Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
лизингодателя принять этот товар в качестве лизингового платежа» (ст. 3).
Рассматривая вопрос о перспективах развития бартерных отношений в
рамках российского рынка с учетом действующего валютного и иного
регулирования, некоторые авторы полагают, что условие обязательной продажи
части валютной выручки от экспорта при отсутствии особого режима
бартерных операций автоматически приводило бы к их дальнейшему подъему,
так как при обмене товара на товар валютная выручка отсутствует; отсюда
отпадает вопрос и о ее продаже. Однако в нынешних условиях финансово-
экономического положения, сложившегося в Российской Федерации после 17
августа 1998 г., характеризующихся не слишком высоким уровнем бюджетных
показателей страны, дефицитом свободно конвертируемой валюты, с одной
стороны, и необходимостью строжайшего контроля за валютными потоками, в
том числе утечкой валюты из РФ в любых формах, а также необоснованными
валютными потерями, — с другой, использование бартера также
сопровождается более строгими мерами в области импорта и экспорта товаров,
работ и услуг, особенно в части требований по надлежащему оформлению
договорных отношений и представлению необходимых документов в
уполномоченные банки.
Сделки «своп». В области валютных отношений, операций с ценными
бумагами, драгоценными металлами и т.д. часто применяются так называемые
сделки «своп» (от англ. swap — обмен, мена), представляющие собой
комбинированные операции с исполнением либо в тот же момент (обмен
валютой, акциями или ценными бумагами), либо через определенный срок
(срочные валютные сделки). Кроме того, данной разновидностью сделок могут
опосредствоваться отношения по процентам и долговым обязательствам.
Как указывалось, наиболее распространены операции «своп» с валютой. Вот
как определяется, например, сделка «своп», осуществляемая на российском
рынке, в проформе «Дойче банк» на условиях Генерального соглашения
Международной ассоциации дилеров по сделкам «своп» и производным
операциям (ISDA) 1992 г.: «Своп» означает сделку по покупке/продаже валюты
в рублях или иностранной валюте одновременно с заключением встречной
сделки при условии, что расчеты по ним будут производиться в различные даты
валютирования». Последняя покупается на условиях «спот» (т.е. наличной
сделки, по которой платеж производится на второй рабочий день, не считая дня
заключения
сделки) и продается на условиях форвардной (срочной валютной)
сделки.
Разница во времени при совершении валютной операции «спот» установлена
международной практикой и продиктована необходимостью оформить в банках
совершенную сделку, т.е. произвести выписку первичных документов,
подготовить платежные распоряжения, уведомления и т.д. При этом
используются разные величины валютного курса по сделкам «спот» и по
срочным валютным сделкам. Срочные валютные (форвардные, фьючерсные) —
это такие сделки, при которых платеж за купленную и проданную встречным
порядком валюту производится через определенный срок, от одной недели до
нескольких лет.
Например, согласно проформе швейцарского банка «Креди Сюисс»,
разработанной на основе упомянутого Генерального соглашения
Международной ассоциации дилеров по сделкам «своп» и операциям с
производными ценными бумагами (ISDA), «курс «спот» означает валютный
обменный курс, определяемый исправной стороной для целей расчетов,
предусмотренных соглашением. Такой курс определяется исправной стороной
на основании котировок четырех по выбору участников валютного рынка г.
Москвы на дату валютирования соответствующей сделки. Для получения
значений валютного обменного курса исправная сторона вправе использовать
данные котировок, публикуемые на соответствующих страницах системы
РЕЙТЕР или путем получения документально подтвержденных данных от
таких участников валютного рынка. После выбора участников валютного рынка
и после получения значений их котировок исправная сторона, не используя
наибольшую и наименьшую котировки, выбирает две средние величины
котировок и на их основании рассчитывает среднее арифметическое значение
обменного курса, который будет применяться исправной стороной».
Соответственно курс «форвард» означает валютный обменный курс,
определяемый исправной стороной, для целей расчетов, предусмотренных
применимыми положениями соглашения. С точки зрения техники расчетов он
устанавливается аналогично приведенным выше.
В непосредственных межбанковских отношениях стороны рассчитываются
между собой поставками валюты. При осуществлении сделок на бирже — через
расчетную палату (специальную внутрибиржевую организацию, создаваемую
членами биржи для учета сделок и производства расчетов и перерасчетов, цель
и назначение которой — несение ответственности по заключаемым
регистрируемым сделкам и устранение тем самым риска неполучения валюты
продавцом). В биржевых сделках подобного рода одним из участников сделки
выплачивается другому разница — маржа — между курсом «форвард» (курсом
на дату заключения сделки) и курсом «спот» (курсом на дату получения
платежа). При положительном значении маржи указанная разница представляет
собой премию, при отрицательном — скидку. Сделки «своп» считаются
комбинированными, т.е. сочетающими простую форвардную сделку и сделку с
опционом.
Интересно отметить, что иногда отечественные практики сделки
«своп», обладающие международным характером и заключаемые с
участием российских хозяйствующих субъектов, стремятся подвести,
руководствуясь формально-юридическими моментами, под
категорию купли-продажи, оперируя терминами «продавец валюты»
и «поставщик валюты по
встречной сделке», поскольку это может
обеспечить, во-первых, подсудность споров российским судебным
учреждениям на основании критерия исполнения договора (ст. 26 и
212 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ст. 118 ГПК
РСФСР), а во-вторых, применение российского права при отсутствии
выбора сторон в силу коллизионной нормы Основ ГЗ 1991 г. о
привязке к закону страны продавца.
Вместе с тем нельзя не
упомянуть о существенных ошибках, встречающихся в
правоприменительной сфере при разбирательстве дел, связанных с
подобного рода отношениями. В частности, в октябре 1999 г.
арбитражный суд г. Москвы, рассматривая иск российского
юридического лица к двум иностранным компаниям о признании
недействительными сделок, основанных на Генеральном
соглашении, которое исходило из условий, рекомендованных
Международной ассоциацией дилеров по сделкам "своп" и
производным операциям (ISDA) 1992 г., применил к отношениям
российское законодательство, руководствуясь тем что "местом
исполнения является территория Российской Федерации". Нет
нужды подчеркивать, что в действующем отечественном праве не
имеется подобной коллизионной формулы прикрепления, за
исключением привязки отношений по приемке исполнения к праву
места проведения приемки, причем с оговоркой, что такой
правопорядок "принимается во внимание" (п. 6 ст. 166 Основ
гражданского законодательства), а это расходится в данном случае
с фактическим составом отношений.
При отсутствии в средствах правового регулирования бартера, договора
мены товаров, соглашений «своп» и других правовых инструментов, имеющих
природу юридически обязательных актов, для сделок с валютой (форвардных
простых, с опционом и «своп») существуют документы, разработанные
международными объединениями в целях единообразного применения и
регулирования соответствующих отношений. В частности, Международной
ассоциацией дилеров по сделкам «своп» и операциям с производными ценными
бумагами была создана и опубликована в 1992 г. типовая проформа —
Генеральное соглашение для мультивалютных (трансграничных) сделок (ISDA
Master agreement «multicurrency — cross-border»). В данном документе, не
обладающем обязательной юридической силой, подробно регламентируются
права и обязанности сторон по сделке, в том числе по предоставлению
гарантий, платежам, ответственности в случае нарушения договорных
обязательств, их соотношение с обязательствами соответствующей стороны, с
прочими ее обязанностями по другим соглашениям, особенно в случаях
признания лица несостоятельным, банкротом, объявления о ликвидации,
реорганизации, поглощении, слиянии и т.д., а также содержатся правила о
применимом праве, которое стороны должны указать при заключении
соглашения, и компетентном суде, в качестве которого согласно проформе
выступают судебные учреждения Великобритании, если применимое право —
английское, и предусматривается неисключительная юрисдикция судов штата
Нью-Йорк и районного суда Соединенных Штатов, расположенного в пределах
округа Манхэттен города Нью-Йорка, если соглашение подчиняется
законодательству штата Нью-Йорк. В то же время в тексте документа
содержится положение, допускающее выбор и права, и компетентного
учреждения для рассмотрения спора в другом государстве, являющемся
договаривающимся в контексте английского Закона о гражданском процессе и
судебных решениях 1982 г., а также в рамках любой иной юрисдикции.
§ 5. Договор лизинга
Понятие лизинга. Лизинг (англ. leasing, производное от «lease» — аренда) в
буквальном понимании означает долгосрочную аренду машин, оборудования,
транспортных средств и других объектов производственного назначения.
Аренда — правовой институт, известный с древнейших времен.
Мировая история знает немало свидетельств того, что аренда
существовала и применялась в человеческой цивилизации еще за
две тысячи лет до нашей эры. Так, на территории древнего
Шумерского царства были найдены глиняные таблички,
подтверждавшие, что в аренду сдавались орудия
сельскохозяйственного труда, земли, водные источники, домашние
животные и т.д. В ту эпоху существовали храмовые священники-
арендодатели, которые заключали договоры аренды с местными
крестьянами.
Аристотель в своем известном труде «Риторика», написанном
около 350 г. до н.э., заметил: «Богатство составляет не владение
имуществом на основе права собственности, а его использование».
Это как нельзя лучше подтверждает основной смысл лизинга: для
получения прибыли совсем не обязательно иметь оборудование или
иные ценности в собственности, достаточно обладать правом их
использования и извлечения доходов. Одним из первых законов о
лизинге стал статут Уэльса 1284 г.
В современном экономическом и правовом языке этот термин большей
частью применяется к определенного рода отношениям и воспринимается как
финансовый лизинг, который прочно вошел в практику всех без исключения
государств — развитых, развивающихся, доноров инвестиций и реципиентов
инвестиций, располагающих валютными резервами, и стран со слабо развитой
экономикой и т.д. В странах с рыночной экономикой лизинговые операции
становятся средством технического перевооружения производства. Данный
договорный вид в указанной интерпретации является относительно новым не
только для российской правовой и экономической жизни, но и для мировой
практики вообще.
Введение термина «лизинг» в экономический и правовой оборот связывают с
операциями телефонной компании «Белл», руководство которой в 1877 г.
приняло решение не продавать свои телефонные аппараты, а сдавать их в
аренду. Однако первое общество, деятельность которого стала
специализироваться в области лизинга, было организовано лишь в 1952 г. в
США (Сан-Франциско). Им стала «Юнайтед Стейтс Лизинг Корпорейшн». Во
Франции первая лизинговая компания появилась в 1957 г. Она была создана по
инициативе Банка Индокитая (Banque de I'lndochine) и занималась лизингом
промышленного оборудования (SEPAFITEC). В 1965 г. в этой стране уже
действовало около 30 лизинговых компаний.
В чем же состоит суть лизинговых отношений? Например, лицо хочет
использовать в
своей производственной или профессиональной деятельности
какое-либо движимое имущество (оборудование, технику, автотранспорт и т.д.),
но не располагает необходимыми средствами на его приобретение. Тогда оно
обращается в лизинговую фирму (или к другому лицу). Последняя покупает у
производителей или поставщиков нужное оборудование и передает его на
определенный срок обратившемуся лицу в аренду, обещая при этом продать
ему оборудование по истечении так называемого безотзывного периода или
соглашаясь на следующий после арендного срока выкуп предмета лизинга.
Контракт, имеющий объектом лизинг, таким образом, состоит из трех частей:
поставки (купли-продажи предмета лизинга, одобренного лизингополучателем,
между лизингодателем и поставщиком, долгосрочной аренды между
лизингодателем и лизингополучателем и
выкупа последним у лизингодателя
либо возврата ему соответствующего имущества).
На момент подписания рядом государств Оттавской конвенции о
международном финансовом лизинге 28 мая 1988 г. он был урегулирован в
национально-правовом плане в очень незначительном количестве стран.
Специальное законодательство о лизинговых отношениях отсутствует даже во
многих развитых государствах. К таковым относится, например, ФРГ. Лизинг
как особая разновидность оформления гражданско-правовых отношений не был
известен и отечественному праву. Кроме того, не во всех правовых системах
ему давалась одинаковая квалификация. Ученые-правоведы называют этот вид
сделок «гибридным механизмом, обычно именуемым лизинг». Попытки
вместить лизинг в привычные рамки существующих правовых форм неизменно
оканчивались неудачей, поскольку национальные правопорядки стремились
сохранить внутреннюю логику собственных правовых систем. Так, в англо-
саксонских странах использовалась конструкция имущественного найма с
хранением, а в странах «цивильного» права — «продажи товаров под условием
(обещание продать)». В частности, эта идея была проведена в законе от 3 июля
1966 г. «О предприятиях, практикующих кредит-аренду» во Франции, однако
французский Кассационный суд вынужден был отклонить такую квалификацию
лизинговой сделки как не соответствующую условной продаже. В современной
действительности французская практика исходит из представлений о лизинге
как о среднесрочной и долгосрочной кредитной операции, позволяющей
лизинговой фирме по заказу получателя купить у поставщика имущество,
получателю имущества использовать его в течение длительного времени на
условиях аренды и купить его у лизинговой фирмы после истечения срока
аренды на основе предшествующего обещания последней получателю
имущества продать его (купли — продажи — аренды — обещания продать).
Сходное с французским регулирование имеет Бельгия. Ее королевский
ордонанс «О предприятиях, практикующих финансовую аренду» от 10 ноября
1967 г., как явствует из самого названия акта, оперирует близкими категориями,
хотя и нельзя не заметить несколько большую точность используемых им
формулировок, что проявляется и в самих понятиях («финансовая аренда»,
«лизинг»). Кроме того, в бельгийском акте содержатся указания на необходимое
соотношение между сроком аренды и сроком эксплуатации оборудования,
амортизации, приобретение предмета лизинга в соответствии с инструкциями
будущего арендатора и т.д.
Договор лизинга, по мнению французских специалистов, отличается от
других (близких, сходных или примыкающих) видов: от продажи в кредит —
лизингополучатель не обязательно становится собственником имущества по
окончании срока аренды; от договора займа — лизингополучатель не
возвращает долг, а выплачивает арендную плату, которая составляет лишь часть
стоимости имущества, и возвращает вещь в конце срока; от одностороннего
обещания продажи — поскольку есть еще и аренда; от аренды — поскольку в
сделке всегда присутствует еще и одностороннее обещание продать имущество;
от договора аренды с последующим выкупом, поскольку есть еще и третья
сторона — поставщик предмета лизинга.
В южно-африканском Законе о кредитных договорах 1980 г. в ст. 1 (х)
говорится: «Лизинговая операция означает сделку, по условиям которой
лизингодатель передает в аренду лизингополучателю товары против уплаты
лизингополучателем лизингодателю обусловленной суммы денег в указанный
или установленный на будущее срок, будь то целиком или частями, в течение
определенного периода времени в будущем, но не предполагает сделку, по
которой в момент ее заключения стороны согласились, что должник или любое
иное лицо от его имени вправе на любой стадии аренды или в любое время
после ее истечения или прекращения стать собственником этих товаров или
сохранить права владения, пользования и распоряжения в отношении данных
товаров после истечения или прекращения аренды».
В ФРГ в течение долгого времени (вплоть до 70-х гг.) не существовало
специального законодательства по лизингу. Проводимые операции
осуществлялись, как правило, на основе договоров аренды с полной выплатой
стоимости имущества (Vollamortisationver-trag, full-pay-out leasing) и
квалифицировались по аналогии с условной куплей-продажей: договор имел
основной нерасторгаемый период действия, в течение которого происходила
полная амортизация оборудования, и мог предусматривать либо вообще
отсутствие дополнительной платы, либо символическую плату за опцион по
покупке оборудования.
Примечательно изменение правовых концепций в отношении лизинга в
Северной Америке (США). В то время когда УНИДРУА только приступал к
работе над конвенцией (1975—1977 гг.), его трактовка в США сводилась либо к
конструкции найма имущества с хранением, либо продажи под условием. Но
уже текст Единообразного закона США о лизинге движимого имущества от 9
августа 1985 г., впоследствии преобразованного в статью 2А («Лизинг»)
Единообразного торгового кодекса, стал очевидным подтверждением того, что
произошла смена подходов.
В целом правовое регулирование ряда европейских стран континентальной
Европы (Бельгии, Франции, Германии и Италии) сближается за счет отношения
их законодателя к такому элементу лизинга, как опцион на покупку имущества,
составляющего предмет лизинга, который является здесь обязательным, в то
время как, скажем, в Соединенных Штатах Америки это не образует
конституирующий критерий. Вместе с тем в Италии регламентация
рассматриваемых отношений содержит весьма интересную особенность. В
частности, итальянский Закон о договорах финансовой аренды
предусматривает, что если предметом аренды является промышленное
оборудование или приспособления, которые составляют часть недвижимого
имущества, то такое оборудование или приспособления для всех целей
подчиняются режиму, установленному для движимых вещей. Вследствие этого
арендодатель вправе отделить его от недвижимого имущества, частью которого
оно может стать в результате эксплуатации в период аренды. Указанной нормы
нет ни во французском, ни в бельгийском праве. Между тем значение этих
положений на практике трудно переоценить. Их эффект имеет место в случае
банкротства арендатора, который, взяв в аренду оборудование, может
присоединить его к недвижимому имуществу. Нормы же итальянского закона
препятствуют превращению оборудования или иного арендованного имущества
в недвижимость; оно подлежит возвращению собственнику — лизингодателю.
Проведенный фрагментарный обзор действующего материального права,
касающегося лизинговых отношений, ряда государств Европы и Америки, а
также иллюстрация расхождений не только в области регулирования, но и
толкования и квалификации договоров финансового (в том числе
международного) лизинга, со всей закономерностью поставили перед
отдельными странами и международным сообществом в целом задачу
приведения национальных правовых норм к соответствующему единообразию в
таких масштабах, в каких это диктуется насущными потребностями
осуществления сотрудничества в рассматриваемой сфере.
Основы правового регулирования международного финансового лизинга.
Международный финансовый лизинг развивался преимущественно благодаря
экономическому и финансовому взаимодействию между собой материнских и
дочерних предприятий и филиалов, находящихся в других государствах,
различных крупнейших многонациональных компаний. Основу правового
регулирования лизинга, в том числе финансового, во многих странах составляет
Конвенция о международном финансовом лизинге от 28 мая 1988 г
.
Решение главных органов Международного института унификации
частного права (УНИДРУА) о предоставлении лизингу приоритетного
направления в развитии унификации привело к созданию рабочей группы для
целей изучения международной унификации применимых к этим отношениям
норм и подготовке секретариатом Института предварительного доклада,
иллюстрирующего механизмы разных видов лизинга и правовые проблемы,
порожденные особым родом операций, обычно именуемых финансовым
лизингом. Этот доклад был рассмотрен рабочей группой, собравшейся на
заседание в Риме в апреле 1975 г., которая рекомендовала обратить внимание в
большей степени на международные, нежели внутренние лизинговые сделки. В
этих целях доклад был распространен среди экспертов и практиков различных
стран, работающих в области лизинга, а также по государствам мира разослан
вопросник, ответы на который должны были быть положены в основу анализа,
представленного 55-й сессии УНИДРУА в 1976 г. Проведенный опрос
подтвердил необходимость и желательность разработки единообразных
международно-правовых норм, регулирующих лизинговые контракты, с учетом
трудностей, создаваемых отсутствием регулирования, специально
рассчитанного не только на применение, но и на стимулирование
международного лизинга. В мае 1977 г. на 56-й сессии Совет УНИДРУА
одобрил образование аналитической группы, которой была поручена разработка
проекта унифицированных норм, относящихся к договору лизинга. В
последующем состоялся ряд симпозиумов в разных уголках мира для
обсуждения проекта статей конвенции, а затем заседания
межправительственного комитета экспертов, созданного в целях разработки
сперва предварительного проекта, а в последующем — учета поступающих
комментариев и замечаний от стран и специалистов.
Пересмотренный в последний раз, текст проекта конвенции был
представлен третьей сессии Комитета правительственных экспертов,
проведенной в Риме в 1987 г., где собрались представители 33
государств—членов УНИДРУА, а также четырех стран-нечленов
((Алжира, Бразилии, Перу и Филиппин). На сессии возник вопрос,
имевший большую практическую значимость, который Комитет решил
передать на рассмотрение рабочей группы технических экспертов, а
именно: по какому правопорядку должно определяться право,
применимое, в случаях надобности, к публичному извещению, — праву
лизингодателя морского или воздушного судна, транспортного средства
или другого оборудования, подлежащего регистрации, на основании
закона государства регистрации в соответствии с конвенцией
применительно к реальным правам на переданное в аренду имущество,
или закона доверительного собственника, официального управляющего
лизингополучателя, признанного банкротом, и в целом собрания его
кредиторов, не имеющих обеспеченных требований. Мнение Комитета
экспертов в отношении данного специального вопроса склонилось в
пользу закона государства регистрации.
Дипломатическая конференция по принятию этой Конвенции
проводилась в Оттаве (Канада) с 9 по 28 мая 1988 г. Предварительно ее
проект был одобрен на третьей сессии межправительственного
Комитета экспертов УНИДРУА, на которой присутствовали
представители 59 государств, в том числе и Советского Союза.
Конвенция вступила в силу с 1 мая 1995 г. для Франции, Нигерии и
Италии. Однако Советский Союз не подписал ее и в последующем не
присоединился к ней. Присоединение же Российской Федерации к
Конвенции произошло много позже, в 1998 г., в качестве
самостоятельного субъекта международного права.
Конвенционные нормы носят диспозитивный характер, т.е. их применение
может быть отменено сторонами (поставщиком, лизингодателем,
лизингополучателем), за исключением тех положений, которые носят
императивный характер в силу постановлений самой Конвенции (п. 3 ст. 8, абз.
(б) п. 3, п. 4 ст. 13). Оттавская конвенция применяется в случае, когда
арендодатель и арендатор имеют основное место деятельности в разных
государствах, и при этом: а) эти государства, а также страна, в которой
находится коммерческое предприятие поставщика, являются
договаривающимися государствами; б) контракт на поставку и контракт
лизинга регулируются законодательством договаривающегося государства (ст.
3). Важное условие для определения, подпадает ли в конкретном случае договор
под действие Конвенции, содержится в п. 2 ст. 3, который устанавливает, что в
случае, когда та или иная сторона имеет несколько предприятий,
осуществляющих соответствующую деятельность в разных странах, ссылка на
коммерческое предприятие, содержащаяся в Конвенции, означает то место
осуществления основной деятельности, которое в наибольшей степени связано с
контрактом и его исполнением с учетом известных сторонам обстоятельств или
подразумеваемых ими в любой момент до заключения или при совершении
контракта.
Положения Конвенции не прекращают своего действия ввиду того лишь
основания, что оборудование стало неотъемлемой принадлежностью или
включено в земельную собственность. Любой вопрос, касающийся факта, стало
или нет оборудование принадлежностью либо инкорпорированной частью
земельного участка, а также юридических последствий права лизингодателя и
лица, имеющего вещное право недвижимой собственности на земельный
участок, решается по праву того государства, на территории которого находится
этот земельный участок (ст. 4).
Большое место в конвенционном регулировании прав и обязанностей
лизингодателя и лизингополучателя занимает решение соответствующих
вопросов в случаях несостоятельности или банкротства одной из сторон (ст. 7
Оттавской конвенции, подробнее об этом см. в гл. 31). За исключением случаев,
когда иное предусмотрено в Конвенции или договором лизинга, лизингодатель
не несет ответственности перед лизингополучателем в отношении
оборудования, кроме как в пределах, обусловленных тем, что
лизингополучатель потерпел ущерб в результате своего обращения к опыту и
компетентности лизингодателя, а также участия последнего в выборе
оборудования, его характеристик и самого поставщика (п. 1 (а) ст. 8). Однако
указанные правила не применяются, если лизингодатель выступает в другом
качестве, например собственника имущества.
В данном случае необходимо, во-первых, различать договорную и
внедоговорную ответственность лизингодателя, а во-вторых, отметить
традиционный для международной практики характер решения Конвенцией
вопроса о ее соотношении с другими международно-правовыми договорами, а
именно отсутствие превалирования над каким-либо уже заключенным или
заключаемым соглашением (ст. 17), в силу чего существует возможность
применения к режиму ответственности лизингодателя и других международно-
правовых или иных документов. Так, будучи собственником, скажем,
океанского лайнера, сдаваемого внаем, лизингодатель будет нести
ответственность по Брюссельской конвенции 1969 г. и по гражданской
ответственности за ущерб, причиненный загрязнением окружающей среды
нефтью с судов. В других подлежащих случаях на него могут распространяться
положения Директивы ЕЭС 1985 г. о сближении законодательства, подзаконных
и административных актов стран Сообщества, касающихся ответственности за
причинение вреда товаром.
Обязательства поставщика, вытекающие из контракта поставки, могут
являться предметом требования со стороны лизингодателя, как если бы он был
стороной данного соглашения и оборудование напрямую поставлялось
лизингополучателю. Однако ничто в настоящей статье, говорится в Конвенции,
не дает права лизингополучателю расторгнуть или объявить недействительным
контракт поставки без согласия лизингодателя (ст. 10).
В случае неисполнения обязательств со стороны лизингополучателя
лизингодатель имеет право взыскать причитающуюся ему неполученную
арендную плату со штрафными процентами, а также понесенные убытки (п. 1
ст. 13). Данные положения Конвенции можно в какой-то мере рассматривать в
качестве попытки учредить конвенционный институт неустойки, который не
может быть урезан местным законом. В то же время это не должно пониматься
как намерение ограничить волю сторон по установлению в контракте заранее
исчисленных убытков (liquidated damages — института, широко
распространенного в странах «общего права»), исходя из их усмотрения.
Данные единообразные материально-правовые нормы стремятся установить
режим ответственности лизингополучателя и меру требований лизингодателя в
случаях нарушения первым своих обязательств по лизингу.
Согласно Конвенции права лизингодателя в случае нарушения
лизингополучателем обязательств по договору разделяются на две категории:
неисполнение (нарушение обязательств) и «существенное нарушение». В то же
время следует указать, что в ней не содержится уточнения по поводу того, что
подразумевается под «существенным нарушением».
Так, в силу п. 2 ст. 13 при существенном нарушении лизингополучаетелем
своих обязательств он на основании п. 5 той же статьи вправе получить
ускоренную выплату сумм будущих арендных платежей, если контракт лизинга
это предусматривает, либо потребовать расторжения договора и после этого: а)
получить обратно оборудование; б) взыскать такие убытки, которые
обеспечивали бы ему соответствующее положение, в котором он находился,
если бы лизингополучатель исполнил договор лизинга согласно его условиям и
не допустил нарушения своих обязательств. Вместе с тем, если арендодатель
осуществил расторжение контракта лизинга, то он не вправе требовать
ускоренной выплаты будущих арендных сумм, хотя величина таких платежей
будет приниматься во внимание при исчислении убытков, предусматриваемых
вышеупомянутыми положениями п. 2 и 3 ст. 13. Нормы международного
договора, весьма широко практикуемые в современном мире, предписывают
обязательность уведомления лизингодателем лизингополучателя об ускоренном
взыскании рентных платежей или расторжении контракта и предоставлении
последнему разумного периода времени на устранение нарушения при условии,
что оно подлежит исправлению (п. 5 ст. 13).
Сегодня достаточно характерным для правовой регламентации лизинговых
отношений является то обстоятельство, что многие государства, не
участвующие в Конвенции, принимают национально-правовые акты, в
концептуальном плане в значительной степени использующие модели,
основывающиеся на конвенционном регулировании. Подобный результат
принято именовать «косвенной» унификацией, т.е. появлением в национальном
праве различных стран единообразных норм не вследствие принятия ими на
себя международно-правовых обязательств, а в порядке добровольного
усвоения образцов поведения, содержащихся в международном договоре. В
итоге рассматриваемые отношения получают единообразное правовое решение
с помощью средств национального права, которое достаточно сближено и
гармонизировано по отношению друг к другу.
Посредством указанных инструментов — национально-правовых
норм, воспринявших воздействие международно-правовых
механизмов правотворчества, — лизинговые операции получили
необходимую правовую регламентацию и в странах СНГ. Одним из
первых специальных актов о лизинге стал закон Азербайджана «О
лизинге». В других странах используются акты различного
иерархического уровня: отдельные постановления в источниках,
касающихся других вопросов, или подзаконные акты (в Беларуси,
Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане, Украине). Общие понятия в
отношении лизинга установлены в Гражданском кодексе
Узбекистана и России; специальные законы имеются в
Азербайджане и России, положения, утверждаемые
правительствами, действуют в Кыргызстане, Казахстане и Беларуси;
готовится специальный закон о лизинге и в Украине.
Дефиниция лизинга как «совокупности экономических и правовых
отношений, возникающих в связи с реализацией договора лизинга, в том числе
приобретением предмета лизинга» (ст. 2 Федерального закона № 10-ФЗ от 29
января 2002 г. «О финансовой аренде (лизинге)», имеет первостепенное
значение. По российскому праву финансовая аренда (лизинг) — это одна из
форм инвестиций в развитие средств производства. В соответствии с указанным
актом договор лизинга представляет собой «договор, в соответствии с которым
арендодатель (далее лизингодатель) обязуется приобрести в собственность
указанное арендатором (далее лизингополучатель) имущество у определенного
им продавца и предоставить лизингополучателю это имущество во временное
владение и пользование. Договором лизинга может быть предусмотрено, что
выбор продавца и приобретаемого имущества осуществляется лизингодателем».
Согласно закону Азербайджана лизинг — это «вид услуг
, осуществляемый с
целью сдачи в среднесрочную аренду потребителю имущества, закупленного по
его заказу». В правовом регулировании Беларуси, Азербайджана, Кыргызстана
и Узбекистана, содержащем определения лизинга, непосредственно указывается
на важнейшую его составляющую, а именно на то, что лизингодатель по
поручению лизингополучателя приобретает необходимое имущество в
собственность. Это означает, что для договора лизинга характерно отсутствие
права собственности лизингодателя на объект до начала лизинговой операции.
И лишь на момент заключения контракта между лизингополучателем и
лизингодателем последний получает соответствующую информацию от
контрагента и приступает к выполнению его поручения по приобретению
оборудования или иного имущества для последующей сдачи его в аренду
лизингополучателю.
Французская доктрина, разделяющая концепцию сочетания нескольких
договоров в лизинге, подчеркивает неотделимость их друг от друга. На этом
основании судебная практика делает ряд выводов. Так, в отношении скрытых
дефектов лизингополучатель может действовать в соответствии с законом,
устанавливающим ответственность за дефекты при аренде (ст. 1721 Кодекса
Наполеона), а лизинговая компания может предъявить претензии к поставщику