Гамов Дж. Моя мировая линия: Неформальная автобиография
Подождите немного. Документ загружается.
другому
с
неприятными
последствиями.
Поэтому
я
предпочи
тал
ходить
пешком.
Однако
возвращаясь
к
следует
рассказать
о
случае,
главной
линии
повествования,
который
произошел
однажды,
когда
я
пересекал
замерзшую
Неву
ранней
весной,
а
лед
начинал
таять.
Когда
я
ПОДОlUел
к
реке
со
стороны
универ
ситета,
то
увидел
полоску
воды
между
неповрежденной
ле
дяной
поверхностью
и
покрытыми
снегом
ступеньками.
Нель
зя
было
понять
-
то
ли
вода
покрывала
толстый
ледяной
слой,
то
ли
под
ней
вовсе
не
было
никакого
льда.
Во
вся
ком
случае,
водяная полоска
была
шириной
в
треть
метра
или
около
того,
и
я
решил
прыгнуть.
Мои
ноги
коснулись
ступенек
и,
поскользнувшись,
я
погрузился
в
ледяную
воду
почти
до
плеч.
К
счастью,
я
сумел
ухватиться
за
самую
нижнюю
ступеньку
одной
рукой,
и
несколько
человек,
сто
явших
здесь
же
(тоже,
видимо,
решивших,
прыгнуть
или
нет),
вытащили
меня
из
воды.
Весь
насквозь
промокший,
уже
через
пять
минут
я
был
в
физическом
здании,
снял
всю
одежду
и
повесил
ее
около
электрической
печки,
которая
обычно
использовалась
для
просушки
негативов.
Но
моей
главной
заботой
были
ручные
часы,
которые,
конечно,
не
были
водонепроницаемыми.
Они
были
такой
же
редкостью
в
России,
как
авторучки,
икра
и
другие
предметы
роскоши.
Я
налил
полный
стакан
спирта
и
положил
в
него
свои
ручные
часы.
Оставалось
еще
достаточно
спирта
для
повторения
моего
предыдущего
эксперимента:
смешал
его
с
водой
и
принял
внутрь.
В
результате
часы
после
просушки
начали
снова
тикать,
а
я
избежал
пневмонии.
Однако
мои
спектроскопические
исследования
почему-то
Продвигались
не
слишком
хорошо.
Фотографии
спектров,
как
правило,
получались
не
в
фокусе
и
недопроявленными,
при
чем
последний
дефект
происходил
оттого,
что
я
пользовал
ся
временем
проявления
из
книги,
где
оно
было
дано
для
КОмнатной
температуры
(20
Ос),
в
то
время
как
из-
за
не
ДОстатка
топлива
температура
в
комнате
обычно
была
ниже
10
Ос.
К
онечно,
любой
хороший
экспериментатор
учел
бы
39
это,
зная
что
скорость
большинства
химических
реакций
10
о,
меняется
вдвое
при
изменении
температуры
на
но,
даже
зная об
этом,
я
почему-
то
это
не
учитывал.
Все
эти
неудачи
в
моей
экспериментальной
работе
в
конце
концов
убедили
меня,
что
недостаточно
просто
жела
ния
иметь
собственную
комнату
в
институте,
чтобы
стать
физиком-
экспериментатором,
и я
также
понял
тщетность
моего
плана
быть
наполовину
экспериментатором
и
наполо
вину
теоретиком.
Предмет,
который
больше
всего
привлекал
меня
с
ранних
студенческих
лет,
была
специальная
и
общая
теория
отно
сительности
Эйнштейна;
и
у
меня
была
уйма
до
некоторой
степени
неупорядоченных
знаний
в
этой
области.
Случилось
так,
что
профессор
Александр
Александрович
Фридман
из
математического
отдела
объявил
в
то
время
курс
лекций,
озаглавленный
«Математнческие
основания
теории
относи
тельности»,
и,
естественно,
я
занял
место
в
аудитории
уже
иа
первой
его
лекции.
Фридман,
бывший
по
образованию
чистым
математиком,
проявлял
также
огромный
интерес
к
применению
математики
в
различных
областях
физических
наук
и
в
это
время
был
увлечен
проектом
детального
изу
чения
гидродинамики
атмосферы.
Опережая
свое
время,
он
собирался
изучать
«куб
воздуха»,
Т.е.
большой
объем
зем
ной
атмосферы,
детальные
физические
условия
в
котором
должны
были
измеряться
совокупностью
управляемых
и
неуп
равляемых
аэростатов,
выпускаемых
с
разных
мест
опорной
площадки
данного
района.
Но
он
был
также
увлечен
пробле
мами
релятивистской
космологии
и
стал
основателем
теории
расширяющейся
Вселенной.
Поскольку
его
настоящая
роль
в
этой
теории
неизвестна
большинству
сегодняшних
исследо
вателей,
в
то
время
как
я
знаю
это
из
первых
рук,
непо
средствеНI;I?
от
него,
я
постараюсь
рассказать
о
не.Й
здесь
несколько
подробнее.
Когда
в
1915
г.
Эйнштейн
сформулировал
свое
знамени
тое
уравнение
общей
теории
относительности
и
с
успехом
применил
его
для
объяснения
долго
существовавшего
проти-
40
воречия
в
движении
Меркурия,
отклонении
световых
лучей
в
гравитационном
поле
Солнца
и
гравитационного
красного
смещения
линий
в
солнечном
спектре,
он
решил
использо
вать
теорию
для
описания
Вселенной
как
целого.
Еще
великий
Исаак
Ньютон,
открывший
закон
всемирного
тяготения,
первым
поставил
вопрос
о
стабильности
космо
са.
Если
каждая
часть
материи
во
Вселенной
притягивает
каждую
другую
часть
силами
гравитации,
почему
вся
Все
ленная
не
коллапсировала
в
бесформенную
массу?
Эйнштейн
думал,
что
его
усовершенствованная
теория
гравитации
могла
бы
успешно
справиться
с
этим
парадоксом
Ньютона
и
таким
образом
обеспечить
стабильность
космоса.
В
качест
ве
первого
шага
Эйнштейн
предложил
математическую
тео
рию,
которая,
казалось,
доказывала,
что
вопреки
опасе
ниям
Ньютона
Вселенная
могла
бы
быть
стабильной
со
всеми
ее
массами,
остающимися
неподвижными
в
их
первоначальных
положениях.
Тогда
он
приступил
к
поиску
такого
распреде
ления
масс,
которое
могло
привести
к
стабильной
Вселен
ной,
неизменной
во
времени.
Но
при
этом
он
пришел
к
не
ожиданной
трудности:
не
было
мыслимого
распределения
масс,
которое
могло
бы
обеспечить
условие
стабильности.
Это
был
логический
парадокс
типа:
а)
если
Вселенная
существует,
она
должна
быть
ста
бильной;
б)
не
может
быть
никакой
стабильной
Вселенной,
следо
вательно:
а
+
б
Вселенная
не
существует.
Конечно,
Эйнштейн
не
заходил
так
далеко,
а
просто
за
ключил,
что
основное
уравнение
общей
теории
относитель
НОсти
неприменимо
ко
Вселенной
и
должно
быть
измен
но.
И·
действительне,
{}ff
нашел,
что
ситуация
может
быть
спасе
на,
и
Вселенная
избежит
неминуемого
коллапса,
если
его
первоначальное
уравнение
расширить
добавлением
еще
одно
го
члена,
который
стал
известен
как
<космологический
член:..
Правда,
новый
член
имел
очень
странную
физическую
Интерпретацию,
изображая
отталкивающую
силу,
которая
41
растет
с
расстоянием
между
двумя
объектами
и
зависит
от
массы
только одного
ИЗ
них.
Но
чего
не
сделаешь
ради
спасения
Вселеннойl
Это
привело
к
знаменитой
эйнштейнов
ской
модели
стабильной
сферической
Вселенной,
введенной
им
в
1917
г.
Изучая
публикации
Эйнштейна
по
этому
поводу
с
чисто
математической
точки
зрения,
Фридман
заметил,
что
Эйн
штейн
сделал
ошибку
в
своем
доказательстве,
что Вселеи
ная
обязательно
должна
быть
стабильной
во
времени.
Сту
дентам,
изучающим
высшую
алгебру,
хорошо
известно,
что
обе
части
уравнения
можно
разделить
иа
любое
число,
от
личиое
от
нуля.
Однако
в
ходе
своего
доказательства
Эйн
штейн
делил
обе
части
одного
из
свОих
промежуточных
уравнений
на-
сложное
выражение,
которое
при
определенных
условиях
могло
быть
нулем.
В
случае,
однако,
когда
это
выраженне
становится
рав
ным
нулю,
доказательство
Эйнштейна
не
справедливо,
и
Фридман
понял, что
это
открывает
целый
новый
мир
завнся
щих
от
времени
вселенных:
расширяющихся,
коллапсирующнх
и
пульсирующих.
Таким
образом,
первоначальное
гравитаци
онное
уравнение
Эйнштейна
было
правильным,
а
изменение
его
было
ошибкой.
Много
позже,
когда
я
обсуждал
космоло
гические
проблемы
с
Эйнштейном,
он
заметил,
что
введение
космологического
члена
было
самым
большим
промахом,
ко
торый
он
когда-либо
сделал
в
своей
жизни.
Но
этот
про
мах,
отвергнутый
Эйнштейном,
все
еще
иногда
используется
космологами
даже
сегодня,
и
космологическая
постоянная,
обозначаемая
греческой
буквой
Л,
поднимает
свою
гадкую
голову
все
снова
и
снова.
Фридман
написал
о
своих
находках
Эйнштейну,
но
не
по
лучил
никакого
ответа.
Случилось
так,
что
физик-
теоретик
из
Ленинградского
университета
профессор
Юрий
к.рутков
получил
разрешение
на
поездку
в
Берлин,
что
было
вовсе
не
так
просто
сделать
в
первые
послереволюционные
годы
в
России.
Фридмаи
попросил
к.руткова
сделать
попытку
пови
даться
с
Эйнштейном
и
поговорить
с
ним
об
этом.
В
ре-
42
зультате
состоявшегося
разговора
Эйнштейн
написал
Фрид
ману
короткое,
но
несколько
сердитое
письмо,
согласив
шись
с
его
доводами.
Фридман
опубликовал
свою
статью
в
1922
г.
в
немецком
журнале
Zeitschrift
fur Physik,
открыв
тем
самым
новую
эпоху
в
космологии.
В
том
же
году
американский
астроном
Эдвин
Хаббл
из
обсерватории
Маунт
Вилсон
доказал,
что
так
называемые
спиральные
туманности
в
действительности
-
исполинские
звездные
галактики,
летящие
в
пространстве
далеко
за
пределами
границ
Млечного
Пути,
а
ранее
наблюдавшееся
красное
смещение
линий
в
их спектрах
должно
интерпрети
роваться
как
результат
их
взаимного
удаления.
Дальнейшие
данные
наблюдений
обеспечили
неопровержимое
до
казатель
CT~O
теории
расширяющейся
Вселенной,
теоретическое
обос
нование
которой
начал
Фридмаи.
Но
он
не
дожил
до
того,
чтобы
принять
участие
в
развитии
своей
идеи.
Во
время
одного
из
полетов
на
свободном
метеорологическом
аэро
стате
Фридман
серьезно
простудился,
что
привело
к
пнев
мании
и
смерти.
Это
разрушило
мои
планы
продолжить
работу
над
реляти
вистской
касмологией,
и
я
был
«унаследован:.
профессором
Крутковым,
который
предложил
для
моей
диссертации
про
блему
«адиабатической
инвариантности
квантового
маятника
с
ограниченными
амплитудами:..
Очень
мягко
говоря,
задача
была
крайне
HYДHO~,
и
несмотря
на
все
мои
старания,
я
не
смогЯвызвать
в
себе
какого-либо
энтузиазма
к
ее
решению.
Отсрочка
на
год, в
течение
которого
я не
обязан
был
посещать
какие-
либо
лекции
или
сдавать
какие
бы
то
ни
было
экзамены,
вызвала
у
меня
беспокойство
за
мои
заня
тия.
Комиссариат
просвещения
как
раз
издал
приказ,
до
бавляющий
два
обязательных,
курса
к
программе
на
всех
фа
культетах:
одии
был
«история
мнровой
революции»,
другой
-
«диалектический
материализм:..
Диалектический
материализм
является
разделом
филосо
фии,
основанным
на
прннципах,
развитых
в
XIX
столетии
43
немецким
философом
Г.
Гегелем.
И
хотя
я
сдал
экзамен
по
этому
предмету,
я
до
сих
пор
не
знаю,
что
это
такое,
и
могу
только
вспомнить,
что
согласно
ему
способ
мышления
по
каждому
аргументу
должен
состоять
из
трех
частей:
те
зис,
антитезис
и
синтезис.
Маркс,
Энгельс,
Ленин
и
их
последователи
использовали
эту
философию,
чтобы
доказать
правильность
коммунистической
социологии,
и
она
в
конце
концов
стала
главным
обоснован
нем
коммунизма
и
играла
очень
часто
ту
же
роль,
что
и
церковные
догмы
в
средние
века,
принимая
иногда
гротескные
формы.
Все
должно
было
соответствовать
диалектическому
материализму,
и
любое
отклонение
от него
рассматривалось
как
ересь
и
сурово
наказывалось.
Что
касается
моего
мнения
по
этому
поводу,
то
диалек
тический
материализм
имеет
только
~JlHO
великое
достоин
ство:
это
предмет
для
каламбура,
который,
в
отличие
от
большинства
шуток,
приспособлен
для
почти
совершенного
перевода
с
русского
на
другие
языки.
В
России
самое
не
пристойное
ругательство
состоит
в
пожелании
матери
оппо
нента
всего
самого
худшего
в
мире.
Это
называется
там
матерщиной.
Каламбур
состоит
в
том,
что тогда
как
Советское
пра
вительство
аргументирует
с
использованием
диалектическо
го
материализма,
простой
народ
всегда
использует
для
этого
матерщину.
(Возможно,
автор
имел
в
виду
бытовавший
в
то
время
анекдотический
вопрос:
«В
чем
различие
и
в
чем
сходство
между
матом
и
диаматом?».
Ответ:
«Матом
кроют,
а
диаматом
прикрываются,
однако
и
то,
и
другое
является
мощным
оружием
в
руках
рабочего
класса».
П
рuмеч.
ред.)
Таким
образом
я
должен
был
сдать
два
экзамена
-
по
истории
мирового
революционного
движения
и
по
философии
диалектического
материализма.
Эти
экзамены
принимались,
между
прочим,
не
университетскими
профессорами,
а
двумя
лицами,
присланными
из
Московской
коммунистической
ака
демии.
44
Первый
экзамен
был
легким,
так
как
раньше
я
много
чи
тал
о
французской
революции
и
Парижской
коммуне.
Когда
экзаменатор
спросил
меня
о
дате
французской
революции,
я
процитировал
eMY--{;-"I'ИXG'I'воре-НИ€_12~_
Охотился
король
в
тот
деиь
в
лесах
Виши.
Его
собаки
выследили
оленя,
но,
к
его
огорчению,
Пришла
весть
о
революции
в
Пари
же,
что
помешало
охоте.
Почему
и
зачем
такая
помеха?
Король
прилег,
но
не
мог
заснуть,
пометив
в
дневнике
(Возмущенно):
«Четырнадцатое
июля
опять
ничего!:..
Это
стихотворение
произвело
на
экзаменатора
такое
сильное
впечатление,
что
он
не
спросил
меня,
в
каком
го
ду
произошла
революция,
чего
я,
конечно
же,
не
помнил.
Гораздо труднее
был
экзамен
по
диалектическому
мате
риализму,
который
для
меня
не
имел
никакого
смысла.
Один
из
вопросов
был:
сВ
чем
отличие
между
людьми
и
животны
ми?:.
Вспоминая
свое
прежнее
религиозное
образование,
я
уж
было
совсем
готов
был
ответить:
сЛюди
имеют
душу,
в
то
время
как
животные
ее
не
имеют:..
Но
такой
Ответ
на
верняка
гарантировал
бы
мне
«неуд:..
Поэтому
Я
сдержался
и
сказал:
«Никакого:..
«Неправильно,
сказал
экзамена
тор,
-
согласно
этОй
книге
люди
используют
орудня,
В
то
время
~K
животные
этого
не
делают:..
«Простите,
-
возра
зил
я.
-
Насколько
я
знаю,
обезьяны
бросают
кокосовые
орехи
с
деревьев
в
своих
врагов
внизу,
и,
если
я
'не
ошибаюсь,
гориллы
иногда
используют
большие
дубины
для
самообороны:..
Не
знаю,
было
ли
мое
утверждение
научно
правильно,
и
оставляю
профессорам
зоологии
рассудить
спор.
После
этих
экзаменов
я,
естественно,
беспокоился
о
результатах.
«Неуд:.
означал
бы
отсрочку
на
целый
год
при
зачислении
в
аспирантуру.
Поэтому
я
попроснл
одного
марксистски
настроенного
студента,
которого
хорошо
знал,
ПОДойтн
к
экзаменатору
и
спросить,
какова
моя
оценка.
Почесывая
затылок,
тот
сказал:
«Гамов,
Вы
говорите?
Да,
45
помню,
это
тот
горилла
с
палкой!
Он
не
очень
блистал,
но
экзамен
у
него
я
принял».
Вот
так
я
на
«удовлетворнтель
но»
сдал
свой
последний
экзамен.
Боюсь,
что
начннаю
надоедать
читателю
историями
О
своих
академическнх
успехах.
Была,
конечно,
другая
сто
рона
жизни,
тесно
связанная
с
учебой.
Это
были
собратья
-
студенты
и
студентки.
В
1924
г.
в
Ленинград
из
Баку
приехал
человек
с
необычным
характером
по
имени
Лев
Да
видович
Ландау
IЗ
(Дау
для
кратости).
Вслед
за
ним
-
уро
женец
Полтавы
Дмитрий
Дмитриевич
Иваненко
(Димус,
или
Дим).
Оба
очень
интересовались
теоретической
физикой,
и
втроем
мы
составили
группу,
которую
часто
в
шутку
назы
вали
«три
мушкетера».
Это
ядро
молодых
теоретиков
обычно
окружали
несколько
других
студентов.
Дау
и
Димус
были
полной
противоположностью
друг
дру
гу.
дау
был
высоким,
очень
тощим,
с
непокорной
черной
шевелюрой,
напоминающей
нахлобучеиный
перевернутый
ве
ник.
Димуса,
наоборот,
можно
сравнить
с
французской
сдобной
булочкой.
Как
всегда
это
бывает,
эта
группа
сту
дентов-
мужчин
была
окружена
ореолом
из
студенток,
причем
самыми
заметными
среди
них
были
Ирина
Сокольская,
та
лантливо
рнсовавшая
карнкатуры,
и
Евгения
Канегиссер
14,
легко
слагавшая
стихи.
Так
как
теоретикам
не
полагалось
личных
рабочих
комнат
(я
потерял
свою,
когда
ра.спрощался
с
интерферометром),
иашим
обычным
местом
встреч
было
по
мещение
библиотеки,
которая
возникла
из
большой
коллек
ции
книг,
завещанных
в
дар
Физическому
институту
покой
ным
профессором
Боргманом.
Библиотека,
занимавшая
пару
комнат,
заставленных
книжными
полками,
была
открыта
для
профессоров
и
аспирантов
и
служила
местом
обсуждения
проблем
современной
физики
и
прочих
вопросов.
Вот
сти
хотворение,
написанное
Женей
о
том
уютном
месте
15
46
Так
уютна
Боргмана
библиотека!
В
теченни
почти
четвертн
века
В
этом
веселом
мавзолее
Встречались
наши
теоретики.
Здесь
знаменитый
научный
талант
Столп
извечных
почему
и
как,
Профессор
Бурсиан
галантный
Восседал
в
одежде
иностранной.
И
здесь,
как
экзамен
замаячит,
Владимир
Александрич
Фок,
Как
у
последнего
конюха
с
усами,
Составляет
вопросы
под
часами.
Здесь
Иваненко
отбивает
в
дремоте
(При
этом
сахар
сосет)
ритмы
фокстрота,
И
Гамов
жует
и
читает,
Все
ест
шоколад,
который
только
достает.
А
Ландау
умный
Спорит
охотно
в
любом
месте,
В
любое
время,
с
кем
угодно,
Дискутирует
даже
со
стулом.
Остальное
время
мы
провели
в
игре
в
теннис,
ходили
купаться
и
в
кино,
когда
показывали
голливудские
фильмы
с
Мэрн
Пикфорд,
Дугласом
Фербенксом
и
другими
звездами
мирового
кино
15.
1925
и
1926
П.
принесли
много
волнений
в
области
теоретической
физики.
Знаменитая
квантово-орбитальная
модель
атома,
сформулированная
в
1913
г.
датским
физиком
Нильсом
Бором
и
приведшая
в
течение
одного
десятилетия
к
огромному
прогрессу
в
нашем
понимании
структуры
атома,
столкнулась
с
огромными
трудностями,
и
стало
очевидным,
что
необходимы
новые
радикальные
идеи
для
дальнейшего
продвижения
вперед.
Весьма
странно,
что
эти
идеи
появи
лись
одновременно
в
двух
совершенно
разных
формах,
столь
различных,
что
все
физики-
теоретики
был
н
в
полном
недо
умении.
Одной
была
так
называемая
матричная
механика,
предложенная
молодым
немецким
физиком
Вернером
Гейзен
бергом,
другой
-
волновая
механика,
первоначально
выдви
нутая
французским
принцем
Луи
де
Бройлем
и
усовершенст
ВОванная
австрийцем
Эрвином
Шрёдингером.
В
этой
книге
47
невозможно
объяснить
принципы
этих
двух
новых
атомных
теорий,
и
единственное
утверждение,
которое
я
могу
здесь
сделать,
состоит
в
том,
что
онн
выглядят
столь
же
раз
лнчно, как
сетка
для
цыплят
н
водоем.
Тем
не
менее
обе
теорнн
привели
к
точно
одинаковым
результатам
и
одинако
во
хорошо
объяснили
те
наблюдаемые
свойства
атома,
кото
рые
не
могла
объяснить
первоначальная
теория
Бора.
Но
скоро
было
обнаружено,
что
матричная
и
волновая
механики
были
физически
идентичными
и
различались
только
«матема
тическим
языком:.,
на
котором
они
были
выражены.
(Напри
мер,
французское
и
немецкое
издания
Библии
совершенно
различны
по
печати,
но
идентнчны
по
содержанию
17.)
Новый
прорыв
В
теорию
атомной
и
молекулярной
структу
ры
привел
к
появлению
сотен
статей,
и в
нашей
теорети
ческой
группе
в
Ленинградском
университете
мы
проводили
много
времен
н,
следя
за
новыми
публикациями,
стараясь
понять
их.
Все
мы
трое
(Дау,
Днмус
и
я)
пытались
приме
нить
новую
квантовую
теорию
для
усовершенствования
ста
тистической
физики,
но
у
нас
ничего
пока
не
получал
ось.
В
1926
г.
Димус
Иваненко
и
я
опубликовали
статью
в
немецком
журнале
Zeitschrift
fur Physik,
где
пытались
рассмотреть
новую
величнну
Ф
,
введенную
Шрёдингером,
в
качестве
пятого
измерения,
дополнительного
к
релятивист
скому четырехмерному
миру
Минковского
с
его
тремя
прост
ранственными
координатами
и
временем.
Позже
я
узнал,
что
подобные
попытки
делались
и
другими
физиками
в
Западной
Европе,
но,
хотя
идея
выглядела
очень
привлекательной,
ни
к
чему
хорошему
она
не
привела.
В
следующем
году
я
приятно
удивился,
когда
в
новом
выпуске
того
же
журнала
обнаружил
статью
В.
Прокофьева
и
Дж.
Гамова
по
аномальной
дисперсии
света.
Я
даже
не
знал
после
того,
как
прекратил
это
исследование, что
Рождест
венский
поручил
его
другому
студенту
с
более
искусными
руками,
который
и
довел
эту
работу
до
победного
конца.
Это
была
моя
первая
и
последняя
полустатья
по
экспери
ментальной
физике.
48