Алиев С.М. История Ирана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

«служилого» клана племени Айрум [51], мигрировавшего после

русско-иранских войн начала XIX в. из Кавказского Азербайджана

в Иранский. Как и ряд других представителей знати этого племени,

Мохаммед Хосейн хан получил специальное военное образование

в Петербурге [52].

Реза шах имел с родом Айрумлы давние связи. Он в раннем

возрасте лишился отца и остался на попечении своей юной мате-

ри и ее брата. Будучи родом из кавказских тброк-мигрантов, они

устроили Резу на подсобную службу в один из отрядов дивизии

персидских казаков. Резе тогда было всего четырнадцать лет.

Айром (так Мохаммед Хосейн хан был известен в поли-

тических кругах Ирана) полностью перестроил деятельность по-

лиции. Он создал систему обширной систематической слежки за

политическими и общественными деятелями, организовал специ-

альное гвардейское подразделение для охраны шаха и т. д. [53]

Айром приходился близким родственником одной из жен Реза

шаха - Тадж оль-Молька. Она была дочерью старшего офицера

персидской казачьей дивизии - Теймура Айрумлу. Тадж оль-Мольк

была матерью наследника престола Мохаммеда Резы Пехлеви.

Благодаря своему природному уму и прозорливости, она обладала

заметным влиянием при шахском дворе. Результатом ее активных

усилий стали позитивные сдвиги в процессе консолидация и тес-

ное сотрудничество «мохаджерских» родов Кавказского Азербай-

джана («мохаджеры» - переселенцы, эмигранты. - С.А.) [54].

По утверждению иранского публициста Наджафкули Песяна,

генерал Айром, возглавляя главное управление иранской поли-

ции, сохранял тайные контакты со своими старыми товарищами

по учебе в России. Но каковым был характер этих связей, он не

уточняет [55].

Документы, касающиеся борьбы иранской полиции против

левых и прокоммунистических активистов в 1921-1931 гг., издан-

ные и прокомментированные Каве Баятом, не оставляют сомне-

ний относительно характера деятельности руководимой Айромом

организации. Он верно служил Реза шаху, всемерно содействуя

укреплению основ его личной диктатуры. Но что остается до сих

пор полностью не раскрытым, то это причины и мотивы побега

Айрома в Германию в 1935 г. Скорее всего Айром опасался жест-

кой реакции шаха на дошедшие до него сведения относительно

его неблаговидных дел, в частности коррупции. Основанием для

поездки послужила болезнь. Добиться возвращения генерала об-

ратно иранским властям не удалось [56].

Несмотря на определенные шаги, направленные на укрепле-

ние иранской государственности, антинародные и реакционные

черты режима Реза шаха предопределили, как было подчеркнуто,

половинчатость его буржуазных реформ и непоследовательность

линии в англо-иранском конфликте. Как было отмечено, иран-

ские власти уклонялись от принципиальной борьбы с АПНК,

предпочитая добиваться компромисса. Такое отступление, такти-

ка, Тегерана позволяло руководству английской компании после

заключения соглашения в 1933 г. продолжать курс на укрепление

своего исключительного статуса как «государства в государстве».

Это нашло выражение, в частности, в том, что компания открыто

игнорировала многие решения иранских властей. Когда в 1936 г.

иранское правительство приняло специальные «условия учрежде-

ния фабрик и заводов в Иране», где были оговорены некоторые

элементарные права рабочих, указанный закон «нигде в такой

степени не превратился в мертвую букву, как в нефтяной про-

мышленности Хузестана» [57].

Английские политики и руководители АПНК всеми мерами

препятствовали росту рабочего и продемократического движения

на юго-западе Ирана, активно поддерживали те политические си-

лы региона, которые были заинтересованы в консервации полу-

феодальной общественной системы.

Вместе с тем расширение деятельности АПНК объективно

оказало положительное воздействие на социальную и демографи-

ческую структуру Ирана. Во-первых, на предприятиях, принадле-

жавших английскому капиталу, продолжался процесс формиро-

вания самого многочисленного отряда иранского промышленного

пролетариата. Во-вторых, быстрое расширение нефтедобычи,

нефтепереработки, экспорта нефти и нефтепродуктов и прямо и

косвенно содействовали появлению новых и росту существую-

щих городов и населенных пунктов в Хузестане (Абадан, Хор-

ремшехр, Месджеде-Солейман и др.). В общей сложности, рас-

ширение промышленно-коммерческой деятельности компании

содействовало урбанизации и оживлению предпринимательства

на юго-западе страны.

Как справедливо отметил З.З. Абдуллаев, происходившие в

20-30-х годах в Иране общественно-политические сдвиги явились

«вехой эволюционного перехода» от феодальной общественной

системы к новой, полубуржуазной[58].

В то же время Реза шах и его окружение во второй половине

30-х годов были озабочены поисками нового внешнеполитичес-

кого курса. Потерпев фактически поражение в конфликте с Ан-

глией по вопросу деятельности АПНК, а также в территориаль-

ных спорах в зоне Персидского залива, иранское руководство

склонялось к достижению взаимопонимания с Германией. Тем

более что Реза шаху и его близкому окружению импонировало

провозглашенное фашистскими идеологами псевдонаучное уче-

ние о превосходстве арийцев над другими расами. Целый ряд

националистически и монархически настроенных публицистов,

историков и филологов в этот период прилагали большие усилия

с тем чтобы соотнести идейные основы арийской теории герман-

ского фашизма с интерпретацией истории доисламских иранских

монархий. Особенно царства Ахеменидов и Сасанидов. Характер-

но, что эта тенденция после образования первого Тегеранского

университета значительно усилилась.

Открытие первого университета в столице Ирана в середине

30-х годов было важным культурным событием в истории стра-

ны. В первые годы деятельности Тегеранского университета важ-

ное место занимало преподавание и изучение истории и филоло-

гии древнего и средневекового Ирана. К работе в университете в

этой области были приглашены зарубежные специалисты. Боль-

шая группа научно-преподавательских кадров первого высшего

учебного заведения и столичных публицистов трудились, как

говорят в наши дни, над разработкой персидско-иранской нацио-

нальной идеи. Рассматривая древних персов (иранцев) «чисты-

ми» арийцами, игнорируя или резко отрицательно характеризуя

последующие значительные этно-расовые перемены в составе

населения страны, они выдвинули идею о необходимости «вос-

становлю единого языкового и культурного пространства по

всей стране [59].

Реза шах и его близкие соратники полностью разделяли эту

концепцию. Для унификации общественно-культурного разнооб-

разия страны и возрождения монархического единовластия, они

сделали идею персидского шовинизма и паниранизма главным

постулатом государственной идеологии. В соответствии с этой

идеологией все печатные издания должны были осуществляться

исключительно на персидском языке. Со временем были закрыты

все те учебные заведения, где преподавание велось не на персид-

ском языке.

Отметим еще один любопытный аспект политики Реза шаха

- проведение реформы в сфере одежды. Были отменены нацио-

нальные костюмы. Строго ограничивалось право на ношение тра-

диционной мусульманской одежды. Для военнослужащих и чи-

новников был введен особый головной убор - «пехлеви», по фор-

ме напоминающий французскую высокую шапку с козырьком.

Реформа одежды вызвала большое недовольство у кочевых

обществ, поскольку для них костюм и головной убор испокон

веков являлись знаком их этнической идентичности [60].

Но все обстояло куда хуже, чем первоначально представля-

лось кочевникам. Вскоре стало известно, что политика Реза шаха

в отношении племен, к которой он приступил еще на посту

военного министра и премьера, имеет далеко идущие цели. Во

время беседы с одним известным религиозным авторитетом шах

заявил, что намерен добиваться не только полного разоружения

кочевых обществ, но и кардинального изменения их образа

жизни.

К концу Первой мировой войны у многих полукочевых пле-

мен накопилось большое количество вооружения [61]. Без разо-

ружения племен восстановить авторитет центральной власти в

стране и прекратить межплеменные стычки Реза шах, естествен-

но, другого пути для выхода из кризиса не видел. Тем более что

представители некоторых могущественных племенных объедине-

ний Хузестана, Фарса, Хорасана и других окраинных провинций

временами продолжали активно сотрудничать с Великобрита-

нией. Но шах не ограничивал борьбу против племен кампаниями,

направленными на их разоружение. Одновременно осуществлял-

ся перевод полукочевых обществ на оседлость с целью полного

разрушения их автономного существования и традиционной

племенной организации.

При этом реорганизация кочевых обществ проводилась по-

спешно, насильственными методами и без достаточных предва-

рительных административно-экономических приготовлений.

Целый ряд политических деятелей, в том числе известный

религиозно-политический авторитет Сейид Хасан Модаррес, от-

крыто критиковали кампанию «тахте-капу» (т. е. перевода на

14 Зак. 65

193

оседлость), указывая на большую вероятность трагических по-

следствий такой репрессивной меры не только для полукочевых

обществ, но и страны в целом [62].

В течение веков в зоне обитания племен размещалась одна из

важнейших составляющих частей иранской экономики. Здесь вы-

ращивалась большая часть скота, особенно мелкорогатого, лоша-

дей, вьючных животных; производились мясомолочные продукты,

а также шерсть, сафьян, высококачественные ковры и т. д. В ре-

зультате осуществляемой шахской политики, возможности эконо-

мической деятельности племен резко сократились. От этого по-

страдали многие отрасли и городской промышленности, работаю-

щие на сырье (кожа, шерсть и т. д.), поставляемом кочевниками.

Ущерб политики в отношении полукочевников очень скоро

дал о себе знать не только в сфере экономики, включая внешнюю

торговлю. Значительное негативное воздействие стало очевид-

ным также в области политики и культуры. Племенные общества

оказали вооруженное сопротивление военным властям. Началась

целая серия антиправительственных восстаний в Фарсе, Белуд-

жистане, Курдистане и других регионах. Карательные операции

против племен продолжались почти до конца 30-х годов.

Явно парадоксальной оказалась и идеологическая сторона

политики Реза Пехлеви. В ней большое место отводилось про-

паганде достижений доисламских культур, особенно времен Ахе-

менидов и Сасанидов, а также эпосу «Шахнаме» («Книга о

царях») Аболькасема Фирдоуси. В то же время власти собирали и

изымали экземпляры этого выдающегося произведения у кочев-

ников, запрещали его исполнение в сопровождении музыки во

время праздников на стойбищах. Ведь в стихах Фирдоуси воспе-

вались героизм и отвага древнеиранских и туранских пехливанов

(витязей).

Все это, вместе взятое, вынудило правительство внести за-

метные коррективы в политический курс в отношении племен.

Разоружение племен и принудительный перевод их на осед-

лость, а также линия на персификацию всего иранского населе-

ния должны были, по идее Реза шаха и его окружения, содей-

ствовать трансформации Ирана в нацию-государство. Хотя не-

осуществимость подобной задачи стала очевидной с самого на-

чала, когда племена то в одном, то в другом регионе с оружием в

руках поднялись на восстание, Реза шах продолжал упорствовать.

В то же время почти до конца 30-х годов вооруженные антипра-

вительственные восстания оставались главной проблемой воору-

женных сил. В ряде случаев для подавления вооруженных

выступлений наиболее воинствующих племен правительство

прибегало фактически к актам геноцида, когда уничтожалась

знать племенных родов (кланов).

Иногда, привлекая отдельных предводителей племен к воен-

ной службе, правительство пыталось содействовать росту сопер-

ничества и вражды между ними.

В некоторых случаях выходцы из племен навсегда посвяща-

ли себя верному служению династии Пехлеви, заняв прочное по-

ложение среди новой элиты. Таковыми были, например, некото-

рые бахтиарские ханы, известный Амир Шовкат оль-Мольк и его

сын - Амир Асадолла Алам. Последний стал одним из самых

влиятельных и видных деятелей периода правления Мохаммеда

Резы Пехлеви [63].

3.5. Тяготение к Германии. Желания и возможности

Желая усилить политические позиции режима, значительно

потерявшего свою популярность в результате войны с кочевыми

обществами, и стремясь улучшить экономическое положение,

Реза шах в 30-х годах сделал упор на внешний фактор. Этот вы-

бор во многом соответствовал воззрениям иранских буржуазных

деятелей, эмигрантов, обосновавшихся в Германии еще в период

Первой мировой войны. В издаваемых ими на персидском языке

журналах «Каве» и «Ираншахр» рассматривались социально-эко-

номические и культурные проблемы Ирана.

Тяготение Ирана к Германии в области торговли и технико-

экономического сотрудничества имело весьма неоднозначные

результаты с точки зрения интересов страны. Правда, между дву-

мя странами значительно возрос торговый обмен, и германские

фирмы приступили к разработке проектов и осуществлению стро-

ительства первых сталепрокатных станов в Иране. Готовясь к

войне, накануне нападения на СССР, Германия закупила в Иране

большую часть собранного урожая зерновых, в результате чего к

началу зимы 1941 г. малоимущие и неимущие иранцы оказались

под угрозой голода. Большинство построенных в 30-е годы зер-

нохранилищ были полупусты. Правительство вынуждено было

обратиться за содействием к английским властям относительно

14*

195

поставок зерновых из Британской Индии. Позитивная реакция

английских властей на иранскую просьбу в некоторой степени

позволила смягчить угрозу голода в Иране.

Отмечая рост прогерманских тенденций во внешнеполити-

ческой линии Ирана, тем не менее, следует отметить, что в со-

ветской и английской политико-исторической литературе пред-

намеренно значение этой тенденции преувеличивалось.

Ради восстановления исторической правды необходимо отка-

заться от ставшей традиционной для советской историографии

сильно преувеличенной интерпретации «прогерманской полити-

ки» Реза шаха.

История этих отношений неверно излагалась не только в

период Второй мировой войны, но и в последующие десятилетия.

Так, в «Истории Ирана» (изд. МГУ, 1977 г.) делается заключение,

что «гитлеровцы превратили Иран в антисоветский военный

плацдарм» [64]. Это утверждение никакими фактами не под-

тверждается. Германия времен А. Гитлера ни одной военной базы

или военного объекта в Иране не имела. В работе А. Башкирова,

изданной в 1954 г., говорится о том, что будто в Иране «под ви-

дом всевозможных "специалистов" орудовало несколько тысяч

"германских шпионов и разведчиков» [65]. Это - один из досужих

вымыслов. Много неверных сведений о близости руководства

Ирана и Германии как общего характера, так и частного. Некото-

рые факты до сих пор перекочевывают из одной книги в другую.

В вышеназванной «Истории Ирана» повторяется, например,

сообщение о том, что для организации профашистского выступ-

ления в начале 1941 г. в Тегеран прмбыл руководитель одного из

разведывательных центров фашистской Германии адмирал Кана-

рис. Эти сведения Ссылками на достоверные источники не под-

тверждены. Не соответствуют действительности и сведения о

«планируемом» немцами государственном перевороте. Будто бы

намечалось его «произвести... силами созданных из проживаю-

щих в Тегеране немцев специальных фашистских батальонов с

привлечением группы профашистски настроенных офицеров

иранской армии, которые были вовлечены в фашистский заго-

вор» [66]. Подобные ответственные утверждения оставались без

ссылок на источники.

Для советской исторической литературы по Ирану было

характерно упрощенчество, попытка окрашивать порою сложный

политический процесс в два цвета - красный и черный. Истори-

ческие документы и материалы позволяют выявить в развитии

общественно-политической ситуации Ирана 30-х годов наличие

достаточно противоречивых тенденций. Появление отчетливого

прогерманского течения было связано с усилением роста персид-

ского национализма и оппозиционных» в отношении диктатуры

Реза шаха, настроений. Для современного читателя может пока-

заться парадоксальным заключение английского дипломата о

том, что в Иране «симпатии коммунизму среди интеллектуалов...

сочетаются с прогерманскими настроениями» [67]. Но это утвер-

ждение воспринимается как естественное, учитывая, что это бы-

ло, во-первых, время советско-германского сближения (весна

1940 г.) и, во-вторых, роста оппозиционных настроений в иран-

ском обществе против диктатуры Реза шаха. Националистические

силы были склонны воспользоваться новой геополитической си-

туацией для упрочения своих позиций.

Не вызывает удивления и то, что английский дипломат

Э. Ламбтон в отчете Форин офису писала: «Возможно, не было

бы преувеличением утверждать, что 70% среднего и высшего

классов Северного Ирана настроены прогермански» [68]. Но, по

ее мнению, общая численность немцев в Иране в тот период была

не так велика. Она составляла 1700-2000 человек [69]. Как она

полагала, это, возможно, «наиболее точная» цифра. Кстати, Э. Ламб-

тон писала, что многие из них появились и в Иране со времен

начала войны, но выражала сомнение в том, что вновь прибыв-

шие - «просто коммерсанты».

В то же время английский посланник в Тегеране Ридер

Буллард в мае 1940 г. в своем циркуляре предупреждал всех

консулов о возможной попытке со стороны немецких колонистов

совершить переворот в иранской столице и призывал их быть

готовыми при необходимости к сожжению секретных докумен-

тов. Но он же выражал сомнение в том, что иранские власти

могут одобрить «нелегальную деятельность немцев, так как они

(иранские власти. - С.А.) ведут себя вяло, возможно, из-за страха

перед Россией» [70].

Британские дипломаты отмечали, что германцы в своей

деятельности большое значение придавали подкупам, и наиболее

коррумпированным называют премьера Али Мансура.

Все эти данные, однако, не дают возможности делать

заключение о значительных достижениях германо-фашистской

агентуры в Иране. Отношение иранских властей к Германии в

этот период отличалось двойственностью и нестабильностью. На

них большое воздействие оказывало давление со стороны Совет-

ского Союза и Великобритании. Они неизменно обвиняли Реза

шаха в симпатиях к фашистской Германии.

В этой связи большой интерес вызывают эпизоды, свидетель-

ствующие о негативных сторонах ирано-германских отношений.

Публицист Сейф Азад, при финансовой и технической помо-

щи правительственных кругов фашистской Германии, издавал в

Тегеране в 1933-1935 гг. на персидском языке богато иллюстри-

рованный еженедельник с изображением свастики на обложке.

Он назывался «Иран-е бастан» («Древний Иран»). Издатель жур-

нала был известен своими прогерманскими настроениями со вре-

мен Первой мировой войны, когда он входил в группу герман-

ского разведчика В.О. Хентинга [71]. Еженедельник, на страни-

цах которого откровенно проповедовались идеи фашизма и в

этой связи подчеркивалась принадлежность иранцев к арийской

расе, после двух с лишним лет существования был закрыт влас-

тями. Автору пришлось эмигрировать в Индию [72].

Другим шумным делом, связанным с деятельностью про-

фашистски настроенных иранцев, был арест и привлечение к су-

ду осенью 1939 г. большой группы военных и гражданских лиц,

подозреваемых в попытке организовать «государственный пере-

ворот». Об этом факте советская историография тщательно умал-

чивала. В числе арестованных были курсанты офицерского учи-

лища, один выпускник юридического факультета, ряд обществен-

но-политических деятелей, связанных с немцами еще со времен

Первой мировой войны. Все они были обвинены иранским судом

в попытке осуществить действия, направленные против безопас-

ности страны, и в организации антимонархического заговора.

Главным обвиняемым во время судебного процесса оказался

Мохсен Джахансуз. Он перевел на персидский язык книгу А. Гит-

лера «Майн кампф» и выпустил ее под другим названием. 23 фев-

раля 1940 г. по приговору суда М. Джахансуз был расстрелян.

Курсанты, а также гражданские лица были осуждены на различ-

ные сроки тюремного заключения. Впоследствии многие из них

были досрочно освобождены [73].

Согласно иранскому автору X. Мо'тазеду, судебное дело,

возбужденное против М. Джахансуза и других обвиняемых, име-

ло почти прозрачную политическую подоплеку. По его мнению,

судебный процесс представлял собой реакцию Реза шаха на по-

стоянные обвинения его со стороны английских властей в тайном

сотрудничестве с Германией и симпатиях к фашизму, вопреки

официально провозглашенному нейтралитету. Представляется,

что подобная оценка полностью не отражает мотивы, которыми

руководствовался Реза шах, допуская такие крутые меры в отно-

шении профашистски настроенных лиц. Следует учесть, что в

этот период (по иранским данным) наблюдалось ослабление вли-

яния шаха среди высшего офицерского состава нового поколе-

ния. Поэтому суд над кадетами должен был, по мнению шаха,

служить предупреждением для некоторых членов генералитета.

Видимо, ему казалось, что среди них могли быть деятели, кото-

рые в известных случаях пошли бы на сотрудничество с герман-

ской агентурой.

Наконец, следует упомянуть, что фашистская Германия вре-

менами открыто выражала свое недовольство иранским прави-

тельством.

20 ноября 1939 г. немецкое радио из Берлина приступило к

передачам на персидском языке. Его работой руководил иранец-

эмигрант Бахрам Шахрох [74], сын видного и состоятельного

иранского политического деятеля Арбаба Кейхосрова Шахрохи,

члена парламента от парсов.

Если в начальный период передачи персидской редакции не-

мецкого радио в отношении Ирана имели несколько одобритель-

ный тон, то с расширением победоносных захватнических войн

гитлеровцев в них стали преобладать явно критические сюжеты.

Более того, в передачах делались намеки на то, что, мол, Реза

посажен на трон англичанами. Чтобы предотвратить такую от-

крыто враждебную, пропаганду против шаха, из Тегерана в Бер-

лин была направлена специальная делегация.

В то же время после нападения фашистской Германии на

Советский Союз шах и его близкое окружение, не отказываясь от

официально объявленного нейтралитета, явно проявили склон-

ность к выжидательной тактике. Эта политика стала очевидной,

когда Реза шах первоначально не решился выполнить советские

требования о полном выводе немцев из Ирана. Если битва за Кав-

каз завершилась бы победой немцев, то, видимо, Германии