Композиция
Заглавие поэмы, являющееся
прямым
авторским словом в ком-
позиционной структуре целого, выдвигает в центр читательского
внимания некую символическую реальность. Соловьиный сад здесь
не столько место действия, сколько образ жизни,
способ
суще-
ствования — альтернативный ослиному прозябанию в труде и про-
клятьях повседневности: Не доносятся жизни проклятья / В этот
сад,
обнесенный стеной.
В
композиции лирических текстов конструктивная роль при-
надлежит
медитации, а не повествованию (как в текстах эпиче-
ского характера) или диалогу (как в драме). Это придает структуре
лирического высказывания значительное своеобразие. Редукция
внешней событийности, нуждающейся в повествовательном раз-
вертывании, сводит
лирику
к медитации «как основной "внут-
ренней форме" всего литературного рода»
1
. Однако эта «внутрен-
няя форма» может быть облечена в иную, внешнюю — может
выступать в маске повествования или диалога.
В
нашем случае композиционная форма текста как раз двоится:
медитация, составляющая истинную природу этого высказыва-
ния, внешне принимает облик повествования. Вполне очевидно,
что лирический герой здесь не является полноценным действую-
щим лицом (актантом). Излагаемое им в медитативно-повествова-
тельной форме — это странствие человеческого духа, а не новел-
листический рассказ о любовной авантюре. Именно в силу внеш-
ней повествовательности текста жанр «Соловьиного сада» следует
идентифицировать с лирической поэмой, а не с элегией. Однако
фрагменты композиции здесь характеризуются в первую очередь
своими медитативными темами.
Поэма
Блока выполнена катренами (четверостишиями) с пе-
рекрестной рифмовкой, скомпонованными в семь небольших
глав
различной длины: от 4 до 7 строф в составе одной
главы.
Количе-
ство
главок, как и заглавие,
тоже
может носить символический
характер, отсылая к библейским семи дням творенья (труда) и
божественного
отдыха, тем более что именно заключительная седь-
мая глава содержит в своем составе 7 строф, акцентируя это число.
При
такой компоновке текста центральное место принадлежит
четвертой главе (состоящей из 4 строф). Закономерно, что именно
эта
глава, единственная из семи, целиком посвящена соловьиному
саду,
обретение которого тождественно обретению счастья (Чуж-
дый
край незнакомого счастья / Мне открыли объятия те), но оп-
лачено утратой души (Взяли душу мою соловьи).
Соседние
главы
— третья и пятая — зеркально (т.е. инверсив-
но)
симметричны. Зеркало, как известно, повторяет отраженный
'Поспелов
Г.Н. Лирика. — М., 1976. — С. 159.
103