Алиев С.М. История Ирана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

ется подавить национально-демократическое движение. Поэтому

он затягивал пребывание советских войск в Иране, стараясь «вы-

бить» какие-то гарантии у иранского правительства, касавшиеся

сохранения советских позиций в Иране. Именно в связи с этим

вновь возник вопрос о соглашении относительно иранской нефти.

Сталину хотелось, чтобы Тегеран передал СССР в концессию

нефтяные месторождения в северных районах Ирана. И это он

ставил условием вывода советских войск из Иранского Азербай-

джана. Для решения вопроса в Москву 19 февраля 1946 г. прибыла

иранская делегация во главе с премьер-министром Ахмедом

Кавамом, который незадолго до этого пришел к власти. Кавам -

крупный помещик, владелец обширных чайных плантаций - имел

большой политический опыт и был ловким дипломатом.

Ахмед Кавам (в эпоху Каджаров - Ахмед хан Кавам ос-

Салтане), младший брат Восуга (Восуг од-Доуле), был сыном

известного каджарского сановника. Впервые стал министром в

1911 г. В первый раз возглавил правительство в начале 1921 г.,

после смещения Сеида Зии. В октябре 1923 г. был арестован по

обвинению в организации заговора против главы правительства

Реза хана (будущего Реза шаха). Но вскоре по просьбе Ахмед ша-

ха Каджара был освобожден и выехал в Европу. После отречения

Реза шаха вновь приступил к активной политической деятель-

ности. В 1942 г. стал премьер-министром, но через несколько ме-

сяцев вынужден был уйти в отставку. [39]

На этот раз он стал премьером (27 января 1946 г.) не без

поддержки советского правительства и просоветских левых орга-

низаций. В частных беседах с советскими представителями Ка-

вам говорил, что если он сумеет возглавить правительство, то

намерение Москвы получить концессию на «северную нефть»

будет удовлетворено. Когда он возглавил кабинет, были аресто-

ваны политические деятели, известные своими близкими связями

с английским посольством. Среди них был Сеид Зия, Карим хан

Рашти и другие. В этих акциях однозначно проглядывался «ши-

рокий жест» в сторону СССР и левых сил. [40]

В Москве Кавам не хотел подписывать с СССР соглашение о

нефти, тем более связывать его с выводом советских войск. Он

прежде всего стремился добиться согласия Москвы на эвакуацию

советских войск из Ирана. Тогда Сталин и Молотов отказались

продолжать переговоры. Но при этом они не выпускали иран-

скую делегацию из Москвы. Ссылка на нелетную погоду была,

конечно, только предлогом. Членов делегации водили в театр, на

концерты, им оказывали всяческое внимание, но фактически они

оказались в положении заложников. В конце концов Кавам под-

писал коммюнике, предусматривавшее последующее заключение

соглашения в Тегеране, что и было сделано 4 апреля. Однако со-

глашение должно было вступить в силу только после ратифи-

кации иранским меджлисом. И в том заключалась тактика Кавама

- он надеялся, что меджлис не ратифицирует документ. Тем

более, если он как глава правительства не будет настойчиво при-

зывать к этому депутатов. Сразу после подписания московского

коммюнике СССР объявил о выводе своих войск из Иранского

Азербайджана. 24 марта начали выводить войска, а закончили

через полтора месяца - 9 мая.

Если верить Каваму, то прибегнуть к политическим уловкам

в отношениях с советскими руководителями его подтолкнуло

грубое давление, оказанное ему в Москве. «Я поехал в Москву, -

писал он, - с чистой душой в отношении к русским, а вернулся в

Тегеран с головой, полной коварства». Советское руководство

фактически вынудило иранскую делегацию подписаться под

текстом коммюнике по итогам ее пребывания в Москве. От идеи

«концессии» советские руководители отказались. В коммюнике

сообщалось о предстоящем заключении соглашения по образова-

нию «совместного нефтяного общества». Предусматривалось, что

сырьевой базой общества станет «северная нефть» Ирана.

Насколько верны слова Кавама о том, что его искренние чув-

ства к русским в Москве уступили свое место коварным планам,

подтвердить или опровергнуть трудно. Но ясно одно. Покидая

Москву, он уже успел обдумать последующую линию поведения в

вопросе движений азербайджанских тюрок и мехабадских курдов,

а также по проблемам предоставления Советскому Союзу концес-

сии и вывода частей Советской Армии с иранской территории.

При обсуждении этих ключевых вопросов Кавам проявил

известную откровенность. В конфиденциальном письме, которое

он направил И. Сталину перед отъездом из Москвы, этим темам

было уделено особое внимание. Кавам отмечал, что отсрочка

вывода советских войск создаст большие сложности для осущест-

вления им своих политических планов. Без эвакуации войск он не

сможет приступить к организации выборов в меджлис нового

созыва, а без меджлиса нового созыва не в состоянии упрочить

свою власть. Он писал: «Я откровенно заявляю, что моей целью

является обеспечение дружбы, упрочение политических, эконо-

мических и культурных отношений между двумя нашими стра-

нами. Основными условиями для достижения подлинного успеха

в данном вопросе... являются вывод советских вооруженных сил

с иранской территории и разрешение азербайджанской проблемы

без малейшего ущерба суверенитету, независимости и территори-

альной целостности Ирана».

Кавам признает, что население Азербайджана говорит по-

тюркски, но он одновременно делает заведомо неверные утвержде-

ния. К их числу относятся такие, как: «У нас нет сведений, что

представители народа этой страны когда-либо сочиняли по-тюрк-

ски привлекающие внимание читателей художественные или исто-

рические произведения». Важным «доводом» в пользу отказа от

предоставления азербайджанским тюркам широкой автономии у

него является идея о том, что будто на протяжении «двадцати пяти

веков Азербайджан неизменно входил в состав иранского государ-

ства». Эти тезисы были выдвинуты Кавамом еще в Москве. Поэто-

му И. Сталин и В. Молотов должны были догадаться, что соглаше-

ние, подписанное тегеранским правительством с азербайджански-

ми демократами, является не более чем дипломатическим манев-

ром Кавама. Это соглашение было подписано в Тебризе 13 июня

1946 г. [41] Делегация тегеранского правительства, возглавляемая

Мозаффаром Фирузом (вторым по рангу членом кабинета), встре-

чалась с лидерами ДПА. Она подписала с ними документ, который

ныне назвали бы соглашением о разграничении полномочий.

В Азербайджане допускалось самоуправление. Три четверти полу-

чаемых здесь доходов Тегеран обязался тратить на местные нужды.

Согласно соглашению, избранный национальный азербай-

джанский меджлис получил новое название - Областной энджу-

мен Азербайджана.

Правительственная делегация, от имени кабинета, обязалась

подготовить новый демократический проект положения о выбо-

рах и направить его на утверждение предстоящего меджлиса

XV созыва. Проект такого положения должен был содержать

пункт о предоставлении права голоса женщинам. По 13 пункту

соглашения, правительство обязывалось все права, предоставлен-

ные азербайджанцам, распространить и на курдов Азербайджана.

В школах и высших учебных заведениях занятия должны были

проводиться на персидском и тюркском (азербайджанском) язы-

ках. Вроде бы шахское правительство признало автономию Азер-

байджана и не помешало проводить реформы. Правительство

Пишевари открыло азербайджанские школы и первый универ-

ситет в Тебризе. У тех помещиков, которые бежали в Тегеран из

страха перед советскими войсками, изымались земли и передава-

лись безземельным крестьянам. В их пользу перераспределялись

и государственные земли.

Видимо, Кавам произвел серьезное впечатление на И. Стали-

на своими заверениями о намерениях установить дружественные

отношения с советским правительством. Это впечатление еще

более усилилось, когда после возвращения иранского премьера

домой, его заместитель подписал соглашение с азербайджански-

ми демократами, о чем уже говорилось выше.

О продемократических тенденциях в политике правительства

свидетельствовал и ряд других шагов Кавама. Это касалось и

правительственных преобразований. В состав правительства в

качестве министров были введены три члена Народной партии

Ирана (Туде) и три деятеля, известных своими реформаторскими

настроениями. Продемократические меры правительства характе-

ризовали и принятие закона о труде, формально - также обра-

зование проправительственной Демократической партии и т. д.

Эти и другие шаги правительства были восприняты И. Стали-

ным позитивно. Об этом свидетельствует оценка Кавама, позже

данная им в письме к Пишевари. В глазах советского руководи-

теля признаком сдвига влево в политической позиции иранского

премьера могло явиться и то, что в новых условиях правой рукой

Кавама стал Мозаффар Фируз, его заместитель по политическим

вопросам. Он был прямым потомком царствовавшего до 1925 г.

рода Каджаров и известен своей неприязнью к шаху. В полити-

ческих кругах Тегерана его считали просоветским деятелем [42].

Через определенное время после подобных маневров, кото-

рые в политических кругах иранской столицы были восприняты

как новый сдвиг влево, Кавам существенно упрочил позиции

своего кабинета. Во внутренней обстановке и во взаимоотноше-

ниях с тремя сверхдержавами было достигнуто заметное равнове-

сие. После консолидации своей власти глава кабинета решился на

действие, оцененное как новый крутой поворот в его политике.

Но это было движение в другую сторону. Он открыто заявил о

своем намерении провести в декабре парламентские выборы, а в

качестве подготовки к ним - направить в провинции (включая

Азербайджан и Северный Курдистан) правительственные силы.

Об этом он писал в своем письме И. Сталину еще в Москве.

Заявление премьера вызвало сильное возбуждение среди демо-

кратов Азербайджана и Северного Курдистана. Они усмотрели в

этом заявлении прямую связь с советско-иранским соглашением

от 4 апреля 1946 г., в котором оговаривались сроки эвакуации со-

ветских воинских частей из Северного Ирана и о подписании со-

глашения об учреждении ирано-советского нефтяного общества.

Благодаря советской поддержке и помощи, азербайджанские

и курдские демократы заложили основу своей, еще весьма хруп-

кой, автономной власти, и они полагали, что окончательный

вывод советских войск будет обусловлен специальным советско-

иранским соглашением о признании иранским правительством

достигнутого статуса национально-демократических образований

Иранского Азербайджана и Северного Курдистана. Ранее подоб-

ный статус был формально признан соглашением, заключенным

13 июня 1946 г. между правительством Кавама и руководителями

Иранского Азербайджана. Необходимость в новом соглашении

была обусловлена тем, что политическая власть в данных авто-

номных образованиях еще не окрепла. В тексте подписанного

13 июня соглашения содержался ряд нечетких формулировок.

В иранской конституции оговоренные в соглашении изменения

не были отражены. Обещанная демократам руководством СССР

военная и экономическая помощь была предоставлена лишь час-

тично. Группа офицерских кадров и специалистов в других облас-

тях, направленная на учебу в Советский Союз, еще не вернулась.

В своих публичных выступлениях лидеры азербайджанских

демократов выражали серьезное сомнение в отношении вероят-

ности выполнения условий советско-иранского соглашения от

4 апреля 1946 г. Демократы оценили подписание указанного до-

кумента как политическую уловку со стороны Кавама.

Азербайджанские демократы и их сторонники на митингах в

Тебризе, других городах принимали коллективные обращения к

своим этническим собратьям в Советском Азербайджане и совет-

ским руководителям. В этих обращениях они призывали оказать

им срочную помощь оружием. Осуществлялась запись доброволь-

цев в ополчения. Но власти автономной области (республики)

были не в состоянии обеспечить их вооружением. Участники ми-

тингов обращались также к советскому руководству за диплома-

тической поддержкой. О поддержке и помощи вооружением

непосредственно к И. Сталину в начале декабря обратились и ру-

ководители Южно-Азербайджанской Республики. О необходи-

мости срочной поддержки демократов Северного Ирана Сталину

писал и М. Дж. Багиров. Однако советские лидеры, еще недавно

активно содействовавшие росту национально-демократического

движения азербайджанских тюрок и курдов Северо-Западного

Ирана, хранили молчание. Более того, в дни обострения азер-

байджанского кризиса И. Сталин выразил мнение, что глава цент-

рального правительства имеет право направлять воинские под-

разделения в любую часть страны.

Дипломаты и разведчики США и Великобритании, узнав о

явном сдвиге в политическом курсе Кавама вправо, активизиро-

вали свою деятельность с целью установления с иранским пра-

вительством более тесного сотрудничества. В отличие от совет-

ских американские эксперты по нефти с сомнением относились к

перспективе так называемой «северной нефти» в Иране. Тем не

менее, они предполагали, что для их интересов утверждение

иранским парламентом соглашения с СССР о нефти представляет

немалую опасность. Если поиски нефти в северных районах Ира-

на не приведут к положительным результатам, рассуждали они,

то советское руководство будет упорно добиваться доступа к

нефтяным месторождениям в Юго-Западном Иране или в Ираке.

30 сентября 1946 г. Кавам сказал послу США в Тегеране

Дж. Аллену, что для полного восстановления своего суверенитета

Иран нуждается в американских военных поставках и займах.

Аллен сразу же согласился с ним [43]. Как отмечает американ-

ский эксперт Б. Рубин, принималось во внимание, что Кавам мо-

жет противостоять «советскому давлению» только посредством

усиления позиций своего правительства. 18 октября госдепарта-

мент дал Каваму широкую гарантию поддержки, включавшую

обязательство о предоставлении займа, оружия, расширения

состава американской военной миссии в Тегеране и т. д.

Тем временем Кавам вскоре вновь переформировал свое

правительство (19.Х.1946). Члены партии Туде и их союзники

лишились министерских постов.

16 Зак. 65

225

Эвакуация советских частей в принципе предопределила судь-

бу правительства Пишевари. Накануне начала эвакуации Сталину

позвонил Багиров и сказал: «Если наши войска уйдут, Азербай-

джанская Республика рухнет». Сталин ответил: «Мы должны уйти,

так как не можем сопротивляться всему миру. Я сожалею, но наши

войска должны быть выведены».

Как ни хотелось Сталину поддержать азербайджанских демо-

кратов, но нажим США и Англии был слишком велик. По некото-

рым сведениям, Сталин даже получил секретное послание прези-

дента США Трумэна, который требовал, чтобы советские войска

покинули Иран, намекая на то, что в противном случае американ-

цы могут применить военную силу. Советский Союз тогда не

располагал ядерным оружием и рисковать Сталин, конечно, не

хотел. Но есть еще одна причина, по которой Сталин не стал

более задерживаться в Иране. Он очень дорожил репутацией ос-

вободителя в закончившейся войне и не хотел ничем омрачать ее.

Причины своего решения о выводе войск Сталин назвал в письме

Пишевари, опубликованном в 1996 г. Оно датировано 8 мая

1946 г., т. е. за день до окончания вывода советских войск.

«Обстановка не позволит достичь ваших целей, - писал Ста-

лин Пишевари. - Вы исходите из ленинского положения о том,

что надо использовать кризис, как это сделал Ленин в России. Но

в Иране нет сейчас такого кризиса, какой был в России в 1917

году. Конечно, если бы советские войска оставались в Иране, для

ваших преобразований были б все условия. Но мы не в состоянии

оставаться в Иране, так как у нас репутация освободителей мно-

гих народов Европы. И если мы не выведем войска, что скажет

мир? Англичане в этом случае уйдут из Египта, Греции, Сирии,

Индонезии. Американцы будут находиться в Китае, Исландии,

Дании. Поэтому мы с ними договорились о том, что мы уйдем из

Ирана, а они из Китая. Вы как революционер должны понять, что

мы обязаны вывести войска. Хотя известно, что Кавам - реакци-

онный деятель, тем не менее, он провел ряд реформ, встреченных

в штыки англофилами. Мы должны использовать внутренние

противоречия в Иране, чтобы Кавам сделал шаг в сторону

реформ, улучшения положения левых сил. Мы не можем порвать

отношения с правительством Кавама. Как мне стало известно, Вы

заявили, что мы сперва подняли Вас до небес, а потом столкнули

в бездну, опозорили. Если Вы действительно сказали это, то мы

удивлены. Что же на самом деле произошло? Мы воспользова-

лись революционным приемом, известным каждому. Используя

момент, мы добились того, чтобы правительство Кавама выпол-

нило определенные требования. Но не может быть и речи о позо-

ре для Вас, этого мы никогда бы не допустили. Международная

обстановка, ситуация в Иране не позволяют нам действовать сво-

бодно. Но если Вы будете вести себя мудро и добьетесь факти-

ческой легализации тех уступок, которые были сделаны в отно-

шении Азербайджана, проблема его освобождения разрешится в

других условиях, а Вы все равно останетесь одним из пионеров

развития демократического движения на Среднем Востоке и для

азербайджанцев, и для всех иранцев» [44].

На первый взгляд данное письмо являлось свидетельством

того, что хитроумному Ахмеду Каваму удалось обвести такого

проницательного политика, каковым был И. Сталин. А может

быть, в тех конкретных исторических условиях советский лидер

не мог поступить иначе.

О поведении И. Сталина в заключительный период «азер-

байджанского кризиса» очень любопытно отозвался Ф. Азими.

Согласно ему, Кавам считал, что «мягкая реакция русских на па-

дение режимов, установленных в Тебризе и Мехабаде», была свя-

зана с их надеждой на получение обещанной Тегераном нефтяной

концессии. Скорее всего, такое суждение соответствует действи-

тельности. Видимо, именно по этой причине Кавам действовал

так решительно. Он понимал, что Москва, рассчитывая на полу-

чение концессии, откажется от решительных действий по защите

интересов азербайджанских и курдских демократов.

Получив письмо И. Сталина, Сеид Джафар Пишевари очень

огорчился [45]. В тяжелый критический момент демократы не полу-

чили обещанного вооружения и боеприпасов. Дж. Хасанли отмеча-

ет, что не только Пишевари, но и большинство его соратников,

руководителей Азербайджанской демократической партии, согласно

хранящимся в Баку архивным материалам, были уверены в том, что

игра А. Кавама в демократию не более чем уловка, предназначенная

для консолидации проправительственных сил. Азербайджанские де-

мократы также были убеждены, что Кавам, имевший тайные кон-

такты с американцами, никогда не предоставит Советскому Союзу

нефтяные концессии. Разворачивавшиеся в Иране события очень

скоро стали живым подтверждением всех этих прогнозов.

16*

227

Спустя много лет после победы антимонархической революции

Б. Рубин напишет, что советское руководство, «поверив в покор-

ность Кавама, согласилось иметь дело с Тегераном». «В течение не-

скольких месяцев, - подчеркивает он, - Кавам продолжал нетороп-

ливую игру. Он попросил Соединенные Штаты не предпринимать

дальнейших действий относительно жалобы Ирана и прекратить

усилия по этому вопросу в рамках Объединенных Наций» [46].

В дни нарастания азербайджанского кризиса советское руко-

водство не только отказалось от прямой поддержки демократов,

но и не пошло на необходимый в подобных случаях дипломати-

ческий демарш.

Английские дипломаты предвидели, что направляемые в

Азербайджан правительственные войска будут чинить расправы

над местным населением. Поэтому они обратились к иранским

властям с просьбой принять меры по обеспечению безопасности

мирных жителей и ограждения их от актов насилия. Но ни шах-

ская армия, ни крупные полуфеодальные помещики Азербайджа-

на не собирались прислушиваться к подобным советам.

В начале декабря войска центрального правительства пере-

шли границу той части Азербайджана, которая находилась под

управлением демократов. 4 декабря они вошли в столицу Азер-

байджана - Тебриз. В эти дни Азербайджанской Республике ис-

полнился почти год. Предлог для акции - обеспечение безопас-

ности кампании по выборам в меджлис, истинная цель - подавить

демократическое движение в Азербайджане и изгнать правитель-

ство Пишевари. Карательную экспедицию возглавил генерал Али

Размара - начальник Генштаба иранской армии. Частями иран-

ской жандармерии командовал американец Норман Шварцкопф.

С 1943 г. он возглавлял американскую миссию в Иране, где зани-

мался реформой иранской жандармерии.

Перед лицом смертельной опасности, которая грозила авто-

номной власти азербайджанских тюрок, демократы не сумели

организовать свои силы и скоординировать общие усилия. Лишь

местами им удалось оказать сопротивление карателям, состояв-

шим из воинских частей, подразделений жандармерии, полиции и

сформированных крупными местными землевладельцами банд.

Слабое отражение наступления карателей было обусловлено,

отчасти отказом советского руководства в критический момент

предоставить демократам Азербайджана и необходимое оружие

для организации самообороны. В конечном итоге было бесполезно

сопротивляться хорошо оснащенной армии. Начались погромы и

расстрелы. В результате кровавого террора погибло 14 тыс. демо-

кратов и их сторонников. Демократическая партия Азербайджана

была объявлена вне закона, ее активистов уничтожали, сажали в

тюрьмы, отправляли в ссылку. Несколько тысяч спаслись бегством

на север, к советской границе, и оказались в эмиграции в СССР.

Правительственные войска и подразделения иранской жан-

дармерии из Азербайджана были направлены в северный Иран-

ский Курдистан.

В период существования диктатуры Реза шаха курды подверга-

лись гонениям. Издания на курдском языке были запрещены. Ноше-

ние национального костюма не разрешалось. Курдские полукочевые

общества вынуждены были вести оседлый образ жизни. Предводи-

тели племен и родов подвергались преследованиям. Многие из них

были казнены, арестованы или сосланы в далекие от своего родного

края области. В результате жестоких карательных мер многие курд-

ские полукочевые племена лишились принадлежавших им отар.

Резко сократилось поголовье мелкорогатого скота. Поэтому курды

постоянно испытывали голод, другие лишения.

После оккупации северных и южных провинций страны вой-

сками союзников граничащие с Азербайджаном курдские земли

оказались в «нейтральной» зоне. Но политические события в

Азербайджане и близкое расположение частей Красной Армии

повлияли на положение в Северном Курдистане. В 1942 г. в Ме-

хабаде (бывш. Соудж-Булаг) курдскими националистами-демо-

кратами из числа представителей интеллигенции и средних слоев

была создана подпольная организация под названием «Комала-и

зинава-и Курд» («Курдская партия возрождения»). Члены этой

организации не желали привлекать в свои ряды вождей аширетов

(племен) и крупных землевладельцев. Однако в 1944 г., для усиле-

ния своей организации, они предложили возглавить ее известному

курдскому религиозно-общественному деятелю Кази Мохаммеду.

За короткое время в организацию вошли предводители большин-

ства курдских обществ Северного Курдистана. В конце октября

1945 г. «Комала» была преобразована в Курдскую демократичес-

кую партию (КДП), I съезд которой прошел в Мехабаде [47].

В отличие от просоциалистической программы Азербай-

джанской демократической партии, программа КДП имела уме-