Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

271

Сыченкова Л. А. Ф. Шмит: учителя, ученики, последователи...

го университета курсы по «Истории русской архитектуры» и «Прикладному

искусству»

Но в области теории Ф. Шмита во второй половине 1920-х гг. горячо поддер-

живал киевский ученик Б. С. Бутник-Северский, он продолжал развивать шми-

товскую теорию. Б. Бутник-Северский сохранил письма Ф. И. Шмита к нему

1920-х гг., которые раскрывают характер доверительных отношений. Ф. Шмит

делился со своим учеником новыми впечатлениями о поездке в Германию 1926 г.

и научными замыслами. На протяжении нескольких лет Б. Бутник-Северский

продолжал уточнять «циклы», «фазы», «секунды», опираясь на материалы дет-

ского творчества. Ф. Шмит и его ученик находились в это время в заблуждении,

что они развивают теорию, тогда как на самом деле все больше загоняли ори-

гинальную идею в тупик схематизации. Б. С. Бутник-Северский свою книгу по

детскому творчеству он так и не издал. В 1960-е гг. на Украине он занимался

разными темами: от истории украинской графики до народного искусства

В области музейной теории и практики продолжателями дела Ф. Шмита

стали ленинградские ученики Ф. Шмита – С. Гейченко и А. Шеманский. Впо-

следствии С. Гейченко реализовался в музейном деле, став знаменитым ди-

ректором Пушкинского заповедника (1945–1989). С. Гейченко вместе со своим

коллегой А. Шеманским разработали метод тематического показа и театрали-

зованных экспозиций в музее

Подводя итоги обзора «школы Ф. И. Шмита», следует отметить, что все

ученики состоялись как прекрасные профессионалы, овладевших в полном

объеме методикой типологических обобщений даже при проведении конкрет-

ных исследований. В этом состояли «главные уроки мастерства», усвоенные

учениками от своего «патрона». Несмотря на то, что среди учеников Ф. Шмита

не оказалось прямых продолжателей его теории, поскольку почва для ее реали-

зации оказалась «размыта», а «ростки» новой методологии были уничтожены

в 1930-е гг., нельзя считать, что его наработки оказали бессмысленными. Обра-

щение к теории Ф. Шмита спустя несколько десятилетий, в том числе и в лице

его непрямого последователя – Р. Б. Климова (1928–2000), свидетельствует о

предвосхищении Ф. Шмитом одного из самых перспективных направлений в

области теоретического искусствоведения.

Примечания

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита (1877–1941). Воспоминания о моем

отце. Рукопись. Л., 1978 // Российский архив Института истории материальной куль-

туры (РА ИИМК) РАН. Ф. 55. Оп. 1. Ед. хр. 45. С. 6.

Причина размолвки была в одном неприятном инциденте. По поручению Русского

археологического общества в 1916 г. Ф. Шмит занимался регистраций и описанием

памятников в Трапезунде, вместе со своим бессменным помощником – художником

Н. Клуге. По окончании работ Ф. Шмит отправил все документы Ф. И. Успенскому,

который официально считался руководителем экспедиции в Трапезунде. После этого

начались странные события. Ф. Успенский на запросы Ф. Шмита отвечал, что материа-

лы не получил. В другой раз отказал, мотивируя это тем, что материалы ему были нуж-

272

Личность историка...

ны для подготовки плана экспедиции на 1917 г. Подготовленные Ф. Шмитом рабочие

материалы не были опубликованы и бесследно исчезли. Дружба Ф. Шмита с бывшим

шефом Ф. Успенским после этого прекратилась. В 1917 экспедиция состоялась, но уже

без Ф. Шмита. Его Ф. Успенский не пригласил. См.: Шмит П. Ф. Указ. соч. Л. 45.

Шмит Ф. И. Федор Иванович Успенский. Рукопись. 11 июля 1929 г. // Российский

архив Института истории материальной культуры (РА ИИМК) РАН. Ф. 55. Ед. хр. 45.

Л. 6; Архив Санкт-Петербургского Института истории материальной культуры РАН.

Ф. 55. Ед. хр. 11. Л. 1–9.

Прахов Адриан Викторович (1846–1916), историк искусства, археолог и художе-

ственный критик, профессор. С 1875 преподавал в Академии Художеств в Петербур-

ге, в 1887–1897 в Киевском университете. В Киеве руководил сооружением и роспи-

сью Владимирского собора, исследовал ряд памятников древнерусской живописи XI–

XIII вв., занимался также изучением искусства Древнего Востока.

Современный украинский искусствовед С. И. Побожий приписывает Ф. Шмита к

школе Н. П. Кондакова. Однако основания для таких утверждений выглядят неубе-

дительно. С. И. Побожий представляет себе ситуацию таким образом: «В отличие от

Д. В. Айналова и Е. К. Редина, Ф. И. Шмит не был учеником Н. П. Кондакова в прямом

смысле слова, но принадлежал к школе Н. П. Кондакова по содержанию задач и ре-

шению проблем, которые входили в сферу его исследования». См.: Побожий С. И. Из

истории украинского искусствознания. Феномен харьковской университетской шко-

лы искусствознания // Собор лиц. СПб., 2006. С. 89.

Шмит Ф. И. Искусство. Основные проблемы теории и истории. Л., 1925. С. 2–7.

См.: Шмит Ф. И. Византиноведение на службе самодержавия // Искусствознание.

2010. № 2. С. 586–587.

Д. В. Айналов – Д. И. Корсакову. 4 ноября 1903 г. // Национальный музей Республики

Татарстан. Рукопис. отд. Фонд В. В. Егерева (1866–1956). Д. 12366–3277. Л. 1.

Известно, что историк античности С. А. Жебелев крайне негативно относился к «не-

мецкой партии», властвовавшей в Эрмитаже (в 1920–1930 гг.). По воспоминаниям Б. Б.

Пиотровского, в 1920-е г. разговорным языком в отделе древностей Эрмитажа был не-

мецкий. См.: Пиотровский Б. Б. Страницы моей жизни. СПб., 1995. С. 35, 53–56.

Тункина И. В. Академик Н. П. Кондаков : последние годы жизни (по материалам

эпистолярного наследия) // Мир русской византинистики : материалы архивов Санкт-

Петербурга. СПб., 2004. С. 752.

О судьбе рукописи этого капитального труда Ф. Шмита сообщает Е. Ю. Басаргина:

«К лету 1914 года рукопись текста находилась в одной из константинопольских ти-

пографий, и значительная часть его была набрана и откорректирована, а часть листов

даже напечатана. Чертежа, фотографии и акварели были уже воспроизведены вен-

ской фирмой М. Яффе, и готовые таблицы доставлены в Константинополь. Осенью

1914 года, после вступления Турции в войну и последовавшего вслед за ним закрытия

Института, работа во время спешной эвакуации из Стамбула вывезена не была, та-

блица и рукопись погибли в Вене во время затопления складов фирмы М. Яффе» См.:

Басаргина Е. Ю. Указ. соч. С. 492.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита. Л. 67.

Подъем историографических исследований в Харькове на рубеже 1990–2000-х гг.

был связан с подготовкой к празднованию двухвекового юбилея Харьковского уни-

верситета (1804–2004).

273

Сыченкова Л. А. Ф. Шмит: учителя, ученики, последователи...

См.: Побожий С. И. Из истории украинского искусствознания… С. 86–95.

Домановский А. Н., Сорочан С. Б. Харьковская византинистика : истоки, история,

перспективы // Российское византиноведение : традиции и перспективы : тез. докл.

XIX Всерос. науч. сес. византинистов в МГУ. М., 2011. С. 90–96.

Филиппенко Р. И. Харьковская школа истории искусства : Е. К. Редин // Общество,

среда, развитие : науч.-теорет. журн. 2010. № 1 (14). С. 120–124.

С. И. Побожий приводит любопытный документ «обожания» Ф. Шмита его учени-

ками, сохранившийся в Центральном государственном архиве литературы и искусств

Украины (Киев). На одном из раритетных экземпляров книги «Из истории Украинско-

го искусствознания» помещена репродукция титульного листа с надписью: «Дорогому

патрону от учеников 21.V.1930» с автографами статей авторов сборника: Д. Гордеева,

О. Степанова, Е. Никольской, С. Таранущенко, Т. Ивановской, М. Лейтер, К. Берла-

диной. В киевском архиве сохранилось письмо К. Берладиной к Д. Гордееву от 16

августа 1931 г. «Сейчас мы в Питере. Я, в частности, живу на квартире Patron’a. Елена

и Таня (Е. Никольская и Т. Ивановская) в общежитии научных Работников. Подготов-

ляли работу для Горбенко. Между прочим, я была с Patron’ом в Новгороде, до чего

достойный городок! У Patron’a настроение – хуже всякой критики. В ГАИМКе ему

не совсем везет, а в университете, кажется, часы сильно сократили. Он все мечтает о

штатном месте в ВУАНе, но выйдет ли из этого что-либо – неизвестно...». См.: По-

божий С. И. Из истории украинского искусствознания… С. 86–95.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита. С. 80.

Там же. Указ соч. С. 81.

Богословский В. А. Федор Иванович Шмит как теоретик и историк искусства. Его от-

крытия и концепции. Рукопись. Л., 1978. // РА ИИМК РАН. Ф. 55. Оп. 1. Д. 47. Л. 2–3.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита.

См.: Побожий С. И. Из истории украинского искусствознания… С. 86–95.

Измайлова Наталья Васильевна (1890–1942) искусствовед, работала в Эрмитаже, за-

тем библиотекарем. В 1912 г. окончила Женский педагогический институт в Петербур-

ге, затем училась в Сорбонне, откуда вернулась в мае 1914 для сдачи государственных

экзаменов за курс университета, диплом которого получила в 1915 г. В течение после-

дующих трех лет работала сестрой милосердия сначала на фронте, потом в приютах для

детей беженцев в Петрограде. С августа 1917 жила у родственников в Харькове, гото-

вилась к магистерскому экзамену. Вернулась в Петроград в 1919 и в мае этого же года

была зачислена в РАИМК. Работу совмещала со службой в Эрмитаже в отделе древно-

стей. Уволена из ГАИМК и Эрмитажа по сокр. штатов соответственно в 1930 и 1931. С

1938 г. работала библиотекарем. Умерла во время блокады в 1942 г. См.: Измайлова Н. В.

: 1) Византийская капитель в Херсонесском музее // Seminarium Kondakovianum. Prague,

1927; 2) Описание византийских печатей, хранящихся в Академии // Изв. РАИМК. Л.,

1924. Т. 3; 3) Хроника войны // РНБ. Ф. 10/1, 10/2. Л. 123, 124–125.

Хотя надо сказать, что из украинских учеников в Ленинград за Ф. Шмитом поехали

немногие, но связи с «патроном» не прерывали.

Липшиц Е. : 1) Восстание Фомы Славянина // Вестн. древ. истории. 1939. № 1 (335);

2) К истории закрепощения византийского крестьянства в VI в. Bd. 1. Р. 1–9; 3) Очерки

византийского общества и культуры : VIII – первая половина IX века. М. ; Л., 1961.

В. М. Алпатов назвал Е. Э. Липшиц «византинисткой новой, марксистской форма-

ции». См.: Алпатов В. М. О матери : (Воспоминания о Зинаиде Владимировне Удаль-

цовой). URL : http://librarius.narod.ru/personae/zvudal.htm.

274

Личность историка...

В 1920-е гг. В. М. Зуммер преподавал в Киевском археологическом институте, а

после его закрытия переехал в Баку. В. М. Зуммер стал профессором Бакинского уни-

верситета, преподавал в Азербайджанской высшей художественной школе, но не пре-

рывал связей с Украиной. Когда организовалась ВУНАВ, он стал ее активным членом.

В. М. Зуммер работал в Азербайджане и в Харькове. Главной темой его исследований

было искусство тюркских народов.

Зуммер В. М. : 1) Эсхатология Ал. Иванова // Учен. зап. кафедры истории европейс.

культуры. Харьковский университет. 1929. Вып. 3. С. 388 // Наше Наследие. 2000.

№ 54; 2) Ропс, идеология и психология творчества // Искусство в южной России. 1913.

№ 9–10. С. 426–430.

Вязмитина М. И. Сарматское время // Археология Украинской ССР. Киев, 1986.

С. 185–187.

Новицкая М. А. Золотная вышивка Киевской Руси // Byzantinoslavica XXXIII. Prague,

1972.

См.: Берладина К. А. Орнамент народной вышивки Северной Осетии : дис. … канд.

ист. наук. Тбилиси, 1959; Хохов А. З., Берладина К. А. Осетинский народный орна-

мент. Дзауджикау, 1948.

Жизненный путь А. А. Альшванга был непростым. Учился в Киевской консервато-

рии. В 1914 был сослан в Олонецкую губернию «за неблагонадежность». Киевскую

консерваторию окончил уже в советское время – в 1920 г. Учился по классу фортепиа-

но у Г. К. Ходоровского и Г. Г. Нейгауза, Р. М. Глиэра. С 1923 – профессор Киевской

консерватории. С 1924 жил в Москве. В 1928–1932 действительный член Государ-

ственной академии художественных наук (ГАХН). В 1930–34 преподавал в Москов-

ской консерватории. В 1923–1931 – концертировал как пианист. Альшванг А. А. : 1)

Идейный путь Стравинского // Совет. музыка. 1933. № 5; 2) Экспрессионизм в музыке

// Там же. 1959. № 1; 3) Место Скрябина в русской музыке // Там же. 1961. № 1; 4) Клод

Дебюсси. М. ; Л., 1935; 5) А. Н. Скрябин. М. ; Л., 1945; 6) Бетховен. М., 1952, 1963; 7)

П. И. Чайковский. М., 1959. 2-е изд. М., 1967; 8) Избр. соч. Т. 1–2. М., 1964–1965; 9)

Произведения К. Дебюсси и М. Равеля. М., 1963.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита. Л. 80.

Дурново (псевд.: Дурнова) Лидия Александровна (1885–1963), происходила из ста-

ринного дворянского рода. В 1901 г. окончила Орловскую гимназию; в 1901–1903 учи-

лась в частной рисовальной школе в Смоленске, с 1903 в Рисовальной школе барона

Штиглица в Петербурге. Одновременно училась на Высших женских курсах. С 1916

– студентка РИИИ, с 1918 – в аспирантуре ГИИИ. Окончила Археологический ин-

ститут (1920–1923). Кроме ГИИИ, работала научным сотрудником по разряду греко-

римского искусства художественно-исторического отделения ГАИМК, помощником

хранителя в отделе древнерусского искусства Русского музея.

Л. А. Дурново была арестована в 1933 г., сослана в Сибирь. Освободившись из ссылки в

1936 г., уехала в Калугу, затем на Кавказ, где занялась изучением древнеармянской живо-

писи. Работала в Музее изобразительных искусств Армении. Дурнова Л. А. : 1) Портрет-

ные изображения на первом заглавном листе Чашоца 1288 г. // ИАН АрмССР. Обществ.

науки. 1946. № 4 С. 63–69; 2) Краткая история древнеармянской живописи. Ереван, 1957;

3) Очерки изобразительного искусства средневековой Армении. М., 1979.

Богословский Виталий Александрович (1902-1989), профессор истории ленинград-

ского университета, антропософ, переводчик трудов Рудольфа Штейнера. О Виталии

275

Сыченкова Л. А. Ф. Шмит: учителя, ученики, последователи...

Богословском в числе своих университетских наставников вспоминал генеральный

директор (1965-2008), а настоящее время – президент Государственного музея-

заповедника «Петергоф» – Вадим Валентинович Знаменов. См.: Знаменов В.В. Чтоб

не распалось студенческое братство... // Журнал Санкт-Петербургский университет,

№ 14-15 (3737-3738), 29 июня 2006. См. труды В.А.Богословского: Кваренги – мастер

русского классицизма. Л.; М., 1955; Общественная природа и идейная сущность архи-

тектуры русского классицизма последней четверти ХVIII века // Ученые записки ЛГУ.

Л., 1985; Планировка площади перед Александрийским театром // Архитектурное на-

следство. Л.-М., 1959, Выпуск 9; Очерк истории тибетского народа. (Становление

классового общества). М., 1962.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита… С. 111.

Нико́льский Александр Сергеевич (1884–1953), советский архитектор. В 1923 г. ор-

ганизовал в Институте гражданских инженеров (ИГИ) творческую мастерскую, сы-

гравшую значительную роль в развитии и утверждении новых методов архитектурно-

го образования. Его мастерская ограничила свою деятельность узкой специализацией

– спортивными сооружениями и стадионами – и полностью сосредоточилась на во-

площении единственного грандиозного замысла – создании крупнейшего в Ленингра-

де стадиона им. С. М. Кирова (1932–1950). В разработке проекта стадиона А. С. Ни-

кольского и К. И. Кашина-Линде принимали участие Н. Н. Степанов, В. А. Богос-

ловский, А. М. Данилюк, С. Ф. Берсенев, К. И. Дергунов и др. Проект был удостоен

Государственной премии в 1951 г.

Шмит П. Ф. Жизнь Федора Ивановича Шмита... С. 111.

Петроградскую антропософскую группу возглавляли Е. И. Васильева (Дмитриева) и

Б. А. Леман. В. А. Богословский принадлежал к «младшей ветви» первого поколения

русских антропософов. Среди антропософских трудов В. А Богословского наиболее

известные переводы «Тезисы антропософии», «Кармические циклы», драм-мистерий

Р. Штейнера, частично отредактировал перевод К. Н. Бугаевой двухтомника лекций

Р. Штейнера о «Фаусте» Гёте. Автор оригинального исследования на основе сообще-

ний Р. Штейнера – о двух путях индивидуального оккультного развития.

Знаменательно, что В. А. Богословский стал преподавать на кафедре, которой прежде

руководил И. И. Иоффе (1888–1947), отстаивавший те же принципы синтетического

искусствоведческого образования, что и Ф. И. Шмит пытался развивать в ГИИИ. По-

сле смерти И. И. Иоффе кафедру в 1949 г. возглавил Михаил Константинович Каргер

(1903–1976) – специалист по славяно-русской археологии и истории древнерусской

культуры и искусства, доктор исторических наук. Он заведовал кафедрой до 1973 г.

Труды Б. С. Бутника-Северского: Бутник-Северский Б. С. : 1) Об изучении художе-

ственной наследия Т. Г. Шевченко в связи с подготовкой издания его произведений

// Вестн. АН УССР. 1953. № 6; 2) О городе Белая Церковь // Совет. археология. 1958.

№ 2. С. 263–267; 3) Украинское советское народное искусство // Советский плакат

эпохи Гражданской войны. М., 1918–1921.

См. труды С. С. Гейченко и А. Шеманского: Гейченко С. С., Шеманский А. : 1) Пе-

тергофский нижний дворец (Бывшая дача Николая II). Л., 1929; 2) Путеводитель по

Нижней даче. Л., 1931; 3) Кризис самодержавия : Петергофский Коттедж Николая I.

4-е изд. М. ; Л., 1932; Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII века

в Петергофе : Большой дворец. М. ; Л., 1932.

276

Личность историка...

К. Б. Умбрашко

(Новосибирский государственный педагогический университет,

г. Новосибирск)

ИСТОРИОГРАФИЯ КАРТОГРАФИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ СИБИРИ

ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII ВЕКА: А. И. АНДРЕЕВ

Крупным источниковедом и археографом, занимавшимся историографи-

ей картографического изучения Сибири, был Александр Игнатьевич Андре-

ев (1887–1959). Его жизненный и творческий путь «навсегда будет служить

ярким примером трудолюбия, научной принципиальности, честности, пре-

данности науке»

. Особое внимание историк уделял изучению исторической

географии.

Л. А. Гольденберг наметил в свое время несколько направлений в историко-

географических трудах А. И. Андреева. Первое направление – Personalia

и исследования по истории русской науки. Это изучение жизни и творче-

ства С. У. Ремезова, В. Н. Татищева, Г. Ф. Миллера, С. П. Крашенинникова,

М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева. Второе направление – русские географи-

ческие открытия XVII–XVIII вв. и экспедиционная деятельность XVII–XX вв.

В этих исследованиях ученым уделено особое внимание проблемам истории

картографии и картографического источниковедения. А. И. Андреев подчерки-

вал, что географическая карта, являясь ценнейшим историческим документом,

синтезирующим разнообразные данные, служит достоверным источником для

ряда дисциплин исторического и географического цикла, применяющих карто-

графический метод исследования. Третье направление – это картографическое

источниковедение и история картографии. Сохранившиеся картографические

материалы (начиная со второй половины XVII в.) почти без исключения явля-

ются чертежами Сибири. Поэтому вполне логично, что четвертым направлени-

ем стало источниковедение Сибири

Сибирские картографические источники имеют большое значение для

изучения конкретно-исторической проблематики. Многие страницы трудов

А. И. Андреева

посвящены картам Сибири XVIII в. Рассмотрим основные по-

ложения его исследования.

277

Умбрашко К. Б. Историография картографического изучения...

Большое значение имеет собрание материалов первой половины XVIII в., ко-

торые отложились в центральных хранилищах в результате работ Второй Камчат-

ской экспедиции 1733–1743 гг. Однако научный интерес к Сибири, к ее прошло-

му появился еще до того, как Г. Ф. Миллер отправился в сибирское путешествие.

К началу XVIII в. присоединение северо-восточной Сибири русскими было за-

кончено, остался не присоединенным к Русскому государству лишь Чукотский

полуостров. Усилия промышленных и служилых людей в начале XVIII в. стали

направляться на освоение островов, лежащих у берегов Якутии в Северном Ледо-

витом и Тихом океанах, и, в частности, к югу от Камчатки – Курильских. Описа-

ния походов служилых и промышленных людей на прибрежные острова Север-

ного Ледовитого и Тихого океанов и составленные тогда чертежи в большинстве

своем до нас не дошли, но сохранившиеся карты: И. Львова (1710 г.), Ф. Бейтона

(1710–1711 гг.), Я. Елчина (1719 г.) – составляют комплекс ценных источников по

истории северо-восточной Сибири и Якутии

. В 1718 г., когда Петр I мог уделить

внимание внутренним делам, он решал вопросы о посылке нескольких экспеди-

ций в Сибирь: одной большой, с целью длительного изучения Сибири, и двух

других, перед которыми ставились задачи: 1) выяснить, соединяется ли Азия с

Америкой; 2) узнать, нельзя ли из верховьев Иртыша пройти в Индию, где, как

думали, имеются большие россыпи нужного стране золота

Большая экспедиция Д. Г. Мессершмидта, отправленная в Сибирь в 1719 г.,

собрала обширные материалы. Состоялось решение о посылке геодезистов Ива-

на Евреинова и Федора Лужина для исследования Курильских островов. Геоде-

зистам поручалось решить вопрос: сходится ли Азия с Америкой. Экспедиция

Евреинова-Лужина составила карту Сибири, Камчатки и Курильских островов.

По возвращении из экспедиции Евреинов вручил свою карту лично Петру

Первому в Казани, когда тот направлялся в 1722 г. в Персидский поход. К концу

1723 г. выяснились результаты еще двух экспедиций в Сибирь. После первой

экспедиции в верховья Иртыша (экспедиции И. Д. Бухгольца) была составлена

карта этих мест. Сопровождавший Лихарева геодезист Петр Чичагов на осно-

вании расспросов и личных наблюдений составил карты верховьев Иртыша,

которые и являются самыми ранними русскими картами этих мест.

По окончании этой экспедиции состоявший при Лихареве геодезист П. Чи-

чагов был послан в 1721 г. в Тобольск и в течение следующих 4–5 лет работал

по описанию северной части Тобольской, а затем Енисейской провинции и,

наконец, южной части Западной Сибири. Составленные им четыре карты по-

ступили в 1725 г. в Сенат, а в 1726 г. были переданы в Академию наук.

Описание Чичагова было начато тогда, когда на север Тобольской провин-

ции направлялась специальная экспедиция, которой Петр I поставил задачу –

попытаться из устьев Оби пройти насколько возможно далеко на восток. Из

свидетельств современников Петра I ясно, что вопросы, касавшиеся сношений

со странами Средней Азии, Индией и т. п., обсуждались в кругу лиц, близких

к Петру, и находили у него самого и у его приближенных (Брюс, Волынский,

Соймонов и др.) живой отклик.

278

Личность историка...

Экспедиции 1718–1722 гг. к 1724 г. дали только одну карту Сибири и Кам-

чатки – И. Евреинова, прочие оставались на местах или в частных руках.

В декабре 1724 г. секретарь Сената Иван Кириллович Кирилов донес Пе-

тру I, что Генеральная сибирская карта еще не составлена, а имеется несколько

карт отдельных частей Сибири. Получив это сообщение И. К. Кирилова, Петр I

велел соединить имеющиеся карты отдельных частей Сибири на один лист и

объявить, «что то воля Его Величества». «Через одну ночь» Кирилов «своеруч-

но нарисовал» сводную карту и представил ее Петру, который ее «изволил к

себе взять»; позднее Кирилов, будучи в Москве, видел свою карту у Я. В. Брю-

са, который сообщил, что получил карту от самого Петра «для скопирования».

Существует позднейшая редакция этой карты с дополнениями, сделанны-

ми Кириловым в 1726 г. на основании бесед с А. Ф. Шестаковым. Якутский

казачий голова А. Ф. Шестаков прибыл в Петербург в начале 1726 г., и здесь

он показывал карты (очевидно, составленные кем-либо другим, так как сам

Шестаков был человеком неграмотным), на которых в соседстве с крайним

северо-востоком Сибири был обозначен берег Большой Земли. Сохранилось

несколько экземпляров этой карты, на одном из них имеется надпись: «Сию

карту сочинил иакутский житель Афанасий Феодотович Шестаков». На карте

Шестакова в Северном Ледовитом океане напротив устья Колымы изображен

остров, на котором живут «на своей области шелаги, их князь Копай называ-

ется». Известия о Копае и об острове напротив Колымы действительно были

доставлены в Якутск в 1723 г. сыном боярским Федотом Амосовым и промыш-

ленным человеком Иваном Вилегиным; последний рассказывал, что в 1720 г.

он по льду ездил с устья р. Чукочьей, что к западу от Колымы, на остров, кото-

рый в ясные дни виден в устье р. Чукочьей.

Из расспросов А. Ф. Шестакова и на основании его карты И. К. Кирилов

внес в свою карту северо-восточной Сибири 1724 г. некоторые дополнения и

исправления. Но карта Кирилова, по-видимому, мало удовлетворила Петра I,

который именно в декабре 1724 г. решил отправить на Камчатку новую экс-

педицию.

Задачи первой экспедиции Беринга были указаны Петром. Помимо научных

целей, первая экспедиция Беринга преследовала и торговые цели – установле-

ние связей с испанской Мексикой, откуда шло драгоценное для страны золото.

В XVIII в. собирание материалов о Сибири в значительной мере связано с

пребыванием здесь пленных шведов, которых с 1711 г. стали расселять по раз-

ным городам этого региона. Среди них было много образованных людей раз-

ных специальностей, которые в месте своего невольного поселения до 1722 г.,

когда им было разрешено вернуться на родину, собирали о Сибири сведения.

Собранные шведами географические известия о Сибири были использованы в

западноевропейской картографии для издания более точных карт Сибири.

Особая роль в развитии картографии Сибири принадлежит Филиппу Иоган-

ну фон Страленбергу (1676–1747), который около десяти лет прожил в Тоболь-

ске (1711–1721). Страленберг преимущественно интересовался географией

279

Умбрашко К. Б. Историография картографического изучения...

Сибири и к 1715 г. приготовил первую карту Сибири, которая была украдена

во время бывшего в этом году в его доме пожара. Страленберг после кражи

первой карты взялся за составление новой, но в 1718 г. она была отобрана от

него кн. Гагариным, сибирским губернатором, запретившим ему, под угрозой

ссылки на Ледовитое море, заниматься картографией. Страленберг вернулся к

этим занятиям уже после увольнения Гагарина.

Копия карты 1718 г. попала в руки царя Петра I, который приказал, если

явится за нею неизвестный сочинитель карты, представить его себе. Об этом

повелении стало известно Страленбергу; по его словам, он старался еще более

усовершенствовать свою новую карту Сибири, за составление которой принял-

ся вскоре после 1718 г. Прибыв в Москву в 1722 г., он поднес царю новую карту

Сибири, которая так понравилась Петру I, что Страленбергу было предложено

начальство над землемерной частью, от чего он, однако, отказался.

Для своей третьей карты Сибири, которую он увез с собою в Швецию,

Страленберг использовал те чертежи Сибири, которые были получены им от

С. У. Ремезова или от его сыновей; он внес некоторые исправления, сделан-

ные на основании известий, собранных им во время путешествия по Сибири в

1721–1722 гг.

В феврале 1722 г. Страленберг прибыл в Красноярск, откуда был послан

в Енисейск; по возвращении в Красноярск он уехал в европейскую Россию,

а затем на родину. Во время этих путешествий он собрал новые материалы,

которые явились важным дополнением к полученным им в Тобольске, Томске

и Красноярске.

Особенно тщательно отмечены Страленбергом на его карте народы Сибири.

По Уралу показаны вогулы, в истоках Иртыша и Оби – «populi Kankaragai»,

на Оби – телеуты, мрасы, затем татары, которых он делит на татар абинцев

на Томи, чатских татар, чулымских татар с ачинцами – по течению Чулыма.

Остяки делятся на нарымских, сургутских, обских, иртышских, казымских, ля-

пинских, обдорских и надымских. По течению Селенги – монголы, по берегам

Байкала – буряты. Прибайкалье и верховья Амура составляют Даурию. Часть

Енисея принадлежит тунгусам и оленным тунгусам. Самоеды занимают весь

север до Хатанги. По течению Лены – тунгусы, собачьи тунгусы и в нижней

части – якуты. По берегам Ледовитого океана к востоку от Лены находим не

столь подробные сведения.

Карта Страленберга, по мнению Андреева, – одна из лучших иностранных

карт Сибири XVIII в.; для нее использованы такие ценные русские источники,

как чертежи С. У. Ремезова, исправленные и дополненные во время путеше-

ствия Страленберга по Сибири вместе с Д. Г. Мессершмидтом. Впервые на

карте Страленберга показана напротив Чукотки часть Америки как неизвест-

ный остров. Представляют интерес карта Енисея, камни с древнетюркскими

надписями, изображения шаманских бубнов и божков-покровителей и др.

Труд Страленберга «Историческое и географическое описание полуночно-

восточной части Европы и Азии» (русский перевод был опубликован в 1797 г.)

280

Личность историка...

содержит в себе много новых и ценных сведений о России и Сибири. Основной

недостаток труда состоит в том, что автор, не зная хорошо русского и других

языков народов России и Сибири, часто использует филологические рассужде-

ния, столь характерные для историков XVIII в. И уже в XVIII в. его за это спра-

ведливо укоряли Миллер и Гмелин. Считая критику основательной, следует

признать достойной внимания попытку Страленберга выяснить на основании

языковых данных этнические отношения сибирских и восточнорусских наро-

дов, а встречающиеся в труде материалы – ценным научным источником

В своем труде Страленберг сообщает много сведений о сибирских народах:

барабинских татарах, даурах, якутах, юкагирах, камасинцах, канских татарах,

коряках, остяках, тунгусах и др. На карте показаны места их обитания.

У Страленберга впервые собраны известия о плаваниях русских к востоку

от Лены; соответствующее место в его труде, где он говорит об этом, заслужи-

вает внимания тех, кто интересуется историей плавания в Северном океане.

Широкая известность труда Страленберга в XVIII в., его научное значение

остается актуальным и сегодня

. Научная биография исследователя стала пред-

метом специального изучения.

Примечания

Гольденберг Л. А. Александр Игнатьевич Андреев как историко-географ // Вопросы

истории Сибири досоветского периода (Бахрушинские чтения, 1969). Новосибирск :

Наука. Сиб. отд-е, 1973. С. 288.

Там же. С. 289–291.

Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 2. XVIII век (первая по-

ловина). М. ; Л. : Наука, 1965.

Андреев А. И. Изучение Якутии в XVIII в. // Учен. зап. Якут. филиала АН СССР.

Якутск : Ин-т яз., лит. и истории, 1956. Вып. IV. С. 3–4.

Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 2. С. 13.

Там же. С. 43.

Новлянская М. Г. Филипп Иоганн Страленберг. М. ; Л., 1966; Грищев В. А. Карта

Сибири Филиппа Иоганна фон Страленберга // Краеведческие записки / Иркут. обл.

краев. музей. Иркутск : Изд-во Ин-та географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, 2007.