Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

no истории Швейцарии при Наполеоне написана Edouard'oM

Guillon'oM («Napoléon et la Suisse». Paris, 1910) на основании

документов французского архива иностранных дел, и экономи-

ческая сторона обойдена полным молчанием, а между тем,

если бы автор знал хотя бы только те документы, которые от-

носятся к промышленной конкуренции Швейцарии с Францией

и которые использованы мной в дальнейшем изложении, то он,

быть может, и не смотрел бы столь восторженно на благодея-

ния, полученные Швейцарией от Наполеона, и не говорил бы

мимоходом о malaise passager du blocus («Oublions donc la sup-

pression de quelques journaux et le malaise passager du blocus»,

стр.

359). С другой стороны, те же документы дали бы ему для

уяснения истинного положения страны такие драгоценные,

при всей своей скупости, указания, каких он не мог найти (и

не нашел) во всех дипломатических бумагах, которыми поль-

зовался.

Лучше обстоит дело специально с Женевой.

В 1908 г. вышла интересная книга Edouard'a Chapuisat «Le

commerce et l'industrie à Genève pendant la domination françai-

se» (Genève et Paris, 1908. 237 стр. 4- приложения)

, основан-

ная на документах Женевского архива и отчасти, хотя и очень

немного, парижского Национального архива. В Национальном

архиве он мог бы найти несравненно больше, если бы обратил-

ся к другим картонам, заключающим в себе исключительно

документы о промышленности и торговле. Но данные, которые

он извлек из Женевского архива, любопытны и сами по себе;

можно пожалеть лишь о полном отсутствии систематического

плана, что очень затрудняет пользование его книгой, а также

о слишком общем и неопределенном заключении, которое на-

столько мало зависит от содержания книги, что могло бы быть

написано и без нее. А между тем, именно вследствие разбро-

санности и несистематичности материала обстоятельная сводка

заключений была бы тут особенно необходима.

Еще беднее с интересующей нас точки зрения история Гол-

ландии. Все книги, посвященные наполеоновской эпохе в Гол-

ландии, отводят вопросу о блокаде ничтожное место и ограни-

чиваются общими выражениями. Отмечу кстати, что две фран-

цузские книги, указываемые кое-где как исследования по

истории Голландии, являются лишь изданиями документов.

Книга André Dubosc'a «Louis Bonaparte en Hollande d'après

ses lettres» (Paris, 1911) является изданием некоторых, далеко

не всех, конечно,— писем голландского короля к разным лицам.

Цель издателя, как он сам заявляет, заключалась в том, чтобы

способствовать характеристике личности Людовика (dégager

la physionomie morale de Louis Bonaparte), и для нашей темы

этот материал не дал ровно ничего. Более старое издание пе-

реписки между Наполеоном и Людовиком, дополняющей на-

полеоновскую «Correspondance», сделано Рокеном в 1875 г. («Na-

poléon et le roi Louis d'après les documents conservés aux archi-

ves nationales», par Felix Rocquain. Paris, 1875).

(О книге Kluit'a я говорю выше,— там, где речь идет об

общей историографии блокады; эта книга, хотя и написанная

голландским ученым и почти исключительно на основании

.голландских материалов — печатных, не останавливается спе-

циально на вопросе о положении Голландии при блокаде.)

На новейшей литературе тут останавливаться незачем:

никакой помощи при исследовании интересующего нас тут во-

проса они не дают, и документов, на основании которых в соот-

ветствующем месте моей книги дана характеристика экономи-

ческого состояния Голландии, они не знают. Я бы даже сказал,

что не так удивительно, что они не знают рукописей, как то,

что так неполно пользуются печатными источниками, вроде

корреспонденции Наполеона.

Соединенные Штаты были очень болезненно затронуты

англо-французской борьбой. Но с интересующей меня точки

зрения и американская историография дала не много. В труде

Adams'a «History of the United States» отводится четыре тома

1801

—1809 годам, но мы тут находим лишь дипломатическую

и политическую историю Штатов; книги по истории внешней

торговли Северной Америки либо ничего не говорят об инте-

ресующем нас вопросе, либо говорят очень мало и бегло; иног-

да именно этот период пропускают (например, ср. книгу

Evans'a «An historical and statistical account ef the foreign com-

merce of the United States», где есть таблицы до 1776 г. и от

1821 г.). Кое-что дает Taussig («The tariff history of the United

States». New-York, 1888). Огромная памфлетная литература,

как современная событию, так и позднейшая, вызванная вой-

ной Штатов с Англией в 1812 г., на редкость мало дает по

интересующему нас вопросу: все это бесчисленные пересказы

официальных документов, английских и американских, офици-

альная и официозная полемика между двумя правительствами

по вопросу о нейтральных судах и т. д. и т. д. Некоторые циф-

ры,—

цифры, правда, очень неполные,— дает вышедшая в

1816 г. книжка Timothy Pithin'a «A statistical view of the com-

merce of the United States of America» (Hartford, 1816), на

которую я в своем месте ссылаюсь. Нечего и прибавлять, что

нигде я не встретил даже намека на те обстоятельства, о ко-

торых говорят использованные мной здесь документы, касаю-

щиеся торговли Франции с Америкой.

До какой степени легкомысленны и поверхностны бывают

суждения, высказываемые иной раз о континентальной блока-

де и ее истории, явствует, например, из книжки Эндрьюса

(Edward Andrews. Napoleon and America. New-York, 1909)

где автор на 10 страницах, которые он удосужился отвести

торговым сношениям между Америкой и Европой при Наполео-

не,

силится доказать, что именно действия американского торго-

вого флота, нарушавшие блокаду, были причиной... войны Напо-

леона с Александром I в 1812 г. Конечно, кроме голословных

фраз мы тут ничего не находим. Это было бы еще с полбеды,

если бы американская историография могла похвалиться хоть

единой сколько-нибудь серьезной работой о таком важном

предмете, как влияние континентальной блокады на Северо-

Американские Соединенные Штаты, если бы кому-нибудь из

американских историков вздумалось поинтересоваться амери-

канскими архивными документами, сюда относящимися (кото-

рые,

несомненно, нашлись бы в большом количестве). Тогда в

книжки, подобные брошюре Andrews'a (89 страниц небольшо-

го формата и разгонистого шрифта) не заслуживали бы даже

упоминания. Эпдрьюсом не использованы даже те немногие

данные о торговле Штатов с Францией при Наполеоне, кото-

рые даются официальными изданиями североамериканского

правительства.

Наконец, кто интересуется вопросом о путях левантийского

хлопка в эпоху Наполеона, тот должен не оставить без внима-

ния и Иллирию.

Лучшая специальная монография по истории так называе-

мых «Иллирийских провинций» при Наполеоне написана не

далматинцем и вышла не в Австрии, а в Париже; прибавлю,

что только в Париже она и могла быть написана столь обстоя-

тельно, потому что в Париже хранятся не все, но очень многие

документы, относящиеся к Иллирии в эту эпоху. Принадлежит

этот труд аббату Пизани (Paul Р i s a n i. La Dalmatie de 1797 à

1815.

Paris, 1893). Правда, кроме парижских архивов, Пизани

очень много пользовался и архивом Зары; но без архива фран-

цузского военного министерства и министерства иностранных

дел, а также Национального архива, конечно, такую подроб-

ную историю — военную, дипломатическую и политическую —

этой страны в наполеоновскую эпоху написать было бы невоз-

можно. И эта монография, лучшая из всех существующих, ни-

чего для интересующей нас темы не дала. Автор не видел в

Национальном архиве пи картона AF. IV. 1061, ни AF. IV. 1062.

ни F

507, ни регистра F

* 192, ни F

534, ни AF.IV.1293,

ни F'

549—553,— словом, пи одного из тех картонов, где нахо-

дятся кое-какие использованные мной сведения о той роли,

которую играли или должны были играть в экономической

жизни наполеоновской Империи Иллирийские провинции. А в

этой монографии 490 страниц размера gr. 8° убористого шриф-

та, и это единственная книга в литературе по истории Илли-

рийских провинций, для составления которой было привлечено

так много архивных материалов, единственная, принимающая

во внимание и документы французского происхождения (к

слову отмечу, что не известна ему и интересная кпига Rödli-

ch'a, служившего в Далмации в 1803—1804 гг.: «Skizzen des

physisch-moralischen Zustandes Dalmatiens und der Buchten von

Cattaro». Berlin, 1911). Читатель найдет дальше у меня ссыл-

ку на эту книгу).

Ионические острова в период французского владычества

интересовали меня главным образом как место, куда доставля-

лась часть английского контрабандного импорта, предназна-

ченного, с одной стороны, для Иллирии, с другой,— для Ита-

лии. Но в очень скудной литературе, специально посвященной

истории Ионических островов в эту эпоху (и даже в самой

лучшей и полной монографии, написанной Rodocanachi,— «Bo-

naparte et les îles Ioniennes». Paris, 1899), я не нашел нужных

мне сведений.

Переходя к историографии Англии, заметим, что здесь опа

нас,

конечно, интересует исключительно постольку, поскольку

может способствовать уяснению судеб французской промыш-

ленности в эпоху блокады. И рассматриваемая под этим углом

зрения английская историография, посвященная наполеонов-

ским временам, дает в высшей степени мало (добавлю, к слову,

что и для экономической истории самой Англии при блокаде

эта историография дает немногим больше).

Я уже не говорю об общих обзорах, вроде Alison'а или Маг-

tineau, где экономическая история обходится молчанием, а

блокада поминается в самых общих чертах; пе говорю и о шат-

кости популярных представлений о блокаде.

В большом вводном обзоре событий 1800—1815 гг. («Intro-

duction to the history of the peace». London, 1851) Harriet Marti-

neau говорит (стр. 102) в нескольких строках о «знаменитом

берлинском декрете» и этим ограничивается.

Любопытно для характеристики неясности ходячих пред-

ставлений о континентальной блокаде то совершенно неоснова-

тельное и прямо противоречащее истине утверждение, которое

Мы находим, например, в последнем (одиннадцатом) издании

«Encyclopaedia Britannica» (см. т. IV, стр. 72, слово blockade).

Вот что читаем тут: «The climax was reached in the Continental

Blockade decreed hy Napoleon in 1806, which continued till it

was abolished by international agreement in 1812». Никакого

международного соглашения об отмене блокады в 1812 г. не

было и быть не могло, если вспомнить политические условия

момента. Блокада фактически переставала существовать в Ев-

ропе в 1813 г., по мере успехов коалиции, и прекратилась

формально и окончательно во Франции лишь с падением

Империи. Не говорю уже о том, что и вообще о континентальной

блокаде мы находим в «Британской энциклопедии» всего

несколько строк (вкрапленных в общую статью о блокаде как

явлении международно-правовом). В статье же, посвященной

истории Англии (т. IX, стр. 554), о континентальной блокаде-

находим тоже несколько незначащих строк. Я нарочно взял

самый лучший и полный английский энциклопедический сло-

варь.

(Но,

замечу кстати, все же в «Encyclopaedia Britannica» нет

хоть той жестокой хронологической путаницы, как в очень по-

верхностной и небрежной статье «Blocus Continental» в слова-

ре L. Say и Chailley «Nouveau dictionnaire d'économie politi-

que».

Paris, 1891, t. I, стр. 198—202; тут берлинский декрет

отнесен к 1807 г., английские orders in Council к 1806; ни с

того,

ни с сего в коротенькой статейке, где нет самого главного,

существенного, приводится с длинными выдержками ни к чему

не пужный дипломатический документ, один из тысячи дипло-

матических протестов против блокады, и т. п.).

Говоря о ничтожной разработке истории блокады, нельзя

не отметить, что, например, определенный вопрос — план На-

полеона напасть на Англию — уже дождался большой специ-

альной работы (W heeler and В г о a d

е у. Napoleon and the

invasion of England. The story of the great terror. London, 1907,

в двух томах, с многочисленными иллюстрациями начала

XIX столетия). Авторы, согласно своей теме, кончают изложе-

ние 1805 г. Нечего и говорить, что вопрос о блокаде подавно и

еще в большей мере заслуживал бы со стороны англичан мо-

нографического исследования, даже хотя бы с чисто внешней

стороны этой темы.

Очерк внешней истории блокады дан в известном труде

Mahan'a «Influence of sea-power upon the french revolution and

empire» (London, 1892), в главе XVIII: The warfare against

commerce (т. II, стр. 272—357).

В октябрьской книге за 1893 г. журнала «English historical

Review» находим небольшую статью (стр. 704—725) I. H. Rose

под названием «Napoleon and english commerce». Целью авто-

ра, как он говорит в первых строках своей статьи, было пока-

зать,

что Наполеон продолжал в своей политике дело, начатое

революционными правительствами (автор выражается так:

«commenced hy the french revolutionists»), а затем рассказать

о влиянии принятых им мер на английскую промышленность.

Уже эта постановка задачи устраняла французские экономиче-

ские отношения (и вообще континент) из кругозора автора.

Что касается в частности мысли о преемственности политики

Наполеона от революционных времен, то после Сореля и его

школы это воззрение вообще очень прочно вошло в научную

литературу; но в 1893 г., когда написана статья Rose налицо,

были только первые тома Сореля, говорящие лишь о первых

годах революции (упомянутая статья Rose перепечатана им

в его книге «Napoleonic studies»).

Самая полная и обстоятельная из всех английских работ,

говорящих об экономической истории интересующей нас эпо-

ХИ)

— бесспорно, книга профессора политической экономии в

Глазго W. Smart'a «Economic Annals of the nineteenth century»

(London, 1910). Правда, тема его — исключительно Англия, и

о том, какие материалы положены им в основу своего труда, я

буду говорить подробно в другом месте, в той работе, которую,

надеюсь в будущем посвятить специально последствиям бло-

кады для Англии. В этой моей книге, которая относится исклю-

чительно к Франции, подобный разбор был бы неуместен:

ограничусь лишь замечанием, что Smart не дает никаких ука-

заний относительно хотя бы того, в какие континентальные-

страны и какие именно английские товары шли больше всега

в эпоху блокады, как смотрели в Англии на французскую тор-

говлю и промышленность и т. д.

О небольшой книжке Кеннингема «British credit in the last

napoleonic war» (Cambridge, 1910) я надеюсь говорить тоже в

специальной работе о последствиях блокады для Англии. Из

83 страниц текста 27 (стр. 56—83) заняты специально конти-

нентальной блокадой, но не Францией, а Англией в эпоху бло-

кады. Точно так же он интересуется и в остальных главах

своей книжки французскими взглядами на Англию и ее кредит

(и даже перепечатывает в приложении относящуюся сюда

французскую брошюру). Французские брошюры об Англии в

эту эпоху являлись внушенной ими (иногда) самостоятельной

популяризацией правительственных взглядов; там, где они

(слегка) касаются Франции, они проникнуты неизменным оп-

тимизмом, выражающимся в общих фразах. Английские взгля-

ды на французскую промышленность были бы для нас более

интересны, но их-то автор и оставил вне своего кругозора.

При подобном состоянии разработки вопроса о континен-

тальной блокаде вообще мне было немыслимо строго держаться

в первоначально намеченных рамках исследования вопроса о

влиянии блокады на французскую промышленность, на про-

мышленность так называемых (при Наполеоне) «старых де-

партаментов», anciens départements, которые, как увидим,

очень и очень отличались и Наполеоном, и императорским

правительством, и органами торгово-промышленного мира от

Пьемонта, Бельгии, департамента Лемана, левобережных при-

рейнских департаментов, не говоря уже о позднейших приоб-

ретешшх, вроде Голландии, ганзейских городов, Рима. Не толь-

ко для полноты картины, но и для лучшего понимания эконо-

мической жизни «старых департаментов» пришлось не

исключать из своего кругозора и этих революционных и напо-

леоновских завоеваний. Конечно, в центре внимания стояли

«старые департаменты», ядро Империи, Франция границ до

1792 г., но, поскольку это требовалось для полноты и отчетли-

вости общей картины, я старался дать отчет и о Пьемонте, и о

Бельгии, и о департаменте Лемапа, и о Швейцарии, и о левом

береге Рейна, и о Голландии, и о ганзейских городах, и о Риме,

и о Берге, и даже об Испании и Португалии, и об Итальянском

королевстве Наполеона, и о Неаполе, и о Средней и Восточной

Европе,— но все эти страны интересовали меня пока исключи-

тельно постольку, поскольку их история позволяла разобраться

в природе экономических отношений между ними и старой

Францией. Конечно, это в высшей степени осложняло исследо-

вание, так как при скудости научной литературы об этих стра-

нах приходилось и их экономическое положение, и их торговые

сношения с Францией воссоздавать по документам, в значи-

тельной степени но разнообразным и разбросанным рукописям

Национального архива, среди сокровищ которого есть масса

материала, относящегося именно к управлению покоренными

Наполеоном странами

(этот

период в жизни таких стран нуж-

но изучать именно в Париже — и больше всего в Париже).*

Нужно было выбирать из этого материала лишь то, что отно-

сится к экономической истории и в частности к сношениям

этих стран с Францией. Необходимым оказалось рассмотреть

и влияние блокады не только на старую Францию, но отчасти

и на окружавшие ее земли, присоединенные Наполеоном или

прямо от него зависевшие.

Таким образом, географические рамки исследования поне-

воле оказались шире, чем я хотел их установить; но я повто-

ряю,

все материалы, которые я привлек к исследованию, имели

главной, основной целью осветить экономические условия

именно старой Франции, «старых департаментов», той страны,

той территории, которая до 1792 г. и после 1814 г. называлась

«французским королевством» и понималась под «Францией».

Как уже было сказано, и Наполеон, и его министры, и фран-

цузское общество тоже вполне отчетливо различали эту старую

Францию, эти старые 83 департамента, среди Империи, рас-

кинувшиеся от Гамбурга до Турции, от Ламанша до Рима.

Все остальное имеет в этой работе лишь побочную роль и дол-

жно служить всестороннему выяснению главной проблемы.

Льщу себя, впрочем, надеждой, что те факты, которые я при-

вожу относительно экономической истории этих связанных с

наполеоновской Францией стран, уже потому, что большинство

приводимых сведений являются впервые, могут в свое время

пригодиться и историкам, которые специально займутся эконо-

мическим состоянием указанных стран в эпоху Наполеона.

Тяжелый труд, потребовавшийся при поисках и классифика-

ции всех этих разбросанных (часто в полном беспорядке) ма-

териалов, нисколько не облегчался слишком общими указания-

ми архивных каталогов. При обработке же этих материалов я

стремился выяснить: 1) руководящие принципы экономиче-

ской политики наполеоновского правительства; 2) состояние

французской промышленности до континентальной блокады;

3) состояние французской промышленности в эпоху блокады;

4) размеры французской внешней торговли в эпоху Наполеона

и общий характер экономических отношений между Францией

и Европой в наполеоновский период.

Выше (в предисловии) я уже сказал, что исследование

истории рабочего класса во Франции в эпоху Консульства и

Империи составит тему особой работы. Точно так же, снова

повторяю, дело будущего — специальные работы по экономи-

, ческой истории Англии, Италии, Испании и т. п. в период кон-

тинентальной системы.

Что касается источников, то содержание этой работы в

значительнейшей мере основано на неизданных документах,

хранящихся как в парижском Национальном архиве, так и в

некоторых провинциальных, а также (в гораздо меньшей мере,

конечно) в голландском Государственном архиве в Гааге, в

Record Office в Лондоне, в гамбургском Государственном архи-

ве.

Нужную же мне памфлетную и вообще брошюрную лите-

ратуру я нашел в Национальной библиотеке в Париже, в Бри-

ганском музее, в гаагской Королевской библиотеке, в старой

гамбургской «Kommerz-Bibliothek», в берлинской Королевской

библиотеке.

Характеристикой материалов, как рукописных, так и пе-

чатных, я и закопчу этот вводный очерк.

А. Рукописные материалы

Конечно, я нашел главную массу материалов в Националь-

ном архиве, больше всего в сериях AF.IV и F

. Я работал и в

Марселе, и в Лионской торговой палате, и в Амьене, но все,

что я нашел вне Национального архива, было незначительно в

сравнении с документами государственного хранилища. Напо-

леоновская централизация привела к тому, что вообще иссле-

дователи местной истории должны работать не меньше, а обык-

новенно больше в Национальном архиве, чем на местах. Это —

факт, не подлежащий сомнению.

Е. В. Тарле, т. III 49

Единственным исключением является история земледелия

и земледельческих отношений, где местные архивы выступают

на первый план; и то относительно эпохи Империи Нацио-

нальный архив и в этой области нужнее, чем, например, отно-

сительно эпохи революции, когда исследователь аграрной исто-

рии может без него обойтись. Но относительно истории

промышленности первенствующее значение Национального

архива не подлежит никакому сомнению: мы там находим:

а) донесения префектов, мэров, торговых и совещательных

палат; Ь) ответы местных властей на все запросы и апкетпые

бланки центрального правительства; с) переписку общедело-

вую н секретную между центральной властью и местной;

d) прошения, жалобы и т. д. отдельных промышленников и

отдельных групп торгово-промышленного мира; е) докладные

записки и справки, составлявшиеся на местах частными лица-

ми для местных властей и местными властями для централь-

ного правительства; 1) общие сводки присылаемых с мест све-

дений, составлявшиеся по департаментам в центральном ведом-

стве.

И в лучшем случае в местных архивах есть некоторые

немногие копии этих местных бумаг. Я в этом удостоверился

и на основании личных поисков, и на основании ответов чинов

архивной администрации, к которым обращался. Правда, в боль-

шинстве местных архивов еще не начали и разбираться в

материалах, касающихся Империи, а потому не допускают к

этим материалам и исследователей; но, например, в Амьене и

Руане, двух промышленных центрах, в Марселе и Бордо, двух

торговых центрах, мне еще в 1910 г. пришлось лично удосто-

вериться, что там нет и части того, что есть об этих же городах

в Национальном архиве (и именно местных сведений и показа-

ний)

Особенно характерной оказалась пустота архива в Лионе,

в промышленном центре, относительно которого, как читатель

увидит, я нашел немало существенно, важных, драгоценных по-

казаний в Национальном архиве.

В архиве департамента Роны (в Лионе), несмотря на все

поиски, в которых мне помогал с обычной своей любезностью

архивариус г. Гиг, не удалось найти ровно ничего, относяще-

гося к занимающей меня эпохе, кроме четырех связок, которые

также оказались обманчивыми по внешнему виду. Три из них:

M.I, M.15 и М.14 были озаглавлены так: a) Ateliers incom-

modes. Produits chimiques liquides, 1813—1847; b) Ateliers in-

commodes. Produits chimiques non liquides,

1811 —

1850;

c) Ate-

liers incommodes. Fours à chaux, an

7 —

1822,

a четвертая:

d) Exposition des produits de l'industrie française à Paris, 1806.

Во-первых, в связках a, b и с, за вычетом 3—4 документов, не

оказалось ничего, что относилось бы к эпохе ранее Реставра-

ции: во-вторых, все эти документы относились к действиям

властей, Протоколам, осмотрам, разрешениям, запрещениям

и т. д, касающимся устройства таких фабрик и мастерских,

которые считаются не вполне безопасными в пожарном отно-

шении, способными заразить воздух вредными испарениями,

заразить воду, неудобными для соседей и т. д., и т. д. Конечно,

абсолютно ничего интересного для себя я тут не нашел. Что

касается четвертой связки, то она относилась к административ-

ной переписке, касавшейся участия Лиона в парижской вы-

ставке 1806 г., но и эта связка ничего не дала, что могло бы

дать представление о состоянии лионской промышленности

хотя бы в чисто техническом отношении. Г-н Гиг удостоверил

меня, что, в частности, ничего даже отдаленно относящегося,

например, к континентальной блокаде, к ее последствиям для

Лиона в архиве департамента Роны нет и следа.

Таким образом, если я что и вывез из Лиона, то не из де-

партаментского архива, а из Лионской торговой палаты (но и

документы Лионской торговой палаты оказались частью — в

копиях — в Национальном архиве: только в лионской палате

они все находились переплетенными в одном реестре, а в На-

циональном архиве — разбросанными по разным картонам).

Что касается Национального архива, то здесь две указан-

ные серии оказались наиболее интересными. Серия AF.IV

заключает в себе картоны императорского секретариата; здесь

я нашел массу материалов по истории блокады вообще и по

истории французской промышленности в частности; обшир-

ные и интереснейшие доклады министров Наполеону, его ре-

золюции, справки (notices), специально для императора наво-

дившиеся, дипломатическую и междуведомственную переписку

о блокаде и т. п. В серии F

(в изучении которой мне помог

Шарль Шмидт, архивариус Национального архива, указавший

мне несколько десятков картонов, никак не обозначенных в

«Etat sommaire») нашлось очень много документов, характе-

ризующих состояние отдельных отраслей промышленности,

общее положение внешней торговли и т. д. Кроме картонов

этих двух основных серий, я пользовался и реестрами прото-

колов «Главного торгового совета», «Главного совета мануфак-

УР»,

давших тоже немало любопытных сведений.

Все эти документы дали мне очень много. Они выяснили:

1) отношение Наполеона к блокаде и к французской промыш-

ленности; 2) влияние блокады на экономическую жизнь Фран-

ции, прежде всего на состояние промышленности и торговли;

3) основные черты промышлеппой организации Франции в

эпоху Империи; 4) природу экономических отношений между

«старыми департаментами», с одной стороны, и иными под-

властными Наполеону землями, с другой стороны; 5) наконец,

попутно они дали немало существенно важного и совершенно