Аргунова В.Н. Социальная справедливость: ценностно-институциональный анализ

Подождите немного. Документ загружается.

150

Глава II

Теперь принцип фабрики взрывается и размазывается по всей

поверхности общества. <...> Форма приюта или тюрьмы, предпо-

лагаемая ими дискриминация теперь заложены во все социальное

пространство, во все моменты реальной жизни. Все это по-

прежнему существует — фабрики, приюты, школы — и, вероят-

но,

будет существовать как знаки разубеждения, отвлекающие от

реального господства капитала к чему-то воображаемо матери-

альному»

Исследователи отмечают противоречивый характер соци-

альных связей в современном обществе. С одной стороны, нали-

цо ломка дисциплинарной социализации, т. е. стремление погру-

зить человека в единообразие правил, устранить всякие индиви-

дуальные предпочтения. Ей на смену приходит гибкое устройст-

во общества, основанного на информации и поощрении потреб-

ностей индивида, культе секса и учете человеческого фактора, на

естественности, душевности, юморе. Возникает новый способ

организации и ориентации общества, новый способ управления

событиями — уже не посредством тирании деталей, а при мини-

муме строгости и максимуме понимания, насколько это возмож-

но.

С другой стороны, существует стремление к самовыражению,

самостоятельности и обособленности различных групп и индиви-

дов,

поиску своей идентичности, а не универсальности. Ж. Липо-

вецки именует это процесс «персонализация». Французское сло-

во «person», от которого происходит данное понятие, имеет не-

сколько значений. Первое соответствует русскому слову «персо-

на» — человек, лицо и пр. Второе значение этого слова — никто,

кто-либо и т. п. Таким образом, персонализация — это не толь-

ко индивидуализация, или преломление разного рода ценностей

через мировоззрение отдельной личности, но и опустошение,

превращение в ничто, исчезновение .

Бодрийяр

Ж.

Указ. соч. С.

70—71.

Липовецки

Ж.

Эра пустоты: Эссе о современном индивидуализме.

СПб.,

2001.

С.

17—21.

Исторические и цивилизациоипые типы социальной справедливости

151

Намного раньше Ж. Липовецки эту тенденцию подметил

А. Турен и назвал постиндустриальное общество программиро-

ванным, на том основании, что инвестиции производят в большей

степени не материальные блага и даже не услуги, а блага симво-

лические, способные изменить ценности, потребности, представ-

ления. Создаются модели управления и производства, организа-

ций,

распределения и потребления. В результате подобное обще-

ство на всех уровнях своего функционирования представляется

не продуктом естественных законов или культурной специфич-

ности, а результатом воздействия общества на самого себя, ито-

гом систем социального действия

. Присутствие в обществе

новых форм контроля и гомогенизации объясняется, как считает

Ж. Бодрийяр, смыканием в едином дискурсе политической и эко-

номической практики: «Пропаганда и реклама сливаются в еди-

ном процессе маркетинга и мерчендайзинга вещей и идей, овладе-

вающих массами. Такая языковая конвергенция между экономи-

кой и политикой вообще характерна для нашего общества, где в

полной мере реализовалась "политическая экономия". Но одновре-

менно это и конец политической экономии, так как обе эти сферы

взаимно отменяются в совсем иной, медиатической реальности

(или гиперреальности)»

Политическая жизнь теперь является частью «общества по-

требления», становится все более похожей на театр, использует

символические и драматические качества. Американская иссле-

довательница А. Боррека отмечает, что политика манифестирует

себя как театр тогда, когда ее представителям выделяется сцена,

где их может наблюдать аудитория, и когда зритель, требующий

постановки на сцене, выступает участником политического взаи-

модействия

. Такой сценой становятся масс-медиа, постепенно

превратившиеся из прикладного инструмента политики в основ-

ной механизм и даже в саму суть политики. Ее эффективность

Турен

А.

Указ. соч. С. 130.

Бодрийяр

Ж.

Указ. соч. С. 138.

См.:

Ольшанский

Д.

В.

Политический PR. СПб., 2003. С.

20—21.

152

Глава II

стала определяться не реальными свершениями, а мнениями лю-

дей,

в формировании которых средства массовой информации

играют ключевую роль. По образному выражению Ж. Бодрийяра,

происходит лейкемизация социальной субстанции: кровь заменяет-

ся бледной лимфой масс-медиа

. Политика из сферы принятия

решений стала сферой PR-работы

PR-коммуникации — это своеобразный «публичный спи-

кер» межгруппового взаимодействия. Связи с общественностью в

видоизмененной форме выполняют идеологические функции.

Созданный PR-коммуникаторами имидж той или иной организа-

ции или института латентно включает в себя представления отно-

сительно того, что есть истина, добро, справедливость, насаждая

тем самым матрицу понимания и оценки общественных явле-

ний

В качестве основной цели PR-коммуникаций декларирует-

ся достижение консенсуса, гражданского согласия между реле-

вантными группами общественности. Она реализуется через

формирование групповой идентичности и создание образа корпо-

ративной личности. Такой способ социального диалога снимает

остроту конфликтов, но в то же время погружает индивида в мир

публичных имиджей, искусно прикрывающих давление и мани-

пулирование.

Политическая жизнь в изменившихся условиях уже не за-

нимает доминирующего места в общественном сознании. «Нет

больше политических страстей, тогда как в период Французской

революции 1848 года или Советской революции, напротив, быва-

ли периоды, во время которых все страсти были политически-

ми»

. Идея политического единства общества в этих условиях

теперь не может выступать в качестве смыслообраза социальной

справедливости. Общество не увлекает дискуссия о том, должно

БодрийярЖ.

Указ. соч. С. 140.

Ольшанский

Д.

В. Указ. соч. С. 21.

Корольков. В поисках теории мультикультуральных паблик ри-

лейшнз //

Социология:

теория, методы, маркетинг. 2002. № 3. С. 31—32.

Турен

А.

Указ. соч. С. 51.

Исторические и цивилизационные типы социальной справедливости

153

быть государство правовым или нет: этот вопрос решен одно-

значно положительно. Идея правового государства отчасти уже

реализована, но продолжает сохраняться как идеал политических

взаимоотношений между личностью и государством в политиче-

ском сознании. Требуются новые способы легитимации общест-

венного устройства и выражения социального признания членов

социума, новые формы решения проблемы соотношения коллек-

тивности и индивидуальности, т. е. новое наполнение принципа

социальной справедливости.

Проблема социальной справедливости широко обсуждается

в современном западном обществе. Все ученые, независимо от

своих методологических предпочтений в толковании текущих

социальных процессов, согласны в одном: справедливость была и

остается постоянной задачей общества, а не целью, достигаемой

раз и навсегда

. Расхождения проявляются по двум параметрам:

методам достижения консенсуса и способам его реализации. Все

многообразие различных точек зрения можно, по-нашему мне-

нию,

объединить в две большие группы — модернистские и пост-

модернистские теории.

Среди теорий модерна с его верой в рационализм и буду-

щее человечества особо выделяется «этика дискурса» Ю. Хабер-

маса. Она представляет собой попытку теоретической реабили-

тации основных мировоззренческих принципов ценностей модер-

на — рациональности и универсальности. Ю. Хабермас понимает

современность как «незавершенный проект», имея в виду, что в

современном мире еще должно быть сделано многое, прежде чем

мы сможем говорить о возможности постсовременного общества.

Он занимается теорией «патологии современности», поскольку

считает, что современность находится в противоречии с самой

собой. Под этим подразумевается, что формальная рациональ-

ность, характеризующая социальные системы, отлична от рацио-

нальности, характеризующей жизненный мир, и находится с ней

Сутор

Б.

Малая политическая этика // Политическая и экономиче-

ская этика.

М.,

2001.

С. 65.

154

Глава II

в противоречии. Социальные системы стали более сложными,

дифференцированными, интегрированными и характеризуемыми

инструментальным разумом. Жизненный мир тоже претерпел

возрастающую дифференциацию и уплотнение (за исключением

фундаментальных знаний и ценностных сфер истины, добра и

красоты), секуляризацию и институционализацию норм рефлек-

тивности и критики. Рационализация системы и жизненного мира

могла бы привести к возникновению общества, в котором при-

сутствовали бы и материальное изобилие наряду с контролем над

внешней средой (как следствие рациональных систем), и истина,

добро и красота (проистекающие из рационализации жизненного

мира).

Однако в современном мире система стала главенствовать

и подвергать жизненный мир колонизации. В результате, имея воз-

можность вкушать плоды рационализации системы, мы лишаемся

богатства жизни, которое стало бы возможным, если бы мог

расцвести и жизненный мир

Рассматривая общество как систему коммуникационных

связей, Ю. Хабермас настаивает на том, что коммуникация сви-

детельствует о наличии взаимных прав и этических обязанностей

ее участников. Справедливость как основной принцип морали

может быть эксплицирована только через необходимые предпо-

сылки практики аргументации. Моральные принципы и оценки

могут и должны быть предметом свободного обсуждения члена-

ми демократического сообщества. Такое обсуждение он называет

рациональным коммуникативным дискурсом, являющимся иде-

альной процедурой совещания и принятия решений. «Эта демо-

кратическая процедура устанавливает внутреннюю связь между

переговорами, дискурсами самосогласия и справедливости и обо-

сновывает предположение, что при таких условиях достигаются

разумные и соответственно честные результаты. Тем самым прак-

тический разум возвращается из сферы универсальных прав чело-

века или конкретной нравственности некоей определенной общ-

ности в область тех дискурсивных правил и форм аргументации,

См.

об

этом:

РитцерДж.

Указ. соч. С. 511.

Исторические и цивилизационные типы социальной справедливости

155

что заимствуют свое нормативное содержание из базиса значимо-

сти ориентированного на взаимопонимание действия, в конечном

счете — из структуры языковой коммуникации»

Практика рационального дискурса открыта для всех. Она

предполагает основанное на сотрудничестве состязание в поисках

лучших аргументов убеждения. Ю. Хабермас называет четыре

важнейшие характеристики процесса аргументации: «а) никто из

желающих внести релевантный вклад в дискуссию не может быть

исключен из числа ее участников; б) всем предоставляются рав-

ные шансы на внесение своих соображений; в) мысли участников

не должны расходиться с их делами; г) коммуникация должна

быть настолько свободной от внешнего или внутреннего прину-

ждения, чтобы позиции принятия или непринятия относительно

критикуемых притязаний на значимость мотивировались исклю-

чительно силой убеждения более весомых оснований»

Результатом подобного обсуждения будут моральные

нормы, принятые всеми в перспективе каждого. Справедливость

обладает эпистемической значимостью и является политической

нормой в широком смысле, т. е. выступает в связке с солидар-

ностью. С учетом факта плюрализма современного общества

справедливость не может быть сведена только к утилитаристским

принципам концепции всеобщего блага, она должна включаться в

различные картины мира, становясь их когерентной частью

Таким образом, при обсуждении принципа справедливости

Ю.

Хабермас остается в рамках модернистских традиций, ис-

пользуя понятия «гражданское общество», «солидарность», «ра-

циональный выбор» и пр. Что касается возможностей воплоще-

ния в действительность принципов справедливости, то Хабермас

связывает их и с политической жизнью, сохраняющей за собой

интегративные социальные функции, и общекультурным контек-

Хабермас

Ю.

Вовлечение другого: Очерки политической теории.

СПб.,

2001. С. 392—393.

Там

же. С. 115.

Там

же. С. 158.

156

Глава II

стом всей социальной жизни. Дж. Ритцер называет его великим

модернистом современности, развивающим и поддерживающим

«большую теорию» в современной социальной мысли

100

По мнению теоретиков постмодерна, XX век демонстри-

рует провал проекта Просвещения

101

, возлагавшего надежды на

рациональные способы достижения социального взаимопонима-

ния. Люди больше не верят в неотвратимость прогресса, в способ-

ность науки решать все проблемы, в совершенство человечества

или же в возможность рациональной организации общества. Лю-

ди стали более пессимистичными относительно своего будущего

и гораздо меньше склонны верить в то, что истина может быть

найдена с помощью великих теорий и идеологий. Нарративное

понимание единства человеческой жизни и концепция практики

изгнаны на задворки современной культуры. Социальная жизнь

трансформировапась в сторону непрерывно возобновляющегося

доминирования рынков, фабрик, бюрократии над индивидами

102

Социальное в современном мире не существует в качестве

объективной реальности. Оно представляет собой, согласно Бод-

рийяру, производство и обмен свободно плавающих сигнифайе-

ров (слов и выражений), не имеющих никакой связи с тем, что

они означают. Мир современных симулякров — это не просто

игра знаков. В них заключены особые социальные отношения и

особая инстанция власти

103

. Правящий класс образуется уже не

традиционным политическим классом, а разнородным слоем,

сформированным из руководителей предприятий, крупных функ-

ционеров, руководителей больших профессиональных организа-

ций, политических партий и религиозных конфессий. Бывшие по-

люса притяжения, созданные национальными государствами, по-

литическими партиями, профсоюзами и пр., теряют свою привле-

РитцерДж.

Указ. соч. С. 513.

Макинтайр

А.

После добродетели: Исследования теории морали.

М.; Екатеринбург,

2000.

С. 89.

102

Там

же. С. 307—308.

103

Бодрийяр

Ж Указ. соч. С. 116.

Исторические и цивилизациониые типы социальной справедливости

157

кательность . В этих условиях понятие добродетели как общего

блага становится фикцией и рациональный дискурс невозможен.

«Современная политика есть гражданская война, проводимая

другими средствами»

105

Проблема легитимации теперь не сводится к поиску уни-

версального консенсуса. Консенсус — одно из состояний дискус-

сии, а не ее конец

106

. Подозрительность консенсуса заключается

в том, что он может обернуться новыми формами контроля и тер-

рора. Поэтому в поисках сохранения автономии, которую совре-

менный человек научился ценить, в стремлении уйти от манипу-

лирования ключевое место в индивидуальном социальном пове-

дении занимает концепция прав, протеста и демаскировки

107

А. Макинтайр различает негативно и позитивно сформули-

рованные права. Сформулированные еще в XVIII веке естествен-

ные права человека на жизнь, свободу и счастье он относит к

определенным негативно, т. к. они определяют сферы, в которые

нельзя вмешиваться. В нынешний век к этому списку добавляют-

ся позитивные права, например право на образование, право на

труд. Однако сама по себе концепция прав, дающая объективный,

неличностный критерий положения индивида в обществе, может

стать моральной фикцией в силу возникающей пропасти между

их предназначением и действительным употреблением. Поэтому

протест становится отчетливой моральной чертой современности,

а негодование — преобладающей эмоцией. Протест стал нега-

тивным феноменом, который характерен для реакции на предпо-

лагаемое вторжение в чьи-либо права во имя чьей-то еще пользы.

Напористость протеста объясняется тем, что протестующие не

могут выиграть лишь аргументацией. Протест содержит в себе

парадокс: протестующим фактически не к кому обратиться, кро-

ме самих себя. Это не значит, что протест не может быть эффек-

Лиотар

Ж.-Ф.

Состояние постмодерна. СПб.,

1998.

С. 43.

Макинтайр

А.

Указ. соч. С. 343.

Лиотар

Ж.-Ф.

Указ. соч. С. 156.

Макинтайр

А.

Указ. соч. С. 98.

158

Глава II

тивным; это значит, что он не может быть рационально эффек-

тивным. Подлинные мотивы поведения и моральные принципы в

настоящее время скрыты. Эмотивизм

108

провозглашен в качестве

общего тезиса о природе моральных суждений. Срывание масок с

неосознанных мотивов воли и желания, которые поддерживали

моральные маски современности, является одной из характерных

109

ее черт .

Основное внимание постмодернистов обращено к особен-

ному, гетерогенному, интерпретирующемуся как форма социаль-

ного равенства. Ж.-Ф. Лиотар считает, что нужно стремиться к

достижению локальных консенсусов, временных контрактов по

правилам игры, которые потом могут быть расторгнуты. Эта

эволюция социального консенсуса двусмысленна: она выгодна не

только индивиду, но и системе. Временный контракт поощряется

системой по причине его большей гибкости, минимальной стои-

мости и сопровождающей его «бурной» мотивации

110

. Таким

образом, справедливость предполагает допущение существова-

ния всех возможных жизненных практик и дискурсов и предо-

ставление всем участникам социального действия возможностей

для презентации и реализации своих жизненных проектов.

При видимой разнице подходов к пониманию социальной

справедливости у «этики дискурса» и постмодерна довольно

много общего во взглядах на эту проблему, что с наибольшей

ясностью обнаруживается в неприятии теории Дж. Ролза. Анали-

зу подвергаются основополагающие принципы схемы Ролза:

«занавес неведения» как исходное положение выбора принци-

пов справедливости, концепт распределения и институциональное

обеспечение реализации норм справедливости.

Эмотивизм — этическая теория, в основе которой лежат идеи и

методология логического позитивизма. Согласно этой теории мораль-

ные суждения не могут быть ни истинными, ни ложными, они лишены

познавательного содержания.

109

МакиитайрА.

Указ. соч. С. 98—102.

110

ЛиотарЖ.-Ф. Указ. соч. С. 157—158.

Исторические и

цивилизационные

типы социальной справедливости 159

Дж. Грей в работе с вызывающим названием «Поминки по

Просвещению» дает резкую критику теории Ролза. Принято счи-

тать,

говорит он, что опубликованная в 1971 году работа Ролза

дала толчок к возрождению политической философии. Возможно,

это и так, но политическая философия, воодушевленная идеями

Просвещения, была мертворожденной, она имеет мало точек со-

прикосновения с политической жизнью реального мира. Основ-

ной недостаток его концепции заключается в отсутствии фило-

софской антропологии. В работах Ролза и его последователей

индивид предстает как нулевая величина, лишенная истории и

национальности, не имеющая каких-либо привязанностей, всего

того,

что в реальном мире определяет нашу идентичность. Сво-

бодная от всяких случайных обстоятельств, эта нулевая величина

имеет в схеме Ролза одну заботу — заботу о своем благе, являю-

щемся не благом конкретного человека, а, как предполагается,

благом, единым для всех

111

. А. Макинтайр серьезно сомневается

в том, что рациональные индивиды, находясь за «занавесом не-

ведения», примут решение, которое может предстать в качестве

всеобщего блага, т. к. у Ролза идентификация интересов инди-

видов первична по отношению к конструированию каких-либо

моральных уз между ними и независима от них

112

Ю.

Хабермас высказывает глубокое почтение и уважение к

взглядам Дж. Ролза, заявляет о своем согласии с основными

идеями этого проекта. Однако его тактичная критика демонстри-

рует ряд принципиальных расхождений с автором популярной

теории. «Занавес неведения» представляет собой не что иное, как

информационное ограничение исходного состояния, с помощью

которого искусственно нейтрализуется многообразие частных

перспектив истолкования

113

. Он также задается вопросом: «Мо-

жет ли смысл требований справедливости остаться незатрону-

тым,

если его трактовать под углом зрения рациональных эгои-

111

ГрэйДж. Поминки по Просвещению. М., 2003. С. 15.

112

Макинтайр

А.

Указ. соч. С. 338.

113

Хабермас

Ю.

Указ. соч. С. 132.