Деревянко А.П и Молодин В.И. (отв. ред). Материалы итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2009. том XV, часть 2

Подождите немного. Документ загружается.

с крупными антропоморфными скульптурами, расположенными рядами

вдоль стен, лицевой частью наружу.

Список литературы

Варенов А.В., Гир�енко Е.А. Саньсиндуй – новая культура эпохи бронзы из

Южного Китая // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и со-

предельных территорий. – Т. ��. – Новосибирск, Изд-во ИАЭ СО РАН, 2008. –

С.151–156.

Комиссаров С.А. Бронзовые шаманы из провинции Сычуань // Природа. –

1989. – № 3. – С. 122.

Лабецкая Е.П. Комплекс верований и культов носителей культуры Саньсин-

дуй // Сибирь на перекрестке мировых религий: Мат-лы �� межрегион. науч.-практ.�� межрегион. науч.-практ. межрегион. науч.-практ.

конф. – Новосибирск: НГУ, 2006. – С. 263–265.

Познер П.В. Царства Ба и Шу по материалам «Шуцзина», хроники «Чуньцю»

и «Шицзи» Сыма Цяня // Этническая история народов Восточной и Юго-Восточ-

ной Азии в древности и средние века. – М.: Наука, 1981. – С. 208–223.

Саньсинду� цзисы кэн. [Жертвенные ямы Саньсиндуя]. – Пекин: Вэньу, 1999. –

628 с. (на кит. яз.).

Юань К�. Мифы древнего Китая. / Пер. с кит. Е.И. Лубо-Лесниченко, Е.В. Пу-

зицкого и В.Ф. Сорокина. – М.: Наука, 1987. – 527 с.

Yan Ge, Linduff K.M. ��: � �� z� A�� C�� //

A��. – ��. 64. – N� 244. – ��p��, 1990. – �. 505–513.

252

Д.П. Волков

СТРОИТЕЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ НАЙФЕЛЬДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

НА ОЗЕРЕ БЕЛОБЕРЕЗОВОМ В АМУРСКОЙ ОБЛАСТИ

Археологические исследования памятника найфельдской группы мохэ

на берегу оз. Белоберезового в Константиновском районе Амурской облас-

ти, расположенного в 8 км к северу от р. Амур, произведенные в 2008 году,,

позволили детально исследовать особенности домостроительства най-

фельдского населения на территории Западного Приамурья. Поселение

состоит из 44 жилищных западин [Волков, Зайцев, 2008].[Волков, Зайцев, 2008].

Жилище �,�,, ориентированное углами по странам света, имело подквад-

ратную в плане форму (4×4,2 м). Оно ориентированно длинной осью в на-

правлении юго-восток – северо-запад �рис. 1). Котлован копался с уровня

коричневого суглинка, прорезал его и углублялся ниже в желтый песок.

Общая глубина котлована относительно древней дневной поверхности до-

Рис. 1. План жилища �.

253

стигала 100–110 см. В процессе строительства жилища края квадратного

котлована осыпались, что привело к его округлению в верхней части, в

том числе и углов. Нижняя граница жилища имеет относительно ровные

очертания, четко отбиваемые обмазкой пола. Далее над котлованом соору-

жалась деревянная каркасная конструкция, основу которой составляли че-

тыре стропила (жерди). Их нижние концы упирались за пределами углов

котлована на уровне современной для строителей почвы. Верхние концы

выводились под углом к середине жилища, образуя ребра пирамиды. Сле-

ды внутренней верхней рамы-обвязки не обнаружены, что позволяет гово-

рить об ее отсутствии или об ее полном уничтожении при пожаре. Можно

предположить, что верхние концы угловых стропил могли соединяться в

пучок. Образованные стропилами четыре наклонные плоскости кровли

были перекрыты уложенными по направлению от края котлована к верх-

ней части жилища деревянными плахами, досками или тонкими жердями.

Возможно, в процессе эксплуатации жилища углы кровли в рыхлом грунте

начинали проседать, что привело к установке подпорных столбов в дан-

ных местах. Их нижний край заглублялся в пол на глубину от 15 до 25 см.

Столбы в восточном и западном углах были установлены в ямы диаметром

до 50 см на глубину 20–25 см. Столбовые ямы в южном и северном углах

имеют меньший диаметр и глубину 10–12 см. Все обнаруженные угловые

столбовые ямы имели наклон к внешней стороне котлована. Это говорит

о том, что столбы в них устанавливались под углом к поверхности пола,

подпирая стропила непосредственно у края котлована. Не исключено, что

строители жилища, зная сыпучий характер грунта, в котором копался кот-

лован, могли изначально устанавливать под стропила подпорные угловые

столбы. Тогда данный элемент можно считать изначальной деталью кар-

касно-столбовой конструкции, что является особенностью домостроитель-

ства на данном поселении.

Вход в жилище представлял собой, по всей видимости, проем в

кровле жилища, расположенный на северо-восточном скате, о чем сви-

детельствует наличие своеобразной ступени из грунта у данной стенки

котлована.

Очаг в жилище располагался в его центральной части и представлял

собой округлое углубление в полу постройки, что является обычным для

дальневосточных жилищ (в том числе и найфельдской группы мохэ), наря-

ду с использованием очага, укрепленного деревянными плашками, камнем

и берестяной подстилкой [Кривуля, 1996]. Оставленные на полу жилища

ямки у очага, расположенные попарно параллельно друг другу, возможно,

являются следами 4 столбов, на которые опиралась рама из жердей (при-

способление для хранения или сушки вещей).

В интерьере жилища у северо-западной и юго-восточной стены котло-

вана сохранились остатки полок-нар. Они представляют собой уложенные

на небольшие бревнышки-лаги широкие доски. Судя по толщине лаг, вы-

сота нар относительно уровня пола была незначительна. При этом, полки-

254

нары в обоих случаях, скорее всего, были частично разрушены при уста-

новке подпорных столбов в восточном и западном углах.

Пол жилища был обмазан слоем плотной темно-коричневой глины.

Обмазка пола прослежена повсеместно по всей площади жилища, за ис-

ключением участков расположения столбовых ям и очага. Толщина слоя

обмазки колеблется от 2 до 6 см в зависимости от уровня поверхности слоя

песка, в котором было выкопано жилище.

Концентрация археологического материала, представленного, в основ-

ном, фрагментами сосудов и их археологически целыми формами (4 сосу-

да), связана с пространством вокруг очага и с полками-нарами.

Таким образом, жилище � было каркасным без рамы-основы, но с до-� было каркасным без рамы-основы, но с до- было каркасным без рамы-основы, но с до-

полнительными подпорными столбами под стропила в углах котлована,

имело форму пирамиды. Выход из жилища был в северо-восточном скате

кровли, который оборудовался дополнительной земляной ступенью внут-

ри котлована.

Жилище �� имеет аналогичную с жилищем � ориентацию и структуру� ориентацию и структуру ориентацию и структуру

постройки. Размеры его составляют 4,3×3,6 м , длинной осью юго-восток –

северо-запад �рис. 2).

Рис. 2. План жилища ��.

255

Общая глубина котлована относительно древней дневной поверхности

колеблется за счет неровности пола, имеющего общее понижение к центру

и северному углу постройки. Она составляет 86–110 см.

Некоторым отличием конструкции и эксплуатации жилища �� от жи-

лища � является установка подпорных столбов и обустройство полками-

нарами. Основные подпорные столбы жилища �� устанавливались на рас-

стоянии от 40 до 100 см от углов под стропила, о чем свидетельствует их

незначительное заглубление и наклонный след от столбовых ям. Осталь-

ные столбовые ямки на полу, возможно, также связаны с текущим ремон-

том кровли и стен жилища.

Выход из жилища �� располагался так же, как и в жилище �, в северо-�� располагался так же, как и в жилище �, в северо- располагался так же, как и в жилище �, в северо-�, в северо-, в северо-

восточном скате, о чем свидетельствует наличие своеобразной ступени из

грунта у стенки котлована. Она представляла собой прямоугольный уступ

размером 80 на 32 см и высотой 22 см относительно пола жилища.

Внутреннее обустройство жилища сводилось к установке полок-нар у

трех стенок котлована (за исключением стороны, на которой располагался

выход из жилища). Полки-нары сооружались на расстоянии 30–50 см от стен

котлована, образуя, таким образом, некоторое пустое пространство, исполь-

зуемое, по всей видимости, для складирования вещей, продуктов, посуды.

Следует отметить наличие у одной из полок-нар своеобразной спинки, изго-

товленной путем установки одной из широких досок на ребро и подпорку со

стороны стенки жилища вертикальными распорками – столбиками.

Зафиксированный на одной из полок-нар фрагмент берестяного лис-

та позволяет предположить, что ее использовали в качестве подстилки

на доски.

Основной археологический материал в жилище представлен фрагмен-

тами сосудов и их археологически целыми формами. Два из них распо-

лагались у входа в жилище и представляли собой сосуды найфельдского

типа, с характерной для них орнаментацией. Один из сосудов располагался

за нарами в южной части постройки.

Таким образом, жилище ��, так же как и жилище �, представляет со-��, так же как и жилище �, представляет со-, так же как и жилище �, представляет со-�, представляет со-, представляет со-

бой каркасную постройку без рамы-основы, в форме пирамиды, с входом

в северо-восточном скате кровли, который оборудовался дополнительной

земляной ступенью внутри котлована.

Жилища имели идентичную ориентацию, располагаясь в одну услов-

ную «улицу», параллельную кромке воды оз. Белоберезового.

Полученный археологический материал свидетельствует о принадлеж-

ности раскопанных жилищ памятника к одному периоду. Обнаруженные

фрагменты сосудов, развалы и целые формы относятся к найфельдской

группе [Дьякова, 1984, с.56-57], хотя на некоторых сосудах присутствует

смешение орнаментальных традиций гончарства троицкой группы мохэ,

которые можно наблюдать на посуде из Новопетровского могильника,

расположенного в устье р. Дунайки, вытекающей из оз. Белоберезового

[Деревянко, 1975, с. 204]..

256

В ходе работ с двух раскопанных построек были взяты 8 образцов угля

для проведения радиоуглеродного анализа, по четырем из них (2 – из жи-

лища � и 2 – из жилища ��) в Лаборатории геологии и палеоклиматоло-� и 2 – из жилища ��) в Лаборатории геологии и палеоклиматоло- и 2 – из жилища ��) в Лаборатории геологии и палеоклиматоло-��) в Лаборатории геологии и палеоклиматоло-) в Лаборатории геологии и палеоклиматоло-

гии кайнозоя Института геологии и минералогии СО РАН были получены

даты. Они укладываются в хронологический диапазон 1400–1600 лет на-

зад (см. табл. 1).

Для сужения хронологического диапазона существования жилищ ��

и ��, для каждого из них была проведена процедура синхронизации калиб-��, для каждого из них была проведена процедура синхронизации калиб-, для каждого из них была проведена процедура синхронизации калиб-

рованных дат (1δ и 2δ). В результате, жилище � датируется �� в. н.э.� датируется �� в. н.э. датируется �� в. н.э.�� в. н.э. в. н.э.

(601–663 гг.) (при 2δ, или вероятности 95,4%). Хронологические рамки

существования жилища �� определяются концом �� в. н.э. (587–597 гг.).�� определяются концом �� в. н.э. (587–597 гг.). определяются концом �� в. н.э. (587–597 гг.).�� в. н.э. (587–597 гг.). в. н.э. (587–597 гг.).

В результате проведенного исследования двух жилищ памятника на бе-

регу оз. Белоберезового были определены основные конструктивные осо-

бенности домостроителльства найфельдской группы мохэской культуры.

Несмотря на разную сохранность конструкций жилищ, погибших во время

пожара, можно сделать заключение об их идентичности и единообразии

приемов, применяемых в ходе строительства и эксплуатации построек.

Список литературы

Волков Д.П., За�цев Н.Н. Предварительные итоги археологического изучения

жилищ найфельдской группы мохэ на озере Белоберезовом в Амурской области //

Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных терри-

торий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. – Т. ��. – С.157–159. – С.157–159.

Деревянко Е.И. Мохэские памятники на Среднем Амуре. – Новосибирск: На-

ука, 1975. – 250 с.

Дьякова О.В. Раннесредневековая керамика Дальнего Востока СССР как исто-

рический источник ��–� вв. – М.: Наука, 1984. – 206 с.

Кривуля Ю.В. Раннесредневековые жилища Приморья // Освоение Северной

Пацифики. – Владивосток, 1996. – С. 155–174.

Таблица 1. Результаты радиоуглеродного датирования.

Раскопанны�

объект/№ об-

разца

Индекс

лаборато-

рии

Радиоугле-

родная дата,

л.н.

Калибро-

ванная дата,

±1δ, гг.н.�.

Калибро-

ванная дата,

±2δ, гг.н.�.

Жилище �,�,,

кровля, гл. -69,

кв. 13

СОАН-7603 140030 621–630 601–680

Жилище �, кров-�, кров-, кров-

ля, гл. -65, кв.

32 -42

СОАН-7605 146550 544–547 529–663

Жилище ��,��,,

кровля, гл. -79

-67, кв. 101

СОАН-7604 160050 476–532 587–597

Жилище ��, дно,��, дно,, дно,

-79-67, кв.101

СОАН-7606 144030 602–648–648648 560–659–659659

257

Ю.Н. Гаркуша, А.Е. Гришин

НОВОЕ ПОГРЕБЕНИЕ ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА В

СЕВЕРНОМ ПРИАНГАРЬЕ

В рамках подготовки будущего ложа Богучанской ГЭС (Кежемский

район Красноярского края) отрядом ИАЭТ СО РАН под руководством

А.Н. Зенина в мае-июне 2008 года были проведены разведочные работы

по всей зоне затопления [Зенин, 2009]. В том числе, было произведено

обследование территории многослойного памятника «Шивера Проспихи-

но». Местонахождение обнаружено в 1969 г. участниками Комплексной

археологической экспедиции Иркутского государственного университета.

В 2006 г. на памятнике были проведены раскопки и разведки Краснояр-

ского университета под руководством П.В. Мандрыки, был зафиксирован

ряд местонахождений на территории памятника под названием Селище

Кода 7. А.В. Постнов, участник разведочных работ 2008 г., считает данное

местонахождение частью ансамбля археологических памятников «Ши-

вера Проспихино», т.к. для выделения отдельных памятников в рамках

большой площади ансамбля пока недостаточно ясны их границы [Зенин,

2009]. Поэтому он предлагает пока сохранить за объектом первоначальное

(с 1969 г.) название. Авторы данной статьи поддерживают эту точку зре-

ния. Среди всего прочего, в 2006 г. П.В. Мандрыкой было полностью ис-

следовано одно жилище ��–�� вв. н.э. и обнаружены следы культурного

горизонта раннего железного века [Мандрыка, 2007].

Памятник расположен на правом берегу р. Ангары, на высокой терра-

се, в 4 км от устья р. Коды вверх по течению р. Ангары. В ходе разведки

2008 года на памятнике было заложено 16 шурфов.

Погребение обнаружено в шурфе №12 (рис. 1 – 1). Шурф размерами

1 × 1 м, ориентированный по сторонам света, был заложен в 16 м от склона

террасы. В шурфе было зафиксировано пятно, в котором концентрирова-

лись мелкие костные остатки и фрагменты сосуда. После прирезки могиль-

ное пятно в плане приобрело овальную, вытянутую по линии восток-запад

форму. Длина могилы – не менее 0,7 м, ширина – 0,52 м, глубина относи-

тельно уровня сооружения – 0,2–0,21 м. Стенки ямы пологие, дно ровное.

Следов горения в могиле не зафиксировано. По центру ямы обнаружено

округлое скопление кальцинированных, сильно фрагментированных кос-

тей человека не младше J�� (определение произведено к.и.н., с.н.с.

ИАЭТ СО РАН Д.В. Поздняковым). Кости имеют следы термического воз-

действия разной интенсивности , по характеру разрушения и цвету кос-

258

тей температура воздействия определена в 800-1000 ºС (Д.В. Поздняков).

Мощность скопления – до 0,1 м.

В юго-западном углу могилы обнаружен развал одной трети керамичес-

кого сосуда (рис. 2). В верхней части скопления костей найдены фрагмен-

ты коррозированных железных изделий (пряжки, обоймы � – рис. 1 – 3, 4)

и «глазчатая» бусина (рис. 1 – 2). В нижней части скопления костей об-

наружен фрагмент железного орудия (наконечник стрелы � – рис. 1 – 5).

Следов термического воздействия на предметах не зафиксировано.

Традиция ингумирования кремированных на стороне останков в

небольших округлых и неглубоких ямах без наземных сооружений эпизо-

дически прослеживалась в материалах цэпаньской культуры: Сергушкин-1

(пункт А), погр. 4; Слопцы, погр. 1 [Привалихин, 1993а, с. 12–14]; Оку-

невка [Леонтьев, 1999, с. 14–15]. Комплексы датированы �-�� вв. до н.э. по�-�� вв. до н.э. по-�� вв. до н.э. по�� вв. до н.э. по вв. до н.э. по

бронзовым наконечникам стрел, бабочковидным ажурным бляшкам, и не-

которым другим предметам (каменные наконечники стрел, костяные наса-

ды к ним и др.) [Привалихин, 1987, с. 92–94]. Причем для данного периода

зафиксированы и случаи частичной кремации трупов в могиле.

Наибольшее же распространение практика ингумирования кремирован-

ных останков получила в регионе в период средневековья (��–�� вв. н.э.).��–�� вв. н.э.).–�� вв. н.э.).�� вв. н.э.). вв. н.э.).

Известно более 15 погребений на памятниках Северного Приангарья:

Усть-Кова, Чадобец, Отика, Сергушкин-3, Карапчанка, Усть-Кода [Василь-

Рис. 1. Шивера Проспихино. Шурф 12.

План (1) и находки из погребения (2�5): 2 – стекло (�); 3�5 – железо.

259

евский, Бурилов, 1971, с. 255, 258, 259; Леонтьев, Дроздов, 1996 с. 42, 43;

Леонтьев, 1999; Леонтьев, Дроздов, Макулов, 2005]. Причем помещение в

яму необожженных останков встречались на порядок реже – 3 комплекса

[Заика, Рейс, 2005, с. 187; Леонтьев, Дроздов, 1996, с. 40, 41]. Вместе с кре-

мированными костями помещали железные предметы в разном сочетании:

тесла, ножи с кольцевидным или крюковидным навершием, наконечники

стрел, фрагменты цепочек, пластины, удила, проколки с волютовидным

навершием, иглы, наконечники стрел, пряжки, трубки и пр. Кроме этого,

в могилах находились бронзовые нашивные бляшки и бусины, китайская

медная монета и др. Очень часто предметы несут на себе следы огня [При-

валихин, 1993б, с. 101]. Керамический сосуд в качестве сопроводительного

инвентаря встречен лишь однажды и с необожженными останками. Фраг-

менты же частей сосудов в заполнении могилы обнаруживались и в моги-

лах с кремированными останками (2 случая на Усть-Кове). Таким образом,

при морфологическом сходстве комплексов с кремированными останками

двух разных хронологических периодов разница в сопровождающем ин-

вентаре очевидна.

Охарактеризуем обнаруженные нами предметы. «Глазчатая» бусина в

подобных погребениях встречена впервые (рис. 1–2). По классификации

стеклянных украшений, предложенной В.П. Диопик для региона Юго-Вос-

точной Европы ��–�� вв. н.э., изделие можно отнести к варианту б [1961,

с. 222]. Правда, с устойчивыми подтипами этого варианта, связать предмет

не представляется возможным. Атипичные же представители варианта б

бытовали в рамках всего изученного исследовательницей периода.

Можно предположить, что обломок железного предмета является фраг-

ментом причерешковой части наконечника стрелы (рис. 1–5). Близкие по

форме целые изделия были обнаружены в других средневековых погребе-

ниях региона [Привалихин, 1993б, с. 102, рис. 14].

Сосуд имеет баночную форму, и вероятнее всего, круглое дно (рис. 2).

Диаметр по венчику – около 23 см, высота – не менее 20 см. Он изготовлен

ручной лепкой. Внутренняя и внешняя поверхность тщательно заглаже-

ны. Визуально фиксируется добавление дресвы. Черепок тонкий (0,3 см).

Формовалось изделие от устья ко дну ленточным способом (ширина лент

около 3 см). На финальном этапе конструирования, при изготовлении ус-

тья добавлялась практически не расформованная лента, край которой отги-

бался во внешнюю сторону. Из-за слабой расформовки край сосуда имеет

небольшое утолщение. Орнаментирована верхняя четверть сосуда. Орна-

мент – отпечатки косопоставленного гребенчатого мелкозубого штампа.

Композиция – лента из двух горизонтальных параллельных рядов оттисков

от края сосуда, и лента из почти вертикальных рядов оттисков, располо-

женная ниже. Внутренняя, отогнутая часть венчика также покрыта одним

рядом косопоставленных гребенчатых отпечатков. Композиция и способ

нанесения орнамента, морфология изделия находят аналогии в материале

памятников «каменско-малокоренинского-цэпаньского круга» [Леонтьев,

260

1999; Мандрыка, Фокин, 2005, с. 138, рис. 2 – 4, 21; с. 139; Привалихин,

1993а]. Главным и принципиальным отличием описанного изделия явля-

ется отсутствие являющегося своеобразным маркером указанного круга

культур налепного валика по венчику [Мандрыка, Фокин, 2005, �. 139].�. 139].. 139].

Отметим, что в результате разведки 2007 года В.П. Мандрыкой на данном

местонахождении при сборе подъемного материала обнаружен фрагмент

очень схожий с описанным сосудом [Мандрыка, 2007, рис. 148 1].

Материал характеризуемого комплекса пока однозначно не указывает

на время совершения захоронения. «Глазчатая» бусина не является узко-

датирующим предметом. Сосуд по морфологии и орнаментации, на наш

взгляд, ближе к керамическим изделиям раннего железного века региона.

Отсутствие следов огня на предметах также характерно для комплексов

этого времени. Но, вместе с тем, наконечник стрелы, если мы правильно

определили функциональное назначение и морфологию предмета по фраг-

менту, имеет аналогии в средневековых комплексах региона. Наличие ке-

рамики в могиле также указывает на эту эпоху. Поскольку в мировой науке

появилась возможность датировать кремированные останки по 14С [O��O��

�� ., 2008], в дальнейшем может появиться еще один аргумент для оп- �., 2008], в дальнейшем может появиться еще один аргумент для оп-�., 2008], в дальнейшем может появиться еще один аргумент для оп-., 2008], в дальнейшем может появиться еще один аргумент для оп-

ределения хронологического положения комплекса. Т.к. между периодами

бытования традиций игумирования кремированных останков существует

разрыв в 800 лет, не исключено, что обнаруженный комплекс демонстри-

Рис. 2. Шивера Проспихино. Керамический сосуд из погребения.