культовой, обрядовой действительности, может со своей стороны внести некоторую ясность и в
этот исторический материал. Никакие более широкие фольклористические вопросы здесь затраги-
ваться не будут — они не могут быть решены в рамках исследования одного мотива. Мы
стремимся лишь несколько расширить понимание сказки'.
1
Приведем главнейшие общие труды: П. Л а ф а р г, Миф о непорочном зачатии,— П. Л а ф а р г, Очерки по
истории культуры, М.—Л., 1926; А. Н. Веселовский, Поэтика, т. II, вып. 1. Поэтика сюжетов (1897— 1906),— А. Н.
Веселовский, Собрание сочинений, т. II, вып. 1, СПб., 1913; В. Г. Богораз-Тан, Христианство в свете этнографии, М.—
Л., 1928, гл. VI; В. Недельский и Ю. Францев, Миф о страдающем
206 Мотив чудесного рождения
2. Непорочное зачатие. Обилие материала, приведенного в названных трудах, не оставляет
никакого сомнения в том, что в возможность зачатия без участия мужчин некогда широко верили,
а частично верят кое-где и сейчас. Ряд соображений и материалов приводит к заключению, что
человек не всегда понимал роль мужчины при зачатии. Создательницей рода считалась только
женщина. Причинная связь явлений надолго остается скрытой — весь вопрос только в том, когда
эта связь становится ясной. Однако на этот вопрос нельзя дать четкого ответа. Мы не можем
сказать: в такую-то эпоху общественного развития кончается незнание и начинается знание. В
наше время даже наиболее отсталые народности с несомненностью знают, в чем дело, и все же
действуют так, как будто бы они этого не знали. Вопреки Тейлору мы знаем, что первобытное
мышление вовсе не ищет причинных связей в нашем смысле этого слова. Связь ему кажется
ясной. В данном случае любое событие (пробежавший зверь, порыв ветра, проглоченный камушек
или орех и т. д.) в связи с общими основаниями первобытного мышления может считаться
причиной рождения ребенка. Это — пока несколько упрощенное изложение сути дела; вся
сложность его раскроется постепенно. Такое представление тесно связано с матриархатом.
Значение женщины основано на ее производственной функции деторождения, которое Энгельс
сопоставляет с производством средств существования и орудий производства
2
. Осознание роли
отцовства появляется позднее. В обрядах мужчина теперь, ставши начальником рода, перенимает
действие начальницы рода, т. е. имитирует женщину. Появляется кувада, т. е. обычай, при
котором после родов не женщина, а мужчина ложится в постель, представляясь больным и
позволяя заботиться о себе, как о роженице. Появляются сказания о родивших мужчинах, которые
сохраняются очень долго. Лафарг показал, как легенда о Зевсе, родившем Афи-
боге, М., 1934; Ю. А. Яворский, Памятники галицко-русской народной словесности,— «Записки Русского
географического общества по отделу этнографии», т. 37, вып. 1, Киев, 1905; R. Schubert, Herodots Darstellung der
Kyrussage, Breslau, 1890, A. M о r e t, Du charactere religieux de la royaute pharaonique, Paris, 1902; ch. II; E. S. H a r 11 a n d,
The Legend of Perseus, vol. I, London, 1894; E. Petersen, Die wunderbare Geburt, Tubingen, 1909; F. Reitzenstein, Der
Kausalzusammenhang zwischen Geschlechtsverkehr und Empfangnis in Glaube und Brauch der Natur- und Kulturvolker,—
«Zeitschrift fur Ethnologie», Bd 41, 1909; P. Saintyves, Les vierges meres et les naissances miraculeuses. Essai de mythologie
com-paree, Paris, 1908; O. Rank, Der Mythus von der Geburt des Helden, 2. Aufl., Wien, 1922; E. N о r d e n, Die Geburt des
Kindes. Geschichte einer religiosen Idee, Leipzig, 1924.
2
К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 21, стр. 26.
Мотив чудесного рождения 207
ну из головы, отражает идею об утверждении отцовского права.
Все эти соображения приводят к мысли, что подобное незнание— исторический, притом
очень важный исторический факт. Тем не менее этот факт иногда оспаривается этнографами как
недостаточно доказанный. Так, Д. К. Зеленин пишет: «Целый ряд этнографов нелепо приписали
даже многим примитивным племенам полное неведение об участии мужчины в акте зачатия»
3
.
Наоборот, Рейтценштейн резко критикует такую точку зрения и утверждает, что причинная связь
между половым общением и зачатием даже историческому человеку долго была неизвестной.
Такая точка зрения может быть утверждена не только общими соображениями, но и
фактическими материалами и наблюдениями. Так, например, Спенсер и Гиллен обнаружили у
австралийцев следующее: «Среди племен Арунта, Луритча и Илпирра, а вероятно также и среди
других, как Варрамун-га, твердо держится идея, что ребенок не есть непосредственный результат
полового общения, что он может явиться без общения, которое только, так сказать, подготовляет
мать к восприятию и рождению всегда готового ребенка-духа, который живет в одном из местных
тотемных центров. От 'времени до времени мы переспрашивали их по этому предмету и всегда
получали ответ, что ребенок не был непосредственным результатом полового общения»
4
.
Австралийцы стояли на очень низкой ступени культурного развития, уже давно пройденной
другими народами. Данное сообщение показывает историчность и действительность такого
незнания.
Такова начальная, исходная стадия в развитии этих представлений.
Но в дальнейшем подлинные причины рождения, конечно, скоро становятся известными.