Определенный вклад в развитие принципа теоретической отно-
сительности внес И. Кант. Он интерпретировал любое суждение
не иначе, как в горизонте априорных принципов. Бессмысленно
вести разговор о вещах-в-себе, которые по определению никак не
вовлечены в познавательный процесс.
Развитая философия науки начинается с неопозитивизма, ко-
торый вскоре встретил своего непримиримого оппонента в лице
постпозитивизма. Неопозитивист М. Шлик считал, что в каждом
конкретном случае возможна проверка теоретических убеждений
на истинность, «констатации являются окончательными» [207,
с. 46], неоспоримыми. Это утверждение предполагает, что факты
никоим образом не зависят от теории, ибо в противном случае они
не могли бы обеспечивать основу познания.
Постпозитивист К. Поппер настаивал на том, что сингулярные
высказывания дедуцируются из теории, а это означает, что нет
языка, а следовательно, и предложений, свободных от теорий [147,
с. 82]. В силу этого фактуальные предложения не могут обеспечить
абсолютную научную достоверность теории — они в познаватель-
ном отношении сами зависят от нее. После Поппера тезис о том,
что факты «нагружены теоретически», будет повторяться много-
кратно. Пожалуй, наиболее полно этот тезис освещен в работах
американского аналитика У. Куайна.
Приведем несколько характерных для него выражений. «Исти-
на имманентна и нет ничего более высокого. Мы же вынуждены
рассуждать в рамках той или иной теории» [82, с. 341]. «Сама наука,
а не первая философия решает, какая реальность должна быть вы-
делена и описана» [82, с. 340]. «Даже наши изначальные объек-
ты — тела — уже являются теоретическими» [82, с. 340]. Правиль-
ная идея Куайна состоит в том, что мир человека — это созданный
им мир. Всегда и во всем человек руководствуется теорией, и нет
ничего, что могло хотя бы в принципе избежать этой участи. И в
языке, и в чувствах и мыслях, и в поступках мы всегда не покидаем
теорию. Дело обстоит не так, что есть вещи, а мы даем им назва-
ния. В теоретической системе человека материальные объекты
выступают одной из ее сторон. Они являются такими, каковыми
мы их познаем. «Теория, — отмечал Куайн, — представляет собой
множество интерпретированных предложений» [83, с. 56–57]. Ре-
ференция, т.е. соотношение имен и их предметных значений, при-
обретает смысл лишь в теории. В этом отношении Куайн прав. А не
прав он, полагая, что «наука есть не более, чем созданное нами
концептуальное средство, служащее для связи одного сенсорного