нескончаемый спор о числе переменных, которые должны быть
учтены и, что особенно важно, об их субординационном весе. Если
неоклассики в центр теории ставили концепцию цен, то кейнси-
анцы — предположения (ожидания) как фактор, определяющий
размеры производства и занятость. Вплоть до настоящего времени
ни первым, ни вторым не удалось создать такую теорию, которая
была бы признана представителями обоих лагерей. Это обстоятель-
ство приводит к важным методологическим выводам.
Один из них состоит в том, что экономическая действитель-
ность не поддается простому описанию. Эконометрика позволяет
зафиксировать многие показатели, но не характер субординаци-
онных связей между ними. В этой связи перед экономистами от-
крываются широчайшие возможности для творчества, которое
становится больше чем благим делом — необходимостью. Причем
множащиеся неудачи экономистов по обнаружению единственной
субординационной связи, придающей «твердость» всей структуре
экономических ценностей, наводят на вывод, что ее поиски обре-
чены на неудачу. Вполне возможно, что экономическая теория в
принципе не способна учесть, каким образом люди будут менять
свои предпочтения. В силу этого теория должна быть ситуативной.
Поэтому оказываются несостоятельными претензии как Кейнса
на создание общей теории, так и Хикса на изобретение «обобщен-
ной общей теории» [195, с. 62].
Претензия Хикса является иронической реакцией на утвержде-
ние Кейнса, что ему в отличие от неоклассиков удалось создать
общую экономическую теорию. Хикс и Кейнс полемизировали по
поводу единого экономического закона. Исходя из методологичес-
ких интересов и стремясь выявить философские основания кейн-
сианства, поставим вопрос по-другому: что нового привнес Кейнс
в экономическую теорию, причем фундаментального, имеющего
непреходящее значение? На наш взгляд, это особый концептуаль-
ный смысл, имя которому «предположение» или, как стали выра-
жаться позднее, «ожидание».
Кейнс был первым, кто понял, что все экономические ценнос-
ти являются ожиданиями, которым он придал — и именно это
было в новинку — если не полностью концептуальный, то, по
крайней мере, квазиконцептуальный характер. И классики и нео-
классики, рассуждая о предвидениях, культивировали вполне
определенный дискурс. Для них ожидание было нечто, во-первых,
вполне очевидное, во-вторых, вторичное. «Невидимая рука» Сми-
та, материалистическое понимание истории Маркса, равновесные