Деревянко А.П и Молодин В.И. (отв. ред). Материалы итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2009. том XV, часть 2

Подождите немного. Документ загружается.

191

ких выработках неоднократно фиксировался многочисленный палеонтоло-

гический материал в разных отложениях второй половины неоплейстоце-

на. Многие из собранных костей фрагментированы. Рекогносцировочные

работы продолжались в 2001 и 2005 годах. Несмотря на достаточную их

интенсивность, разнообразная коллекция фаунистических остатков, доку-

ментируемая в различных седиментах позднего неоплейстоцена, так и не

стала бесспорной частью археологического комплекса.

В структурно-геоморфологическом плане территория Иркутска относит-

ся к южной части Иркутского амфитеатра и находится в пределах Иркут-

ско-Черемховской равнины. Выраженная прямолинейность речных долин,

субпараллельность падей, схождение в одном узле русел Иркута, Ушаковки

и Ангары указывают на использование гидросетью зон разрывных тектони-

ческих нарушений. Разломными структурами на территории Иркутска сфор-

мировано четыре мегаблока: Новоленинский, Топкинский, Правобережный,

Левобережный [Воробьева, Бердникова, 2003]. В создании рельефа терри-

тории Иркутска наряду с эндогенными факторами решающую роль играли

денудационные процессы, речная эрозия и аккумуляция, но литологический

состав пород обусловил довольно мягкие черты его облика.

В геологическом разрезе территории выделяются юрские и четвертич-

ные отложения. Юрские отложения представлены породами присаянской

свиты: песчаниками, алевролитами и аргиллитами с прослоями угля. Юр-

ские породы выходят на поверхность в нижней части склона правого бере-

га Ангары. На цоколе залегает сцементированные дресвяно-галечниковые

отложения. Галечники перекрывает толща неоплейстоценовых отложений,

которые имеют субаэральный генезис и представлены делювиальными, де-

лювиально-солифклюкционными, солифлюкционными и эоловыми обра-

зованиями. В толще отмечаются погребенные почвы и криотурбированные

горизонты различного возраста. Мощность рыхлых отложений на Ангаро-

Ушаковском водоразделе по данным бурения составляет 22–25 м.

Участок на ул. Седова, на котором в 2009 г. были развернуты архео-

логические работы, представляет собой пологую вершину водораздельно-

го увала, склоны которого обращены к юго-западу в долину Ангары и к

северо-востоку к широкой пади, простирающейся параллельно долине

Ангары. Абсолютные высотные отметки поверхности на испрашиваемом

участке 454–457 м (от УМО). Меженный уровень напротив участка имеет

показатель 424 м (от УМО).

В процессе работы на отдельном участке неоплейстоценовые отложения

пройдены на глубину 8 м от дневной поверхности. Шурфом вскрыта мо-

нотонная толща раннекаргинских отложений. В нижней части профиля за-

фиксирована палеопочва, предположительно сопоставимая с байгинскими

почвами муруктинского горизонта (��). Раннекаргинские отложения непос-��). Раннекаргинские отложения непос-). Раннекаргинские отложения непос-

редственно перекрыты культуросодержащими отложениями. Это образова-

ния раннесартанского - позднекаргинского возраста (��

-��

), представленные

толщей солифлюциированных и криогенно нарушенных неяснослоистых,

192

буровато-сероватых, с линзами ожелезнения, средних суглинков и перекры-

вающим её легким, светло-бурым, лессовидным, карбонатизированным,

суглинком, геохронология которого, вероятно, соответствует первой поло-

вине ��

. Мощность культуросодержащих отложений выдержана в значени-

ях 0,4–0,5 м, на отдельных участках раскопа доходя минимум до 0,25–0,3 м

и максимум до 0,7–0,8 м. Наблюдения за стратиграфическим положением

археологического материала показали его достаточно равномерное распре-

деление по всей пачке. Глубина залегания культуросодержащих отложений

варьирует от 2,5 м до 0,5 м от дневной поверхности, что связано с измене-

нием естественного рельефа в результате различных техногенных факторов.

В профиле сартанские отложения представлены компрессионной толщей и

крупными криогенными трещинами, заложенными с уровня ��

. Отмечает-

ся падение отложений, в том числе и культуросодержащих (геологические

седименты 5 и 4 в общем разрезе), по линии восток-запад в долину Ангары.

Вскрытая шурфами и раскопами площадь составила 444 м

. Коллек-

ция насчитывает 757 ед. находок. В том числе 146 артефактов из камня

и 609 костных остатков ископаемой фауны. Получение заготовок на мес-

тонахождении Седова базировалось на верхнепалеолитической технике

скалывания. В качестве заготовок использовались сколы, крупные и мел-

кие пластины. Нуклеарная группа представлена двумя предметами: нукле-

усом на гальке и кремневым плоскофронтальным нуклеусом с линейной

площадкой. В составе орудийной группы одно- и двусторонние скребла,

скребки концевые и кареноидного типа, остроконечник, резец, фрагмент

ретушированной микропластины.

При осмотре ближайших к местонахождению береговых обнажений,

было отмечено, что эффузивный галечник является основным в толще юр-

ских конгломератов. В индустрии, наряду с микрокварцитами и кремнем,

отмечены случаи использования местного сырья. В коллекции имеется вы-

полненный на гальке эффузива нуклеус с подготовленной несколькими за-

ломистыми снятиями площадкой и единичным сколом по фронту, одна рас-

колотая поперек крупная галька и кластические фракции той же породы.

Определение палеонтологического материала позволило установить

присутствие в сборах хищных и травоядных млекопитающих. Преобладают

остатки травоядных (B��on �r��c��, Eq��B��on �r��c��, Eq�� r��c��, Eq��r��c��, Eq��, Eq��Eq�� p.,�p.,., �oe�odon�� n��q��, ��reo�, ��reo��reo�

�� p.,., �er�� e��h��, R�ng�fer ��r�nd��, M�mm��h�� e��h��, R�ng�fer ��r�nd��, M�mm��h��e��h��, R�ng�fer ��r�nd��, M�mm��h��, R�ng�fer ��r�nd��, M�mm��h��R�ng�fer ��r�nd��, M�mm��h�� r�nd��, M�mm��h��r�nd��, M�mm��h��, M�mm��h��M�mm��h�� p.), потенциальной до-�p.), потенциальной до-.), потенциальной до-

бычи древнего населения. От хищников встречены единичные остатки, при-

надлежащие песцу �A�o�e ��o�u)A�o�e ��o�u) ��o�u)��o�u)), волку �C�� �u�u)C�� �u�u) �u�u)�u�u)) и пещерной кошке

�P��er� ��eo)P��er� ��eo) ��eo)�eo)) �e��e�)). Среди травоядных наибольшее количество костей

принадлежит быкам, лошадиные кости занимают второе место. Такой видо-

вой состав характерен для позднекаргинско-раннесартанского хроносреза.

На основании некоторых общих технологических приемов, близких

значений параметров заготовок, приемов вторичной обработки представ-

ляется возможным рассматривать облик каменной индустрии техномор-

фологически единым. В пользу сингенетичного происхождения получен-

193

ных материалов говорит и специфика сырьевой базы каменной индустрии.

В качестве поделочного материала в основном использовался темно-зеле-

ный микрокварцит, являющийся экзотом для района Иркутска и его окрес-

тностей. Изделия из этого сырья встречены в верхней, средней и нижней

части культуросодержащих отложений, т.е. вне зависимости от стратигра-

фической позиции того или иного артефакта.

В заключении следует сказать, что в зоне строительства на ул. Седова

предполагается продолжение спасательных работ, что определенно послу-

жит решению проблем, связанных с изучением археологического объекта,

вовлеченного в процессы склонового переноса, как то: уточнение стратиг-

рафических позиций и поиск зоны относительного геологического спо-

койствия и дислоцированного на ней археологического комплекса.

Список литературы

Белоненко В.В. Предложения по корректировке зон охраны памятников архео-

логии г. Иркутска. – Иркутск, 1995. – Т. 1: Историческая записка. – Рукопись.

Витковски� Н.И. Следы каменного века в долине р. Ангары // Изв. ВСОРГО. –

1889. – Т. ��, №1. – С. 1–42; №2 – С. 1–31.��, №1. – С. 1–42; №2 – С. 1–31., №1. – С. 1–42; №2 – С. 1–31.

Воробьева Г.А., Бердникова Н.Е. Реконструкции природных и культурных

событий на территории Иркутска: Научно-методические разработки междисцип-

линарных исследований городского культурного слоя. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ,

2003. – 90 с.

Константинов Г.М. К материалам по изучению ангарского неолита // Изв.

ВСОРГО. – 1928. – Т. L��. – С. 88–93.L��. – С. 88–93.. – С. 88–93.

Ле�ненко И.Л., Лы�ин Ю.П. Указатель археологических памятников города

Иркутска: Материалы к Своду памятников истории и культуры Сибири и Дальнего

Востока. – Иркутск: РИО Упрполиграфиздата, 1986. – 44с.

Медведев Г.И., Савельев Н.А., Ле�ненко И.Л. Обоснование выделения зон

археологического надзора и охранных зон на археологические памятники на тер-

ритории г. Иркутска. – Иркутск, 1980. – Рукопись. – С.62–81.

Ов�инников М.П. Материалы для изучения памятников древностей в окрест-

ностях г. Иркутска // Изв. ВСОРГО. – 1904. – Т.��, № 3. – С.62–76.��, № 3. – С.62–76., № 3. – С.62–76.

Подгорбунски� В.И. Раскопки в Горохово, окрестности Иркутска летом

1924 года // Изв. ВСОРГО. – Иркутск, 1928. – Т. L��. – С.95–102.L��. – С.95–102.. – С.95–102.

Свинин В.В. Позднемезолитическая стоянка Лисиха // Мезолит Верхнего При-

ангарья. – Иркутск, 1980. – С. 116–123.

Стратиграфия, палеогеография и ар�еология юга Средне� Сибири: К ��

Конгрессу ИНКВА (КНР, 1991). – Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1990. – 165 с.

Шободоев Е.Б. Краткая историческая справка об археологических исследова-

ниях К. П. Головкина в 1922 году. – Иркутск, 1995. – Рукопись.

Список сокращени�

ВСОРГО – Восточно-Сибирский отдел Русского географического общества

ИрГТУ – Иркутский государственный технический университет

194

М.В. Шуньков, А.К. Агаджанян

ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ТАФОЦЕНОЗОВ

ПАЛЕОЛИТИЧЕСКИХ СТОЯНОК*

В процессе многолетнего изучения палеолитических стоянок на тер-

ритории Российского Алтая накоплен обширный материал по тафоно-

мии костных останков млекопитающих [Природная среда…, 2003]. Эти

данные позволили подойти к пониманию механизмов формирования

танатоценозов разного типа, что существенно влияет на интерпретацию

первичной информации, полученной при анализе ископаемой фауны.

Методические разработки в этом направлении важны для построения

моделей природной обстановки и использования биоресурсов человеком

в эпоху плейстоцена.

Палеолитические памятники подразделяются на стоянки открытого

и закрытого типа. Первые из них связаны, как правило, с толщами суб-

аэральных и субаквальных отложений горных склонов и речных долин.

Стоянки закрытого типа приурочены к карстовым образованиям – пеще-

рам, гротам, скальным навесам. Во всех случаях накопление костей круп-

ных и мелких млекопитающих определялось сочетанием разных факторов.

Анализ тафономических условий алтайских стоянок – Денисовой пещеры,

Усть-Каракола, Ануя-3 и др. позволил определить механизмы концентра-

ции костных останков на палеолитических памятниках. В соответствии с

типом стоянок и размерностью костного материала эти тафоценозы разде-

лены на четыре вида.

Тафоценозы мелких млекопитающих стоянок открытого типа. На-

иболее представительные материалы получены из пойменных и склоно-

вых отложений многослойных стоянок Усть-Каракол и Ануй-3 [Агаджа-

нян, Шуньков, 1999, 2001]. Сохранность костей, особенности структуры и

текстуры литологических слоев свидетельствуют, что включение останков

позвоночных и раковин моллюсков в толщу осадка происходило без за-

метного влияния динамических или биогенных процессов. Большая часть

костей принадлежит видам, которые непосредственно обитали на этой тер-

ритории. Здесь, скорее всего, состав ориктоценоза, тафоценоза, танатоце-

ноза и древнего биоценоза практически идентичен. Видовой состав орик-

тоценоза каждого слоя с минимальным искажением соответствует составу

*Исследование выполнено в рамках проектов РГНФ № 07-01-00441 и РФФИ

№ 08-04-00483.

195

исчезнувшего биоценоза времени накопления осадка. При формировании

танатоценозов открытых стоянок происходила концентрация материала с

конкретного участка поверхности, поэтому полученные данные имеют ло-

кальное значение и не могут экстраполироваться на другую территорию.

Количественное соотношение разных видов в таких тафоценозах отражает

их реальную долю в составе исчезнувших биоценозов данного района. Это –

характерная черта материалов с открытых стоянок.

Одним из факторов концентрации костного материала на открытых

стоянках являлась хозяйственная деятельность человека. Мелких грызу-

нов, куньих, насекомоядных привлекали остатки добычи человека – кости,

шкуры, рога, копыта. Землероек могла приманивать относительно высокая

численность крупных насекомых-копрофагов и некрофагов. По соседству

с человеком селились полевки, лемминги, суслики, пищухи. Например,

в современной чукотской тундре суслики постоянно селятся у времен-

ных стойбищ геологов, охотников, оленеводов, что позволяет им покидать

норы, не опасаясь нападения хищных птиц. Согласно полевым наблюде-

ниям, суслику Uroc��e�� rr� достаточно 10–12 дней, чтобы ощутить вы-

году человеческого соседства. Подобным образом ведут себя бурундуки,

лесные мыши, серые полевки и т.д. На Алтае, в Якутии, на Чукотке пи-

щуха, как правило, заселяет заброшенные постройки в тайге или землян-

ки охотников в тундре. Аналогичные явления, скорее всего, имели место

и в палеолите.

Другим важным фактором накопления материала был охотничий про-

мысел человека. Например, на многих палеолитических стоянках Русской

равнины отмечено повышенное количество костей сурка, а также кости

зайца. На стоянке Каменная Балка в заполнении кострищ найдено боль-

шое количество обожженных костей сурка [Агаджанян, 2006], что свиде-

тельствует о целенаправленной охоте на этого крупного грызуна. Широкое

употребление сурка в пищу подтверждают и материалы палеолитических

стоянок Франции [��, 1987].�, 1987]., 1987].

Кости мелких млекопитающих попадали на стоянки также с погадка-

ми хищных птиц и экскрементами животных, сопровождавших человека.

В современной тундре или казахстанской степи хищные птицы регулярно

используют заброшенные постройки человека в качестве присадов. В этих

местах всегда находится много погадок. Сходным образом в открытых

плейстоценовых ландшафтах сооружения покинутых стойбищ привлекали

сов, канюков и других хищных птиц.

Тафоценозы крупных млекопитающих стоянок открытого типа. Оче-

видно, что крупные травоядные, опасаясь человека, обходили его стой-

бища стороной. Исключением могла быть сезонная потребность в соли,

которую копытные испытывают в лесной и тундровой зонах. Возможно,

их привлекал субстрат покинутых стоянок, обогащенный солями. Однако

этот фактор, не мог существенно влиять на аккумуляцию здесь костного

материала. Доминирующим фактором концентрации костей на открытых

196

стоянках была охотничья деятельность человека. Туши крупных и средних

животных разделывались, скорее всего, на месте добычи и частями достав-

лялись на стоянку. Следы снятия шкуры с сибирского козла, обнаруженные

на костях из среднепалеолитического слоя стоянки Усть-Каракол, указыва-

ют на то, что добытое животное было сразу же освежевано [Барышников,

1998]. Первобытный человек промышлял также сбором остатков добычи

хищников, которые вторично утилизировал на стоянке.

Тафоценозы мелких млекопитающих стоянок закрытого типа. Соглас-

но фаунистическим материалам из Денисовой пещеры и других скальных

укрытий [Агаджанян, 1998, 2001], основным поставщиком костей мелких

животных в пещерные полости являются хищные птицы. Практически все

совы от мелкой сплюшки до бородатой неясыти и филинов проводят днев-

ное время в укрытиях, в том числе в пещерах, расщелинах и под навесами

скал. Большинство сов – птицы оседлые. Они круглогодично используют

одни и те же полости, оставляя многочисленные погадки, наполненные

костями мелких позвоночных. Во время гнездования совы приносят своим

птенцам и целых зверьков, а если численность грызунов в биотопах высо-

кая – делают запасы впрок. Дневные хищники предпочитают уступы скал

и навесы с хорошим круговым обзором и не заселяют глубокие гроты, тем

более, пещеры. Вместе с тем, они используют предвходовые части пещер и

гротов, особенно если их вход расположен на крутом малодоступном скло-

не. Различен и спектр питания хищных птиц. Совы и канюки – специали-

зированные мышеяды. В питании коршуна заметную роль играют рыбы,

амфибии, рептилии. Соколы добывают преимущественно птиц.

Коллектором костей являются также и сами мелкие млекопитающие.

Прежде всего – летучие мыши, использующие пещеры для дневного отды-

ха и зимовок. В предвходовой части пещер часто селятся пищухи, скаль-

ные полевки, землеройки, пополняя после гибели тафоценоз пещерных

отложений. Другой фактор концентрации костей микротериофауны – по-

мет хищников: мелких куньих, барсука, лисицы, устраивающих логово в

пещерных полостях.

В целом, скальные полости практически постоянно используются хищ-

ными птицами и млекопитающими, следовательно, палеонтологическая

летопись пещерных отложений заполняется непрерывно, в отличие от

стоянок открытого типа, летопись которых пополнялась только в период

обитания человека.

Тафоценозы крупных млекопитающих стоянок закрытого типа. Мас-

совое накопление костей крупных и средних млекопитающих в пещер-

ной полости было возможно только при участии хищников или человека.

Некоторые хищники – гиена, лисица используют пещеры и гроты в ве-

сенний период для выведения потомства. Медведи регулярно устраивают

в пещерах берлоги для зимней спячки. В феврале-марте у них рождается

потомство, которое находится в пещере до полного таяния снега. Часть

из них гибнет в раннем возрасте, поэтому в пещерных отложениях часто

197

встречаются кости медвежат. Иногда в пещерах устраивают свои вывод-

ковые гнезда мелкие куньи – ласка, горностай, колонок, солонгой, хорек.

Они приносят в экскрементах кости мышевидных грызунов и периодичес-

ки сами гибнут в пещерах.

Большинство копытных животных никогда не заходят в пещеры и гро-

ты. Обитатели открытых ландшафтов – лошади, олени, антилопы, бизон в

замкнутом пространстве испытывают состояние стресса. Исключение со-

ставляют обитатели скальных биотопов – козлы, бараны, кабарга. В усло-

виях избыточной инсоляции, высоких температур, или при сильном ветре

и обильных осадках, особенно в виде мокрого снега, они могут собираться

под скальными навесами и в устье пещер.

Анализ костных останков крупных млекопитающих из плейстоцено-

вых отложений Денисовой пещеры позволил предположить, что боль-

шая часть ископаемых костей травоядных животных накапливалась бла-

годаря деятельности человека [Шуньков, Агаджанян, 2008]. При этом

механизм транспортировки добычи у человека и хищников был разным.

Гиена и волк не делают запасов, съедая на месте большую часть туши

жертвы. Для выкармливания потомства они переносят мясо в желудке и

пищеводе и отрыгивают его в логове для детенышей. Человек, напротив,

приносил в пещеру значительную часть туши животного, предваритель-

но расчленив ее на месте добычи. Поэтому обилие в пещерном тафо-

ценозе костей крупных копытных указывает на активную охотничью

деятельность человека.

Список литературы

Агад�анян А.К. Фауна мелких млекопитающих Денисовой пещеры // Палео-

экология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных

территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. – Т. 1. – С. 34–41.

Агад�анян А.К. Пространственная структура позднеплейстоценовой фауны

млекопитающих Северной Евразии // Археология, этнография и антропология Ев-

разии. – 2001, – № 2. – С. 2–19.

Агад�анян А.К. Мелкие млекопитающие основного слоя верхнепалеоли-

тического памятника Каменная Балка �� // Палеоэкология равнинного палеолита

(на примере комплекса верхнепалеолитических стоянок Каменная Балка в Север-

ном Приазовье) / Н.Б. Леонова, С.А. Несмеянов, О.А. Виноградова и др. – М: На-

учный мир, 2006. – С. 318–327.

Агад�анян А.К., Шуньков М.В. Остатки мелких млекопитающих из отложе-

ний палеолитической стоянки Ануй-3 // Проблемы археологии, этнографии, ант-

ропологии Сибири и сопредельных территорий. − Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО

РАН, 1999. – Т. 5. – С. 6−10.

Агад�анян А.К., Шуньков М.В. Микротериологическая характеристика мно-

гослойного разреза палеолитической стоянки Усть-Каракол-1 // Проблемы архео-

логии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новоси-

бирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. – Т. 7. – С. 37–42.

Барышников Г.Ф. Палеоэкология древнейших обитателей Горного Алтая //

Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и со-

предельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. – Т. 1. –

С. 42–49.

Природная среда и человек в палеолите Горного Алтая / А.П. Деревянко,

М.В. Шуньков, А.К. Агаджанян, Г.Ф. Барышников, Е.М. Малаева, В.А. Ульянов,

Н.А. Кулик, А.В. Постнов, А.А. Анойкин. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН,

2003. – 448 с.

Шуньков М.В., Агад�анян А.К. Использование биоресурсов обитателями

Денисовой пещеры в верхнем плейстоцене и голоцене // Проблемы археологии,

этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск:

Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. – Т. 14. – С. 109–114.

Patou M. L�� : �� � �� p�é��

��é��� // A��z����. – 1987. – N 1. – �. 93–107.

АРХЕОЛОГИЯ ЭПОХИ ПАЛЕОМЕТАЛЛА

И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

200

С.В. Алкин, В.В. Нестеренко

ИЗУЧЕНИЕ ФОРТИФИКАЦИИ

УСТЬ-ЧЁРНИНСКОГО ГОРОДИЩА

В ВОСТОЧНОМ ЗАБАЙКАЛЬЕ

В полевой сезон 2009 г. Благовещенский археологический отряд ИАЭТ

СО РАН в сотрудничестве с коллегами из Забайкальского краевого крае-

ведческого музея им. А.К. Кузнецова продолжил работы по изучению ар-

хеологического микрорайона на участке среднего течения реки Шилки от

устья р. Кары до устья р. Горбица (Сретенский район Забайкальского края).

Помимо археологических памятников других эпох, там зафиксирована сис-

тема средневековых городищ, которые могут быть датированы концом � –

началом �� тыс. н.э. [Окладников, Ларичев, 1999; Деревянко Е.И., 1972]. На

предшествующем этапе нами были выявлены варианты дислокации этих

памятников, общие и особенные черты в топографии их оборонительных

систем, планиграфии внутреннего пространства городищ с жилыми и хо-

зяйственными постройками, общественными площадками и системой дре-

нажа [Алкин, Васильев и др., 2006; Алкин, Нестеренко и др., 2007].

Планомерные раскопочные работы проводятся на городище у с. Усть-

Чёрная. Это уникальный археологический объект в зоне контакта древних

культур Верхнего и Среднего Приамурья. Он выделяется как своими разме-

рами, так и месторасположением в приустьевой части реки Чёрной – самого

мощного на этом участке Шилки левобережного притока. Его оборонитель-

ная система представляет собой двойной ров с тремя валами, которые защи-

щают поселение с западной, северной и восточной сторон. С юга городище

защищено естественным образом благодаря крутому склону. В медиальной

части западного участка располагался вход, который выглядит сегодня как

перемычки во рвах на уровне вала. В северо-западной части поселения и в

средней части северного участка фортификации сохранились следы дренаж-

ной системы для отвода излишков воды с территории городища.

В сезоне 2008 г. посредством закладки траншеи через участок оборо-

нительной системы у северо-восточного её угла были получены первые

материалы к изучению архитектуры фортификационной системы. Удалось

выяснить, что на центральном валу находился плетень, остатки которого

зафиксированы в виде попарно расположенных ямок и фрагментов верти-

кальных жердей из стволов молодых лиственниц*. С внутренней стороны

*Авторы выражают искреннюю благодарность д.и.н. В.П. Мыльникову, выполнивше-

му анализ особенностей деревообработки материалов с Усть-Чёрнинского городища.