Дикий А. Неизвращенная история Украины-Руси (в двух томах)

Подождите немного. Документ загружается.

чайшая тревога, Сразу все революционные комитеты ожили;

все советы солдатских депутатов на фронте и в тылу мобили-

зовали свои силы, поарестовали генералов и офицеров, которые

заявили свою солидарность с Корниловым и на украинской тер-

ритории все попытки поддержать Корнилова были подавлены в

самом зародыше, можно сказать, без боя. Когда, 9 сентября,

в Киеве, было получено известие о выступлении Корнилова,

там, немедленно, сформировался “Комитет Спасения Револю-

ции”, куда вошли: представители Генерального Секретариата,

Комиссар Временного Правительства, Командующий войсками

Киевского округа, Киевский городской голова, Начальник ми-

лиции, председатель Исполнительного Комитета и Совета рабо-

чих и солдатских депутатов, представители профессиональных

союзов и всех социалистических партий, до большевиков вклю-

чительно.

Был смещен (назначенный Временным Правительством) ко-

миссар города Киева, Н.Ф. Страдомский, как чересчур “пра-

вый”, закрыта на некоторое время газета “Киевлянин”, про-

изведены обыски и аресты правых деятелей, вооружены рабо-

чие отряды и разоружены польские боевые дружины ввиду их

“контрреволюционности”. Наступило общее “полевение”...

Оружие, полученное большевиками в неограниченном коли-

честве, от «Комитета Спасения Революции», разумеется, воз-

вращено не было, и был сформирован в Киеве ряд отлично

вооруженных “боевых дружин” из рабочих-большевиков.

“И, перед глазами Генерального Секретариата” — пишет

дальше Дорошенко — “в самой столице появилась третья во-

оруженная сила — кроме украинских и российских войск. В

армии всякая дисциплина пала окончательно. Она преврати-

лась в миллионную массу вооруженных и озлобленных людей,

которые не чувствовали над собой никакой власти и были те-

перь страшны не внешнему врагу, и мирному обывателю”. (Д.

Дорошенко, “История Украины”, стр. 146).

611

Говоря об армии, Дорошенко не выделяет украинизирован-

ные части и тем самым признает, что и “украинское войско” бы-

ло — “массой вооруженных и озлобленных людей, не чувство-

вавших над собой никакой власти”, что совершенно соответ-

ствует действительности и опровергает утверждения сепарати-

стов, что “украинское войско” было дисциплинировано, “наци-

онально сознательно” и послушно Центральной Раде. Настрое-

ния же “украинского войска” Дорошенко, член Малой Рады и

кандидат в Председатели Генерального Секретариата, отлично

знал и понимал, что рассчитывать на свою “Армию” Централь-

ная Рада не может.

8.23 Вольное казачество

Понимая, что надеяться на свое “войско” нельзя и видя на-

двигающуюся полную анархию, некоторые деятели Централь-

ной Рады пришли к мысли спасать положение путем создания

народной милиции для борьбы с нарушителями закона и по-

рядка. Началась организация, так называемого, “Вольного Ка-

зачества”, которое, согласно уставу, имело цель — “физическое

и духовное развитие своих членов, поддержка спокойствия в

крае, борьба с дезертирством во время войны и охрана мира,

жизни и имущества граждан, особенно во время демобилиза-

ции”. (Устав Вольного Казачества).

В селах и городах создавались отряды “Вольного Казаче-

ства”, получали оружие и облачались в “историческую” форму:

шапки со шлыками, жупаны, кривые сабли и т.п.

Уже в половине октября (по н. ст.) в Чигирине состоялся

съезд “вольных казаков” с участием 2000 делегатов от 60.000

организованного “Вiльного Козацтва”. Съезд утвердил устав

организации, выбрал “Раду”, атамана — ген. Скоропадского,

писаря-сотника Кочубея, и, по обычаю того времени, обратился

612

с воззванием к населению.

Возможность легально получить оружие и формировать от-

ряды привлекала в ряды “Вольного Казачества” разнообраз-

ные элементы. В своих воспоминаниях Гетман Скоропадский

об этом пишет: “Деревенская молодежь, отчасти и пожилые

крестьяне, охотно вступали в казачество; менее сознательные

— ради шапок с кистью и жупанов; более сознательные увле-

кались романтичными картинами прошлого. Было много каза-

чьих организаций, хотя бы на Полтавщине, которые состояли

из, преимущественно, зажиточных хлеборобов. Эти последние

были настроены полностью антисоциалистично и антиреволю-

ционно. Наряду с ними некоторые сотни принимали характер

разбойничьих организаций. Во главе последних обычно стоя-

ли разные авантюристы, редко идейные; в большинстве такие,

которые имели свои личные интересы, а то и просто, искали

удобного случая поживиться чужим добром. Таким образом все

зависело от того, кто стоял во главе части, будь то сотня, полк

или корпус”. (Хлеборобская Украина, кн. IV, стр. 26).

К объективной и правдивой характеристике “Вольного Ка-

зачества”, которую дает сам его атаман, следует прибавить,

что, наряду с перечисленными категориями, в “Вольном Ка-

зачестве”, было не мало дезертиров. Иногда целая их группа

объявляла себя “сотней вольных казаков”. Не мало было и эле-

ментов, определенно большевистски настроенных.

Вот на эту разношерстную вооруженную массу и возлагали

последнюю надежду и Центральная Рада и Генеральный Секре-

тариат, надеясь, что она остановит надвигавшуюся анархию.

Против организации “Вольного Казачества” и выдачи ору-

жия непроверенным людям высказался, происходивший в поло-

вине октября, Съезд Губернских и Уездных комиссаров; но его

мнение не было принято во внимание, хотя и высказано было

80 представителями с мест, хорошо знакомых с обстановкой.

А уже 31 октября, в том самом Чигирине, где происходил

613

съезд “Вольного Казачества”, образовался специальный “Коми-

тет Гражданской Безопасности” для борьбы с обысками, ареста-

ми и конфискациями имущества, которые самочинно проводи-

ли “вольные казаки”. Подобные комитеты пришлось организо-

вать и в нескольких других городах Украины. Через несколько

недель “Вольное Казачество” растворилось в волнах наступив-

ших событий и никто не может указать случай, чтобы, хотя бы

одна тысяча из 60-тысячного “Вольного Казачества” выступила

в защиту Центральной Рады, которая так на него надеялась.

Так закончилась эта попытка Центральной Рады водворить

какой-нибудь порядок на Украине.

Продолжая свое близорукое сутяжничество с Временным

Правительством, важно называя его “переговорами” и “кон-

фликтами”, Центральная Рада, быстро тонула в море всяких ме-

лодекламаций, иногда очень поэтичных, называемых “воззвани-

ями”, “декларациями”, “резолюциями”. Бесчисленные же съез-

ды, конгрессы, “кризисы”, партийное начетничество и склочни-

чество и бесконечная болтовня не оставляли ни минуты свобод-

ной, чтобы обратить внимание на то, что происходит на Укра-

ине, от имени которой выступила Центральная Рада.

А происходило нечто грозное для Центральной Рады и той

группы социалистически-украинско-шовинистической молоде-

жи и полуинтеллигенции, которая, засевши в ней, вероятно,

искренно верила, что она выражает волю всего населения Укра-

ины. Не только падение авторитета Рады, но и полный паралич

ее эфемерной власти, становился изо дня в день все очевиднее.

Более умеренные элементы населения, напуганные

социалистическо-шовинистическими мелодекламациями Рады,

не имея возможности с ней бороться, отошли от всякой поли-

тики, со страхом наблюдая растущую анархию, и относились

резко отрицательно и к социализму, и к революции вообще.

Малокультурные крестьянские и солдатские массы все боль-

ше и больше поддавались заманчивым лозунгам большевист-

614

ской пропаганды и “левели” изо дня в день. “Левела” и Рада,

согласно установке Грушевского, что “надо идти в ногу с бие-

нием пульса народных настроений”, высказанной им в первые

дни революции. Но, Рада “левела” гораздо медленнее чем мас-

сы, а потому неизменно опаздывала и находилась в отрыве от

них. И все заявления Рады, что она имеет четыре миллиона

“национально-сознательных” украинцев-военных, от имени ко-

торых выступал 2-ой Военный Съезд (по данным ген. Удови-

ченко) и 60.000 “вольных казаков”, были, в лучшем случае,

самообманом, прикрывавшим неприглядную для Рады действи-

тельность.

Трезвые голоса немногих, подлинно культурных членов Ра-

ды, указывающие на грозное положение, проходили мимо ушей

министров из недоучившихся семинаристов и студентов, или —

людей с образованием церковно-приходской школы (например,

министр Барановский), которые находились в упоении своей

призрачной популярности и власти.

Наступившие вскоре, в связи с октябрьским восстанием в

Петрограде, события показали и их популярность, и их власть,

и выявили подлинные настроения населения Украины.

8.24 Октябрьские дни в Киеве

При первом известии о падении Временного Правительства, в

Киеве отчетливо обрисовались три силы: сторонники Времен-

ного Правительства, Центральная Рада и большевики.

Несмотря на то, что эти три силы были враждебны друг

другу, по инициативе Рады, уже 7-г о ноября, был создан “Кра-

евой комитет для защиты революции”, в который вошли пред-

ставители всех трех сил, не исключая и большевиков. Комитет

считался “ответственным перед Радой”, а власть его (теорети-

чески, конечно) распространялась на всю территорию Украины.

615

Деятельность свою, Комитет, разумеется, начал с воззвания к

гражданам Украины, в котором оповещается, что “на улицах

Петрограда идет борьба между Временным Правительством и

Петроградским Советом Работах, Солдатских и Крестьянских

Депутатов” и, что “враги революции и народной воли, могут

воспользоваться этой борьбой для того, чтобы вернуть старый

царский порядок и бросить народ в неволю”.

Как видно из этой формулировки, Комитет, своего отноше-

ния к борющимся в Петрограде сторонам, не высказывал, а опа-

сался только воображаемой “контрреволюции”, против которой

и собирался бороться.

Но, как показали ближайшие дни, б ороться пришлось не

против “контрреволюции”, а между собою тем трем силам, ко-

торые были представлены в Комитете. В борьбе этой приня-

ли участие и, заседавшие в эти дни в Киеве, два съезда: “3-й

Украинский военный” и “Всероссийский Обще-Казачий”. Пер-

вый имел 965 делегатов, а второй — 600.

Из названных трех сил ни одна не могла рассчитывать с

уверенностью на свою победу, ибо в те времена трудно было

строить планы на верности и устойчивости своих сторонников.

Наиболее отчетливую позицию занимали сторонники Вре-

менного Правительства, которые проявили себя в Киеве гораз-

до более стойкими, чем само Правительство в Петрограде, сам

глава которого перед лицом опасности струсил и бежал пере-

одетым, спасая свою драгоценную жизнь.

Командующим войсками Киевского военного округа в то

время был энергичный генерал Квицинский, его верными со-

трудниками и душою дела были два украинца: Комиссар при

военном округе И. Кириенко и Комиссар города Киева, К. Ва-

силенко, оба — члены общероссийских партий и заклятые враги

Центральной Рады.

Генерал Квицинский, “Краевой Комитет для защиты револю-

ции”, не признал, на том основании, что в него входят и боль-

616

шевики (Пятаков, Затопский), и поставил караул около всех

правительственных и общественных учреждений, а верные ча-

сти, начал собирать вокруг своего штаба. Городская Дума рез-

ко осудила выступление большевиков и постановила создать

свой “Комитет защиты революции”. 3-й Украинский Военный

Съезд решил из своих делегатов сформировать, под командой

полк. Капкана, “Первый Украинский Полк Защиты Революции”

и подчинить его Украинскому Правительству. Казачий Съезд

заявил, что казаки-”государственники” и вынес решение, что

они должны “бороться с многовластием в Киеве, взять власть

в свои руки и координировать свои силы со штабом округа и

комиссаром Кириенко”.

Большевики срочно приводили в готовность боевые дружи-

ны, обильно снабженные оружием еще в дни Корниловского

выступления и усилено вели пропаганду.

Центральная Рада “нащупывала пульс настроений” и откры-

то против большевиков не выступала. Настроения эти опреде-

лились, когда на «3-м Украинском Военном Съезде” во время

дебатов (10 ноября) один из ораторов сказал: “нам надо опре-

делить, с кем мы” — зал разразился криками: “с Лениным! с

Лениным!”... А, накануне (9 ноября) Киевский совет рабочих

и солдатских депутатов, большинством 489, против 187, при

17 воздержавшихся, вынес благожелательную к большевикам

и их действиям резолюцию. В частях же “Украинской Армии”

открыто велась большевистская пропаганда и рассчитывать на

них в случае столкновения с большевиками не приходилось.

Еще днем раньше (8 ноября) в заседание “Комитета по за-

щите революции” явились делегаты казачьего съезда и попро-

сили “недвусмысленно определить позицию украинцев, чтобы,

в зависимости от этого, определить позицию казаков”.

Присутствие казачьей делегации привело в волнение укра-

инцев — членов комитета и они начали или оправдываться,

критикуя деятельность Военного Округа, и сваливать вину за

617

отсутствие сотрудничества с ними на Квинциского, Кириенка

и Василенка, или выступать против всякого сотрудничества с

большевиками.

В ответ на это, слово взял член Комитета, большевик-

украинец Затонский. Содержание его выступления приводит

в своей “Истории Украины” (т. I, стр. 162), украинский исто-

рик Д. Дорошенко. Вот что, по его словам, сказал Затонский:

“еще вчера, на закрытом заседании Малой Рады, где выбирали

Краевой Комитет, не только по было осуждения выступления

большевиков, но, наоборот, говорилось о его идейности и ре-

волюционном характере, отмечалось, что оно является проти-

вопоставлением контрреволюционности Временного Правитель-

ства”... “он поставил ребром вопрос: есть ли Центральная Рада

— противник выступления или его друг?” Казачья делегация с

недоумением выслушала речь Затонского, ожидая, что она бу-

дет, если не опровергнута, то, хотя бы исправлена. Но члены

Малой Рады молчали. Надо полагать потому, что слова Затон-

ского были правдой.

Вместо этого, приступили к обсуждению конкретного вопро-

са, поставленного Затонским и, в конце концов, вынесли резо-

люцию, осуждающую выступление большевиков. Большевики

вышли из состава “Комитета по защите революции”. Об этом

выходе, украинский историк, Дорошенко, пишет: “Но, разрыв

был только формальный: фактически, украинцы в вооруженном

конфликте большевиков со “штабовцами” держали дружествен-

ный к первым нейтралитет и, в решительную минуту, помогли

им вооруженной силой” (Ист. Укр., стр. 163).

В эти бурные дни большое влияние на поведение Централь-

ной Рады оказали евреи-меньшевики, объединенные в партии

“Бунд”. Их лидер — Рафес — был членом Президиума Рады и

настроен определенно пробольшевистски.

Впоследствии Рефес издал в Москве (в 1920 г.) книгу «Два

года на Украине», в которой описана помощь «Бунда» больше-

618

викам в Киеве, равно как и сотрудничество украинских социа-

листов Центральной Рады с большевиками.

8.25 Вооруженная борьба

Киев постепенно превращался в вооруженный лагерь, в кото-

ром каждая сторона концентрировала свои силы около своих

центров: Штаба Округа, Центральной Рады и Арсенала — ци-

тадели большевиков. По городу ходили патрули: украинские,

“штабовские” и большевистские, иногда арестовывая друг дру-

га, но в большие бои не вступая.

Миллионный город — Киев притаился и со страхом ждал

чем это кончится.

Матросская секция “3-го Украинского Военного Съезда”,

недовольная деятельностью Краевого комитета, арестовала его

в полном составе, но вскоре выпустила. Казаки вызвали под-

крепления. Большевики постановили взять всю власть в свои

руки. Кириенко арестовал 9 представителей Краевого Комитета,

высланных к нему для переговоров и выпустил их только тогда,

когда ему была доставлена резолюция Комитета об осуждении

выступления большевиков. “Краевой комитет для защиты ре-

волюции”, никого и ничего не защитивши, самораспустился, а

свои функции передал Генеральному Секретариату. Атмосфера

накалялась...

Первыми перешли в наступление сторонники Временного

Правительства — “штабовцы”. Вечером 10 ноября отряд в 1.000

человек, составленный из участников казачьего съезда, юн-

керов и офицеров — членов Союза Георгиевских Кавалеров,

окружила большевистский Революционный Комитет, который

находился во дворце (на Печерске) и целый день принимал де-

легации от отдельных украинских частей, которые заявляли,

что, в случае столкновения, они поддержат большевиков, во-

619

преки запрещению Центральной Рады. Наступление “штабов-

цев” было неожиданным, и большевики его заметили только,

когда дворец был окружен и на него наведены орудия и пулеме-

ты. Украинские части не успели прибыть на подмогу. Прибыли

только несколько членов Рады, но не для активной поддерж-

ки, а для защиты и для уговоров сдаться, каковое требова-

ние было предъявлено “штабовцами”. Видя, что сопротивление

невозможно, Революционный Комитет сдался, получивши обе-

щание личной неприкосновенности. Эту сдачу подробно опи-

сывает “Рабiтнича Газета” (орган эсдеков, под редакцией Вин-

ниченко) в №172 за 1917 г.: “раздраженные казаки и офицеры

кинулись на большевистских вождей и чуть их не разорвали на

месте. Присутствовавшие делегаты Центральной Рады, своими

грудями защитили их от неминуемой гибели”... Как рассказы-

вал впоследствии в Центральной Раде свидетель происшедше-

го, М. Ткаченко, “Пятакова застали в маленькой комнатке и мы

своими телами, спасли его от зверской расправы”.

Большевистский Революционный Комитет был спасен за-

ступничеством членов Рады, но оставался под арестом. Однако,

большевики не считали себя побежденными и, уже через один

день, подняли в Киеве общее восстание.

Три дня длились бои в разных частях города. Сражались

сторонники Временного Правительства и большевики. Цен-

тральная Рада заняла позицию, определенно дружественную

большевикам, хотя официально это не декларировала, а дей-

ствовала исподтишка или косвенно.

Отдельные же части, так называемой “Украинской Армии”

совершенно открыто сражались на стороне большевиков. Так,

например, в боях за цитадель большевиков — Арсенал, самое

активное участие принимали: 1-ый Запасный Украинский Полк

и Полк Богдана Хмельницкого, вмешательство которых спасло,

уже окруженный и отрезанный, Арсенал от падения. Украин-

ские части неожиданно напали (на Фундуклеевской улице) на

620