
РЕЖИССЕРСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ. КИНО ЕВРОПЫ
МЕНЦЕЛЬ ИРЖИ
большую часть жизни проведшем в
Австрии и Германии, синтезировав-
шем в своей музыке влияние Сме-
таны, Дворжака и Малера, "Умер
наш пан Фёрстер" (1962) все рас-
ставляет на свои места, свидетель-
ствуя не только о высокой степени
владения профессией, но и о широ-
кой образованности и несомненном
оригинальном таланте автора, су-
мевшего в коротком фильме пере-
дать всю сложность отношения
это-
го музыканта к Чехии и народному
творчеству.
По окончании Киноакадемии М.
проходит службу в армии на кино-
студии Армейский фильм. Это не
мешает ему участвовать в съемках
фильма Хитиловой "О чем-то ином"
в качестве помощника режиссера,
начать актерскую карьеру в театре
Иржи Крейчика (исполняя одну из
главных ролей в комедии " Пансион
для холостяков"), а потом и в кино,
снимаясь в роли молодого адвоката
(и играя, по существу, самого себя -
робкого и тихого) в фильме Кадара
и Клоса "Обвиняемый" (1964). В
кино
M.
дебютирует в
1965
г.
новел-
лой "Смерть пана Бальтазара" в ки-
носборнике по произведениям Бо-
гумила Грабала "Жемчужинки на
дне", который принято считать сви-
детельством фронтального наступ-
ления "новой волны" чешского ки-
но. Б. Грабал, которого называют
Кафкой и Гашеком в одном лице,
прошедший, на самом деле, намно-
го более сложный путь развития как
художник, привлекал молодых (как
и М. Кундера и Й. Шкворецкий) не-
академичностью своего искусства.
Искусства, которое отказывалось
от "больших тем", было способно
увидеть гротескно-трагическое ли-
цо эпохи в "жемчужинках на
дне"
—
простых "маленьких" людях, в лю-
бой ситуации сохраняющих свое
"я", абсолютно независимых в сво-
ем человеческом существовании,
которое хотя и "представляется вре-
менами абсурдным, но никогда не
перестает быть реальным" (Грабал).
Киноновелла М. поразила глубоким
проникновением в поэтику автора
и завораживающими поэтическими
сценами балета мотоциклов. Она
принесла молодому режиссеру из-
вестность среди кинематографис-
тов и знатоков кино. В том же году,
подтверждая свой несомненный
кинематографический дар, М. сни-
мает еще одну новеллу на этот раз
по рассказу Йозефа Шкворецкого
"Преступление в женской школе",
давшей название всему киносбор-
нику. Со швейковской непринуж-
денностью объединив школьных
учителей с сексом, а сюрреалисти-
ческую метафорику с бытописа-
тельством, М. создает эротическую
пародию на криминальные фильмы
о преступлении и краже, которых
не было, с гашековским наивом ра-
зыгрывая при этом простачка, ко-
торый вроде бы и сам не понимает,
как это у него выходит...
Но лишь после выхода на экраны
полнометражного дебюта "Поезда
под особым наблюдением" М. ста-
новится мировой знаменитостью.
Помимо многочисленных отечест-
венных и международных призов,
включая Большой приз МКФ в
Мангейме, первую премию МКФ в
Аддис-Абебе и т.д., он получает "Ос-
кара" в категории "лучший зару-
бежный фильм",
а
Жан-Люк
Годар,
посмотрев "Поезда...", называет М.
"гениальным кинематографистом".
Нескончаемые очереди у касс сви-
детельствовали о появлении худож-
ника, равно интересного как интел-
лектуалам и
знатокам,так
и просто-
му зрителю. Неподражаемое чувство
юмора, ирония, смешанная с ме-
ланхолией, неукротимым оптимиз-
мом, органичностью немыслимого,
на первый взгляд, соединения воз-
вышенного и низменного, великого
и ничтожного, отчаяния и беспеч-
ности покорили и самую широкую
публику, и наивзыскательнейшую
критику.
Постановку "Поездов..." М. уда-
лось получить не сразу. Сначала эк-
ранизировать книгу предложили
Эвальду Шорму, затем - Вере Хити-
ловой. После некоторых раздумий
оба отказались, признавшись, что
не представляют, как подступиться
к грабаловской новелле с ее захлес-
тывающей стихией разговорной ре-
чи, хаотичной композицией, дроб-
леным сюжетом. Только М. заявил,
что знает, как со всем этим спра-
виться, хотя позднее признался, что
поначалу не имел об этом ни малей-
шего
понятия.
Исключительно кинематографи-
ческими средствами в поэтике "вза-
имной конфронтации пошлости и
трагизма" Иржи Менцель создает
художественный эквивалент много-
ликого грабаловского
стиля,балан-
сирующего между поэзией и фри-
вольностью, юмором и грустью, жиз-
ненной мудростью и безжалостным
сарказмом. Насмешничая, ирони-
зируя, удивляя беспечностью ком-
позиции и "размагниченностью"
сюжета, странным беспорядком пре-
дельно знакомого быта и непреодо-
лимым сочувствием к весьма греш-
ным героям, фильм рассказывал
случившуюся на захолустной же-
лезнодорожной станции во времена
немецко-фашистской оккупации
трагикомическую историю юного
стажера, который пытался справить-
ся не только с морем новых впечат-
лений, но и мощной волной сексу-
альности, захватывающей юношей в
его возрасте (отсюда атмосфера эро-
тизма, пронизывающая весь фильм,
присутствующая даже в самых, ка-
залось бы, нейтральных сценах), и
погибал в тот момент, когда, вдох-
новленный первой победой на поле
секса, помог подпольщикам подо-
рвать военный эшелон оккупантов.
Пристальный взгляд Грабала, по-
стоянно вознаграждаемый откры-
тием все новых и новых сторон жиз-
ни, М. отдал главному герою, ста-
жеру Милошу Грме. Сохранил ре-
жиссер и то, без
чего
Грабал бы не
был Грабалом: неукротимый опти-
мизм его мироощущения, мировос-
приятия, мировоззрения. Герои Гра-
бала по существу — эманация од-
ного и того же человеческого типа,
жизнелюбивого и жизнерадостного,
одаренного ничем не истребимым
вкусом к жизни, восторженно при-
нимающего любые ее проявления,
вдохновляющегося ее изменени-
ями, но в то же время творящего
жизнь собственными руками, не
позволяющего ей подчинить себя.
Сплошь и рядом они совершают
поступки, противоборствуют неиз-
бежности, разрешают неразреши-
мые ситуации сообразно своим ма-
лым возможностям в этом великом
и яростном мире. Их усилия (как и
результаты этих усилий), непомер-
но ничтожные на фоне глобальных
катастроф, представляются траги-
комичными, но одновременно вы-
зывают и восхищение естественно-
стью своего проявления.
Дед-гипнотизер, пытавшийся си-
лой взгляда остановить моторизо-
ванную гитлеровскую армию... Внук
(яблоко от яблони недалеко падает),
смешно и нелепо взрывающий фа-
шистский поезд, но и сам умираю-
щий от пули врага, поразившей его
в тот миг, когда он, по-мальчишес-
ки возбужденный, высовывает го-
лову из укрытия, пытаясь удостове-
риться, удалась ли его затея, — явно
не герои. Но не их ли подвиги, за-
земленные бытовыми деталями и
житейской прозой биографий, не
дают миру окончательно погрузить-
ся в пучину зла? Эти мысли авторов
не были поняты коммунистической
прессой, которая увидела в фильме
злой пасквиль на героические под-
виги советских солдат во время вто-
рой мировой войны. И именно пос-
ле этого фильма итальянский кри-
тик Лино Миччике назвал чешскую
"новую волну" "поколением без па-
мятников" и был ближе к истине.
*
116*