Алиев С.М. История Ирана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

Результатом иранской революции 1978-1979 гг., отрицатель-

ной с точки зрения перспектив развития леводемократических

тенденций, стало то, что после крушения шахского режима и лик-

видации монархии верховная власть оказалась в руках возглавля-

емых аятоллой Хомейни шиитских религиозно-политических

деятелей. Господствующие установки в идеологии, политике

стали формироваться на базе утопической концепции исламского

государства, выдвинутой Хомейни. Хомейнисты, подчеркивая со-

циальный аспект революции, рассматривали его как антагонизм

между «обездоленными» и «высокомерными» (или богатыми, к

числу которых они относили не только двор и господствующие

классы шахских времен, но и великие державы, прежде всего

«великого сатану» - США). С другой стороны, они умышленно

истолковывали иранские события как религиозные, оценивали их

как борьбу за установление в стране справедливой «божествен-

ной власти». Подобное толкование стало базой для выдвижения

не только утопической концепции исламского общества социаль-

ной справедливости, но и для осуществления политики тотальной

исламизации и проведения курса на «увековечивание» доминиру-

ющей позиции шиитских улемов в управлении страной.

7.3. Становление Исламской Республики Иран

В результате победы революции верховная власть в Иране

перешла в руки шиитских религиозно-политических деятелей и

связанных с ними буржуазных политиков. В отношении полити-

ческого и социального устройства иранского государства у новых

руководителей отсутствовало единое и четкое мнение. Тем не ме-

нее было очевидно, что выдвинутая религиозными деятелями

концепция исламского образа правления предполагает значитель-

ное усиление позиций шиитского духовенства в политической

структуре страны. Кроме того, еще до победы революции стало

ясно, что аятолла Хомейни в новом государстве займет чрезвы-

чайно высокое положение.

Многие либерально-буржуазные лидеры были вынуждены

принять идею аятоллы Хомейни о замене конституционной мо-

нархии республикой мусульманского толка, что дало им возмож-

ность войти в состав революционного правительства. Возглавил

правительство инженер Мехди Базарган, который был объявлен

главой кабинета еще до сооруженного восстания в феврале 1979 г.

Некоторые буржуазные демократы, например, известный юрист

Хедаятолла Матин-Дафтари и его единомышленники, отказались

пойти по этому пути, став в оппозицию к новой власти. В ре-

зультате в рядах либеральной буржуазии и буржуазных демо-

кратов, входивших в Национальный фронт, Национально-демокра-

тический фронт и близкие к ним по духу организации, произошел

раскол. Это еще более укрепило позиции сторонников Хомейни.

Достичь единства не удалось и в лагере левых сил. Многие левые

и левацкие группировки выступили против нового режима. Лишь

НПИ и «большинство» организации «Федаян-е халк» с самого

начала поддержали новую власть.

Хотя политический спектр после крушения шахского режима

стал еще более разнообразным, чем до революции, первоначаль-

но основная борьба за преобладание развернулась между теми

политическими силами, которые оказались у власти после фев-

ральского восстания 1979 г. Уже в первые месяцы в рядах нового

политического руководства выделились две группировки, соот-

ветствовавшие двум формировавшимся в стране основным идей-

но-политическим течениям - радикально-мелкобуржуазно-ислам-

скому и либерально-буржуазному.

Вошедшие во временное правительство либеральные полити-

ки - М. Базарган, К. Санджаби, А. Амир-Энтезам, Э. Йазди и др. -

стремились превратить кабинет в орган власти, способный сфор-

мулировать политику нового государства в соответствии с

устремлениями класса, интересы которого они выражали. Глав-

ные усилия этих деятелей были направлены на то, чтобы притор-

мозить революционный процесс, воспрепятствовать осуществле-

нию радикальных преобразований и содействовать упрочению

капиталистических тенденций в социально-экономическом разви-

тии. Разумеется, эти цели могли быть достигнуты лишь в резуль-

тате отстранения радикальных религиозных деятелей от власти

или хотя бы значительного ослабления их позиций. Подобная ли-

ния предполагала постепенное восстановление связей с Западом.

Желая сосредоточить реальную власть в своих руках, М. Ба-

зарган и другие представители либеральной буржуазии из Вре-

менного правительства пытались помешать осуществлению тех

мер Революционного совета, революционных комитетов и других

организаций, которые были направлены на полное разрушение

существовавшей политической структуры. Однако линия либера-

лов была разгадана Хомейни и его последователями из среды

мелкобуржуазных деятелей. Началось соперничество между эти-

ми двумя группировками.

Хомейни твердо держал руку на пульсе политического ста-

новления нового режима. 5 февраля 1979 г. он издал указ, обязы-

вающий М. Базаргана провести референдум по вопросу об обра-

зовании в стране исламской республики. Он отверг предложение

«большинства» «Народных федаинов» относительно названия,

«Народно-демократическая Республика». Он также отрицательно

отнесся к названию «Демократическая Исламская Республика».

Оно поддерживалось многими общественно-политическими груп-

пами, включая учащихся некоторых теологических центров.

Аятолла вообще избегал использовать понятие «демократия», счи-

тая, что оно ассоциируется с Западом. Бюллетень содержал лишь

один вопрос: «Согласны ли вы с образованием в Иране Исламской

Республики?». Члены и последователи ряда продемократических и

левацких организаций бойкотировали референдум. Однако боль-

шинство участвовавших в референдуме поддержали идею об обра-

зовании в Иране Исламской Республики. 1 апреля было провозгла-

шено днем образования Исламской Республики Иран. Этот день,

согласно Хомейни, стал началом «правления» в стране Аллаха.

Разногласия между последователями Хомейни и единомыш-

ленниками М. Базаргана, которых в известной степени поддержи-

вал влиятельный религиозный авторитет аятолла К. Шариатмада-

ри, отражали их различное, по существу противоположное, отно-

шение к важнейшей проблеме иранской революции - вопросу о

социальной ориентации новой власти и политико-экономической

системы Исламской Республики Иран.

Борьба между религиозно-мелкобуржуазными и либерально-

буржуазными течениями усилилась в конце октября - начале

ноября 1979 г. В первых числах ноября в Алжире состоялась

(несанкционированная Хомейни) встреча Мехди Базаргана и

министра иностранных дел Э. Йазди с советником президента

Дж. Картера - З. Бжезинским. «Она была призвана придать "по-

литике примирения" конкретные черты», т. е. привести для нача-

ла к официальным переговорам между двумя сторонами. Когда

сведения об этой встрече попали в печать, правительство М. Ба-

заргана было вынуждено подать в отставку (6 ноября 1979 г.). На-

кануне этого события американское посольство в Тегеране было

захвачено иранскими студентами, объявившими себя «последова-

телями линии имама», т. е. Хомейни.

Вслед за провозглашением Исламской Республики встал воп-

рос о разработке конституции. Некоторые либеральные деятели

предложили взять за основу конституцию 1906-1907 гг., исклю-

чив из нее все, что касается монархии, и дополнив положениями

об исламской республике. Однако эта идея не получила широкой

поддержки.

Вопрос о новой конституции активно обсуждался в органах

печати, других средствах массовой информации. Большинство

светских и часть религиозных политических деятелей выступали

за то, чтобы в разработке и обсуждении текста конституции ново-

го государства приняли участие представители всех основных

политических и социальных сил, участвовавших в революции.

В связи с этим как представители левых организаций и группиро-

вок, так и буржуазные либералы и некоторые видные духовные

лица, выражавшие эгалитаристские взгляды городских низов и

малоимущих слоев деревни, считали необходимым созыв учре-

дительного собрания, члены которого, избранные демократичес-

ким путем, без какой-либо дискриминации были бы уполномоче-

ны выработать конституцию ИРИ.

Хомейнистски настроенное крыло духовенства требовало

сосредоточения верховной власти в руках богословов. Выражая

недовольство оживлением деятельности левых и буржуазных

партий и организаций, представители этого крыла открыто при-

зывали к установлению в Иране шиитской теократии. В заявле-

нии, опубликованном на страницах тегеранских газет, выразите-

ли интересов указанного крыла требовали, чтобы глава государ-

ства и премьер-министр будущего правительства были назначены

по выбору Хомейни из числа шиитских богословов.

Для Хомейни и его приверженцев вопросом кардинальной

важности стало внесение в конституцию принципа «велаят-е

факих», призванного обеспечить верховную власть духовного

руководителя, иными словами, Хомейни. Но такую конституцию

еще предстояло разработать. Именно этот вопрос предопределил

напряженный характер дискуссии вокруг ее проекта.

В первые месяцы после учреждения нового режима хомей-

нисты открыто не говорили о необходимости обязательной реа-

лизации Принципа «велаят-е факих». Это и понятно: Хомейни,

«вождь обездоленных», находясь непосредственно у власти (при

всей ее юридической и институциональной неоформленности),

тогда не смог позволить себе открыто выразить подлинное стрем-

ление - создание государства, в котором на вершине пирамиды

власти должен находиться мусульманский богослов-правовед.

Поэтому Хомейни со своим ближайшим окружением, не реагируя

на политические требования представителей тех или иных лево-

демократических течений, целеустремленно добивался отстране-

ния от участия в разработке конституции всех политических сил,

не разделявших полностью его взгляды на политическое устрой-

ство ИРИ. Чтобы добиться этой цели, Хомейни и близкие к нему

деятели сохраняли конспирацию, отлаженную в период револю-

ционных событий. Основная часть их деятельности по выработке

конституции проходила фактически за кулисами, в тайне от ши-

рокой общественности. Подобной заговорщической, по сути де-

ла, политикой они своего достигли: в то время как левые силы,

представители либеральной буржуазии и ряд умеренных религи-

озных деятелей оживленно обсуждали наиболее острые пробле-

мы общественно-политического развития страны, хомейнисты

разрабатывали структуру государственного устройства ислам-

ской республики. Идею созыва учредительного собрания для

разработки, обсуждения и принятия конституции, идею, поддер-

жанную как либералами, так и левыми силами, Хомейни и его

окружение отвергли.

Серьезными конкурентами хомейнистов явились буржуазные

либералы, которые хотели придать конституции буржуазно-демо-

кратический характер и сочетать при этом исламские лозунги с

дальнейшим развитием в Иране капиталистического обществен-

ного строя.

Стремясь опередить хомейнистов и поставить их перед свер-

шившимся фактом, некоторые буржуазные либералы (из членов

правительства Базаргана) самостоятельно разработали проект

конституции, не предоставлявший Хомейни и его сторонникам

значительных прерогатив. Борьба между либералами и хомейнис-

тами приняла особенно непримиримый характер летом 1979 г.,

после того как текст конституции был опубликован в печати

(17 июня). Фундаменталистски настроенные хомейнисты вырази-

ли крайнее недовольство проектом.

Главную роль в политической системе республики в соответ-

ствии с проектом конституции, составленным либеральными дея-

телями, должен был играть президент, выполняющий функции

светского главы государства. О месте духовенства в управлении

страной в нем в принципе ничего не говорилось.

Раздел десятый проекта, однако, предоставлял шиитским ав-

торитетам право надзора над законодательной деятельностью

парламента (меджлиса). Предусматривалось образование Совета

по охране конституции в составе пяти ученых-богословов (шии-

тов-имамитов, разумеется) и шести шиитских правоведов (они

должны быть избраны парламентом поровну из числа профессо-

ров-юристов и из членов Верховного суда). Согласно ст. 144 про-

екта указанный Совет получал полномочия для пересмотра при-

нятых парламентом законов «по требованию одного из общеприз-

нанных шиитских духовных авторитетов, президента страны,

председателя Верховного суда или генерального прокурора при

условии, что с момента утверждения закона прошло не более од-

ного месяца». Статья 147 оговаривала, что Совет «осуществляет

контроль за проведением президентских выборов и референду-

мов». В ст. 145 подчеркивалось: «В случае, если Совет находит

закон противоречащим конституции, ввиду его явного несоответ-

ствия незыблемым принципам шариата или статьям настоящего

закона, он возвращает его меджлису для пересмотра с указанием

своих доводов и меджлис пересматривает закон, принимая во

внимание приведенные доводы».

Первый проект конституции ИРИ не предусматривал офи-

циального государственного поста для Хомейни. Что касается

шиитских богословов в целом, то прерогативы, предоставляемые

им, были шире, чем те, которые предусматривала для шиитских

авторитетов первая иранская конституция, принятая в 1906 -

1907 гг.

Хомейни, конечно, мог бы стать членом Совета по охране

конституции. Однако, если принять во внимание то высокое

положение, которого он к тому времени достиг, трудно было

представить себе, что «имам» согласится войти в Совет или даже

его возглавить. Так или иначе, ко времени публикации проект

конституции не в полной мере отражал сложившуюся расстанов-

ку политических сил.

Чтобы добиться своего, Хомейни дал указание провести выбо-

ры в Совет экспертов (Шоура-йе хебреган), который был призван

подменить собой Учредительное собрание. Совет должен был за-

няться разработкой такого проекта конституции, который соответ-

ствовал бы выдвинутой Хомейни концепции «исламского образа

правления».

Поскольку хомейнисты намеревались заложить в Иране ос-

новы исламского государства, исходящего «от Аллаха», разрабо-

тать конституцию, подобную политической системе, по их логи-

ке, могли лишь знатоки и интерпретаторы исламских законов -

факихи. Такая логика объясняла линию исламистов-радикалов.

Она была направлена на избрание в Совет экспертов прежде все-

го служителей культа, разделявших воззрения Хомейни, а также

их единомышленников и союзников из числа мелкобуржуазных

политиков.

Выборами в Совет экспертов руководили близкие к Хомейни

члены Исламского революционного совета. Одни левые или бур-

жуазно-либеральные деятели в таких условиях сами не захотели

баллотироваться в члены Совета, кандидатуры других были от-

вергнуты хомейнистами, не желавшими избрания в Совет даже

некоторых членов правительства. В итоге члены Совета экспер-

тов были скорее не избраны, а назначены ведущими исламскими

деятелями с согласия Хомейни.

Многие светские партии и политические группировки откры-

то выразили недовольство политической линией хомейнистов,

подчеркнув, что она направлена на пресечение свободы деятель-

ности других общественных сил, активно участвовавших в рево-

люции. Они отметили, что такая политика свидетельствует о тен-

денциях возрождения авторитарной власти. Несколько полити-

ческих организаций («Революционное движение мусульманского

народа Ирана» - ДЖАМА, «Движение борющихся мусульман»,

«Исламская организация Совета», организация «Моджахиды на-

рода») направили Хомейни открытое письмо. Они выразили свое

недовольство в связи с тем, что власти, используя его авторитет и

имя, чинят препятствия участию сторонников названных органи-

заций в выборах в орган, который должен утвердить основной

закон республики. В письме отмечалось, что представители влас-

тей грубо попирали элементарные нормы проведения выборов,

прямо и косвенно добивались фальсификации их результатов в

своих интересах, фактически лишая кандидатов, выдвинутых ре-

волюционными (светскими) организациями, возможности быть

избранными в упомянутый орган. Авторы письма утверждали,

что большинство избранных в Совет экспертов деятелей не могут

быть «выразителями революционного образа мышления молодо-

го поколения и мусульманской интеллигенции».

Наиболее важной частью открытого письма была та, в кото-

рой авторы излагали свои мысли относительно ведущих принци-

пов конституции ИРИ. Их предложения состояли в следующем:

политика ИРИ должна носить антидеспотический и антиимпериа-

листический характер; формой правления исламского государ-

ства становится система советов; основным мерилом получения

прибыли и приобретения собственности делается труд и только

труд; земля и ее продукты принадлежат тому, кто на ней трудит-

ся; «рабочие и крестьяне Ирана должны быть освобождены от

выплаты какого-либо налога и взносов в пользу государства и

пользоваться бесплатным страхованием, медицинской помощью,

иметь доступ к бесплатному образованию; женщины в полити-

ческом и экономическом отношении имеют равные права с муж-

чинами». В число принципов социальной и политической жизни

были включены положения о гарантированной свободе деятель-

ности партий и организаций; свободе печати; предоставлении не-

персидским народностям права на автономию в рамках иранского

государства; о запрещении пыток; создании «подлинно ислам-

ской» антиимпериалистической, антидиктаторской народной ар-

мии, использование которой в целях урегулирования внутриполи-

тических разногласий должно быть запрещено. В письме подчер-

кивалось, что независимая национальная армия ни в коем случае

не должна пользоваться услугами советников «из империалисти-

ческих держав». И наконец, в письме предлагалось слияние поли-

ции и жандармерии в единое формирование, которое будет нахо-

диться в подчинении «органов юстиции».

Близкие идеи относительно общественно-политического ус-

тройства ИРИ выдвигались и некоторыми другими политичес-

кими группировками, в том числе и левыми, не разделявшими

воззрений хомейнистов по основополагающим вопросам, и преж-

де всего о характере верховной власти. В принципе все подобные

идеи были направлены на демократизацию общественно-полити-

ческой жизни страны. Однако беда всех таких программных

деклараций заключалась в том, что они не носили целостного,

системного характера. К тому же левым, а также либеральным

29 Зак. 65

организациям и группировкам не удавалось вести работу по

разъяснению политической важности выдвигаемых ими принци-

пов. Кроме того, в отличие от хомейнистов, у леводемократичес-

ких организаций не было единства взглядов по основным вопро-

сам социально-политического устройства будущего Ирана.

Большинство левых и сотрудничавших с ними организаций и

группировок не признавали Туде (НПИ) в качестве ведущей силы

левого течения. Более того, некоторые группировки, особенно ле-

воэкстремистские, прилагали огромные усилия, прежде всего для

борьбы с Народной партией Ирана. Каждая партия или орга-

низация левого толка основное внимание направляла на сохране-

ние и укрепление собственных позиций. В ответственный мо-

мент, когда решался вопрос о характере будущей власти, у левых

не оказалось лидера, который пользовался бы авторитетом у ши-

роких масс.

Туде и некоторые другие левые организации («большинство»

«Федаинов народа» и др.) полностью поддержали хомейнистов.

Такая линия руководства Туде и ее сторонников привела к ослаб-

лению позиций левоисламской молодежной организации «Мод-

жахедин-е халк». Руководитель этой организации, которая ко вре-

мени тегеранского восстания имела в своих рядах 15 тысяч бое-

виков, М. Раджави на страницах газеты «Моджахед» дважды сде-

лал открытый реверанс в адрес Хомейни. Однако на это айтолла не

отреагировал. Как повод была использована идеологическая при-

верженность организации к марксизму. В результате организация

моджахидов перешла на сторону основных оппозиционных сил.

В результате всех этих действий хомейнистам удалось обес-

печить себе доминирующее положение в расстановке политичес-

ких сил. Одновременно они сумели почти положить конец су-

ществовавшим с момента свержения шаха демократическим

свободам. В августе они разгромили штаб-квартиры и закрыли

газеты всех организаций и группировок, не разделявших их воз-

зрений на характер и сущность исламского государства. Они от-

крыто заявляли, что главная задача Совета экспертов - выработка

окончательного проекта конституции, отвечающей принципам

«исламского образа правления».

Тем не менее деятельность Совета экспертов в некоторых

случаях сопровождалась острой борьбой представителей буржу-

азно-либеральных кругов с хомейнистами. К этому следует доба-

вить, что концепция «исламского образа правления» и принцип

«велаят-е факих» встретили отрицательное отношение со сторо-

ны некоторых великих аятолл, хотя большинство шиитских бого-

словов среднего разряда весьма одобрительно отзывались о

включении в конституцию этого принципа.

Среди общепризнанных духовных авторитетов, высказав-

шихся против введения в конституцию принципа «велаят-е фа-

ких» как противоречащего шиитской традиции, был, прежде все-

го, Сеид Казем Шариатмадари. Он был одним из четырех бого-

словов в Иране, которого верующие удостоили звания «великий

аятолла». Он отличался политической умеренностью. Еще в нача-

ле выступлений против властей Шариатмадари высказался за реа-

лизацию статьи действующего при шахе Основного закона, в ко-

торой говорилось об образовании Совета из пятерых шиитских

богословов. Совету предоставлялось право контроля утвержден-

ных парламентом законопроектов и постановлений с точки зре-

ния их соответствия шариату и исламским принципам в целом.

Шариатмадари подчеркивал, что «улема» (т. е. улемы) выступают

против диктаторской власти, а не модернизации. Хотя в 1963 г.,

когда он поддержал антишахские выступления, аятолла был на

короткое время арестован. Однако, когда в январе 1978 г. силы бе-

зопасности осуществили налет на возглавляемое им религиозное

училище, во время которого были убиты два талиба (один из них

был его личным секретарем), Шариатмадари открыто занял анти-

шахскую позицию. Еще более враждебным стало его отношение

к шахскому режиму, когда в ноябре 1978 г. к власти пришел во-

енный кабинет. Вместе с двумя другими великими аятоллами

Шариатмадари выпустил заявление с призывом к верующим вы-

ступить за сокрушение «деспотической проимпериалисгической

системы» в Иране. После этого его популярность выросла еще

больше.

Во время обсуждения на страницах печати принципов основ-

ного закона ИРИ вновь раскрылась самая существенная часть

разногласий между Хомейни и Шариатмадари. Она касалась воп-

росов о включении принципа «велаят-е факих» в конституцию и

прямого участия исламского духовенства в управлении страной,

в государственных делах. 24 мая 1979 г. Шариатмадари заявил,

что в исламском учении положение, допускающее прямое вклю-

чение духовенства в управлении государством, отсутствует.