В.Я.Пропп писал в 1946г.: «Ранняя, первая литература сплошь или почти
сплошь есть фольклор. Начало литературы есть записанный на письмена фольк-
лор,
а следовательно, положение для исследователя уже не безнадежное. Это
значит, что изучение древних литератур, как египетской "Книги мертвых", мифа
о Гильгамеше, мифов Древней Греции, античной трагедии и комедии и т. д., для
фольклориста обязательно. Правда, это не просто фольклор, а фольклор в отра-
жениях и преломлениях. Если мы сумели внести поправку на греческую идеоло-
гию,
на новое государственное и классовое сознание, на специфичность новых
литературных форм, вырабатываемых и создаваемых этим сознанием, мы увидим
за этой пестрой картиной ее фольклорную основу. Здесь фольклорист и литера-
туровед встретятся в своих устремлениях. То, что происходит с фольклором и
литературой на этой стадии развития, полно величайшего значения для понима-
ния истории духовной культуры вообще. Фольклор — это лоно литературы, она
рождается из фольклора. Фольклор представляет собою доисторию литературы.
Вся литература народов данной стадии может и должна изучаться на базе фольк-
лора» (Пропп 1976, 31).
Из замечательных образцов такого изучения, данных в трудах самого Проппа,
стоит особенно выделить его исследование «Эдип в свете фольклора», где мотив
за мотивом рассмотрен весь сюжет «Царя Эдипа» (и «Эдипа в Колоне») Софокла
на фоне фольклорных отражений этого сюжета у разных народов, в том числе и в
волшебных сказках. В основу исследования положена мысль о том, что при воз-
никновении новых отношений старое не всегда погибает, а иногда образуются
гибриды — не только гибридные образы, но и гибридные сюжеты. Так, с этой
точки зрения образ Сфинкса (Сфинги — женообразного существа) — гибрид
сказочной «царевны, задающей задачу, или загадку, и змея, требующего себе че-
ловеческой дани». С отчасти входных позиций греческую трагедию, в том числе
и «Царя Эдипа», исследовала О. М. Фрейденберг, которая старалась проследить
то,
как из древних мифологических корней, постепенно от них отделяясь, вырас-
тала новая этическая проблематика античного города — полиса. В своем иссле-
довании, равно значимом и для историка культуры, и для литературоведа, Фрей-
денберг приходила к выводу, что «Царь Эдип» особенно хорошо сохраняет
структуру древнего сценического мифа: «Эдип — разгадыватель загадок Сфин-
кса. Иносказание делает из него существо, не умеющее найти разгадки своей
судьбы... Здесь загадывание-разгадывание, имевшее такое большое значение для
форм будущей трагедии, организует основную тематику пьесы» (Фрейденберг
1978,
472).
Существует одна важнейшая область, где литература всегда имеет истоки,
близкие к фольклорным: это ее языковой материал, который, как и фольклор,
представляет собой результат передачи одних и тех же знаков и структур (ме-
няющихся относительно медленно и незаметно для пользующихся ими) из поко-
ления в поколение. Поэтому в литературе и ее дописьменных культурных источ-
никах то, что прямо связано с языком, отчасти поддается изучению методами,
которые учитывают достижения языкознания. Поясню это на примере того же
мифа об Эдипе. Согласно его толкованию, принятому многими учеными, самое
имя отца Эдипа Лаий (буквально «левый», по происхождению родственно рус-
скому левый) указывает на него как на носителя дурного предвещания или же на