Асмус В.Ф. Античная философия

Подождите немного. Документ загружается.

ими,

а какие — другими женщинами. Все стражи-муж-

чины

считаются отцами всех детей, а все женщины —

общими

женами всех стражей [см. там же, V, 460 —

461 Е].

В учении Платона о государстве постулат общности

жен и детей — не курьез, он играет чрезвычайно важную

роль.

Для Платона осуществление этого постулата

означает достижение высшей формы единства в

госу-

дарстве. Общность жен и детей в классе хранителей

государства завершает то, что было начато общностью

имуществ, и потому есть для государства причина его

высочайшего блага: «Имеем ли мы какое-либо большее

для государства зло, чем то, которое разъединяет его и

делает из него многие государства, вместо одного, или

большее добро, чем то, которое связывает его и делает

единым?» [там же, V, 462 А — В]. Всякая разность

чувств

разрушает единство государства. Это происходит,

«когда

в государстве одни говорят: «это — мое», а дру-

гие «это — не

мое»

[там же, V, 462 С]. Напротив, в со-

вершенном

государстве «большинство людей в отноше-

нии

к одному и тому же одинаково говорят: «это—•

мое», или «это — не

мое»

[там же, V, 462 С].

Общность достояния, отсутствие личной собственно-

сти,

невозможность ее возникновения, сохранения и при-

умножения делает невозможным и возникновение

судеб-

ных имущественных тяжб и взаимных обвинений, тогда

как

в существующем греческом обществе все раздоры

порождаются спорами из-за имущества, из-за детей и

из-за

родственников.

Отсутствие раздоров внутри класса воинов-стражей

сделает, в свой черед, невозможными ни раздор внутри

низшего

класса работников, ни восстание их против

обоих высших классов.

В конце описания проектируемого им общества Пла-

то» самыми радужными красками изображает блажен-

ную жизнь классов этого общества, особенно воинов-

стражей.

Жизнь их прекраснее жизни победителей па

олимпийских

состязаниях. И это попятно. Победа стра-

жей—спасение всего государства. Содержание, которое

они

получают как плату за свою деятельность по охра-

нению

общества, дается и им самим, и их детям.

Почи-

таемые при жизни, они удостаиваются государством

почетного погребения после смерти.

Вторым обширным проектом преобразованного

госу«

251

дарства стал проект, разработанный Платоном в «Зако-

нах».

В сравнении с государством, изображенным в

«Политии», оно менее совершенно, а его автор более

снисходителен или более реалистичен, более склонен

уступать

неизбежным слабостям и недостаткам чело-

веческого рода.

Важное отличие «Законов» от

«Государства»

(«По-

литии»)—в трактовке вопроса о

рабах.

Проектом «Го-

сударства»

класс рабов, как один из

основных

классов

идеального общества, не предусматривается. Полное

отрицание

личной собственности для правителей и стря-

жей исключает возможность владения рабами. Однако

«Государстве»

кое-где говорится о праве обращения

побежденных на войне в рабов.

В «Законах», в отличие от

«Государства»,

необхо-

димая для существования полиса хозяйственная дея-

тельность возлагается на рабов или на иноземцев.

Несущественность рабовладения в утопии

«Государ-

ства»

подчеркивается еще одним обстоятельством. Так

как

единственный, согласно

«Государству»,

источник

рабовладения —обращение в рабов военнопленных, то

численность кадров рабов, очевидно, должна зависеть

от интенсивности и частоты войн, которые

ведет

госу-

дарство. Но, по Платону, война — зло, которого в хоро-

шо

устроенном

государстве

должно избегать.

«Все

вой-

ны,—утверждает Платон в «Федоие», — возгораются

ради приобретения имущества» [Федоп, 66 С]. Только

обществу, желающему жить в роскоши, становится

вскоре тесно на своей земле, и оно вынуждено стремить-

ся

к насильственному

захвату

земли у соседей. И толь-

ко

для ограждения государства от агрессин людей, обу-

реваемых страстью к материальным приобретениям,

ему приходится держать многочисленное и обученное

военному

делу

войско.

Особенно резко осуждается война в «Законах».

Здесь война как цель государства отвергается. Платон

не

только не согласен с тем, что «у

всех,

в течение

жизни,

идет беспрерывная война

между

всеми государ-

ствами» [Законы, 625 Е]. Он

утверждает

сверх того,

что устроитель совершенного государства и его законо-

датель должен устанавливать не законы, касающиеся

мира,

«р'ади

военных действий», а, напротив, «законы,

касающиеся войны, ради мира» [там же, 628 Е],

На

всем проекте Платона лежит отблеск времени,

252

когда Афины домогались права на руководящую роль

среди греческих государств. В изображении Платона

совершенное государство не только достаточно само по'

себе и для себя: оно должно руководить всеми государ-

ствами Эллады. В «Критии» Платон изобразил идеаль-

ное греческое государство, воины которого «жили,

служа

стражами для своих сограждан, а для прочих элли-

нов—вождями, с добровольного их согласия» [Критии,

112 D]. Этой мысли —о нормативном значении для всей

Эллады совершенного образца государства ~ мы, по-ви-

димому, не находим в «Законах».

В утопии Платона есть ряд черт, которые, на первый

взгляд, кажутся чрезвычайно современными. Это отри-

цание личной собственности для класса воинов-стражей,

организация их снабжения и питания, резкая критика

страсти к стяжанию денег, золота и вообще ценностей,

критика торговли и торговых спекуляций, мысль о не-

обходимости нерушимого единства общества и полного

единомыслия

всех

его членов, мысль о необходимости

воспитания в гражданах нравственных качеств, способ-

ных привести их к этому единству и единомыслию.

Некоторые буржуазные историки

Мнимый

античного общества п обществен-

«коммунизм»

ной мысли утверждают> будт0

предложенный Платоном проект совершенного об-

щества есть своеобразная античная теория, во мно-

гих

чертах

своих поразительно совпадающая с уче-

ниями

и тенденциями современного социализма а

коммунизма. Таковы, например, взгляды Роберта фон

Пёльмапа. Показательным примером многочисленных

параллелей

между

теориями античного и современного

социализма, развиваемых Пёльманом, может быть сле-

дующая. «Как новейшая социалистическая критика про-

цента па капитал, — пишет Пёльман, — противопостав-

ляет так называемой теории производительности

(капи-

тала.—В, Л.)"теорию эксплуатации, согласно которой

часть общества — капиталисты, — присваивает себе, па-

подобие трутней, часть стоимости продукта, единствен-

ным

производителем которого является

другая

часть

общества — рабочие, точно так же и античный социа-

лизм— по крайней мере по отношению к денежному ка-

питалу и ссудному проценту — противопоставляет

понятию производительности капитала понятие

эксплуа-

тации»

[69, В. I, S. 479]. И далее Псльман подчеркивав

253

ет, что вся вообще тенденция платоновских (и не только

платоновских) выступлений против денежной системы,

посреднической торговли и свободной конкуренции,

отвращение к развитию общества в направлении к

денежной олигархии, а также отвращение к концентра-

ции

имуЩеств совпадает с основными антикапиталисти-

ческими воззрениями новейшего социализма [см. там

же].

А в примечании на той же странице Пёльман сбли-

жает выпады Платона против стяжательства и против

торговли со взглядами не только Фурье, но

даже

Марк-

са:

«Ahnllch

spricht auch Marx von der «modernen

Schacherwelt»

[69, B. I, S. 479].

Приписывание

Платону теории социализма и комму-

низма,

сходной не только с теорией марксизма, по хотя

бы с учениями утопического социализма, совершенно

ошибочно,

а в своей тенденции совершенно реакционно.

Оно ошибочно, так как теория научного социализма

коммунизма выводит необходимость наступления эры

социализма и коммунизма только из точно определен-

ных исторических условий в развитии способа произ-

водства и обусловленных им общественных отношений,

Теория эта указывает, что социалистический строй и

социалистическая организация общества возникают из

отношений,

в которых находятся

между

собой сами ра-

ботники производительного

труда.

Общественная основа

социализма — производящий класс высокоразвитого

промышленного общества.

Ничего подобного пет (и, конечно, не могло быть)

в платоновской теории «коммунизма». Платоновский

«коммунизм» — вовсе не коммунизм, обусловленный от-

ношениями

производства в обществе, То, что Пёльман

его единомышленники называют платоновским комму-

низмом,

есть «коммунизм»

потребления,

а не производ-

ства: высшие классы — правители п стражи —

живут

общей жизнью, сообща питаются и т. д, но

ничего

не

производят;

они только потребляют то, что производят

люди

другого

класса — работники, в руках которых

сосредоточены орудия производства.

связи с этим Платона совершенно не занимают

вопросы устройства жизни и

труда

производящего клас-

са, вопросы организации его производительной деятель-

ности,

Наконец, вопросы его быта, морального состоя-

ния.

Платон оставляет за «рабочими» принадлежащее

им

имущество и лишь обусловливает пользование этим

254

имуществом. Он ограничивает его условиями, которые

продиктованы вовсе не заботой о жизни и благополучии

«рабочих»,

а только соображениями о том, что

требу-

ется для того, чтобы они хорошо и в достаточном коли-

честве производили все необходимое для

двух

высших

классов.

Условия эти сформулированы лишь в общей

форме,

без их детализации, без разработки.

Первое

из них состоит в устранении из жизни «рабо-

чих»

главного источника порчи — богатства и бедности.

Богатые ремесленники перестают радеть о своем деле,

бедные сами не в состоянии, из-за отсутствия орудий,

хорошо работать и не

могут

хорошо обучать работе

своих учеников [см. Госуд., IV, 421 D — Е].

Второе

условие

состоит в ограничении функций «ра-

бочего»

одним-единственным видом

труда.

Это тот его

вид, к которому он наиболее способен по своим природ-

ным

задаткам и который не определяется им самим, а

указывается и предписывается ему правителями

госу-

дарства.

Третье

условие — совершенное повиновение. Оно обу-

словлено всем строем убеждения

«рабочего»

и прямо

следует

из основной для него доблести — «сдерживаю-

щей

меры».

самому

труду,

как таковому, отношение Платона

не

только безразличное, по даже пренебрежительное.

Неизбежность производительного

труда

для благососто-

яния

общества в целом не делает, в глазах Платона,

этот

труд

привлекательным или почитаемым. На

душу

он

действует принижающим образом. В конце концов,

производительный

труд

—

удел

тех, у кого способности

скудны и для кого пет лучшего выбора. В третьей кни-

ге

«Государства»

есть место, где Платон помещает

кузнецов,

ремесленников, перевозчиков на весельных

судах

и их начальников рядом с

«худыми

людьми» —

пьяшщами,

бешеными и непристойно ведущими себя

[см.

Госуд., III, 396 А — В]. Всем таким людям, по

Платону, не только не

следует

подражать, но и внима-

ние

обращать па них не

следует

[см. там же, 396 В].

Пренебрегая этими важнейшими чертами утопии

Платона,

Пёльман доходит до абсурдного утверждения,

будто

Платон стремился распространить принципы ком-

мунистического устроения также на производитель-

ный—

низший — класс своего государства. Из того, что

правители руководят всем в государстве к направляют

255

все на благо целого, Пёльман

делает

ничем не обосно-

ванный

вывод,

будто

деятельность правителей распро-

страняется и на весь трудовой распорядок общества.

Но

это совершенно не так.

Руководство платоновских правителей ограничивается

требованием, чтобы каждый работник выполнял только

одну, назначенную ему свыше, отрасль работы. Ни о

каком

обобщении средств производства у Платона нет

речи. То, что Пёльман называет «коммунизмом» Пла-

тона, предполагает полное самоустранение обоих выс-

ших классов от участия в хозяйственной жизни: члены

этих классов всецело заняты вопросами военной защиты

государства и высшими задачами и функциями управ-

ления.

В отношении низшего класса платоновского го-

сударства

нельзя говорить

даже

потребительском

ком-

мунизме. «Сисситии» (общие трапезы) предусматрива-

ются лишь для высших классов. И если з

«Государ-

стве»

производительным классом

являются не рабы

(как

в «Законах»), то объясняется это лишь тем, что

правители не должны иметь собственность, а вовсе

не

заботой Платона о том, чтобы человек не мог стать

чужой собственностью. «Коммунизм» платоновской уто-

пии

— миф антиисторически мыслящего историка.

Но

миф этот, кроме того, —

реакционное

измышле-

ние.

Независимо

даже

от личных взглядов Пёльмана,

будучи

принят, миф о коммунизме Платона, несомненно,

может играть только реакционную роль. Его основа —

утверждение,

будто

коммунизм — не учение, отразившее

современную и наиболее прогрессивную форму развития

общества, а древнее, как сама античность, учение,, к

тому же опровергнутое жизнью еще в самой античности.

При

всей крайности утверждений

Эдуарда

Целлера,

который

ошибочно полагал,

будто

в утопии Платона

не

видно никакой мысли и никакой заботы Платона о

низшем

классе рабочих, в

целом

суждения Целлера

гораздо ближе к пониманию истинных тенденций

«Госу-

дарства»,

чем измышления Пёльмана. И недалек от

истины

был Теодор Гомперц, указавший в своем боль-

шом

труде,

что отношение платоновского класса «рабо-

чих»

к классу правителей похоже иа отношение

рабов к господам'. И действительно, тень античного

См:

Gompers

Theodor.

Griechische Denlcer, Elne Geschlchtc der

pntlken Philosophic, II. Lpz,, 1903, S. 403; «Ja von einer EmancJpa*

tron

dieses

[dritten.— B, A.] Standes ist so

wenig

die Rede,

dass

256

рабства нависла над большим полотном, на котором

Платон

изобразил строение своего наилучшего государ-

ства. В государстве Платона не только

«рабочие»

на-

поминают рабов, но и члены

двух

высших классов не

знают полной и истинной свободы. Субъектом свободы

высшего совершенства у Платона оказывается не лич-

ность и даже не класс, а только все общество, все го-

сударство в целом. По верному наблюдению Ф. Ю. Шта-

ля,

Платон «приносит в жертву своему государству че-

ловека, его счастье, его свободу и даже его моральное

совершенство... это государство существует ради самого

себя,

ради своего внешнего великолепия; что касается

гражданина, то его назначение — только в том, чтобы

способствовать красоте его построения в роли служеб-

ного члена» [76, с. 17]. И прав был Гегель, когда ука-

зывал, что в государстве Платона

«все

стороны, в кото-

рых утверждает себя единичность как таковая, раство-

ряются во всеобщем, — все признаются лишь как все-

общие

люди»

[19, с. 217].

Сам

Платон говорит об этом наияснейшим образом.

«Законодатель,— поясняет он,— заботится не о том,

чтобы сделать счастливым в городе, (т. е. в городе-го-

сударстве, в полисе.— В. А.), особенно один какой-нибудь

род, но старается устроить счастье целого города, при-

водя граждан в согласие убеждением и необходи-

мостью... и сам поставляет в город таких людей, не

пуская их обращаться, куда кто хочет, но располагая

И1ми

применительно к прочности

города»

[Госуд., VII,

519 Е

—620

А].

8. ПЛАТОНОВСКАЯ АКАДЕМИЯ

ПОСЛЕ

ПЛАТОНА

Еще при жизни Платон сам назначил себе преемни-

ка

по руководству Академией. Преемником этим стал

его ученик, сын его сестры

Спевсипп

(407—399), стояв-

ший

у руководства в течение всего остатка своей жизни

(347—339). В ряде вопросов Спевсипп отклонялся от

vielmehr den hoheren Classen die Subsistenzmlttel zu liefern ver-

pflichtet

wird

und in ein Verhaltnis strengster

AbhangJgkeit

lhnen

tritt — ein Verhaltnis, bei dessen Bezeichnung

selbst

das

Wort

«Knechtschaft» nicht gemicden

wird,

wcnngleich damit nur eine der

Masse

selbst

zum Hell gereichende Devormundung gemeint 1st».

учения Платона, прежде всего в учении о Благе и об

«идеях».

Как и Платон, он исходит из Блага (Единого),

но

видит в нем только

начало

бытия, а не его

заверше-

ние. В сущности Спевсипп был скорее пифагорейцем,

чем платоником. Учение Платона об

«идеях»

он отри-

цал, заменив

«идеи»

«числами»

пифагорейцев. Однако

«числа»

он понимал не столько в платоновском —

философском,

онтологическом — смысле, сколько в смыс-

ле

математическом.

Он использовал при этом пифаго-

рейское учение о декаде и о ее первых четырех числах,

придав, таким образом, древней Академии вполне пифа-

горейское направление. Он сближал Мировой ум Плато-

на

не только с Душой, по и с Космосом. Он

даже

начал

борьбу с Платоном и платоновским дуализмом — в тео-

рии

познания,

в которой он ратовал за «научно зна-

чущее

чувственное восприятие», и в этике, выдвинув

счастье

как основную категорию этики. Возможно, что

уже начиная со Спевсиппа в платоновскую Академию

проникает

скептицизм,

впоследствии столь усилившийся

при

Аркесилае и Карнеаде.

Последующие академики примыкали к позднему

Платону, чьи воззрения были сильно окрашены

пифа-

гореизмом.

Это Гсраклид Понтппский, Филипп Опунт-

ский,

Гестиэй и Мепедем.

Не

столь, как Спевсипп, приблизился к пифагорей-

цам его ученик Ксенократ, который стоял во главе Ака-

дем mi в течение 25 лет

(339—314)

п был главным пред-

ставителем школы, одним из самых плодовитых ее

писателей. Ему принадлежит разделение всей филосо-

фии

па области диалектики,

физики

и этики. Как и пи-

фагорейцы, он принимал за первоосновы единое, или

печет, и неопределенную двоицу, или чет. Первое он

называл

«отцом»,

вторую

—«матерью

богов», отождест-

вляя единое с

«умом»,

или Зевсом. Он выводил вели-

чины пз чисел, применяя гипотезу неделимых линий,

которые он называет «мельчайшими». Мировую

душу

оп

определял как самодвижущееся число. Он присоеди-

нил

к физическим элементам

эфир

утверждал,

что

элементы состоят из мельчайших телец. В

этике

он сле-

довал Платону, еще сильнее, чем Платон, настаивая пп

различии

между

теоретическим и практическим разу-

мом; только первый из mix он называл

мудростью.

Из

учеников Ксспократа прославились в области этики

Полемон

и особенно

Краитор.

Последний был ^втором

высоко ценившихся этических трактатов. Один из них—

«О скорби» (jtCQi

jtevfros)

положил начало популярному

впоследствии жанру

«утешений»

(consolationes).

АРИСТОТЕЛЬ

ЖИЗНЬ

И СОЧИНЕНИЯ

Величайшим из непосредственных учеников Платона

был Аристотель В отличие or Платона, который был

коренным

афинянином, Аристотель пришел в Афины с

севера.

J2.II

ЦОДИЛСЯ В 384 .г. до IL Э. В городе Стагире—•

во Фракии, неподалеку от Македонии, в частности от

македонской

столицы Пеллы. Как чужеземец, он ни-

когда не был гражданином Афин, а всего лишь «мегэ-

кЬм».

Отец Аристотеля Никомах был по профессии

врач и, наверное, видный, так как он числился меди

ком

македонского царя Амипты Таким образом, Ари

стотель жил в семье, где он мог с юношеских лет при-

обрести интерес к изучению физической природы чело-

века, а также завязать некоторые

СБЯЗИ

В македонских

придворных

кругах.

В 367 г. до и, з. Аристотель

уехал

17*

251)

Афины для довершения образования и вступил в Ака-

демию— школу Платона; в ней он пробыл в течение

двадцати лет до смерти Платона (347). В

кругу

учени-

ков

и друзей Платона Аристотель резко выделился гро-

мадной начитанностью и выдающимися умственными

дарованиями.

Сохранились, по-видимому, преувеличен-

ные

сведения о враждебных отношениях, сложившихся

впоследствии

между

Аристотелем и Платоном.

В 347 г. до н. э. главой платоновской Академии стал

Спевсипп,

а ученики Платона — Аристотель и Ксепо-

крат — вышли из Академии и покинули Афины, пере-

селившись в Атарней. С правителем Атарнея и

Асса—

Гермием — оба они были знакомы и

даже

завязали

дружбу

еще в то время, когда Гермий, находясь в Афи-

нах, слушал там Платона. Через три

года

Гермий был

изменнически

предан и умер. Аристотель, возможно еще

до этого события, переехал из Атарнея в Митилеиу.

Но

уже в 343 или 342 г. до н. э. Аристотель принял

приглашение македонского двора стать воспитателем

Александра — сына македонского царя Филиппа.

Алек-

сандру в это время было всего тринадцать лет. Возмож-

но,

что это приглашение было сделано, еще когда Ари-

стотель находился в Митилеие. Не сохранилось почти

никаких

сведений ни о характере обучения, ни о тен-

денциях воспитания, на которых остановился выбор

Аристотеля; во всяком

случае

влияние на Александра

этого обучения и воспитания было немалым.

Руководство воспитанием Александра продолжалось

всего три

года,

так как в 335 г. до п. э. Филипп

умер

Александру пришлось отныне уделять почти все время

внимание политическим делам по управлению

госу-

дарством. С началом большого персидского похода для

Аристотеля уже не оставалось поводов для его даль-

нейшего пребывания в Македонии, и он после двеиа-

дцатилетнего отсутствия на пятидесятом

году

жизни воз-

вращается в Афины. Есть основание полагать, что к

этому времени Аристотелем была уже проделана огром-

ная

научная работа — собраны естественнонаучные ма-

териалы, исторические источники; однако главные из

его собственных научных работ были закончены лишь

последние годы его жизни. Аристотель явился в Афи-

ны

как человек известный и уважаемый, связанный

дружескими отношениями с могущественным македон-

ским

двором, в прошлом воспитатель молодого маке-

2С0