Алиев С.М. История Ирана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

главе адвокатской фирмы «Маклинток и К°» от имени иранского

правительства проверить финансовую отчетность АПНК. Про-

верка выявила, что английская нефтяная компания не полностью

выплачивает правительству Ирана его долю доходов от нефти.

Тем временем переговоры между представителями АПНК и

министерством иностранных дел продолжались. Большой отпеча-

ток на ход этих переговоров накладывал вопрос о признании

Ираном Советской России. Лорд Керзон всемерно добивался

отказа иранского руководства от установления официальных

отношении с Москвой.

Как свидетельствуют документы, в вопросе о признании со-

ветского правительства, значительные разногласия между Лон-

доном и Тегераном обнаружились в период пребывания у власти

кабинета Восуга. Находившийся в Лондоне министр иностран-

ных дел правительства Носрет од-Доуле Фируз мирза, в беседе с

корреспондентом газеты «Таймс», текст которой был опублико-

ван 6 апреля 1920 г., положительно отозвался о действиях прави-

тельства Советской России. Он подчеркивал большое значение

для Ирана аннулирование Москвой неравноправных договоров и

соглашений, заключенных между царской Россией и Ираном.

Лорд Керзон во время встречи с Фируз мирзой оказал на него

открытое давление, чтобы склонить иранское правительство к от-

казу от идеи установления официальных отношений с советским

правительством. «В конце встречи, - отметил Керзон в своих

личных записях, - я, пригрозив, сказал ему, что если между Ира-

ном и советским правительством будет заключен договор, то

большевистские эмиссары очень скоро сумеют проникнуть в Иран

и приступить к антибританской агитации и действиям» [166].

Правительство Восуга, однако, 10 мая 1920 г. обратилось к

советскому правительству с предложением об установлении госу-

дарственных отношений между Ираном с одной стороны, и

РСФСР и Азербайджанской ССР - с другой. Как явствует из

текста телеграммы, отправленной Восугом в начале июня 1920 г.

Фируз мирзе в Лондон, иранский премьер выразил желание, как

можно скорее воспользоваться «благоприятными предложени-

ями, сделанными большевиками».

После долгих переговоров 4 июня 1920 г. была достигнута

предварительная договоренность между АПНК и министерством

иностранных дел Ирана. 11 июня 1920 г. руководство компании

отправило в МИД Ирана письмо. В нем, с учетом роста антиан-

глийских выступлений и появления советского фактора а также

ввиду значительных перемен на мировом нефтяном рынке (в

1920 г. цена на сырую нефть подскочила на 50%, втрое превысив

1913 г.), сообщалось об отказе от финансовых претензий к Ирану

и о согласии при подсчете чистой прибыли принять во внимание

критические замечания иранской стороны в адрес компании.

АПНК изъявила готовность выплатить Ирану за отрезок времени

с начала промышленной деятельности по 31 марта 1919 г. допол-

нительно 500 тыс. ф. ст. наличными или 100 тыс. в обычных

акциях компании [167].

В то же время Восуг выразил резкое недовольство вторже-

нием Волжско-Каспийской флотилии Красной Армии в порт

Энзели 18 мая 1920 г. В телеграмме в Лондон (от 4 июня 1920 г.)

он охарактеризовал военную акцию частей Красной Армии в

районе Энзели как вооруженную интервенцию и предложил ему

информировать об этом Совет Лиги наций. Одновременно, невзи-

рая на недовольство широкой общественности, Восуг фактически

приступил к реализации англо-иранского соглашения 1919 г.

Весной 1920 г. в Тегеран прибыла английская финансовая миссия

во главе с Армитейдж-Смитом. Начала свою работу в Иране и

английская военная миссия.

Политика заменившего Восуга на посту премьер-министра

Мошира од-Доуле (Хасан хан Пирния) отличалась гибкостью.

Освободив Армитейдж-Смита от обязанностей главного финан-

сового советника Ирана, он, тем не менее, поручил ему про-

должать в Лондоне переговоры с АПНК от имени Ирана. При

этом он наказал ему добиться увеличения доли Ирана в доходах

компании. Отказываясь в принципе признать соглашение до его

утверждения меджлисом, премьер продолжал поддерживать кон-

такты с прибывшими в Тегеран по линии соглашения 1919 г.

финансовыми и военными советниками. Новый английский по-

сланник Г. Норман, вручивший шаху свои верительные грамоты

10 июня 1920 г., умело использовал страх нового премьера перед

ростом национально-освободительного движения в северных

провинциях Ирана и активно распространял слухи неизбеж-

ности предстоявшей «большевистской интервенции». В то же

время Мошир направил официальную делегацию в Москву.

Представители Форин офиса и АПНК выразили недовольство его

действиями и добились его смещения.

Новый правительственный кабинет пришел к власти (1 нояб-

ря 1920 г.) благодаря усилиям английских дипломатов. В теле-

грамме от 26 октября 1920 г. английский посланник сообщал Кер-

зону о подробностях своей встречи с шахом. «Я предложил Се-

пахдар Азама, - говорилось в телеграмме, - шах одобрил это

предложение, и мы обсудили в течение короткого времени, каким

должен быть состав нового кабинета».

В октябре в Лондоне начался новый раунд переговоров с

АПНК, в которых иранское правительство представлял Арми-

тейдж-Смит. Они в принципе завершились в первой декаде

декабря. 11 декабря Керзон поручил английскому посланнику в

Тегеране передать иранскому премьер-министру и министру

финансов сведения о достигнутых договоренностях. 22 декабря

1920 г. Армитейдж-Смит от имени кабинета Сепахдара Азама

подписал новое соглашение с АПНК [168].

Новое соглашение сохранило 16%-ную долю Ирана в чистых

доходах компании и определяло принцип ее подсчета. Принимая

во внимание экономические трудности иранского правительства,

АПНК обещала вместо фигурировавшей прежде дополнительной

суммы в 500 тыс. ф. ст. выплатить Ирану 1 млн. ф. ст., чтобы

удовлетворить все финансовые претензии иранского правитель-

ства за период по 31 марта 1919 г. (в эту сумму были включены

192 тыс. ф. ст., уже выплаченных Ирану). Усилиями Армитейдж-

Смита в соглашение были включены пункты (ст. 3 и 4), которые

освободили АПНК от уплаты иранскому правительству 16%-ной

доли чистых доходов ее дочерних компаний и филиалов, в то

время как «капитал для создания всех этих коммерческих пред-

приятий, - как пишет Элвелл-Саттон, - был взят из прибылей от

иранской нефти» [169].

Новый иранский кабинет, заменивший правительство Сепах-

дар Азама, обратился к известной лондонской адвокатской фирме

за консультацией относительно соответствия условий подписан-

ного соглашения (22 декабря 1920 г.) первоначальному тексту

концессии. В своем заключении от 27 июля 1921 г., направлен-

ном в иранскую миссию в Лондоне, фирма подчеркнула, что но-

вое соглашение в принципе можно охарактеризовать не иначе,

как «пренебрежение правами и значительными интересами»

Ирана [170].

Иранское правительство, однако, в конкретных условиях то-

го времени, в силу неполной информированности о характере

финансовой деятельности АПНК и недостаточного профессио-

нального уровня своих министров, не сумело оценить, какой зна-

чительный ущерб в будущем нанесет стране соглашение, заклю-

чение которого было доверено Армитейдж-Смшу. Решение

англичан увеличить выплачиваемую компанией Ирану сумму, ви-

димо, затмило для иранцев остроту восприятия негативных сто-

рон соглашения 1920 г.

В целом конец Первой мировой войны принес для Ирана

весьма неоднозначные результаты. Завершение на иранской

территории военных действий не привело к миру и спокойствию.

Великобритания в новой обстановке, когда ее главная соперница

и союзница Россия ушла из Ирана, решила распространить свое

военно-политическое присутствие на всю страну. Она объясняла

это желанием сдержать наступление большевизма на ее позиции

на Среднем Востоке. С другой стороны, антианглийские, проде-

мократические движения в северных провинциях страны и ло-

кальные сепаратистские восстания полукочевых обществ явились

новой опасностью для правящей династии Каджаров и ее главной

опоры"- земельной аристократии. Тем не менее, еще недавно

находившаяся на грани гибели правившая в Тегеране прослойка

предприняла ряд акций, направленных на возрождение авторите-

та центральной власти и ее позиций в области международных

отношений. Наиболее важную часть этих мер составляли попыт-

ка установления дипломатических отношений с Советской Рос-

сией, а также желание получить официальное приглашение на

Парижскую мирную конференцию с правом голоса.

Относительно вопроса об установлении государственных

отношений с Россией, как было показано выше, правительство

Восуга продолжало свои консультации с лордом Керзоном.

Что касается иранской инициативы в отношении Парижской

конференции, то ее история такова. Согласно иранским истори-

кам, дипломатические представители Англии, после революции

1917 г. в России, во время встреч с членами иранского правитель-

ства, будто делали намеки о возможностях присоединения к иран-

ской территории некоторых приграничных земель Месопотамии,

Южного Кавказа и Туркестана. И когда в 1918 г., после провоз-

глашения президентом США Вудро Вильсоном известных

«14 пунктов», в международной обстановке обнаружились при-

знаки новой ситуации, иранское правительство немедленно пред-

приняло шаги для сближения с США. Было решено при под-

держке американцев получить доступ к участию в работе Париж-

ской мирной конференции в качестве страны, пострадавшей от

войны. В Тегеране был разработан меморандум, в текст которого

были включены пункты, представляющие собой свод претензий

Ирана к державам-участницам Первой мировой войны. Один из

важнейших пунктов касался вопроса о необходимости уплаты

иранскому государству компенсации за нанесенный стране и на-

роду ущерб в ходе военных действий. Как известно, эти действия

разворачивались по планам европейских государств и происхо-

дили между силами, представляющими интересы Антанты и

центральных держав. Эмиссары и армии указанных держав при-

нимали в них прямое участие.

Еще один пункт посвящался территориальным претензиям

Ирана. В нем было сформулировано требование «о возвращении

под юрисдикцию Ирана ряда стран и территорий Южного Кав-

каза, Туркестана и Месопотамии» (когда-то входивших в состав

функционировавших в Иране государств). Когда иранский мемо-

рандум был вручен в секретариат Парижской конференции, этот

пункт вызвал недовольство стран-организаторов конференции.

Лорд Керзон пытался убедить иранского министра иностранных

дел Фируз мирзу в том, что озвучивание подобных террито-

риальных претензий будет встречено участниками конференции

горьким смехом [171]. Разумеется, для такого утверждения были

основания. Во-первых, иранский министр иностранных дел был

одним из членов иранского правительства, подписавших англо-

персидское соглашение 1919 г. Это соглашение сильно ограничи-

вало государственный суверенитет Ирана. Во-вторых, в этот пе-

риод на Южном Кавказе де-факто функционировали три незави-

симых республики: Азербайджанская, Грузинская и Армянская.

Кстати, во время встреч в Лондоне с лордом Фируз мирза доби-

вался согласия главы Форин офиса на установление дипломати-

ческих отношений с одной из них - Азербайджанской Демокра-

тической Республикой. Месопотамия в этот период находилась

фактически под властью англичан. В Туркестане шел процесс

формирования советских республик.

В известной степени из-за своих неоправданных террито-

риальных претензий Ирак не был допущен к участию в работе

Парижской мирной конференции.

Существует мнение о том, что иранский премьер Восуг од-

Доуле, как и Фируз мирза, знали цену своим затеям относительно

территориальных претензий. Но указанная акция служила, ско-

рее, целям внутренней политики. Подписав непопулярное согла-

шение с Великобританией 1919 г., получив при этом взятку,

иранские политики, тем не менее, захотели обрести в глазах сво-

их соотечественников имидж патриотов.

Изучение обстоятельств этой акции заняло особое место в

пособиях по истории международных отношений как пример ис-

пользования полумифических доводов для обоснования террито-

риальных претензий правительства, ставшего «популярным» за

свою коррумпированность.

7 Зак. 65

ГЛАВА II

КРИЗИС ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ КАДЖАРОВ,

ПЕРЕВОРОТ 21 ФЕВРАЛЯ 1921 г.

И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ (1920 - 1925 гг.)

Прекращение военных действий на Азиатских фронтах вой-

ны 1914-1918 гг., уход из Ирана турецких частей и завершение

военных операций, связанных с деятельностью германских эмис-

саров, не принесли иранскому обществу спокойствия и стабиль-

ности. Продолжалось разложение центральной власти. Во многих

регионах, особенно на окраинах, в руках полукочевых племен

оказалось немало оружия. Они совершали частые набеги на

оседлое население, грабили мирных жителей. Происходили ост-

рые вооруженные стычки между полукочевыми племенами. Шел

процесс сокращения производства основных сельскохозяйствен-

ных культур. «Хлебные бунты», особенно в осенне-зимние меся-

цы, из-за нехватки зерна и продовольствия становились обычным

явлением. Падал объем промышленно-ремесленного производ-

ства. Такой же спад был характерен для внутренней и внешней

торговли. Полуфеодальные помещики, в число которых входили

многие представители духовенства «первого разряда» («тераз-е

аввал»), и высокопоставленные чиновники всячески уклонялись

от внесения натурального и денежного налогов. Государственная

казна была опустошена. Правительство, шах и его двор все боль-

ше попадали в зависимость от финансовой поддержки Велико-

британии.

Большой ущерб стране приносило присутствие иностранных

войск - английских и российских. После войны численность ан-

глийских войск продолжала расти. Этому содействовала воору-

женная интервенция Великобритании в Туркестане и на Южном

Кавказе. Северные провинции Ирана использовались в качестве

плацдарма английскими интервенционными войсками.

Из-за революционных событий и гражданской войны на

территории России в Иране оставалось значительное число цар-

ских войск. Самым крупным соединением был экспедиционный

корпус под командованием генерала Баратова. Вследствие рез-

кого падения курса российского рубля финансовое обеспечение

корпуса в послевоенный период осуществлялось англичанами,

точнее, Шахиншахским банком. Нерегулярное выполнение ан-

глийскими властями своих обязанностей в этой области стало

одной из причин роста анархических настроений среди россий-

ских военнослужащих. Они за бесценок скупали скот, вьючных

животных, зерно, фураж, продовольствие. В большинстве случа-

ев просто реквизировали их. Устраивали погромы и пожары на

рынках, грабили и насиловали мирных жителей. Такие действия

имели место в Урмии, Казвине, других городах и поселениях [I].

В телеграмме от 1 (14) августа 1917 г. на имя главнокомандующе-

го Кавказским фронтом генерал Баратов заявлял: «Единственный

выход из создавшегося положения - увод корпуса из Персии.

Нам никак нельзя закрывать глаза на создавшееся положение,

грозящее дезорганизацией наших войск, вследствие неизбежных

при таких условиях грабежей. Англичане и могут и должны нам

помочь, надо только ставить им вопрос ребром» [2]. Указывая на

отказ местных жителей принимать русские деньги, он далее

сообщал: «Без персидских денег здесь (Курдистане Иранском. -

С.А.) существование невозможно» [3].

Как известно, в результате Первой мировой войны самые зна-

чительные территориальные приобретения достались Британской

империи. Тем не менее, ее геополитические амбиции продолжали

расти. Одним из примеров подобных устремлений стала попытка

установить над Ираном британский протекторат на базе англо-

иранского соглашения 1919 г. Кстати, лорд Керзон отвергал по-

добное утверждение, говоря о благородных намерениях англий-

ского правительства, которое при помощи своих советников и

экспертов добивалось якобы возрождения Ирана [4]. В то же вре-

мя американский автор П. Т. Мун, исходя из анализа содержания

этого соглашения, считал, что Англия добивалась установления в

Иране «современной хитроумной формы империалистического

контроля» [5]. Нет сомнения в том, что решающим фактором,

107

подталкивавшим Керзона и его единомышленников к «новой»

политике в Иране, был прежде всего уход России из региона.

Однако исторический парадокс состоял в том, что указанное об-

стоятельство одновременно стимулировало усиление нового на-

ционалистического течения в стране, зарождение которого четко

дало о себе знать в конце 1911 г. Тогда под воздействием ярких

выступлений группы депутатов иранский меджлис второго созы-

ва отверг российский ультиматум, представлявший собой непри-

крытую угрозу Ирану вооруженной оккупацией. Смелая, антиим-

периалистическая позиция членов парламента вызвала подъем

патриотических выступлений в основных центрах конституцион-

ной революции.

Несмотря на политическое поражение продемократического

патриотического течения, входившие в него представители новой

светской интеллигенции [6] и пробуржуазные лидеры не отказа-

лись от своей политической деятельности.

В период работы меджлиса третьего созыва, в начале декабря

1914 г., приступила к деятельности фракция Демократической пар-

тии, которая пользовалась большой популярностью. Характерно,

что активисты Демократической партии в этот период были по-

следовательны и принципиальны. Они не отказалась от своей про-

граммы, принятой еще в 1910 г., содержавшей социал-демокра-

тические тезисы, но в связи с расширением англо-русского военно-

го присутствия в Иране их политическая активность резко упала.

В новой политической обстановке, которая сложилась после

Октябрьской революции 1917 г. в России, бывшие лидеры Демо-

кратической партии страны вновь активизировали свою деятель-

ность. Не только политические лозунги нового российского руко-

водства о сотрудничестве с иранцами, но и настойчивая политика

Форин офиса, направленная на безотлагательное утверждение со-

глашения 1919 г., вызвали в Иране новую волну патриотических

и антианглийских выступлений. Волна эта носила различный ха-

рактер: от террористических актов, покушений на жизнь проан-

глийских деятелей, осуществляемых «комитетом возмездия» [7],

до массовых движений и восстаний.

2.1. Тебризское восстание

К 1920 г. массовые выступления против англо-иранского

соглашения расширились особенно в Тегеране и северных

провинциях страны. В Иранском Азербайджане движение против

проанглийского курса шаха и правительства развивалось органи-

зовано. Им руководили бывшие члены иранской Демократичес-

кой партии. Эта партия, возникшая в период конституционной

революции, после событий конца 1915 г. в Тегеране не функцио-

нировала, но полностью своей деятельности она не прекращала.

Особую активность ее организация проявляла в Азербайджане.

Признанный лидер азербайджанских демократов шейх Мо-

хаммед Хиябани был к этому времени широко известным поли-

тическим деятелем. Он обладал религиозным саном. В прошлом

выполнял в мечети обязанность имама (руководителя обществен-

ной молитвы). В то же время его политические убеждения были

близки воззрениям революционных демократов. Шейх активно

участвовал в конституционной революции, от г. Тебриза был изб-

ран депутатом меджлиса второго созыва. Именно в ходе деятель-

ности этого меджлиса Хиябани совершил поступок, благодаря

которому его имя оказалось в ряду самых авторитетных людей

иранской истории.

В ходе обсуждения российского ультиматума от 29 ноября

1911 г., невзирая на давление на меджлис со стороны правитель-

ства, шейх Хиябани резко выступил против принятия его усло-

вий. Впервые иранский депутат с трибуны парламента раскрыл

имперскую сущность действий российского правительства в от-

ношении Ирана. Он призвал депутатов единодушно голосовать

против принятия ультиматума. После этого Хиябани произнес

большую речь на массовом митинге одной из площадей («Сабзе

мейдан») [8], организованном руководством Демократической пар-

тии Ирана. Пафос этой речи был направлен на разоблачение ан-

тииранской сущности политики царских властей в Иране. В част-

ности, он заявил, что грубая враждебная акция российских лиде-

ров является реакцией на позитивный вклад, внесенный Морга-

ном Шустером в дело упорядочения государственных финансов и

налоговой системы в стране. Именно поэтому Россия «так упорно

настаивает на удалении Шустера с занимаемого им поста» [9]. Он

объяснил, что осуществленные Шустером преобразования затра-

гивают также личные интересы ряда видных представителей иран-

ского правительства, чем и объясняется их отрицательное отно-

шение к главному казначею. Он дал высокую оценку деятель-

ности Шустера в связи с подавлением мятежа бывшего шаха