мог бы ему засвидетельство-

вать, какой любовью пользуется он у им-

ператора. В то же время Константин пре-

проводил к Беренгарию убедительное

письмо относительно Лотаря, в котором он

просил его оставаться верным, так как

Божиим соизволением он назначен быть

его опекуном (gubernator). Константин

Стеклодувная мастерская. IX в.

335

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

немало заботился о судьбе Лотаря, пото-

му что был весьма привязан к своей невес-

тке, сестре Лотаря (см. выше).

3. Тогда Беренгарий начал со свой-

ственным ему коварством раздумывать,

кого бы ему послать в Византию, так, что-

бы ему ничего не стоили расходы на такое

отдаленное путешествие, и обратился по-

тому к моему отчиму, под покровитель-

ством которого я тогда жил, говоря следу-

ющим образом: «Сколько бы я дал за то,

чтобы твой пасынок (то есть наш автор)

знал по-гречески!» – «Я согласился бы,–

отвечал мой отчим,– отдать за это полови-

ну моего могущества!» Но Беренгарий пре-

рвал его: «О, для того не нужно и сотой

части: император Константинопольский

просит меня с письмом отправить к нему

посланника. И я не могу найти для того

никого другого, кто был бы лучше твоего

пасынка как по твердости его характера,

так и по дару красноречия. Мне нечего и

говорить тебе, что он легко научится там

греческому языку: ты сам знаешь, с какой

легкостью он успел изучить латинский

язык еще в отроческие лета». Побуждае-

мый такой надеждой, мой отчим взял на

себя все расходы путешествия и снабдил

меня в Константинополь великими подар-

ками (949 г.).

4. Первого августа (949 г.) я оставил Па-

вию и, спустясь вниз по р. Эридану (ныне

По), на третий день прибыл в Венецию. Там

я встретил греческого посла Соломона,

χιτονιταν, китонитан (придворная долж-

ность, соответствующая званию камергера),

евнуха, ходившего с поручениями в Испа-

нию и Саксонию и тогда возвращавшегося

домой. Его сопровождал с великими дара-

ми посланный моего государя, в то время

еще короля, а теперь императора, Оттона,

Лиутфрид, богатейший из жителей Майн-

ца. Мы выехали из Венеции 25 августа

(octavo Kalendas Septembres) и прибыли в

Константинополь 17 сентября (15 Kalendas

Octoubres). Думаю, я не наскучу никому,

если расскажу, какой был сделан торже-

ственный и неслыханный прием в Констан-

тинополе.

Последние главы шестой книги, от 5 до 10-й,

автор делает большое отступление по поводу

описания как приема послов Беренгария, так и

всего виденного им при византийском дворе; но к

главному своему предмету, о котором упомина-

ется в первой главе этой книги, то есть о ссоре

автора с Беренгарием и о бегстве его к Оттону

Великому, автор больше не возвращался, и таким

образом его труд остался неоконченным.

Antapodosis, V, 2, 4, 9–10, 12–19, 26–31,

33; VI, 1–4.

Росвита

ИЗ ПОЭМЫ ОБ ОТТОНЕ

ВЕЛИКОМ. 949–952 гг. (в 967 г.)

Вскоре после того, как Оттон (I) отпразд-

новал свадьбу (949 г.) старшего сына Людоль-

фа с Идой Швабской, с жизнью земной рас-

стался после тяжкой болезни итальянский

король Лотарь (II)

, оставив свое государство,

как вполне заслуженное наследие, великой ко-

ролеве, дочери могущественного короля Ру-

дольфа (II, Бургундского), происходившего

из знаменитого рода могучих королей, с ко-

торой он по любви вступил в брак

Благородное имя своих предков дал Ру-

дольф своей дочери, почему она справед-

ливо была названа Аделаидой (Athelaida,

от слова athel или abel, благородный). В

своей царственной красе и в полном созна-

нии собственного достоинства, она дока-

зала на деле свои права на сан королевс-

кий, отличаясь могучим умом; по заслугам

могла бы она править осиротевшим пре-

столом, если бы злые люди не устроили ей

горьких интриг.

Действительно, после того как умер

Лотарь, о чем упомянуто выше, в народе

нашлась часть, решившаяся на открытое

возмущение, и, в противность интересам

королевского дома, по своей извращеннос-

ти нравов, снова предавшая во власть Бе-

ренгария (II) Италию, отнятую силой после

См. родословную табл. № 3. Он умер в 950 г.

См. выше, у Лиутпранда, Antapod., IV, 12.

336

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

смерти его деда

и доставшуюся в руки ко-

роля Гуго (отца Лотаря II).

Возвышенный теперь в давно желанный

сан, Беренгарий обнаружил всю ненависть,

которую, оплакивая утрату дедовской вла-

сти, он накопил в злобном сердце. Пропи-

танный ею, он обрушил свой, сдержанный

дотоле, гнев на невинную голову королевы

Аделаиды и приказал насильственно схва-

тить ту, которая, имев власть, никогда не

сделала ему никакого зла. И он овладел не

только троном, но, сверх того, вскрыв со-

кровищницы, взял алчной рукой оттуда все,

что мог там найти: золото, драгоценные

камни и разного рода редкости, наконец,

царственный обруч, которым украшалось

королевское чело. Королеве же он не оста-

вил ничего для убранства, не устрашился

лишить ее свиты, которой обыкновенно ко-

роли себя окружают, удалил вернейших

слуг, и – печально сказать – отнял верхов-

ную власть.

Наконец, полный злобы, он отказал ей

во всякой свободе куда-нибудь удалиться и

оставаться там, где захочет, и отдал ее под

присмотр вместе с единственной служанкой

одному из своих подчиненных графов, ко-

торый, сообразно низким повелениям коро-

ля, не устыдился свою государыню, без

вины виноватую, содержать узницей за тю-

ремным запором, и наконец, сверх того,

окружить многочисленной стражей, как то

делается, когда заключают преступников.

Но тот, кто некогда спас св. Петра из тем-

ницы Ирода, спасает и ее, когда тому на-

ступило время. Аделаида, убитая своим го-

рем, утратила уже всякую надежду где-

либо вымолить себе верную помощь, как

к ней является тайно вестник, посланный

епископом Адельгардом (Adelhardus), в

котором она возбудила сострадание своей

плачевной судьбой. Перенося с трудом

тяжкую участь своей дорогой повелитель-

ницы, он усердно советует ей поспешить

бегством и укрыться за крепкими стенами

главного города своей епархии

, объявляя,

что там в верном месте обеспечены будут

защита ее и приличные средства к суще-

ствованию.

Когда ее королевского слуха коснулось

такого рода предложение, она пришла от

него в восторг и решилась освободиться из

тесного заточения. Но королева не находи-

ла средств, как это исполнить, ибо не было

ни одной двери, которую бы она могла от-

ворить и которая в ночной час, когда глу-

бокий сон тяготеет над стражей, дозволила

бы ей уйти из темницы. Из лиц, пристав-

ленных к ней для услужения, она не имела

под тюремными сводами ни одного суще-

МОНАХИНЯ РОСВИТА (HROTSUITE, HROSWITHA, или ROSWITHA). Она жила до

984 г. в монастыре Гандерсгейме (в Брауншвейге, близ Гоцлара), древнейшем религи-

озном учреждении племени саксов. Его основателем был Людольф, первый герцог сак-

сов, родоначальник Оттонов, и бґольшая часть его аббатисс принадлежала к дому сак-

сонских королей. В середине X столетия аббатиссой была Герберга, дочь Генриха Ба-

варского, брата Оттона I; при ней монастырь сделался настоящей академией, где зани-

мались преимущественно изучением классической литературы и где зародились нача-

ла новейшего театра. Среди всех ученых монахинь особенно отличалась Росвита, как

своими познаниями, так и поэтическим талантом. Она сложила несколько поэм духов-

ного содержания, из которых особенно замечательна «Vicedominus Theophilus», послу-

жившая прототипом Мефистофеля Фауста. Чтение комедий Теренция побудило ее про-

тивопоставить униженной язычеством женщине идеал женщины по христианским по-

нятиям, и таким образом она сделала первый опыт новой драмы в форме религиозной

мистерии. В 965 г. 10-летний Оттон просил Росвиту описать для него деяния его отца

Оттона I, что она и окончила в начале 968 г.; но, к сожалению, в этом «Панегирике

То есть Беренгария I, маркграфа Иврейского

(см. родословную табл. № 3).

Это был епископ Peггиo, укрывший Аделаиду в

своем замке Каноссе (близ Модены).

337

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

ства, которое изъявило бы готовность ис-

полнить всякое ее повеление, исключая

только служанки, о которой мы прежде ска-

зали, и священника, человека самого непо-

рочного образа жизни.

С неотступными мольбами она и расска-

зала ему все то, о чем в тоске и печали пере-

думала сердцем, посоветовалась с ним, по-

сле чего они вместе решили, что для ее спа-

сения остается одно: тайно прорыть глубоко

под землей проход и таким образом бежать

из суровой темницы. План был скоро испол-

нен; конечно, во всем этом нужно видеть

помощь Христа милосердного; когда подзем-

ный проход, вырытый с осторожностью, был

готов и приблизилась ночь, предвестница

близкой свободы, сон овладел человеческим

телом, тогда Аделаида с двумя спутниками,

поручив себя Богу, тайно от стражи бежала

и в течение ночи успела от замка

уйти на-

столько, насколько позволили ей ее нежные

ноги (20 августа 951 г.).

Но всякий раз, когда с удалением мрака

ночного исчезал туман и восток озарялся

солнечным лучом, Аделаида то укрывалась

в пещере, то блуждала по лесам или, нако-

нец, пряталась в нивах за высокими коло-

сьями, пока снова не являлась ночь, покры-

вая землю густым мраком; только тогда ко-

ролева оставляла засаду и пускалась в ра-

достный путь. Между тем стража, не найдя

узницы, объявила о том графу, которому

вверен был присмотр за ней. Пораженный

ужасом, он бросился вместе со многими

спутниками отыскивать бежавших. Когда

же все поиски оказались напрасными, и

граф ни у кого не мог допытаться, куда

именно направила свои шаги знаменитая

королева, он с унынием принес известие о

том королю Беренгарию, а этот последний,

придя в ужасную ярость, разослал во все

стороны воинов, которых он кормил, пове-

лев им не пропускать ни одного местечка,

а в особенности отыскивать с большим вни-

манием все отдаленные притоны, где коро-

лева могла бы укрыться. Сам же он, как бы

отправляясь на бой с лютым врагом, пус-

тился в погоню с частью храброй дружины.

Ему случилось даже пройти вблизи той са-

мой нивы, где в извилистой борозде скры-

валась королева, прикрытая опахалом Це-

реры. Хотя Беренгарий объездил все мес-

то, где она залегла, в величайшем страхе

скрываясь, и разделял колосья длинным

копьем, но, несмотря на все то, он не на-

шел ее, благодаря милосердию Бога.

Между тем как король, пристыженный,

усталый, возвращался назад, Адельгард,

почтенный епископ, с сердцем, исполнен-

ным радости, ввел государыню в крепкую

ограду стен собственного города. Там ожи-

дали ее те же почести, и даже еще большие,

какими она, по милосердию Христа, пользо-

Оттона Великого» потеряна большая часть – от 953 до 962 г. Поднося свое сочинение

сыну при жизни его отца и составляя свой труд в монастыре, управляемом племянни-

цей императора, Росвита излагает историю того времени так, как она понималась при

дворе и по далеким отголоскам народного воображения; особенно затруднительно было

положение поэта в отношении Генриха Баварского, отца аббатиссы, причинившего

столько бед своим честолюбием. После того Росвита написала еще одну историческую

поэму: «Carmen de primordiis et fundatoribus coenobii Gandreshemensis» («Поэма о нача-

ле и основателях монастыря Гандерсгеймского»); она доведена до 919 г. и служит пане-

гириком предкам Оттона, но в то же время имеет большое историческое значение, так

как Росвита писала по древним документам, которыми должен был изобиловать ее мо-

настырь, по своим отношениям к членам Саксонского дома. Издания: полнейшее сде-

лал Barack. Die Werke der Hrotswitha. Nürnberg, 1858. Переводы: Pfund (Berl. 1860), в

Geschichtschr. d. d. Vorzeit. Lief. 38; франц. Vignon de Rétif de la Bretonne, Poesies latines

de Rosvithe. Par. 1854. Критика: G. Freytag. De Rosuitha poetria. Vratislav. 1839. О театре

Росвиты см. у Charles Magnin. Théвtre de Rhotsvitha. Par. 1845.

Аделаида была заключена в замке Гарда, на

одноименном озере в Северной Италии. Ср. этот

рассказ с повествованием Одилона в жизнеописании

Аделаиды, ниже.

338

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

валась на своем троне, покинутом ею теперь

так печально.

Когда люди нашей страны (то есть нем-

цы), знакомые еще прежде с милостями ко-

ролевы, ходили в Рим

по цветущим полям

Италии, Оттон, в то время еще король, а

ныне Август Римской империи, имел случай

оказывать королеве большое внимание. Уз-

нав же впоследствии, что она потеряла свое-

го дорогого супруга, все думали, что после

кончины Кадиты

, оплакиваемой со слезами,

нельзя было найти никого, кроме нее, кто

был бы более достоин королевского ложа.

И сам король, наслаждаясь величием

своей славы, долгое время спустя, в глуби-

не души помышлял, что он мог бы вступить

в брак с тамошней королевой, которая тог-

да испытывала такие оскорбления со сто-

роны Беренгария. Он думал также и о том,

что этот человек после изгнания из родной

страны теперь с неблагодарностью отпла-

чивает ему за прежние услуги

. Вот почему

Оттон выждал приличного повода к тому,

чтобы своей могучей властью покорить

Итальянское королевство.

Едва узнал волю отца его сын Людольф,

надежда короля и любимец Оттона, как он

не из собственной выгоды, но помышляя

только о пользе отцовской, в глубокой тай-

не созвал около себя немногих и вторгся в

Италию, требуя, чтобы ее народы склони-

ли главу перед властью Оттона и, выиграв

дело, назад воротился с венцом победи-

теля.

Когда народная молва о том дошла до

короля Оттона, он приветствовал радостно

своего достойного любви сына, который,

подвергаясь для него опасности, отважился

идти в среду мятежного народа. Чтобы тру-

ды сыновней преданности не остались бес-

плодными

, Оттон сам поспешил покорить

этот самый народ; не малочисленно было

войско, сопровождавшее его. Сияя блеском

королевской славы, спустился он в поля, ок-

руженные высоко поднимающимися Альпа-

ми. Беренгарий, онемевший от ужаса, узнал

о том и не посмел выступить навстречу ко-

ролю, но, чтобы избегнуть опасности, немед-

ленно укрылся в отдаленном, весьма креп-

ком и лежавшем в стороне замке. Преиспол-

ненный гордости, наш прославленный

король шел смело все прямо через страну,

совершенно ему незнакомую, и овладел Па-

вией, столицей Итальянского королевства

(23 сентября 951 г.).

Правда, когда это случилось, к нему тол-

пой сбежались самые знатные люди, чтобы

отдать себя покровительству нового короля.

Он принял их с обычной ему добротой и обе-

щал им свою благосклонность в том случае,

если они будут ему служить верно и честно.

После того ему сердце напомнило о прекрас-

ной королеве Аделаиде; захотелось Оттону

взглянуть на королевское лицо той, о кото-

рой он знал, как была богата она добродете-

лями. Отправив к ней тайное посольство, он

приказал передать ей весть мира и сладкой

любви. Также просил он ее в дружеской речи

поспешно явиться в богатый город Павию,

покинутый ею в горькой кручине, объявляя

при этом, что, если то Богу будет угодно,

там ее ждет величайшая почесть, где преж-

де она бесконечное горе терпела. Аделаида

приняла такое лестное предложение и, со-

провождаемая многочисленными толпами

подвластного ей народа, отправилась туда,

куда ее приглашали. Лишь только об этом

услышал король, по зову которого она при-

ближалась, как велел своему любимому бра-

ту Генриху

перейти р. По и спешить ей на-

встречу, чтобы государыня, возводимая на

высоту королевского престола, имела под-

ле себя знатную свиту – отряд могуществен-

ного герцога.

Этот последний, ревностно исполняя ко-

ролевское повеление, тотчас же вышел из во-

рот с отрядом войск, радостно спеша к лагерю

высокоуважаемой королевы. Там, отдохнув со

своими сподвижниками, Генрих провожал ко-

ролеву с величайшими почестями, пока не до-

Поэт намекает на тот случай, когда немцы по-

могали Беренгарию, изгнанному из Италии королем

Гуго, вернуться назад, еще в 943 г. (см. о том у Лиут-

пранда, Antapod., V, 26, выше).

У Лиутпранда, Эдида; она умерла в 946 г.

См. Лиутпранда, Antapod., V, 13, выше.

На деле причина похода Оттона, 951 г., заклю-

чается в том, что его приглашали в Италию все недо-

вольные властью Беренгария.

Герцог Баварский.

339

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

ставил на место. С первого взгляда она понра-

вилась больше всего самому королю, и, как

достойнейшая, выбрана в его подруги. После

того Оттон, убедившись, что новость положе-

ния воспрепятствует ему скоро возвратиться

на родину, счел за лучшее отправить туда сво-

его любимого сына, Людольфа, чтобы он вы-

слал к нему храбрый саксонский отряд, и что-

бы Германия, управляемая таким наместни-

ком, была безопасна. Людольф, с сердцем

покорным, послушный отцовскому слову, воз-

вратился в родную страну и взял на себя забо-

ту правления, с большой осторожностью и об-

думанностью устраивая все то, что беспрестан-

но приходилось создавать на родной стороне.

Между тем герцог Генрих, уважаемый брат

короля, исполнял в Италии не только обязан-

ности нежного брата, но и должность верного

слуги. И за это весьма справедливо король его

полюбил. К королеве был герцог привязан

братской любовью, и она была ему предана в

своем благочестии. Между тем король объез-

дил свое Итальянское государство, подчинив

себе сильных в стране и устроив все так, что-

бы Беренгарий снова не мог завладеть госу-

дарством, оставил в Павии с избранным войс-

ком Конрада, герцога (Лотарингского), предус-

мотрительного, которому отдал руку своей

дочери (Лиутгарды).

Сам же с прекрасной супругой, немедля, от-

правился обратно, желая скорее вернуться до-

мой. С радостными кликами принял его народ,

когда он возвращался назад, вознося к небу мо-

литвы благодарности к Всевышнему за мирное

возвращение короля, избранника Божьего, по-

прежнему с любовью взиравшего на свой народ.

Но едва это радостное событие с достойным тор-

жеством было отпраздновано, как прибыл к нам

и герцог Конрад, привезя с собой упомянутого

Беренгария, которого он умел так пленить, что

он добровольно явился изъявить покорность ко-

ролю Оттону. И король Оттон, мудрый во всех

делах, принял его с большим почетом и возвра-

тил ему корону, но, без сомнения, с тем услови-

ем, чтобы он на будущее время ни под каким пред-

логом не отказывался от повиновения власти

столь страшной для многих, а ему, как вассалу,

тем более подобало быть покорным; с особен-

ной заботливостью, в словах, полных строгости,

объявил он ему, чтобы впредь он с большей кро-

тостью управлял своим народом, который до сих

пор испытывал на себе всю его жестокость; и

Беренгарий, обещая буквально исполнить волю

Оттона, поспешно оставил его и с радостью вер-

нулся домой (952 г.).

Panegyricus Ottonis Magni. 919–967.

У Pertz. Monum., IV, 317–335.

Лиутпранд

О ДЕЯНИЯХ ОТТОНА

ВЕЛИКОГО, ИМПЕРАТОРА.

960 г. – 23 июня 964 г. (в 964 г.)

1. Когда (960 г.) в Италии правили и даже

свирепствовали, а говоря еще точнее, тиран-

ствовали Беренгарий (II) и Адельберт (сын

предыдущего), Иоанн (XII)

, верховный вла-

дыко и вселенский Папа, церковь которого

испытала также насилия со стороны упомя-

нутых Беренгария и Адельберта, отправил

послами св. Римской церкви Иоанна, быв-

шего кардиналом-дьяконом, и секретаря Азо

к светлейшему и благочестивейшему, в то

время еще королю, а ныне августейшему им-

ператору Оттону. Иоанн просил его убеди-

тельно письмом, в котором излагались до-

казательства испытанного им насилия, спа-

сти от их свирепства и его самого, и

вверенную ему св. Римскую церковь, и вос-

становить прежнюю ее безопасность и неза-

висимость, ради любви к Богу и святым апо-

столам Петру и Павлу, которых он призы-

вает для прощения своих грехов. В одно

время с жалобой римских послов к Оттону,

тогда еще королю, а ныне августейшему

императору, обратился и достопочтенный

Вальдперт, архиепископ св. Миланской цер-

кви, едва спасшийся полуживым от крово-

жадности Беренгария и Адельберта, говоря,

что он не может более выносить и терпеть

жестокости Беренгария, Адельберта и Вил-

Октавиан, Папа с 13 лет, 956–963 гг. (см. ро-

дословную табл. № 2).

340

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

лы (жены Беренгария), которая в против-

ность божеским и человеческим правам, от-

дала миланскую метрополию Маназесу, ар-

хиепископу Арелатскому (см. о нем: Лиут-

пранд. Antopod., IV, 6, выше). «Она,–

говорил он,– есть настоящее бедствие церк-

ви, и берет себе все, что кажется пригодным

ей или ее клевретам». Точно так же и Валь-

до, епископ города Комо, явился вслед за ним

и жаловался, что потерпел со стороны Бе-

ренгария, Адельберта и Виллы такое же на-

силие, как Вальдперт. Вместе с ними при-

были из Италии и многие другие, принадле-

жавшие к светскому сословию; в числе таких

был светлейший маркграф Отберт (родона-

чальник знаменитого впоследствии дома

Эсте); он примкнул к апостольским послан-

никам и просил у святейшего

Оттона, в то

ЛИУТПРАНД, ЕПИСКОП КРЕМОНСКИЙ (LIUDPRANDUS, EPISCOPUS

CREMONENSIS, в сокращ. LIUZO, 920–972). Занимает первое место между истори-

ками X столетия как по своему литературному таланту и образованности, так и по роли,

которую он занимал в главнейших событиях той эпохи. Потому исторические сочинения

Лиутпранда, представляя лучшую картину первой половины X в. и начала второй, слу-

жат вместе источником для биографии самого автора. Из слов Лиутпранда мы заключа-

ем, что он родился в Северной Италии, вышел из лангобардской фамилии и впослед-

ствии научился латинскому и греческому языкам; его отец был близок к королю Италии

Гуго (926–947 гг.) и в 927 г. ездил послом в Византию для укрепления связей нового

короля с империей. Но по возвращении в Италию отец Лиутпранда умер, «оставив его

ребенком» (Antap., III, 24), из чего заключают, что автор мог родиться около 920 г. Мать

его вышла вторично замуж за лицо, еще более влиятельное при дворе, и Гуго за его

хороший голос взял (931 г.) Лиутпранда в капеллу. Там он получил те отличные сведе-

ния в классической литературе, которыми после воспользовался как писатель. Когда

Гуго был изгнан из Италии в 945 г., фамилия Лиутпранда вместе со многими другими

приняла сторону его более счастливого противника Беренгария II, а отчим молодого

человека успел даже устроить пасынка секретарем нового короля. Беренгарий II обна-

ружил такое доверие Лиутпранду, что отправил его в 949 г. послом в Константинополь.

Перерыв в сочинениях Лиутпранда оставляет нас в неизвестности о нем до 956 г., когда

мы его видим уже при дворе Оттона Великого, где он жалуется на неблагодарность и

несправедливость Беренгария II, из-за которого он бежал из Италии в Германию. При

дворе Оттона Великого Лиутпранд познакомился с послом Кордовского калифа епис-

копом Рецемундом, который, слушая рассказы Лиутпранда из его полной треволнений

жизни, стал убеждать его составить историю своего времени. Но Лиутпранд приступил

к этому делу только в 958 г., поставив себе задачей изобличить Беренгария II, своего

личного врага. Он сделал все, кроме этого, потому что не успел дойти в своей истории

Этот титул был не в западном обычае и заим-

ствован автором у византийского двора, с которым

он был так хорошо знаком.

время еще короля, а ныне августейшего им-

ператора, совета и помощи.

2. Тронутый такими слезными мольба-

ми и заботясь не о себе, а о том, что при-

надлежит Иисусу Христу, богобоязненный

король Оттон (I), в противность обычаю,

назначив королем (Германии) соименного

себе сына (Оттона II, род. в 955 г.), бывше-

го еще ребенком, оставил его в Саксонии, а

сам собрал войско и поспешил в Италию

(961 г.). Оттон изгнал из государства Берен-

гария и Адельберта тем легче, чем более

было всякому известно, что он имеет свои-

ми поборниками святейших апостолов Пет-

ра и Павла. Таким образом, добрый король,

«заблудившее обращая и сокрушенное обя-

зывая» (Иезек. 34, 16), возвратил каждому

свою собственность, и с той же целью от-

правился в Рим.

3. В Риме, принятый с торжеством и не-

слыханными до того времени приготовлени-

ями, Оттон был помазан императором вы-

шеупомянутым верховным владыкой и все-

Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096гг.)

Подождите немного. Документ загружается.