Ефименко П.П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени

Подождите немного. Документ загружается.

ОРИНЬЯКО-СОЛЮТРЕИСКОЕ ВРЕМЯ

447-

лежат к плотному брахискелическому типу, отличающемуся утрирован-

ными формами тела, тогда как третья изображает вытянутую худоща-

вую фигуру макроскелического склада.

Не останавливаясь подробнее на их описании, отметим, что пер-

вая, наиболее крупная (первоначальная ее высота, по мнению указан-

ного автора, достигала 8 см, с обломанными ногами она имеет 5,8 см)

воспроизводит хорошо известный по аналогичным находкам тип обна-

женной женской фигуры с огромной отвислой грудью, лежащей поверх

чрезмерно выдавшегося живота, с мясистой седалищной частью и мас-

сивными бедрами. Руки у нее занимают обычное положение — поверх

груди. Округлая головка с характерным наклоном вперед лишь наме-

чена в общих очертаниях, но поперечная бороздка очерчивает линию

прически, переданной круговыми рядами мелких углублений. Если это

не есть изображение тесно облегающего голову убора, например мехо-

вой шапочки, украшенной нашивкой из раковин или плоских кружков,

то в такой манере, может быть, приходится видеть попытку передать

короткие волосы, вьющиеся завитками.

Вторая фигурка того же типа несколько меньше предыдущей

(5,5 см) и худшей сохранности; от предыдущей ее отличает странное

положение рук, согнутых в локте и поднятых вверх, к лицу. Наконец,

третья статуэтка (высотой 7,1 см) дает уже иной тип — очень вытя-

нутой, худощавой, длинноногой женщины, хотя она наделена теми же

узкими, покатыми плечами, склоненной вниз безликой головкой, боль-

шим животом и отвислой грудью. Положение рук ниже локтя у нее

передано недостаточно ясно.

Все эти находки позволяют рассматривать Гагарино как один из

немногих хорошо исследованных памятников ранней поры позднего

палеолита, почему и пришлось остановиться на нем несколько

подробнее.

БЕРДЫЖ

Палеолитическая стоянка возле д. Бердыж (Гомельской обл.К

открытая К- М. Поликарповичем, раскапывалась в 1926—1929" гг. при

участии также С. Н. Замятнина, Г. Ф. Мирчинка и др. на средства

Белорусской Академии наук (и бывшего Института белорусской куль-

туры). Как пишет К- М. Поликарпович, „это местонахождение и до на-

стоящего времени не может считаться достаточно изученным. Раска-

пывался все . время по условиям залегания стоянки не центр ее, а пе-

риферия, с большими скоплениями костных остатков и незначительным

количеством кремневых орудий и обломков, при полном отсутствии ка-

ких-либо изделий из кости". Исследованная до сих пор площадь сто-

янки достигает 120 кв. м.

Стоянка находится на береговой террасе р. Сожа, по правую сто-

рону небольшой балки, близ выхода ее к реке; глубина залегания

остатков значительна (5—6 м). В общем место находок имеет, видимо,

характер долговременно существовавшего поселка, — судя по значи-

тельным скоплениям костей мамонта (рис. 195), — но находками

культурных остатков оно небогато. Возможно, что жилая часть стоянки

и не сохранилась благодаря положению ее на самом краю террасы

Сожа. Характерные кремневые наконечники с боковой выемкой (рис.

196), крупные пластинки, резцы примитивного типа указывают на бли-

зость Бердыжской стоянки к ранее описанным памятникам ориньяко-со-

лютрейскогс/ времени. Интересно присутствие в культурном слое стоянки

кремней мустьерского облика, например крупного треугольного остроко-

448 _

ГЛАВА ПЯТАЯ

нечника с двусторонней подретушевкой. В. И. Громовым высказано

мнение, что кремни этого характера могут являться случайной при-

Рис. 195. Бердыж. Скопление костей.

.месью в стоянке, попав сюда из размытых более древних отложений.

Известно, однако, что в виде своего рода пережитков такие орудия

типа мустьерских остроконечников и скребел до-

вольно долго удерживались в инвентаре поселений

типа Костенок I.

Фауна Бердыжского местонахождения имеет

тот же характер, что и фауна Боршевской, Ко-

стенковской и Гагаринской стоянок, отличаясь от

позднепалеолитических поселений последующего

времени однообразием и бедностью пород живот-

ных. Если не считать мамонта (представленного

35 особями), здесь найдены немногочисленные

остатки лошади, быка и хищников — медведя,

крупного волка, песца; отмечено также присутствие

суслика {Citellus rufescens),если это не случайная

находка. Г. Ф. Мирчинк, изучивший геологиче-

ские условия Бердыжской стоянки, считает воз-

Рис 196 Наконечник с

можным

относить ее ко времени вюрмского оле-

денения, указывая на- то обстоятельство, что

остатки палеолитического становища, залегаю-

щие на размытой морене и на флювио-глациаль-

ных отложениях, перекрыты здесь древним делю-

виально-аллювиальным наносом, оставленным Сожем во время значи-

тельного поднятия его уровня в конце ледниковой эпохи

/С. Af. Поликарповы, Палеолит и мезолит БССР и некоторых ""соседних

территории верхнего Приднепровья, ,„Труды II междунар. конф. АИЧПЕ", в. V стр 75*

аСК

ПК1 Бе

дыскай

палеолггычнай стаяни у 1927 г., „Працы Арх.

n^'pnni™;^ '

СТр

•

ЧЫНК

> Геолёгичныя умовы знахаженьня

п^пеоштычнаи стаянш каля в. Бердыжа на р. Сажы (Гомельшчына), „Працы",

П, стр. 1; л. 1 ромау, Фауна Бердыскай палеоштычнай стаяни, „Працы", II, стр. 7.

выемкой костенковского

типа из Бердыжа, ок.

/э

н. в.

ОРИНЬЯКО-СОЛЮТРЕИСКОЕ ВРЕМЯ

449-

БОРШЕВО Г

Интересным дополнением к описанным памятникам является еще

одно палеолитическое местонахождение, открытое в окрестностях Косте-

нок, близ с. Боршева. Здесь Дон, сделав петлю против с. Костенок,

снова подходит к возвышенности правого берега и на протяжении около

2 км течет у его подножия. От береговых высот течение Дона отделено

лишь узкой терраской, по которой протянулись выселки с. Боршева.

В отличие от огромных ветвистых костенковских оврагов, лога, прорезы-

вающие меловые высоты на этом пространстве — от раннеславянского

городища, живописно расположенного на мысу над Доном, и до боль-

шого Боршевского оврага, — невелики, широки и имеют форму как бы

цирков с узким устьем, открывающимся непосредственно к реке. К чи-

слу их принадлежит Кузнецов лог, первый по счету от городища.

Находки костей мамонта в Кузнецовом логу, сопровождавшиеся

кремневыми отщепами, были отмечены еще в 1905 г. А. А. Спицыным.

С. Н. Замятнину удалось обнаружить здесь (1922) в месте, указанном

Спицыным, в двух смежных усадьбах при выходе оврага к реке, зна-

чительные скопления костей мамонта, сопровождающиеся палеолитиче-

скими остатками, в том числе довольно большим количеством обработан-

ных кремней. Наши раскопки (1923 и 1925)

явились дальнейшим про-

должением этих разведок. Если в ходе раскопок была вскрыта пока

незначительная часть площади древнего стойбища и поэтому, например,

общая планировка его остается далеко! еще не выясненной, — эти ра-

боты все же дали возможность добыть материал, позволяющий довольно

точно определить возраст описываемого памятника.

Как часто наблюдается в отношении палеолитических местонахожде-

ний европейской территории СССР, поселение в Кузнецовом логу занимает

левый, защищенный с севера склон лога, близ самого выхода его к реке.

Кремни и кости мамонта обнаруживаются здесь на значительном про-

странстве под дворовыми усадьбами, фруктовым садом и прилегающими

проездами выселка, по склону оврага, местами довольно крутому. Общее

расположение места обитания, характер отложений и условия их зале-

гания в стоянке Боршево I весьма напоминают стоянку Костенки I.

И здесь культурные остатки находятся на небольшой глубине, почти

непосредственно под слоем чернозема, в желтоватом суглинке делю-

виального происхождения. Где имеются палеолитические „пепелища",

там находки в виде кремней и обломков костей начинаются уже

в черноземе.

Собственно культурный горизонт лежит обычно на глубине в 1,2 —

1,35 м. Но местами, особенно выше по склону, где пласт чернозема

отчасти смыт, культурные остатки обнаруживаются и на значительно

меньшей глубине, выходя кое-где в водомоинах на дневную поверхность.

На площади описываемого поселения культурный слой представляет

неодинаковую картину. В нижней части склона, у ручья, протекающего

по дну Кузнецова лога, он выражен довольно слабо — отдельными

кремнями и редкими обломками костей. Несколько выше он получает

уже вполне определенный характер. Здесь находится само место обита-

ния, где культурный слой переполнен раздробленными и -обожженными

костями животных и содержит много расщепленного кремня, среди кото-

рого нередки находки орудий. Горизонт, заключающий в себе палео-

П. П. Ефименко, Некоторые итоги изучения палеолита СССР, „Человек",

АН СССР, 1928, № 1, стр. 45; его же, Палеолитические стоянки Восточно-Европейской

равнины, „Труды II междунар. конф. АИЧПЕ", в. V, 1934, стр. 88.

29. Первобытное общество.

450 _

ГЛАВА ПЯТАЯ

литические остатки, здесь, как и в стоянке Костенки I, бывает более или

менее интенсивно окрашен в красный цвет от расплывшейся в земле

Фауна охристой краски. Однако большая часть исследованной площади древнего

стойбища оказывается здесь занятой не местом жилья, а громадными

скоплениями костей мамонта, состоящими из длинных костей (расколо-

тых для извлечения мозга), лопаток, бивней, челюстей, позвонков и пр.,.

причем в местах таких скоплений иные культурные остатки, в частности

угли, краска, кремни, почти полностью отсутствуют.

Животный мир Кузнецовской стоянки весьма беден видами живот-

ных. Кроме мамонта, в значительном количестве попадаются лишь кости

лошади крупной породы и единично —• носорога, северного оленя и хищ-

ников, куницы и рыси, представленных находками нескольких зубов.

Инвентарь Кремневый инвентарь Боршева I очень близок к инвентарю Костенок I

и содержит те же основные виды орудий, хотя формы их несколько

проще. Материал его — тот же темный меловой кремень, покрытый

налетом голубоватой патины. Из наиболее распространенных видов ору-

дий в Боршевской стоянке Нужно назвать скребки обычного типа на

конце удлиненной пластинки; они здесь довольно часто имеют ретушь

по краю. Затем идут резцы, у которых также нередко наблюдается

краевая ретушь. В Боршеве почти нет срединных резцов, зато постоянно

встречаются многофасеточные резцы — массивные орудия с рабочим

концом, отделанным рядом продольных сколов, напоминающие нукле-

видные формы. Вместе с тем кремневые наконечники типа „с боковой

выемкой" — один из наиболее характерных видов кремневых изделий

описываемого времени — здесь, в противоположность Костенкам, ста-

новятся редки, невелики по размерам, небрежно сделаны, без примене-

ния отжимной солютрейской ретуши, подобно тому как это имеет место

в Пушкарях I и других сходных местонахождениях, относящихся уже

к концу ранней поры позднего палеолита.

В составе описываемого кремневого инвентаря заслуживает внима-

ния еще один тип орудия — в виде кремневых острий, изготовленных

из хорошо подобранных правильных пластинок, один край которых

с помощью энергичной притупливающей ретуши превращен в характерно

изогнутую спинку инструмента. Это — острия типа шательперрон. то есть

тот вид орудия, который обычно считается присущим и особенно харак-

терным для так называемых раннеориньякских стоянок

. Г. А. Бонч-

Осмоловским такие орудия были найдены в нижнем горизонте Сюрени I.

Таким образом, обработанный кремень позволяет причислить Борше-

во I к той группе памятников более древней поры, к которой относится

и палеолитическое поселение Костенки I. Но, очевидно, в Боршеве I мы

имеем несколько! более поздний тип поселения этого времени. Судя по

присутствию описанных выше наконечников, носящих „атипический" ха-

рактер, можно считать время Боршева I, вероятно, более поздним, чем

время Костенок I, Авдеева, Гагарина, и одновременным с памятниками

типа Пушкари I. Если с известным основанием можно было рассматри-

вать Костенки I как памятник, соответствующий поздней поре ориньяко-

солютрейской эпохи, то Боршево I приходится считать отвечающим по

времени позднейшей поре той же эпохи.

Нельзя не упомянуть, что во время наших раскопок в одном из

мест скопления культурных остатков в Боршеве I был найден обломок

Наличие острий типа шательперрон в Боршеве I, как и характерных острий

типа граветт в Александровке (Костенки IV), делает очевидным невозможность рас-

сматривать подобные орудия как постоянный и вполне надежный признак „ориньяк-

вкого" культурного комплекса.

ОРИНЬЯКО-СОЛЮТРЕИСКОЕ ВРЕМЯ 465-

довольно крупного заостренного стержня, изготовленного из слоновой

кости. Значительное количество кремневых резцов, встреченных в отло-

жениях стоянки, позволяет рассчитывать и на дальнейшие находки из-

делий из кости. С. Н.-Замятниным там же были подобраны три тончай-

ших кружочка из перламутра, которые служили, очевидно, пронизями

или, вернее, нашивками, украшавшими одежду либо прическу женщин,

подобно пронизям из раковин в погребениях Ментоны. Кроме них, была

найдена также привеска-амулет из просверленного резца лошади.

К сожалению, произведенные раскопки далеко не охватили сколько-

нибудь значительной части площади поселения, и его картина в целом

остается в значительной мере невыясненной. Как и для многих других

палеолитических стойбищ этого района, серьезным препятствием для

раскопок более крупного масштаба явилось то обстоятельство, что место

древнего поселения находится в пределах населенного пункта и занято

постройками и большим фруктовым садом.

ПУШКАРИ I

Интересное палеолитическое поселение, известное под именем

Пушкари I, судя по составу и общему характеру вещественных остатков,

с ним связанных, занимает как бы промежуточное положение между

только что описанной стоянкой Кузнецов лог и Александровкой (Ко-

стенки IV), на которой придется остановиться в дальнейшем.

Будучи расположено на высоком правом берегу р. Десны, километ-

рах в 25 выше Новгород-Северска, у с. Пушкари, место палеолитиче-

ского становища охватывает здесь значительное пространство (около

300 на 100 м). Остается все же невыясненным, за ограниченностью пло-

щади, вскрытой раскопками, относится ли оно к одному времени в узком

смысле слова или, что вероятнее, это место было- обитаемо на протяже-

нии более или менее продолжительного срока. В пользу последнего

говорит уже тот факт, что культурные отложения, обнаруживающиеся

неглубоко от поверхности (в среднем около 1 м), не представляют собой,

по сведениям, сообщаемым П. И. Борисковским, сплошного и непре-

рывного слоя, но, наоборот, группируются в виде отдельных более или

менее значительных скоплений, или линз отбросов палеолитического

обитания, чередующихся с пространством, лишенным подобных находок.

Хорошее представление о характере этого рода скоплений дают

исследованные названным ученым (1937—1939) сравнительно хорошо

сохранившиеся остатки несколько углубленного в землю основания

палеолитического жилища

. Картина, рисуемая этими остатками, очень

ярка и выразительна. П. И. Борисковскому удалось, применяя весьма

совершенную советскую методику наблюдения, раскрыть внутреннее

помещение древнего жилья со всеми интересными подробностями его

обстановки.

После расчистки оно представляло собой западину удлиненных

очертаний (длиной 12 м, шириной 4 м), состоявшую, очевидно, из трех

тесно связанных помещений, каждое из которых имело, в центре свой

особый очаг обычного типа — в виде округлой неглубокой лунки диа-

метром 0,7— 1 м, заполненной пережженными костями животных. Вокруг

очагов были рассеяны многочисленные круглые ямки, возможно от

каких-то сооружений. Каждая из трех указанных частей жилища была

переполнена явно обрушившимися откуда-то сверху, поскольку они по-

1. П. /. Борисковський, Палеол1тична стоянка Пушкар! I, „Палеолгг i неол1т

Укра1ни", т. I, в. II, 1949, стр. 155; его же, Пушкаревское палеолитическое жилище,

»КС ИИМК", в. VII, 1940, стр. 81.

452 _

ГЛАВА ПЯТАЯ

крывали и очаги, скоплениями костей мамонта в виде большого количе-

ства бивней, затем частей черепов и крупных костей этого животного,

первоначально составлявших, судя по всему, основу земляных стен

и куполообразного перекрытия этих помещений. Одних бивней мамонта

внутри сравнительно небольшого по размерам жилища было собрано до

150 шт.

Таким образом, исследованный памятник в целом должен был

выглядеть как три соединенных вместе „округлых жилых комплекса",

но выражению А. Н. Рогачева, известных в Александровке (Костен-

ки IV) и в Костенках I, где такие комплексы входили в состав мно-

гоочажного жилого сооружения — большого дома первобытной родо-

вой общины.

При этом уже сам характер жилища в Пушкарях I (представляю-

щего по всем своим признакам нечто среднее между обнаруженными

в Александровке типами жилищ — длинным многоочажным и неболь-

шим округлым, с одним очагом в центре) говорит о близости в смысле

времени того и другого памятника, Пушкарей I и Александровки.

Такое заключение находит свое подтверждение в вещественном

инвентаре Пушкаревекого стойбища

. Наиболее интересную и наиболее

характерную группу кремневых изделий, определяющую возраст памят-

ника, здесь составляют многочисленные и разнообразные наконечники

и острия.

Самым обычным видом кремневого клинка-наконечника в Пушка-

рях I является относительно крупная, часто естественно заостренная

пластинка более или менее листовидной формы с концом, отделанным

довольно тонкой ретушью, правда, не носящей все же характера настоя-

щей солютрейской ретуши. При этом, однако, лишь единичные экзем-

пляры подобных наконечников здесь отличаются выдержанной „листовид-

ной" формой. Большинство их, наоборот, имеет в этом отношении весьма

случайный облик.

Отдельные орудия типа наконечников в Пушкарях I приближаются

к наконечникам „с боковой выемкой", столь характерным для памятни-

ков времени Костенок I, Гагарина, Виллендорфа. Однако они и немного-

численны и недостаточно типичны, что позволяет сопоставить Пушкари I

и по этому признаку со стоянкой Кузнецов лог.

Еще лучше представлены среди находок в Пушкарях I различные

виды кремневых острий. Здесь одинаково часто встречаются и острия

на довольно крупных пластинках с хорошо профилированной изогнутой

притуплённой спинкой, типа шательперрон, и более узкие, вытянутые

острия меньших размеров, типа граветт, хорошо известные по инвентарю

Александровской стоянки.

Как и в этом последнем поселении, здесь не менее значительную

по количеству группу орудий составляют различные по размерам пла-

стинки „с притуплённым краем" или просто несколько подретуширован-

ные, в которых нельзя не видеть необходимого составного элемента

,,вкладышевой" техники, так хорошо 'и разнообразно представленной

в инвентаре длинных жилищ в Александровке.

Следует учесть, кроме того, любопытный факт почти полного отсут-

ствия в материалах, изданных М. Я- Рудинским и П. И. Борисковским,

такого распространенного в ту эпоху орудия, как обычный концевой

Помимо названных работ П. И. Борисковского, в этом отношении представляют

интерес статьи М. Я. Рудинского, производившего раскопки в Пушкарях в 1932 и

* 1933 гг. М. Я. Рудинский, Пушкари, „Советская археология", IX, 1947, стр. 171;

его же, статья в сборнике „Археолопя", I, 1947, стр. 7.

ОРИНЬЯКО-СОЛЮТРЕИСКОЕ ВРЕМЯ

453-

скребок, который здесь, очевидно, заменяют, прежде всего, скребкообраз-

ные инструменты в виде узкой пластинки с различным образом зарету-

шированным рабочим концом, а также, может быть, дисковидные орудия,

отчасти напоминающие скребки. Затем стоит отметить несколько особый

характер весьма разнообразных по своему оформлению, но, в общем,

довольно грубых резцов, среди которых, что следует особо подчеркнуть,

видное место занимают резцы многофасеточного типа. И, наконец,

важно то обстоятельство, что в Пушкарях I перечисленными формами,

в сущности, почти исчерпываются все основные виды изделий из кремня.

Из всего этого нетрудно заключить, что в описываемом наборе орудий из

кремня одинаково присутствуют и достаточно хорошо выражены харак-

терные черты инвентаря как Кузнецова лога (атипические наконечники

с выемкой, острия типа шательперрон), так и Александров™ (лавро-

листные наконечники позднейшего типа, острия типа граветт, различные

пластинки с притуплённым краем) и, наконец, даже Глинища и Аносовки

(небрежно оформленные скребки, грубые резцы).

Таким образом, исходя из кремневого инвентаря палеолитического

поселения Пушкари I, названный памятник при всем его своеобразии не

приходится относить к особенно ранней поре позднего палеолита. На-

оборот, имеются все основания думать, что с точки зрения преемствен-

ности его следует рассматривать, скорее, как заключительное звено

в эволюции инвентаря поселений типа Костенки I

Наличие в ближайшем соседстве с Пушкарями залежей хорошего

черного мелового кремня позволило обитателям палеолитического стой-

бища широко практиковать обработку кремня на месте самого поселе-

ния, о чем свидетельствует масса нуклеусов, заготовленных пластинок

и огромное количество отщепов и осколков кремня.

Не останавливаясь подробнее на описании всего добытого здесь

материала, следует указать лишь, что фауна Пушкарей I вполне типична

и носит хорошо выраженный, по существу тундро-степной характер. Это

мамонт, носорог (по данным М. Я. Рудинского), лошадь, северный олень,

волк, песец, два вида леммингов и др.

ПАЛЕОЛИТИЧЕСКАЯ СТОЯНКА У НОВГОРОД-СЕВЕРСКА

В обзоре местонахождений времени Костенок I и близких ему палео-

литических поселений, открытых за последние десятилетия на террито-

рии СССР, нельзя не упомянуть еще одного памятника несколько осо-

бого характера, до сих пор неизвестного в равнинной части Восточной

Европы. Это остатки палеолитического стойбища типа убежища под

скалой — на берегу р. Десны, у Новгород-Северска.

Здесь, на склоне возвышенного берега Десны, обращенного в сторо-

ну реки, в карьере, где производится разработка выходов плотного

песчаника третичного возраста, при производстве работ были обнару-

жены остатки, очевидно, уже сильно разрушенного палеолитического'

становища. Первоначально оно, нужно думать, было связано с встре-

чающимися здесь навесами, образованными сильно выступающими

огромными глыбами песчаника.

Совершенно тот же характер, что и в Пушкарях I (местонахождение Пасека),

носит кремневый инвентарь другой, рядом расположенной стоянки Погон. Описавший

этот памятник М. В. Воеводский (Палеолитическая стоянка Погон, „КС ИИМК",

з. XXXI, 1950, стр. 40) считает возможным относить оба названных памятника к одной

эпохе, эпохе Костенок I (верхний горизонт), Гагарина, Авдеева и других подобных

поселений ориньяко-солютрейского времени. Он совершенно правильно устанавли-

вает их ближайшее сходство с местонахождениями типа Боршево I (Кузнецов лог)

•468

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Это место не раз, вероятно, привлекало к себе внимание первобыт-

ных обитателей долины Десны. Об этом говорит то обстоятельство,

что, помимо остатков бесспорно палеолитического возраста, здесь

имеются находки, видимо, более поздние, относящиеся к самому концу

палеолитического времени, если не к следующей, уже собственно

ранненеолитической эпохе

Среди находок, несомненно относящихся к более ранней поре ледни-

ковой эпохи, — помимо характерной фауны, в составе которой имеются

мамонт, носорог, зубр, северный олень, дикая лошадь и др., — особен-

ный интерес представляют, во-первых, распиленное вдоль и украшенное

рядом параллельных нарезок ребро мамонта с заточенными концами,

во-вторых, найденные в ближайшем соседстве с ним, на глубине около

7 м под толщей лёссовидного

суглинка, три огромных орудия

из кремня, типа „гигантоли-

тов"

(рис. 197).

По всем своим признакам

и приемам изготовления они

более или менее точно вос-

производят замечательный

кремневый топорик из Косте-

нок I, отличаясь от него лишь

колоссальными размерами. Это

массивные орудия овальных,

вытянутых очертаний, приост-

ренные к обоим концам. Обе

поверхности у них достаточно

тщательно выравнены с по-

мощью затески. Основания у

всех трех экземпляров несколь-

ко утончены, как бы для бо-

лее удобной насадки на ру-

коять (топорище), или с по-

мощью продольных, „резцо-

вых" сколов, как у двух пер-

вых орудий, или посредством

той же затески, как у третьего,

тогда как рабочий конец у них

г, „ .. оформлен в виде неолитиче-

Рис. 197. Орудие типа гигантолита из Нов-

город-Северска, ок. V4 н. в. ских кайл.

Поражают размеры и вес

" этих огромных орудий, колеб-

лющиеся так: I — длина 44 см, вес 8250 г; II — длина 33,9 см,

вес 4550 г; III — длина 45,4 см, вес 8050 г.

Ввиду полной необычности подобных орудий в условиях и обстанов-

ке палеолитических поселений, можно было бы усомниться в их палео-

См. I. Г. Шдопл1чко, Шзньопалеол1тична стоянка Новгород-Оверськ, „Палеол1т

i неол1т Украши", т. I, в. II, 1949, стр. 65. Изображенные здесь (рис. 9) узкие, очень

правильные, прекрасно ограненные пластинки носят характер весьма поздний. К тому

же времени относится, вероятно, изображенный здесь же (рис. 9—10) под именем

скребка довольно типичный ранненеолитический кремневый отжимник (?).

И. Г. Пидопличко, Кремневые гигантолиты из Новгород-Северска, „Палеолит

и неолит СССР", 1941, стр. 26; его же, Шзньопалеолгтична стоянка Новгород-

Оверськ, „Палеол1т i неол!Т Украгни", т. I, в. II, 1949, стр. 85.

ОРИНЬЯКО-СОЛЮТРЕИСКОЕ ВРЕМЯ

455-

литическом возрасте, если бы не находка трех сходных с ними, хотя

и несколько меньших по размерам, гигантолитов в известных палеолити-

ческих поселениях Ондратице в Моравии, Данковице в Силезии

и др.

Показательно, что палеолитическое стойбище в Ондратице безуслов-

но следует относить к эпохе, представленной Кузнецовым логом, Але-

ксандровкой, Пушкарями I и другими памятниками, завершающими

интересующее нас сейчас костенковское время.

Очевидно, более или менее к тому же или, во всяком случае, очень

близкому времени относятся три замечательных орудия совершенно

того же типа, но в виде несколько уменьшенных их копий, обнару-

женные Н. Н. Морошано<м в лёссовидном суглинке на глубине около 3 ж,

близ Ропоага на берегу Прута. Их размеры, соответственно, составляют:

I — длина 20,9 см, вес 740 г; II — длина 16,1 см, вес 502 г; III —

длина 14,5 см, вес 375 г

Остальные собранные здесь кремни, как и в Новгород-Северске,

малс* характерны

Перечисленные находки имеют исключительное значение для пони-

мания уровня технической вооруженности первобытных общин в более

позднюю пору ориньяко-солютрейского времени. Их следует рассматри-

вать как первые настоящие, вполне оформившиеся орудия типа кайл

или топоров, которые могли, естественно, очень широко использоваться

для самых различных производственных целей.

Женская головка из слоновой кости

(Брассемпуи, Франция).~

„Praehistorische Zeitschrift", Bd. XXVI, Н. у

, 1935, стр. 104.

Чем объясняется постоянно повторяющаяся во всех известных нам случаях

находка подобных орудий в числе трех, — остается мало понятным.

См. N. N. Morosan, Le Pleistocen et le Paleolithique de la Roumanie du Nord-

Est., 1938, стр. 73. Автор относит их к мадленской поре.

Обстоятельная сводка обширной литературы по палеолитическим памятникам

Новгород-Северского района дана О. Н. Мельников с кой, „КС ИИМК", в. XXXI,

1950, стр. 185.

В. В. ХВОЙКО.

МАДЛЕНСКОЕ ВРЕМЯ

памятники переходной поры

Вопреки мнению ряда крупных буржуазных археологов, пытаю-

щихся объяснить происхождение так называемой мадленской культуры

нашествием в Европу новых племен, многие факты определенно указы-

вают на прямую преемственность всех основных элементов и проявле-

ний культуры первобытного населения Европы в течение сменяющих

друг друга тысячелетий позднего палеолита. В пользу такой преемствен-

ности говорит, например, появление уже в ориньяко-солютрейское вре-

мя целого ряда новых видов изделий из камня и кости, которые нетрудно

проследить затем в более поздних палеолитических местонахождениях

Европы. Следует думать, что и такие вещи, как скульптурные фигурки,

равно как и настенные изображения тех же лошадей, бизонов и других

животных ориньяко-солютрейской эпохи, представляют собой начальные

формы того, что носит название „мадленского искусства" \ где, как

известно, подобные сюжеты вырастают в ряде случаев в целую галерею

образов животных (рис. 198—201 и др.).

Поселения с признаками, отличающими переходное время от ранней

к поздней поре позднего палеолита, составляют в Европе довольно обыч-

ное явление. При этом, поскольку во многих из них отсутствует такая

специфическая особенность солютрейской техники, как отжимная ретушь,

часто бывает трудно решить, следует ли их относить к солютрейскому

или же к мадленскому типу памятников.

Вопрос этот, по существу, и не имеет особенно большого значения,

поскольку то или другое его решение часто оставалось бы все же весьма

Рельефные изображения бизонов на каменных плитках и на кости из культур-

ных отложений грота Истюриц (Франция), относящихся, судя по всем данным, к ран-

немадленскому времени, выражают, однако, еще целиком традицию солютрейского

искусства. Сходство в этом отношении Истюриц и такого типичного солютрейского

памятника СССР, как Костенки I, в ряде моментов является поразительным и, при-

нимая во внимание их территориальную удаленность, пока, в сущности говоря, даже

трудно объяснимым.