Вестник Алтайской науки 2009 №03(06)

Подождите немного. Документ загружается.

История

151

Некоторое колебание числа предпри-

ятий – мельниц различного типа, салото-

пенных и кожевенных – связано с той или

иной конъюнктурой рынка сельскохозяй-

ственного, скотоводческого и животно-

водческого производства, все еще сильно

зависящих от погодных условий Сибири.

Число производств, в той или иной степе-

ни связанное с применением механиче-

ского труда, – кирпичные, мыловаренные,

а также винокуренные и пиво-медоварен-

ные, росло очень медленно.

Расширение заводской промышленно-

сти в казачьих землях привело к появле-

нию новой социальной группы среди ка-

заков-рабочих. Их распределение по ти-

пам предприятий, по отделам и по всему

войску характеризует таблица 10.

Таблица 10

Структура занятости на заводских предприятиях, расположенных на землях

Сибирского казачества [26; 28]*

1-й отдел войска 2-й отдел войска 3-й отдел войска

Всего

на предприятиях

Тип

предприятии

Мастеров Рабочих Мастеров Рабочих Мастеров Рабочих Мастеров Рабочих

Мельницы

ветряные

460 303 100 38 66 24 626 365

Мельницы

водяные

35 8 – 7 25 42 60 54

Мельницы

паровые

– – 1 22 – – 1 22

Салотопенные 14 67 3 4 – – 17 71

Кожевенные 13 26 2 20 1 4 16 50

Мыловарен-

ные

1 – – – – – 1 –

Пиво-

медоваренные

– – 8 – – – 8 –

Винокурен-

ные

– – – – 5 130 5 130

Кирпичные – – – 16 – – 16 –

Всего 523 404 114 107 97 200 750 725

*Подсчеты произведены автором.

Как следует из материалов таблицы

10, в структуре казачьего населения по-

являются новые социальные группы –

мелкие буржуа и наемные рабочие. К пер-

вой группе можно отнести категорию так

называемых «мастеров», или, как говори-

ли в то время, – «мастеровых». Их числен-

ность превышает численность рабочих.

Это объясняется тем, что к мастерам от-

носились собственно хозяева предпри-

ятий по переработке сельскохозяйствен-

ного сырья, владельцы мельниц, салото-

пен, кожевенных предприятий и члены их

семей, выполнявших административную

работу. К собственно рабочим относятся

лица наемного труда, получавшие за свою

работу заработную плату. Несомненно,

что, например, мастера на винокуренном

заводе – это в первую очередь квалифи-

цированные рабочие. Однако их число

ничтожно мало и группу мастеров можно

отнести именно к нарождающейся мелкой

буржуазии. При этом мастера, работаю-

щие на предприятиях по переработке

сельскохозяйственного и животноводче-

ского сырья, составляют почти 96% от

общего числа своих собратьев. У рабочих

эта пропорция составляет 74,5%. В по-

следнем случае сказывается влияние

крупнейшего производственного пред-

приятия на землях Сибирского казачест-

ва – винокуренного завода, на котором

трудилось 18% всех рабочих, имевшихся

в казачьих поселениях.

Таблица 10 дает представление о спе-

циализации промышленных предприятий

Вестник алтайской науки 2009 №3(6)

152

на землях Сибирского казачества. Боль-

шинство рабочих, занятых на процессах

переработки сельскохозяйственного и

животноводческого сырья, работали

в пределах 1 и 2-го отделов Сибирского

казачьего войска. Большинство промыш-

ленных рабочих трудятся на предприяти-

ях, расположенных в 3-м отделе. Это объ-

ясняется тем, что в последнем были рас-

положены наиболее крупные города –

Павлодар, Семипалатинск, Усть-Камено-

горск. Имея представление о численности

населения Сибирского казачьего войска,

включая и лиц невойскового населения,

на 1897 г., включая также женщин и де-

тей – 134 582 чел. [27, с. 8], можно опреде-

лить приблизительное процентное соот-

ношение новых социальных групп – мел-

кой буржуазии и рабочих, внутри казачье-

го общества – чуть более 1% от общего

числа населения войска.

Несколько особняком в системе тор-

гово-промышленных отношений в рамках

казачьего социума в Сибири стоит функ-

ционирование питейных заведений в ка-

зачьих станицах. Их создание, содержание

и функционирование были предметом

многих споров как внутри казачьего со-

общества, так и в дискуссиях служб и

правлений Сибирского казачьего войска

с многочисленными министерствами и

ведомствами императорской России.

В основном споры касались распределе-

ния прибылей от этого весьма выгодного

в финансовом отношении рода деятель-

ности. В 1865 г. хозяйственная экспеди-

ция войскового правления Сибирского ка-

зачьего войска представила доклад

«О мерах по улучшению хозяйства ста-

ничных обществ». В нем, в частности при

спорах о взимании питейных сборов, было

указано, что согласно законам Российской

империи «...Содержание питейных заве-

дений относится к предмету свободной

торговли, каковую дозволено производить

всем. Войско не может запретить винотор-

говлю и содержание питейных заведений

лицам других сословий в казачьих стани-

цах потому что, получая из Государствен-

ного казначейства за право свободной ви-

ноторговли в своих районах 55 тыс. руб.

ежегодно, воспрещением этим лишит

правительство значительной части ак-

цизных сборов» [8, л. 208]. Однако спор

о доходах с питейных заведений в ста-

ницах Сибирского казачества между вой-

сковыми структурами и императорскими

ведомствами разрешился следующим об-

разом: государство разрешило станичным

обществам держать в своих поселениях

питейные заведения с условием сбора

с них акциза в пользу государства – 4% от

всего дохода. В станичные кассы за право

торговли алкоголем собственники питей-

ных заведений должны были платить еже-

годно по 5 руб. [8, л. 208 об.]. В 1866 г. Вой-

сковое хозяйственное правление выпусти-

ло специальную инструкцию о правилах

торговли алкоголем в казачьих станицах.

Согласно ему, питейные заведения в ста-

ницах сибирских казаков могли откры-

ваться только после уплаты их хозяевами

акцизных сборов в пользу государства,

а доход в станичные кассы осуществлялся

с оборота самой торговли – от 1 до 3 коп.

с одного проданного ведра алкогольной

продукции [8, л. 215]. В 1889 г. Войсковое

хозяйственное правление установило

твердый налог с выкурки вина – 3 коп.

с ведра [15, л. 65]. В 1876 г. торговая сеть

питейных заведений на землях Сибирско-

го казачества представляла собой сле-

дующую картину (табл. 11).

Материалы таблицы 11 позволяют

сделать следующие выводы. Торговля

спиртными напитками в поселениях Си-

бирского казачества имела большой раз-

мах – в 54% казачьих поселений имелись

питейные заведения. В городах и на тор-

говых трактах, в дополнение к 89 питей-

ным заведениям, торгующим в станицах,

функционировало еще 41 заведение. Про-

цветанию этих торговых предприятий

способствовало то, что многие из них рас-

полагались на местах, через которые шли

торговые и караванные пути. Основными

потребителями и продавцами алкоголь-

ной продукции были казаки и русские

крестьяне, казаки вели только розничную

торговлю спиртным, оптовые склады на-

ходились в руках лиц невойскового сосло-

вия [31, с. 252].

История

153

Таблица 11

Питейные заведения в поселениях Сибирского казачьего войска в 1876 году

[31, с. 252]

Уезды

Общее число

поселений

Число поселений,

где есть питейные

заведения

Общее количество

питейных заведений,

включая города

Омский 27 13 29

Петропавловский 46 19 34

Кокчетавский 15 13 18

Сарысуйский 1 1 1

Павлодарский 16 11 12

Семипалатинский 18 17 20

Усть-Каменогорский 39 14 14

Зайсанское приставство 4 1 2

Всего 166 89 130

Финансово-кредитная деятельность

в пределах Сибирского казачьего войска

во второй половине XIX в. находилась

в зачаточном состоянии. Однако после

реформы 1861 г. власти Сибирского ка-

зачьего войска озаботились состоянием

общественных и станичных капиталов

в войске как средства, способствующего

экономическому и социальному развитию

Сибирского казачества. В 1865 г. уже упо-

минавшаяся хозяйственная экспедиция

Войскового хозяйственного правления

Сибирского казачьего войска разработала

ряд рекомендаций по созданию общест-

венных капиталов в казачьих станицах.

В них, в частности, говорилось: «Дать воз-

можность нашим станицам и выселкам

завести свои общественные капиталы из

источников, до сих пор не тронутых; за-

вести общественные рыбалки, организо-

вать правильный сбор комиссии со ското-

гуртовщиков; освободить бедных казаков

от подводной повинности; ввести взаим-

ное страхование строений от огня (пожа-

ров) и скота от болезней; завести склад

сукна и амуниции при окружном правле-

нии для обеспечения выхода на службу;

...Обложение скупщиков «сырых продук-

тов» (то есть зерна, первоначальные вы-

кладки для кож и салотопен) специаль-

ным сбором в станичные кассы» [8, лл. 1–

1об.]. Впоследствии Войсковое хозяйст-

венное правление требовало от всех ста-

ничных и поселковых атаманов предос-

тавлять ежегодный отчет в правление

о состоянии и движении станичных капи-

талов [9, л. 1].

К середине 1890-х гг. войсковые ка-

питалы Сибирского казачества представ-

ляли собой следующую структуру. В них

входили: а) пожарный капитал; б) капи-

тал приготовительного пансиона для де-

тей офицеров и чиновников; в) капитал

(фонд) генерал-адъютанта Казанакова;

г) оборотный капитал на выписку сель-

скохозяйственных машин и орудий. К так

называемому «пожарному капиталу»

в Сибирском казачьем войске относили

суммы на взаимное страхование от пожа-

ров зданий в казачьих селениях. Их каж-

дый год вносили станичные и поселко-

вые атаманы в общевойсковую кассу. Эта

касса, действующая с 1877 г., проводила

много операций по взаимному страхова-

нию от пожаров между казачьими селе-

ниями, и пользовалась у казаков абсо-

лютным доверием. К общевойсковому

капиталу относились доходы от аренды

войсковых земель, от оброчных статей,

от операций по вкладам 4 и 5%-ных кре-

дитных билетов Государственной ренты.

Последняя операция – первая финансо-

вая, которая стала практиковаться в Си-

бирском казачьем войске только с се-

редины 1890-х гг. В этот временной пе-

риод возросли доходы войска, что связа-

но с общей возросшей экономической ак-

тивностью, а также с проведением вбли-

зи земель Сибирского казачества Сибир-

ской железной дороги. Эти процессы обу-

Вестник алтайской науки 2009 №3(6)

154

словили рост стоимости недвижимости,

находящейся на балансе Сибирского ка-

зачьего войска. К таковой относились 80

зданий, из них 17 каменных и 63 дере-

вянных [27, с. 72]. Почти все эти здания

находились в городах, включавших в себя

станицы Петропавловскую, Омскую, Кок-

четавскую, Семипалатинскую и Усть-

Каменогорскую. Общая картина роста и

движения войсковых капиталов Сибир-

ского казачества в 1890-х гг. представле-

на в таблице 12.

Таблица 12

Виды доходов в общественные капиталы с войсковых земель

Сибирского казачества [28, с. 11]

Поступило доходов С лесов (руб.) С земель (руб.) С оброчных статей (руб.)

1893 год 13 675 11 677 1053

1894 год 41 984 17 597 4225

1895 год 57 486 18 288 2125

1896 год 64 360 21 597 2833

Данные таблицы 12 ярко показывают

рост доходов войсковых капиталов, свя-

занных с проведением Сибирской желез-

ной дороги. В 1894 г. войсковые капиталы

возросли, соответственно с продажи ле-

са – более чем на 300%, с эксплуатации

земель – на 50%, с доходов от оброчных

статей (в первую очередь с продажи кам-

ня на строительные работы, связанные

с прокладкой Сибирской железной доро-

ги) – на 40%. В последующие годы про-

должали быстрыми темпами расти дохо-

ды от продажи леса – на 37% в 1895 г., на

12% в 1896. Медленно, но также росли до-

ходы войска от эксплуатации земель,

и, в целом, от оброчных статей войска.

Станичные и поселковые капиталы

Сибирского казачества формировались из

доходов от следующих операций. В пер-

вую очередь от отдачи в аренду юртовых

земель (распашка земельных угодий, вы-

гон скота, покос, рыбная ловля); от сбора

платы за места, занятые хозяйственными

постройками лиц невойскового сословия;

от сбора с киргизских кочевий за зимние

стойбища; от сбора с ярмарок, базаров, ве-

сов и прочее; от сборов за места располо-

жения питейных заведений и от продажи

алкоголя с них. В последнем случае доход

с продажи алкоголя распределялся сле-

дующим образом: при ежемесячном по-

треблении в среднем казачьем поселке 40

ведер водки и при цене ее 5 руб. за ведро

месячные издержки эксплуатации питей-

ного заведения составляли 170 руб. Таким

образом, в доход станицы поступало еже-

месячно до 30 руб. [8, л. 1 об.]. Общую кар-

тину движения общественных казачьих

капиталов – станичных и поселковых –

дает таблица 13.

Таблица 13

Процесс движения общественных капиталов в Сибирском казачьем войске

в конце XIX века [29, с. 78]

Годы 1887 1888 1889 1890 1891 1892 1893 1894 1895 1896 1897

Доходы

(руб.)

60772 65723 63955 71418 72882 87193 205199 249639 333852 317919 347111

Расходы

(руб.)

64162 65330 63577 74935 73054 84867 195219 239828 324757 318587 332962

Как видно из материалов таблицы 13,

начиная с 1893 г., станичные и поселко-

вые капиталы стали расти. В 1893 г. обще-

ственные капиталы выросли, по сравне-

нию с 1892 г., на 235%. В 1894 г. рост со-

ставил 21,7%, а в 1895 г. – 33,7%. Эти фак-

ты объясняются следующими причинами.

Во-первых, повлияло создание Сибирской

железной дороги, что обусловило общий

экономический рост всех отраслей хозяй-

ства на землях Сибирского казачества. Во-

вторых, в 1892 г. станицы Сибирского ка-

История

155

зачества перешли из гражданского веде-

ния уездной и областной администрации

и поступили под юрисдикцию войскового

начальства [29, с. 78]. Последнее заботи-

лось об общем благосостоянии казачьих

поселений.

Библиографический список

1. Андреев, С.М. Сибирское линейное казаче-

ство во второй четверти XIX века / С.М. Анд-

реев // Международные юридические чте-

ния. – Ч. I. – Омск, 2003.

2. ГАОО. – Ф .67. – Оп. 1. – Д. 682.

3. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 726.

4. ГАОО. – Ф .67. – Оп. 1. – Д. 783.

5. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 853.

6. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 861.

7. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 970.

8. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 984.

9. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1050.

10. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1098.

11. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1254.

12. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1379.

13. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1494.

14. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1604.

15. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 1. – Д. 1604.

16. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 2. – Д. 1637.

17. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 2. – Д. 1640.

18. ГАОО. – Ф. 67. – Оп. 2. – Д. 1713.

19. Завалишин, И. Описание Западной Сибири

/ И. Завалишин. – М., 1862. – Т. 1.

20. Ивонин, А.Р. Казаки на Алтае в XVIII–XIX

столетиях / А.Р. Ивонин, Д.В. Колупаев. – Бар-

наул, 2003.

21. Катанаев, Г.Е. Киргизский вопрос в Сибир-

ском казачьем войске / Г.Е. Катанаев – Омск,

1904.

22. На рубеже эпох. Очерки истории и совре-

менности. – Омск, 2001.

23. Небольсин, П. Заметки на пути из Петер-

бурга в Барнаул / П. Небольсин. – СПб., 1850.

24. Недбай, Ю.Г. Службы сибирских казаков

в сер. XIX в. / Ю.Г. Недбай // Гуманитарные

знания. Серия «Преемственность». – Вып. 5. –

Омск, 2001.

25. Недбай, Ю.Г. Сибирское казачье войско /

Ю.Г. Недбай. – Омск, 2004.

26. Отчет о состоянии Сибирского казачьего

войска за 1893 г. Ч.II. Гражданская. – Омск,

1894.

27. Отчет о состоянии Сибирского казачьего

войска за 1895 год. Ч.II. Гражданская. – Омск,

1897.

28. Отчет о состоянии Сибирского казачьего

войска за 1896 год. Ч. II. Гражданская. – Омск,

1898.

29. Отчет о состоянии Сибирского казачьего

войска за 1897 год. Ч. II. Гражданская. – Омск,

1899.

30. Путинцев, Н.Г. Хронологический перечень

событий из истории Сибирского казачьего

войска / Н.Г. Путинцев. – Омск, 1891.

31. Усов, Ф. Статистическое описание Сибир-

ского казачьего войска / Ф. Усов. – СПб., 1879.

32. Щеглова, Т.К. Ярмарки юга Западной Си-

бири в XIX – начале XX вв. / Т.К. Щеглова –

Барнаул, 2001.

УДК 930.27

ПРОТИВОРЕЧИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ XVII ВЕКА И ИХ ОТРАЖЕНИЕ

В ЛИТЕРАТУРНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЯХ

ПАТРИАРХА НИКОНА

С.К. Севастьянова

Ключевые слова: Средневековая рус-

ская культура, конфликт традиции и

новизны, цитата, деловое письмо и

литература, личностное начало, авто-

биографическое повествование.

Статья подготовлена в рамках программы фун-

даментальных исследований Президиума РАН

XVII в. – важнейший этап в развитии

русской культуры, «…век потерянного

равновесия… век резких характеров и яр-

ких лиц» [1]. Исследователи определяют

это столетие как переходное от культуры

«Литература и документ: две взаимодействующие

системы текстов».

Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Литерату-

ра и документ: две взаимодействующие системы текстов».

Вестник алтайской науки 2009 №3(6)

156

средневековья к культуре Нового време-

ни [2], когда трансформируется и литера-

турная система [3].

Литературная и книжная деятель-

ность авторов и писателей XVII в., отра-

зившая противоречия той эпохи, давно

привлекает внимание литературоведов.

С этой точки зрения письменное насле-

дие патриарха Никона не изучено совсем.

Самым известным сочинением москов-

ского владыки считается «Возражение»

его на вопросы боярина С.Л. Стрешнева и

ответы газского митрополита Паисия

Лигарида [4], содержание которого слу-

жило прежде всего историкам для харак-

теристики личности Никона и его пред-

ставлений о соотношении духовной и

светской властей [5]. Патриарху Никону

принадлежит также обширный эписто-

лярий и духовно-назидательные сочине-

ния («Наставление царю», завещание-

устав для братии Воскресенского Ново-

Иерусалимского монастыря, окружные

послания о моровом поветрии и основа-

нии Крестного монастыря, сказание об

основании Иверского валдайского мона-

стыря) [6]. Значительная часть перепис-

ки Никона с современниками еще в XIX в.

была издана в составе документов «дела»

Никона, чем определена специфика пуб-

ликаций [7]. Филологов же эпистолярные

тексты патриарха стали привлекать

сравнительно недавно [8]. Их наблюде-

ния и выводы объяснили природу лите-

ратурно-публицистической деятельнос-

ти патриарха: Е.К. Ромодановская указала

на близость литературной манеры Нико-

на и писателей «московской школы» –

первых расколоучителей Аввакума, дья-

кона Федора, Авраамия и др. [9]; С.К. Се-

вастьянова пришла к выводу о том, что

по отношению к словесному творчеству

патриарх Никон – «грекофильствующий

традиционалист», письменное наследие

которого, с одной стороны, опирается на

традиции средневековой культуры, где

он находит выработанные веками воз-

можности для выражения своих идей,

с другой, – отражает новаторские тен-

денции, характерные для зарождающей-

ся литературы Нового времени, связан-

ные с возрастанием личностного начала

и усилением роли автора [10].

Личность и государство – главное

смысловое противоречие эпохи [11]. В ли-

тературе и публицистике это противоре-

чие реализовалось в тематике сочинений

и в возрастании личностного начала [12].

Письма и послания патриарха Никона,

его духовно-нравственные сочинения

можно рассматривать как «программные»

тексты для XVII в., в которых московский

патриарх сформулировал собственные

представления об идеальном православ-

ном правителе и свойствах патриарха.

В качестве идеального светского прави-

теля патриарх Никон видел православно-

го царя, верного греко-византийскому

православию, строителя христианской

православной империи; образец для осо-

бых отношений государства и Церкви Ни-

кон находил в древнейших периодах рус-

ской истории и в византийской концеп-

ции «симфонии» между ними [13]. В ди-

дактических целях патриарх Никон про-

водит аналогии между современными ему

событиями и событиями церковной и

священной истории. На подобии сакраль-

ным сюжетам и образцам строилась вся

древнерусская письменность, однако осо-

бенность референции Никона к канониче-

ским сюжетам состоит в том, что выстро-

енный ими второй уровень повествова-

ния спроецирован на события его собст-

венной биографии, случившиеся после

принятия им патриаршества; параллели к

евангельским сюжетам помогают Никону

реализовать его представления о патри-

архе как образе Христа [14]. Идеи патри-

арха Никона получили новое звучание

в творчестве писателей патриаршего кру-

га второй половины XVII в. и дали толчок

для создания большого количества сочи-

нений, в которых активно обсуждалась

тема священства и царства [15].

В сочинениях Никона усиление лично-

стного начала проявляется на уровне сти-

листики его произведений. Языковая ди-

хотомия текстов патриарха определяется

содержанием и целью его сочинений.

Анализ приемов авторского повествова-

ния патриарха Никона позволяет заклю-

История

чить, что он обращается преимуществен-

но к тем словесно-стилистическим сред-

ствам, которые связаны с проявлением

сильной эмоциональной активности ав-

тора: разные типы повторов, неупорядо-

ченные подобные созвучия, риторические

вопросы и восклицания, метафоры и

сравнения, библейская фразеология по-

зволяют автору соединить содержатель-

ный и психологический аспекты ведения

полемики [16].

Индивидуальное, личностное начало

проявляется в содержании отдельных пи-

сем Никона, где он отмечает бытовые де-

тали и факты, благодаря чему складыва-

ется представление о жизни и состоянии

современного Никону общества, об отно-

шениях властей (церковной и светской) и

внутри каждой из них (Никон говорит

о причинах Новгородского восстания и

характеризует поведение восставших и

властей, свое личное участие в усмирении

восставших – в 1650 г. [17]; приводит

примеры самоуправства представителей

законопорядка на местах (рассказывает

о трупе человека, отданном в Ростове на

съедение собакам) и предлагает свою по-

мощь находящемуся в финансовом кризи-

се государству в поиске рудных месторо-

ждений – это в 1652 г. [18]; говорит об от-

ношениях внутри московского епископата

и в окружении царя Алексея Михайлови-

ча; констатирует усиление абсолютист-

ского начала, сказывающегося на бедст-

венном положении простого народа –

в 1660-е гг. [19]; приводит примеры чи-

новничьего беспредела и превышения

полномочий монастырскими властями –

в письмах из ссылки в Ферапонтовом мо-

настыре [20]).

Для многих сочинений Никона харак-

терно автобиографическое начало. Так,

окружные послания владыки, в отличие

от предшествующей традиции, являются

откликом не только на конкретные, со-

временные автору события, но и связаны

с реальными фактами биографии Никона:

в грамоте о Крестном монастыре излага-

ются обстоятельства, при которых осно-

вана обитель (по обету после спасения на

острове Кий в Белом море от бури),

и принесения на Север из Палестины за-

казанного Никоном Креста в меру Креста

Господня; в грамоте о моровом поветрии

Никон объяснял современникам, обви-

нявшим его в том, что он оставил свою па-

ству во время эпидемии, настоящую при-

чину, по которой он покинул столицу

(отъезд владыки вместе с царским семей-

ством из Москвы для спасения царицы и

детей был совершен по просьбе Алексея

Михайловича, находящегося в военном

походе). Оба окружных послания содер-

жат личную оценку автора современных

ему событий, а также выражают позицию

патриарха по чисто церковным вопросам.

По своему типу русская культура

XVII в. оставалась средневековой, и это

обстоятельство способствовало усилению

конфликта традиции и новизны. Тради-

ционные тексты, как и раньше, определя-

ли литературные и культурные нормы,

служили основным литературным образ-

цом. Русские книжники и писатели про-

должали работать в русле «субстанцио-

нального» подхода к тексту (в отличие от

«релятивистского») [21], когда целью

становилось стремление к архетипу через

максимальное воспроизведение источни-

ка и доказательство подобия. Но новое

отношение к тексту, книге, авторству, об-

разованности и просвещенности зароди-

лось именно внутри традиционализма

[22]; развитие «науки о критике текста»,

спровоцированное церковным расколом и

введенное в практику справщиками мос-

ковского Печатного двора [23], оказало

влияние на литературную деятельность

патриарха Никона. Сочинения Никона,

с одной стороны, прочно связаны с книж-

ной традицией Древней Руси, с другой, –

характеризуются чертами литературы

Нового времени.

Уникальность эпистолярных сочине-

ний патриарха в их «серединном» поло-

жении между строгим деловым письмом и

литературным посланием; среди писем

патриарха Никона есть как «чистые», так

и «переходные» типы от формулярного

послания к посланиям, отражающим но-

вые формы художественного осмысления

действительности. Из эпистолярных тек-

Вестник алтайской науки 2009 №3(6)

158

стов Никона в литературном отношении

наиболее интересны послания. Этот жанр

в творчестве патриарха продолжает эпи-

столярную традицию Древней Руси и со-

храняет литературную преемственность

с ранними этапами становления жанра.

Многие послания Никона составлены

в традициях послания-поучения – основ-

ного на Руси типа письма [24]. В традиции

апостольских посланий – самых автори-

тетных образцов эпистолярного жанра

[25], Никон вел переписку с царем из Фе-

рапонтова монастыря. Литературная при-

рода отдельных писем Никона царю под-

тверждается существованием их в руко-

писной традиции: в нескольких списках

сохранились послания патриарха Никона

восточным патриархам 1665–1666 гг. [26],

газскому митрополиту Паисию Лигариду

[27], грекам – его сторонникам – Савве

Дмитриеву и иконийскому митрополиту

Афанасию 1665–1666 гг. [28] и письмо ца-

рю Алексею Михайловичу из ссылки в Фе-

рапонтовом монастыре 1674 гг. [29].

Окружные грамоты патриарха Никона

о моровом поветрии и Крестном мона-

стыре составлены в традициях окружных

посланий русских иерархов и по форме,

лексическим и стилистическим особенно-

стям им соответствуют. Специфика этих

сочинений Никона очевидна при сравне-

нии их с окружными посланиями иерар-

хов, современников Никона – патриарха

Иосифа, которому атрибутируется сбор-

ник «Патриаршее поучение», и патриарха

Иоакима, автора «слов» против расколь-

ников. Все эти произведения появлялись

как отклики на актуальные события по-

литической и церковной жизни. Но инди-

видуальность каждого автора отразилась

в посланиях по-разному. По заключению

А.А. Булычева, «поучение» патриарха Ио-

сифа, не называвшего прямо ни дат, ни

событий, ни виновников происходящего,

существовало поэтому как бы вне истори-

ческого времени [30]; Никон и Иоаким от-

крыто выступили против своих против-

ников по чисто церковным вопросам, точ-

но сформулировав свою и чужую позиции.

В качестве источников назидательных по-

сланий пастве просвещенные иерархи

привлекали преимущественно одни и те

же печатные книги – Острожскую Библию

1581 года, «киевские» издания «Бесед на

Деяния апостолов», «Маргарит», «Толко-

вание на Апокалипсис» Андрея Кесарий-

ского, а также Евангелие, Апостол, Пролог

«московской печати», современной ие-

рархам, благодаря чему стилистика по-

учений московских владык испытала на

себе сильное влияние печатной книжно-

сти. Все послания были изданы на мос-

ковском Печатном дворе, что явилось от-

ражением возрожденной в среде бого-

любцев проповеди и использования для

учительных целей печатного слова. Меж-

ду тем, послания трех иерархов, ориенти-

рованные в духе времени на «читающего»

(а не «слышащего»), принадлежат к раз-

ным традициям архиерейских поучений

печатным словом: тексты Иосифа и

Иоакима изданы в окружении других тек-

стов и тем самым продолжили традицию

учительных сборников; грамоты Никона

изданы отдельными книгами как призыв

и руководство к действию: эта традиция

находит параллели в рукописных агита-

ционных листах Смутного времени, и в

«воровских письмах» протопопа Авваку-

ма, посылаемых из Пустозерской тюрьмы.

В полемических целях и для усиления

публицистичности повествования ис-

пользовал патриарх Никон традиционный

жанр «видений»: рассказы о собственных

духовных опытах и откровениях свыше,

построенные по законам жанра и своей

тематикой связанные одновременно

с книжной традицией и народной культу-

рой, автор умело встраивал в эпистоляр-

ные тексты или прикладывал в качестве

приложений к готовым посланиям царю.

Назидательные сочинения патриарха

Никона имеют свои литературные образ-

цы. «Наставление царю», составленное на

основе «Нравственных правил» Василия

Великого, адресовано лично царю Алек-

сею Михайловичу. Никон предложил

Алексею Михайловичу программу христи-

анского спасения и покаяния, обратив-

шись к нему прежде всего как к человеку

и христианину. Наставления отца церкви

с общими правилами о благочестии при-

История

159

обрели индивидуально-личностную на-

правленность. Никон применил одновре-

менно два противоположных способа ра-

боты с источником, характерных для

культуры XVII в.: его деятельность напо-

минает работу типичного средневекового

автора, воплощающего и раскрывающего

единый образец; но внеся изменения

в авторитетный текст, Никон выступил

как автор нового текста, под воздействи-

ем которого возник текст с принципиаль-

но новым характером, в котором отрази-

лись взгляды патриарха Никона на вопро-

сы современности. Завещание-устав для

братии Воскресенского монастыря – про-

изведение полностью компилятивное,

создано в византийско-русских традициях

жанра. В отличие от завещаний игуменов

монастырей, регламентирующих разные

стороны монастырской жизни, патриарх

Никон сосредоточился на поддержании

строгой дисциплины в обители и ответст-

венности настоятеля за каждого монаха.

Источник уставной части завещания –

минейная редакция «Устава» преподобно-

го Иосифа Волоцкого. Патриарх Никон дал

авторитетным текстам новую жизнь, ос-

ложнил их новыми текстами, создал ори-

гинальные сочинения, соответствующие

конкретным жанрам русско-византий-

ской литературной традиции, использо-

вав ее внутренние возможности для вы-

ражения традиционных идей [31].

В работе с традиционными источни-

ками Никон в большей степени проявил

себя как типичный книжник. Он предпо-

читал цитацию источника и воздействие

на читателя цитатной массой; его глав-

ный принцип работы с традиционным

текстом – составительский; при компили-

ровании разных по объему текстовых

фрагментов и использовании в качестве

«донорских» текстов произведений клас-

сиков византийской духовной литерату-

ры автор стремится сохранить их аутен-

тичность: «чужие» тексты вступали во

взаимоотношения между собой на всех

уровнях структуры нового текста и обо-

гащали его новыми смыслами [32].

Традиционное отношение патриарха

Никона к словесному творчеству отража-

ет подход в понимании существа понятия

авторства и авторского самосознания, ха-

рактеризующий в XVII в. книжников мо-

настырской традиции [33] и писателей

патриаршего круга, боровшихся против

массового проникновения западных «но-

вин» в русскую жизнь [34]. Будучи про-

тивником «латиномудрия», укорененный

в святоотеческую и древнерусскую тра-

дицию, патриарх Никон в то же время был

открыт для восприятия западнорусских

тенденций в церковной культуре, кото-

рые соответствовали духу православия.

В сочинениях Никона можно обнаружить

тенденцию критического отношения

к тексту: лексические варианты библей-

ских цитат (фрактат), предпочтение мос-

ковских изданий библейских книг ост-

рожским при наличии в них вариантов

цитат. Работа Никона с лексикой библей-

ских цитат напоминает работу справщи-

ков Печатного двора, которые посредст-

вом глосс вносили в текст грамматиче-

ские и лексические изменения. Новое от-

ношение к книге (и Священному Писа-

нию) было результатом роста грамотно-

сти и просвещения. Но если «латинст-

вующий» Симеон Полоцкий связывал

«способ восприятия» псалмов с рифмой,

римтом и нотами, то патриарх Никон ме-

тоды установления адекватного понима-

ния текста находил в традициях древне-

русской культуры, в греческой патристи-

ке и византийской литературной тради-

ции, предполагавших «обязательное тол-

кование» библейского текста и «обраще-

ние к исходным текстам-образцам» [35].

Будучи крупным церковно-общест-

венным деятелем, обладая масштабно-

стью мысли и деяний, являясь одним из

идеологов религиозно-обрядовых ре-

форм, патриарх Никон проявил себя как

неординарный книжник и писатель, ко-

торый подчинил возможности средневе-

ковой культуры и письменности внелите-

ратурным, общественно-церковным це-

лям, выражению своих идей. Никон искал

и находил новые возможности в традици-

онной культурной парадигме, которые не

только не противоречили традиции, но

подчеркивали и укрепляли ее. Сочинения

Вестник алтайской науки 2009 №3(6)

160

патриарха Никона отразили противоре-

чия характера и сложность натуры мос-

ковского владыки и запечатлели в себе

«пестроту» русской культуры XVII в., яр-

ким представителем которой он стал.

Выводы, сделанные в статье, могут

служить для дальнейших исследований

о патриархе Никоне в разных областях

гуманитарного знания и использоваться

в научных исследованиях по истории рус-

ской литературы и культуры XVII в.,

в лекционных и специальных курсах по

истории литературы и культуры периода

перехода от средневекового типа к лите-

ратуре и культуре Нового времени.

Библиографический список

1. Флоровский, Г. Противоречия XVII века /

Г. Флоровский // Из истории русской культу-

ры. – М., 1996. – Т. 3 (XVII – начало XVIII ве-

ка). – С. 301.

2. Русская культура в переходный период от

Средневековья к Новому времени: Сб. ст. – М.,

1992; Черная, Л.А. Русская культура переход-

ного периода от Средневековья к Новому

времени / Л.А. Черная. – М., 1999; Живов, В.М.

Разыскания в области истории и предысто-

рии русской культуры / В.М. Живов. – М.,

2002. – С. 319–343; Сапронов, П.А. Русская

культура IX–XX вв. Опыт осмысления /

П.А. Сапронов. – СПб., 2005.

3. Лихачев, Д.С. Развитие русской литературы

X–XVII веков: Эпохи и стили / Д.С. Лихачев. –

Л., 1973; Робинсон, А.Н. Борьба идей в рус-

ской литературе XVII века / А.Н. Робинсон. –

М., 1974; Панченко, А.М. Русская культура

в канун Петровских реформ / А.М. Панчен-

ко. – Л., 1984; Буланин, Д.М. Последнее столе-

тие древнерусской книжности / Д.М. Була-

нин // Словарь книжников и книжности

Древней Руси. СПб., 1992. – Вып. 3: XVII век. –

Ч. 1. – С. 3–13; Ромодановская, Е.К. Русская

литература на пороге нового времени: Пути

формирования русской беллетристики пере-

ходного периода / Е.К. Ромодановская. – Но-

восибирск, 1994.

4. Patriarch Nikon on Church and State: Nikon’s

«Refutation» [«Возражение или разорение сми-

реннаго Никона, Божиею милостию патриар-

ха, противо вопросов боярина Симеона

Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту

Паисию Ликаридиусу и на ответы Паисиовы»,

Публикуется в авторской редакции.

1664 г.] / Edited, with introduction and notes by

Valerie A. Tumins and George Vernadsky. Berlin –

New York – Amsterdam, 1982. – С. 80–673.

5. Розенкампф. Обозрение Кормчей книги

в историческом виде / Розенкампф. – М., 1829;

Palmer, W. The Patriarch and the Tsar /

W. Palmer. – Vol. 1–6; History of the Condemna-

tion of the Patriarch Nicon by a Plenary Council of

the Orthodox Catholic Eastern Church, held at

Moscow A.D. 1666–1667 / Written by Paisius Li-

garides of Scio. –London, 1871–1876; Историче-

ское исследование дела патриарха Никона /

Составил по официальным документам

Н. Гиббенет. – СПб., 1882–1884. – Ч. 1, 2; Ун-

дольский, В.М. Отзыв патриарха Никона об

Уложении царя Алексея Михайловича. Новые

материалы для истории законодательства

в России // В.М. Ундольский / Русский ар-

хив. – 1886. – Кн. 2. – №8. – С. 605–620; Капте-

рев, Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Ми-

хайлович / Н.Ф. Каптерев. – Сергиев Посад,

1909. – Т. 1, 2; Вернадский, Г.В. Византийские

учения о власти царя и патриарха / Г.В. Вер-

надский // Сборник статей, посвященных па-

мяти Н.П. Кондакова. Археология. История

искусства. Византиноведение. – Прага, 1926. –

С. 143–154; Румянцева, В.С. Патриарх Никон и

Соборное Уложение 1649 г. / В.С. Румянцева

// Реформы в России: XVI–XIX вв.: Сб. науч.

трудов. – М., 1992. – С. 89–101; Полознев, Д.Ф.

1) Письма русских архиереев царю Алексею

Михайловичу 1662 г. (к истории внутрицер-

ковной борьбы в связи с «делом Никона») //

Проблемы истории и культуры. – Ростов,

1993. – С. 61–80; 2) Архиерейский корпус при

патриархе Никоне и конфликты в нем // Со-

общения Ростовского музея. – Ростов, 2000. –

Вып. 10. – С. 38–64; Зызыкин, М.В. Патриарх

Никон. Его государственные и канонические

идеи: В 3 частях / Репринт с изд. 1931, 1934,

1938 гг. / М.В. Зазыкин. – М., 1995; Макарий

(Булгаков), митрополит Московский и Коло-

менский. История русской церкви. – М., 1996. –

Кн. 7; Успенский, Б.А. Царь и патриарх: хариз-

ма власти в России (Византийская модель и ее

русское переосмысление) / Б.А. Успенский. –

М., 1998; Лобачев, С.В. Патриарх Никон /

С.В. Лобачев. – СПб., 2003; Никон, патриарх.

Труды / Научное исследование, подготовка

документов к изданию, составление и общая

редакция В.В. Шмидта. – М., 2004; Воробьева,

Н.В. Историко-канонические и богословские

воззрения патриарха Никона. Монография /

Н.В. Воробьева. – Омск, 2008.

6. Севастьянова, С.К. Материалы к «Летописи

жизни и литературной деятельности патри-