Дикий А. Неизвращенная история Украины-Руси (в двух томах)

Подождите немного. Документ загружается.

немедленном отводе частей его армии на линию: Игнатовка-

Васильков-Германовка (около 30 км от Киева), что и было вы-

полнено 1-го-сентября. Такое же описание киевских событий,

только подробнее, дает И. Мазепа, в книге — “Украина в огне

и буре революции”. (на стр. 68-71).

По соглашению, было возвращено оружие разоруженным

надднепрянцам, находившимся в составе “Запорожского Кор-

пуса” (галичане не разоружали). Не безынтересно напомнить

подробности этого разоружения, которое произошло без кро-

вопролития и без единого выстрела. В ночь с 30 на 31 ав-

густа эти “запорожцы”, среди которых был большой процент

киевлян — учащейся молодежи, ушедшей от большевиков, бы-

ли назначены охранять железнодорожный и цепной мосты и

не допустить перехода через них добровольцев. Но при появ-

лении добровольцев “запорожцы” начали с ними брататься, а

утром 31-го августа сами помогали добровольцам разоружать

петлюровцев из “Запорожского Корпуса”. Когда же разоружен-

ным “запорожцам” было возвращено оружие и они получили

возможность отойти на указанную им линию, их командир —

Сальский, не досчитался более половины, хотя и не было ни

одного убитого или раненого. “Запорожцы” — киевские гим-

назисты, реалисты и студенты, остались в Киеве, а многие из

них поступили в добровольческую армию. Этот общеизвестный

факт сепаратисты старательно замалчивают, но о нем говорят

многие галичане (Скидан, Карпенюк и др.), печатавшие свои

воспоминания в “Червовой Калине” и других изданиях в нача-

ле 30-х гг. во Львове.

Киевские события произвели огромное впечатление, как на

петлюровцев, (надднепрянских украинских социалистов), так и

на галичан и имели свои последствия. Петлюровский премьер

И. Мазепа пишет: “чужой нам Киев сразу же поспешил дать

деникинцам всякую поморщь, начиная от обычных информаций

и кончая вооруженными отрядами местных добровольцев”. (“В

771

огне и буре революции”, стр. 71). Что украинская столица —

Киев была “чужой” для украинцев заметил, не только петлю-

ровский премьер, но и тысячи галичан, бывших свидетелями

восторженного приема деникинцев в Киеве. М. Скидан пишет:

“хоть мы и пришли в свой столичный город, но, по существу,

с точки зрения военной стратегии — в чужой город”... “Дени-

кинцы чувствовали себя там, как дома; для них формировались

отряды, печатались газеты”.

Галичане окончательно убедились, что все разговоры о

необычайной популярности Петлюры — мыльный пузырь и на-

чали об этом открыто говорить и критиковать действия всей

петлюровской верхушки. В газете “Стрелец” — органе Галиц-

кой Армии печатается ряд резких статей по этому вопросу. Так,

например, в № от 11-го сентября, бывший министр, галичанин

Назарук пишет: “Почему это масса генералов из царской ар-

мии не служит нам? Вспоминаю только такие известные имена,

как генералы Кордашенко, Мусиенко, Прохорович, Рустанович,

Драгомиров и другие. Где они? Я сам скажу где: — в армии

Юденича и Деникина. Почему? — И на это дан вам ответ. Они

украинцы и служили бы у нас, если бы у нас были другие об-

стоятельства. Какие именно? — Если бы у нас атаманами не

были подпрапорщики или люди, которые и подпрапорщиками

никогда не были и даже военную карту не умеют читать. Это

— факты, которые докажу перед каждым судом... Каждая часть

должна “опаршиветь”, если имеет такого атамана, хотя бы она

и была самой здоровой, ибо рыба портится от головы — и по-

немногу все завоняет”.

На этот прямой вызов и конкретное обвинение, социалисти-

ческие вожди и министры, предпочли не отвечать. Расправить-

ся, как с Болбачаном, с Назаруком они не смели — за ним

стояла Галицкая Армия.

Суд бы был не в их пользу и, вероятно, начал бы с рас-

смотрения военной квалификации самого Головного Атамана —

772

Петлюры. Молчать — было благоразумнее. Попытка петлюров-

цев воздействовать на Галицкую армию, через политруков —

“государственных инспекторов” не увенчалась успехом, ибо до-

ступ для них туда был закрыт. И не только для них, но и для

министров, о чем тогдашний премьер И. Мазепа пишет так:

“Даже члены нашего правительства фактически были лишены

возможности посещать Галицкую Армию.” (стр. 76, “Украина в

огне и буре революции”).

Петлюре ничего не оставалось делать, как в приказе-

телеграмме, от 6-го сентября написать: “прошу Президента

Петрушевича, повлиять на галицких офицеров тыла, кото-

рые неосмотрительно разговаривают на темы безосновательно-

го контакта с Деникиным и тем разлагают общественность и

войско”. (Цитируется по воспоминаниям И. Мазепы, стр. 74).

Антагонизм между галичанами и социалистами, выступав-

шими от имени надднепрянцев, рос изо дня в день. Дело до-

ходило до того, что галича не физически расправлялись с аген-

тами петлюровских политруком — “государственных военных

инспекторов”, пытавшихся в своей социалистическом духе про-

свещать галичан. А главе этих инспекторов” — Б. Кедровскому,

хотевшему приехать в Галицкую Армию, было передано, что

с ним поступят так, как “сделали болбачановцы” (они его “в

тихую” жестоко выпороли).

13.22 Война с Деникиным

Петлюра и его окружение стремились поскорее развязать вой-

ну против Деникина. Тогдашний премьер И. Мазепа в своих

воспоминаниях пишет: “После отступления от Киева наше пра-

вительство видело единственный выход в том, чтобы возможно

скорее начать борьбу с армией Деникина”, (стр. 77). “Но”, про-

должает Мазепа — “Галицкая Армия, продолжала жить своей

773

собственной жизнью, как будто государство в государстве”...

“она жила надеждой на соглашение с Деникиным”.

Желание петлюровцев поскорее начать войну с Деникиным,

подогревалось сведениями о восстаниях и партизанщине, по-

явившихся на территориях занятых Деникиным. Вызваны они

были, как известно, его реакционной социальной политикой во-

обще, а, в земельном вопросе, в частности. Но петлюровцы,

вероятно, искренно верили, что все повстанцы — это их сто-

ронники (человек ведь легко верит в то, чего хочет) и свою

главную ставку делали на повстанцев. Кроме того борьба про-

тив Деникина автоматически делала их союзниками большеви-

ков и открывала возможности для соглашения с ними в случае

победы.

Усиленная агитация в этом направлении среди петлюров-

ского “войска”, которую проводил “инспектор” .— политрук Ке-

дровский, принесла свои плоды. Отдельные “атаманы” начали

проявлять сбою агрессивность. Уже в половине сентября на ст.

Бирзула, где стояли и деникинский и петлюровский отряды,

петлюровский отряд неожиданно окружил и разоружил дени-

кинцев. В ответ на ото, последовало распоряжение Деникина:

“при встрече с войсками Петлюры — предлагать им разору-

житься или покинуть территорию, занятую Доброармией”. Этот

приказ, по словам ген. Удовиченко, был перехвачен петлюров-

цами и ускорил их выступление против Деникина.

22-го сентября Головной Атаман Петлюра издал приказ о на-

чале войны против Деникина, назначив “командовать наступле-

нием” того самого Сальского, который вызвал киевский инци-

дент. Этому приказу предшествовали два события: совещание

Петлюры, членов его Правительства, двух оставшихся с Пет-

люрой, членов Директории (Макаренка и Швеца) и предста-

вителей Галицкого Правительства, в первый раз согласившихся

принимать участие в совместном заседании. По настоянию над-

днепрянцев, было решено “готовиться к борьбе с Деникиным и

774

наступать на Одессу”. О наступлении на Киев в решении этого

совещания не упоминается, т.к. оно не было уверено, выпол-

нит ли приказ ген. Кравс, командовавший группой киевского

направления, — сторонник соглашения с Деникиным.

Решение совещания и овации Петлюре, по словам И. Ма-

зепы, так его растрогало, что он заплакал... Точно так же, как

заплакал, когда узнал о движении немцев на Украину в 1918 г.

13.23 Сотрудничество Петлюры с Лени-

ным

Вторым событием, определившим подлинные настроения пет-

люровцев, была посылка особого уполномоченного к Ленину,

с предложением сотрудничества Директории с большевиками.

Вот как рассказывает об этом тогдашний премьер Укр. Нар.

Респ. И. Мазепа в своих воспоминаниях (стр. 84-85) “как раз в

это время (середина сентября) в Каменец приехал швейцарский

коммунист Ф. Пляттен, личный друг Ленина. На нашу терри-

торию он попал случайно. Еще в июне 1919 г. он вылетел из

Москвы в советскую Венгрию с поручением от Большевистско-

го Правительства. Но аэроплан упал на румынской территории

и был конфискован румынским правительством. Пляттена ру-

мыны также задержали и не пропустили дальше в Венгрию.

По его желанию, его переправили через Днестр на территорию,

занятую украинскими войсками. Пляттен связался с галицким

социал-демократом П. Бензой, которого он знал лично со вре-

мен пребывания Бензы в эмиграции в Швейцарии. Узнавши от

Бензы об общей ситуации на нашем фронте и о том, что мы не

сегодня-завтра объявляем войну Деникину, он предложил услу-

ги — быть посредником между нашим правительством и прави-

тельством Ленина для заключения военной конвенции против

Деникина. Директория и Петрушевич дали на это согласие. Че-

775

рез несколько дней Платтен выехал в Москву с предложением

от нашего правительства”.

Приведенные выше слова заслуживают особого внимания,

ибо они написаны премьером того правительства, которое посы-

лало эту просьбу Ленину о сотрудничестве, а также и премье-

ром эмигрантского “Украинского Правительства”, уверявшего в

начале 50-х г.г. весь мир о “непримиримой вражде к больше-

викам” во все времена, как всей Украины и украинцев вообще,

так и Петлюры и его единомышленников, в частности. Вопроса,

как совместить антибольшевизм украинцев с предложением их

правительства большевикам вместе воевать против антиболь-

шевика — Деникина, Мазепа не касается. Он только свиде-

тельствует о действии Петлюровского правительства, каковое

действие иначе, как пробольшевистским назвать нельзя.

Говоря о согласии галицкого диктатора Петрушевича с про-

тиводеникинскими мероприятиями петлюровцев и всячески это

согласие подчеркивая, Мазепа все же вынужден признать, что

“хотя Петрушевич и подписал декларацию против Деникина, но

это не мешало ему колебаться и менять свое мнение под вли-

янием людей из его окружения. В этом особенно фатальную

роль сыграл своими информациями и пропагандой из-за грани-

цы член зап.-укр. делегации в Париже, В. Панейко. Без преуве-

личения можно сказать, что, своей преступной антисамостий-

нической деятельностью, он был в высшей мере причиной тех

событий, которые вскоре произошли на нашем фронте”. (“Укра-

ина в огне и буре”, стр. 89). В результате ли “преступно антиса-

мостийнической деятельности” делегата самостийной Украины,

или по причине настроений украинской армии и неспособности

полуграмотных “атаманов”, но события в ближайшие недели

разыгрались следующим образом:

Добровольческая Армия начала наступление против петлю-

ровцев, не ожидая пока Ленин пришлет им помощь. Уже к 15

октября все петлюровское войско находилось в состоянии бес-

776

порядочного бегства на запад к бывшей австрийской границе,

на которой теперь стояли поляки.

13.24 Галицкая Армия в Доброармии

Галицкая же Армия окончательно разорвала с петлюровцами

и в половине ноября перешла на сторону Деникина. Между

нею и командованием Доброармии было заключено соглашение

следующего содержания: “Галицкая Армия, в полном составе,

с этапными установлениями, складами и железнодорожным со-

ставом, переходит на сторону Доброармии и отдается в полное

распоряжение Главного Командования Вооруженных Сил Юга

России через Командующего Войсками Новороссийской обла-

сти”.

О положении частей, верных Петлюре, в своей книге “Укра-

ина в войне за державность” (стр. 118-119) генерал-инспектор

армии У.Н.Р. Удовиченко пишет следующее: “В ротах осталось

по 5-10 бойцов, а полки доходили до 50-60 штыков. Все бойцы

держались до тех пор пока тиф не валил их с ног. С тяжелыми

усилиями части Украинской Армии, отбиваясь от врага, кото-

рый постоянно наседал, отходили на запад к польской границе.

Около 26 ноября остатки Украинской Армии с боем оставили

Проскуров, а 20 ноября сосредоточились в районе Старокон-

стантинова. Украинская Армия была полностью изолирована.

С юга и востока по ее следам шла Добровольческая Армия; с

запада — польские корпуса; с севера — Красная Армия. По-

ложение нашей армии становилось трагичным и безнадежным.

Перед ней были две возможности: или сдаться на милость бе-

лых или красных москалей, или перейти границу Польши, где

она будет разоружена. Командование Армии решает вывести

остатки дивизий в район Любара-Острополя. Около 1-го дека-

бря части заняли вышеупомянутый район”.

777

Так закончилось то наступление против Деникина, командо-

вать которым несколько недель тому назад Петлюра назначил

известного по своей глупой выходке в Киеве, атамана Сальско-

го. Незадачливый полководец вместо наступления “командовал

отступлением”, в результате которого, по данным ген. Удови-

ченка, к началу декабря во всей Украинской Армии осталось

4.000-5.000 бойцов. (“Украина в войне за державность”, стр.

122).

В начале августа, продвигаясь на восток, петлюровские пол-

ководцы рассчитывали, что их армия будет расти, как снежный

ком, притоком добровольцев и присоединением повстанцев. Они

верили, что народ только и ждет Петлюру и что все население

с восторгом относится к его политике. В этом их убеждали

эсеровские и эсдековские лидеры, считавшие что — “массы за

ними”. Однако действительность показала, что за четыре ме-

сяца исхода по Украине (август-ноябрь) петлюровская армия,

по данным ее генерал- инспектора, потеряла более половины

своего состава. И не в боях, а главным образом от — болез-

ней и дезертирства. Одни — уходили по домам; другие — к

красным; третьи — к белым. Надежды же на пополнение ока-

зались мыльным пузырем. Над этим нужно было задуматься,

как руководителям украинской политики, так и многочислен-

ным “атаманам” и следовало подвести итоги и сделать выводы,

когда остатки армии сбились в Любаре.

Но, для этого надо было иметь гражданское мужество и

честность, признать ошибки собственных установок и вытекав-

ших из них действий.

Но этими качествами не обладали социалистические юнцы

и полуинтеллигенты, составлявшие правительство Петлюры и

политическое руководство его армии. Признать, что “массы” не

пошли за ними и их лозунгами — это значило признать свое

политическое банкротство и тем самым потерять право на вы-

ступление “от имени Украины”; на производство своих социа-

778

листических опытов над украинским народом; на министерские

портфели; на дипломатические посты и, связанную с ними, при-

вольную жизнь в столицах Европы. — И они создали новый

миф: что “тогда” настроения еще не созрели, а “теперь, когда

народ отведал власти и красных, и белых москалей” — все толь-

ко и ждут “свое войско УНР” и немедленно в него вольются,

если оно только появится на Украине.

В этот миф поверили (возможно, что некоторые и искренно)

незадачливые украинские вожди и сделали из него соответ-

ствующие выводы. Генерал Удовиченко на стр. 122 своей книги

“Украина в войне за державностъ” эти выводы формулирует

так: “После многих совещаний, между 1-6 декабря, было при-

нято решение:

Украинская Армия продолжает свои боевые действия. Для

итого она должна прорвать вражеский фронт, выйти в тыл врага

и начать, совместно с повстанцами, партизанскую войну.

Правительство УНР, во главе с Головным Атаманом С. Пет-

люрой, продолжает свою политическую работу в Европе, для

чего должно выехать в соседнее государство — Польшу”. (О

том, что Петлюра, не дождавшись конца этих совещаний, и не

предупредивши даже многих министров, тайно исчез из Люба-

ра, Удовиченко скромно умалчивает.)

Решение это было немедленно приведено в исполнение: мно-

гочисленные “деятели” и сподвижники Петлюры попросили

убежища в Польше, которая, имея свои виды, не только их

приняла на жительство, но и взяла на содержание.

А около 5.000 остатков армии, перейдя линию фронта (“про-

рывать” его не было нужно, ибо он не существовал), ушла на

восток “поднимать Украину” и освобождать ее для проведения

в жизнь социализации земли, создания “рабоче-крестьянских

советов” и прочих социалистических экспериментов Централь-

ной Рады и Директории.

Так закончился девятимесячный “колесный” период Дирек-

779

тории (он был в поездах — “на колесах”). Совместно с 45-

дневным “киевским периодом”, она не просуществовала и одно-

го года. И в годовщину ее торжественного въезда в Киев все

“вожди” спокойно “продолжали политику” в Европейских сто-

лицах; несколько тысяч ее “войска” брело по заснеженным рав-

нинам Подолии и южной Киевщины в тщетной надежде “под-

нять Украину”; а многие тысячи, поверивших “вождям” сынов

Украины, усеяли своими костями те пути, по которым их ве-

ли их незадачливые “вожди” и “атаманы”, погибнув больше от

болезней, чем в боях.

* * *

Описывая события последних недель существования на род-

ной земле Правительства и Армии У.Н.Р. и их действия и меро-

приятия, ген. Удовиченко избегает подробностей, чрезвычайно

интересных и характерных.

Значительно подробнее об этих последних двух неделях су-

ществования Украинской Народной Республики пишут другие

мемуаристы, в частности, известный атаман Юрко Тютюнник.

Эти две недели (последняя ноября и первая декабря 1919

года) были неделями агонии Украинской Народной Республи-

ки, во время которой выявилось все то, что привело к этой

агонии, а потому события этих двух недель следует изложить

подробней.

После перехода галичан к Деникину, Петлюровская Армия

не только продолжала стремительно отступать на северо-запад,

но и быстро разлагаться.

А украинские крестьяне заняли по отношению к ней опреде-

ленно враждебную позицию. Характерный эпизод из взаимоот-

ношений петлюровцев и крестьян описывает известный петлю-

ровский “атаман Ю. Тютюнник в своей книге “Зiмовий Похiд

1919-1920 р.” (Издание “Трембiта”. Коломия. 1923 г.) На стр. 15

780