Кирюшина Ю.Ф., Тишкина А.А. (ред.) Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири: Сборник научных трудов

Подождите немного. Документ загружается.

321

Таким образом, ров Е’’ был сооружен практически по линии

предыдущего рва Е’, но изменилась система проходов (рис. 2б.-2).

В ряде случаев зафиксировано смещение оси рва во внешнюю или

внутреннюю строну. Возможно, восстановительные работы прово-

дились по углублению, оставшемуся от рва E’, которое не всегда

совпадало с первоначальной осью рва. Один из вариантов интер-

претации стратиграфии, озвучиваемый в данной статье, указывает

на то, что в котлован жилища 10 был помещен выброс, образовав-

шийся при сооружении рва Е’’. В таком случае можно предпола-

гать, что жилище уже не функционировало, а котлован его был ис-

пользован для помещения выброса из рва. Отсюда вытекает сле-

дующая последовательность сооружения – ров E’, его разрушение

или засыпание, возведение жилищ зоны IVa, запустение зоны IVа,

реконструкция рва Е (фаза Е’’).

В связи с фазами рва Е интересно проанализировать характе-

ристики крайней «северо-восточной» улицы зоны IIIb (рис. 2б.-2).

Судя по магнитограмме (других данных у нас пока нет), на этой

улице возможно частичное или полное наложение двух разновре-

менных улиц. Возможно, более северный ряд домов является более

ранним. На это косвенно указывает западное окончание «ранней»

улицы, которое соответствует проходу в более раннем рве Е’ (рас-

коп 10). В то же время западное окончание более поздней улицы

ориентировано на проход в более позднем рве E», который фикси-

руется на магнитограмме. Причина перенесения части построек

«северо-восточной» улицы зоны IIIb пока не ясна, так как ни одна

конструкция здесь еще не исследовалась.

Информация об относительном положении жилищ зоны IVb

и линии ям F (ямы №1, 31, 32) представлена в разрезе раскопа 12

(рис. 2а.-3). Заполнение ям указывает на их функцию в качестве

мусоросборников. Возможно, ямы могли дополнительно играть и

другую роль. Часть ям была перерезана при сооружении конструк-

ции 11. Приведенные наблюдения напрямую доказывают, что в

рамках зон III и IV происходила неоднократная перепланировка.

Анализ керамики городища показал, что комплекс не един, а

соответствует как минимум двум основным культурным традициям:

местной (позднеирменской) и пришлой, многокомпонентной (пока

культурно не атрибутированной) (Молодин В.И., Парцингер Г., Гар-

куша Ю.Н. и др., 2001, с. 394). Первая локализуется в зоне I (?), II,

рвах A, B, C, а вторая – в зонах III, IV, рвах D, E, G. Хотя эпохаль-

322

ная близость традиций налицо и подтверждается находками, о пря-

мой синхронизации существования разнокультурных частей горо-

дища в определенные периоды говорить сложно.

Ниже мы предлагаем вариант возможной последовательности

расширения площади памятника. При этом мы учитываем те факты,

которые позволяют относить его к одной эпохе – наличие во всех его

зонах довольно узко датирующих вещей, сочетание в разных про-

порциях разнокультурной, но синхронной по времени керамики.

Для зон I и II (рис. 2б.-1):

1. Строительство зоны I и рва А.

2. Сооружение зоны II и рва С; запустение (?) зоны I и ис-

пользование рва А в качестве свалки (зольник).

3. Строительство рва В и разделение зоны II на IIa и IIb.

4. Засыпка рвов А и В.

Для зон III и IV (рис 2б.-2):

1. Появление зон III a и IIIb и рвов E’ и D (?);

2. Пристройка зоны IVа и линии ям F и рва G (?);

3. Заполнение ям линии F. Появление построек зоны IVb;

4. Полное или частичное запустение площадки IV;

5. Сооружение рва E’’ и внутренняя перепланировка зоны

IIIb (перенос части построек «северо-восточной» улицы внутрь пе-

ренос городища).

Следует иметь в виду, что предлагаемая динамика происхо-

дила в пределах переходного от бронзы к железу времени, т.е. с

конца IХ по VII вв. до н.э. и, вероятно, занимала сравнительно не-

большой промежуток времени.

Таким образом, выделенные этапы указывают на постепен-

ный территориальный рост городища, значительную внутреннюю

перепланировку, а затем и постепенное запустение. Вычленение

этапов важно для понимания как причин появления и исчезновения

столь крупного укрепленного поселения, так и для анализа демо-

графических процессов.

Чтобы уточнить и дополнить представленные предположе-

ния, необходимы дальнейшие исследования и стратиграфические

наблюдения. На наш взгляд, наиболее перспективными для этой

цели являются участки, на которых можно ожидать сложную стра-

тиграфическую ситуацию – наложение рвов друг на друга, совме-

щение их с котлованами жилищ и т.п. (пунктир на рис. 1а).

323

В.И. Молодин, Г. Парцингер, Н.С. Ефремова,

А.Е. Гришин, О.И. Новикова, М.А. Чемякина

Институт археологии и этнографии СО РАН;

Германский археологический институт

КОЛЛЕКЦИЯ БРОНЗОВЫХ ИЗДЕЛИЙ ГОРОДИЩА ЧИЧА-1

Большой интерес представляет серия бронзовых изделий, обна-

руженных на поселении переходного от эпохи бронзы к эпохе раннего

железа времени Чича-1. Часть бронзовых предметов была опублико-

вана в ранее изданных статьях и монографиях (Молодин В.И., 1985;

Молодин В.И., Парцингер Г., Гаркуша Ю.Н. и др., 2001, с. 154–155).

Изделия из металла присутствовали практически на всех ис-

следованных объектах памятника. На настоящий момент получена

коллекция, состоящая из 66 предметов, условно названных бронзо-

выми. Серию представляют шилья (21 экз.), ножи (13 экз.), наконеч-

ники стрел (5 экз.), элементы конской упряжи (1 экз.), украшения (17

экз.), а также различные орудия (3 экз.) и неопределимые фрагменты

изделий (6 экз.). В находках имели место также всплески бронзы (11

экз.) и фрагменты бронзолитейного шлака (15 экз.). Бронзовые арте-

факты встречались как в верхних слоях памятника, потревоженных

распашкой, так и в «закрытых» комплексах. В настоящей статье мы

предлагаем краткую характеристику этого материала.

Шилья (рис. 1.-6–24). Найдено 15 целых экземпляров и шесть

фрагментов. В некоторых случаях шилья были найдены в ямках на

полу жилищ. Целые предметы отличаются по размерам, большин-

ство шильев имеют четырехгранное сечение. Отдельные экземпля-

ры являются обоюдоострыми, у части орудий нерабочий конец уп-

лощен и закруглен. В ХI–VI вв. до н.э. четырехгранные шилья без

наверший хорошо известны в карасукской, ирменской, тагарской

(Членова Н.Л., 1994, с. 71) а также других культурах Сибири.

Один экземпляр (рис. 1.-15) отличался массивностью формы и

наличием плоской округлой шляпки. Шило в сечении четырехгран-

ное. Подобные образцы хорошо известны в памятниках переходного

от бронзы к железу времени Евразии. Аналоги гвоздевидным шильям

обнаружены на равнинном Алтае (поселение переходного времени

Ближние Елбаны-I) (Косарев М.Ф., 1991, с. 269, рис. 53.-19), в Горном

Алтае (святилище Кучерла-1, выработки олова Чебунды, конец II –

начало I тыс. до н.э.) (Черников С.С., 1949, табл. Х, рис. 3), в материа-

лах тагарской культуры (могильник Самохвал), где шилья с округлой

шейкой и четырехгранным сечением имеют место в VII–VI вв. до н.э.

(Членова Н.Л., 1992, с. 213; табл. 86.-32; 1994, с. 71).

324

Рис. 1. Бронзовые изделия городища Чича-1: 1 – раскоп 10;

2, 25, 26 – подъемный материал; 3, 5, 10, 11, 14, 20 – раскоп 5;

4, 39 – раскоп 6; 6, 22, 28, 37, 40 – раскоп 3; 7 – раскоп 13;

8, 18, 21, 32, 35 – раскоп 2; 9, 19, 23, 29, 41-43 – раскоп 1;

12 – раскоп 11; 15, 24, 30 – раскоп 12; 16 – раскоп 7;

17 – раскоп 14; 27 – раскоп 15; 31, 34, 36, 38 – раскоп 9;

33 – раскоп 8 (6–12 – железо, 39–43 – глина, остальное – бронза)

325

Ножи (рис. 2). Коллекция насчитывает шесть целых форм и

семь обломков. По оформлению навершия рукояти выделяются

ножи «с аркой на кронштейне» (3 экз.) (рис. 2.-1, 2), с валиковым

навершием, под которым пробито отверстие (рис. 2.-11) и с моне-

товидным навершием (рис. 2.-3). Аналоги данным формам ножей

распространены достаточно широко.

Рис. 2. Бронзовые ножи городища Чича-1: 1, 2, 4, 9 – раскоп 5;

3 – раскоп 10; 5, 7, 11 – раскоп 1; 6, 10, 12 – раскоп 6; 8 – раскоп 3

326

Нож «с аркой на кронштейне» отмечен в материалах могиль-

ника Преображенка-3 в Барабинской лесостепи (Молодин В.И.,

Чикишева Т.А., 1988, рис. 2.-6), поселений Мыльниково VIII–VII

вв. до н.э. (Шамшин А.Б., 1989, с. 118, рис. 1.-2), Крестьянское-2

(Иванов Г.Е., Исаев Н.Н., 1996, с. 108, рис. 1.-8), у оз. Новенькое

(Лесостепной Алтай) (Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Г.А., 1985, с. 109,

рис. 22; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997, рис. 58.-3). В Горном

Алтае нож подобной формы найден в Денисовой пещере и отно-

сится к начальной стадии эпохи раннего железа (Деревянко А.П.,

Молодин В.И., 1994, рис. 48.-1). Аналоги бронзовым ножам Чичи-1

известны также в материалах VII–VI вв. до н.э. могильников Ближ-

ние Елбаны-VII и ХIV (Грязнов М.П., 1992, с. 177; табл. 69.-30, 43).

Ножи с монетовидным навершием (VIII–VII вв. до н.э.)

встречены в ирменских погребениях Кузнецкой котловины

(Бобров В.В., Васютин А.С. и др., 1998, рис. 1.-3) и Приобья (Ма-

тющенко В.И., 1974, с. 49). Нож с валиковым навершием, дати-

рующийся VIII–VII вв. до н.э., обнаружен в кургане №2 могильни-

ка Бийке (Тишкин А.А., 1996, с. 51; рис. 4.-1). Ножи с валиковым

навершием и навершием в виде «арки на кронштейне» в VIII–VI вв.

до н.э. были распространены также в Восточном и Центральном

Казахстане (Боковенко Н.А., Заднепровский Ю.А., 1992, с. 145;

табл. 56.-2-4; Пересветов Г.Ю., 2001, с. 282; рис. 1.-1).

Три ножа серии имели своеобразный отогнутый вверх и за-

кругленный кончик лезвия (рис. 2.-4-6). Орудия подобных форм

известны с эпохи бронзы. Так, уже в материалах майкопской куль-

туры Северного Кавказа отмечен нож-бритва, имеющий анало-

гичное оформление режущего края (Мунчаев Р.М., 1994, с. 203;

табл. 50.-7). Ножи сходного облика (так называемые ковровые)

отмечены в эпоху бронзы на памятниках Средней Азии (Виногра-

дова Н.М., 2000, с. 97, рис. 9.-1, 2). В Восточной Сибири ножи с

приподнятым кончиком были распространены в карасукскую эпо-

ху (см., например: Хлобыстин Л.П., 1987, с. 341; рис. 134.-8; Чле-

нова Н.Л., 1972, табл. 7.-38, 10.-52, 37.-52; 57.-36 и др.). Вогнуто-

обушковые (хвостатые) ножи отмечены также в Монголии, Юж-

ной Сибири и Китае, причем у забайкальских и южносибирских

ножей отогнутость клинка является атавизмом и выражена слабо.

Происхождение же ножей такого рода связывается исследовате-

лями со степными районами Центральной Азии (Новгородова Э.А.,

1970, с. 92).

327

На завершающем этапе ирменской культуры (позднеирмен-

ская культура переходного времени (Молодин В.И., 1979; 1985,

с. 174)) ножи всех описанных форм датируются VIII–VII вв. до н.э.

(Членова Н.Л., 1994, с. 15–18; рис. 1.-1, 7, 9, 12, 14, 20, 24; 2.-1, 9;

3.-6, 10, 17, 19; 5.-2; 8.-2; 28.-1).

Особо следует отметить находки фрагментов глиняных ли-

тейных форм для отливки ножей, в том числе для ножа с наверши-

ем в виде «арки на кронштейне» (рис. 1.-39) и изделия с бруско-

видным навершием (рис. 1.-41).

Наконечники стрел (рис. 1.-1–5). На настоящий момент

коллекция насчитывает пять наконечников стрел, среди них четыре

втульчатых и один черешковый.

В Западной Сибири бронзовые втульчатые двухлопастные на-

конечники встречаются с позднебронзового времени (Худяков Ю.С.,

1989, с. 31). Полная аналогия, включающая отверстие на втулке,

известна в материалах Степного Алтая (поселение Глубокое, За-

вьяловский район) (Иванов Г.Е, 1993, с. 60, рис. 1.-11). Наконечник

с шипом имеет аналоги в Барнаульском Приобье (поселение пере-

ходного от бронзы к железу времени Мыльниково) (Шамшин А.Б.,

1989, с. 118, рис. 1.-8), в Среднем Прииртышье (городище переход-

ного времени Инберень-VI) (Косарев М.Ф., 1991, с. 271, рис. 55.-

15). Подобные наконечники распространены в раннескифское вре-

мя в Туве и в Минусинской котловине (Худяков Ю.С., 1989, с. 33,

рис. 4.-9, 21), а также в Горном Алтае (Кочеев В.А., 1998, с. 272,

рис. 1.-1, 2). В VIII–VII вв. до н.э. втульчатые наконечники листо-

видной формы встречаются на памятниках Новосибирского При-

обья (Троицкая Т.Н., 1970, рис. 4.-м), Южной Сибири, Казахстана,

Средней Азии (Грушин С.П., Дашковский П.К., 2002, с. 13, рис. 1.-2,

4, с. 14). В Казахстане и Средней Азии подобные наконечники – со

скрытой втулкой и очень узким пером – датируются IХ–VIII вв. до

н.э. (Итина М.А., 1992, с. 35; табл. 2.-7).

Черешковые трехлопастные наконечники с уплощенным на-

садом появляются в период поздней бронзы Среднего Приобья, в

раннескифский период они отмечены также в Туве (Косарев М.Ф.,

1991, с. 266, рис. 50.-6; Худяков Ю.С., 1989, с. 31, рис. 3.-4, с. 33,

рис. 4.-8). Наконечники такого типа встречаются также в Монго-

лии, Южной Сибири, Южном Приуралье, Казахстане, на Памире и

Алтае и существуют до III в. до н.э. (Грязнов М.П., 1992, табл. 70.-

38, 39; Итина М.А., 1992, с. 41, табл. 4.-1; Заднепровский Ю.А.,

328

1992, с. 96; табл. 36.-12; Иванов Г.Е., 1993, с. 60, рис. 1.-22;

Грушин С.П., Дашковский П.К., 2002, с. 12–14, рис. 1.-3).

Украшения. Фрагмент гвоздевидной подвески (серьги ?) с

округлой шляпкой (рис. 1.-31). Этот тип украшений широко рас-

пространен в ирменских могильниках Приобья и является культур-

но диагностирующим. Существует мнение, что гвоздевидные серь-

ги (височные кольца) могли не только поддерживать прическу, но и

надеваться на раковины ушей. Аналоги находке известны в ирмен-

ских погребениях Барабы (Молодин В.И., 1985, рис. 63.-11–16) и

Верхнего Приобья (Матющенко В.И., 1974, с. 56; Матвеев А.В.,

1993, табл. 24.-14), на территории Алтайского края (погребение 2

курган №4 могильника Ближние Елбаны-9 (Абдулганеев М.Т., Ки-

рюшин Ю.Ф. и др., 1996, с. 19, 20; рис. 4.-4, 6); погр. 10 Могильни-

ка 5 памятника Малый Гоньбинский Кордон-1 (Кунгуров А.Л., Па-

пин Д.В., 2001, с. 59, рис. 3; с. 67), курган №23, погребение 2 мо-

гильника Камышенка (Членова Н.Л., 1974, с. 113, рис. 1.-3)), в ма-

териалах ирменских погребений у с. Шипуново на Оби (Ширин

Ю.В., 1999, с. 136, рис. 1.-12, 31, 32), могильника Танай-7 Тогучин-

ского района Новосибирской области (Мыльникова Л.Н., Бобров

В.В., 1996, с. 200, рис. 6) и многих других памятниках ирменской

культуры. Данные предметы продолжали бытовать и в позднеир-

менской культуре, о чем свидетельствует уникальный комплекс та-

ких подвесок, обнаруженных на памятнике Омь-1 в Барабинской

лесостепи (Молодин В.И., Чемякина М.А., Октябрьская И.В., 2000).

Пронизки (рис. 1.-29, 30, 32–34). Представляют собой тру-

бочки, свернутые из гладких пластинок различной ширины. По-

добные изделия имели широкое распространение в эпоху бронзы и

раннего железа и служили главным образом для украшения одежды

и прически. Ближайшие аналоги предметам с Чичи имели место в

позднебронзовых погребениях памятников Ближние Елбаны-9 (Аб-

дулганеев М.Т., Кирюшин Ю.Ф. и др., 1996, рис. 4.-15–17, 20, 21; с.

20), МГК-1 (погр. 12, 14) (Кунгуров А.Л., Папин Д.В., 2001, с. 61,

рис. 4.-2, 6; с. 62, рис. 5.-4), ирменских погребениях Приобья (Ма-

тющенко В.И., 1974, с. 53; Молодин В.И., 1985, рис. 63.-17–19;

Ширин Ю.В., 1999, с. 136, рис. 1.-14–16), на поселении эпохи позд-

ней бронзы Крестьянское-IV (Иванов Г.Е, Исаев Н.Н., 1999, с. 84,

рис. 1.-3). Украшения такого типа были широко распространены в

пространстве и во времени.

Браслет (рис. 1.-25). Изготовлен из гладкой пластины, имеет

линзовидное сечение и закругленные концы. Наиболее близкие

329

аналоги отмечены в материалах ирменской (Матющенко В.И., 1974,

с. 56; Матвеев А.В., 1993, табл. 13.-6; Бобров В.И., Чикишева Т.А.,

Михайлов Ю.И., 1993, рис. 4, 11, 14, 21 и др.; Ширин Ю.В., 1999,

с. 136, рис. 1.-33; Членова Н.Л., 1974, с. 113, рис. 1.-5; Мыльнико-

ва Л.Н., Бобров В.В., 1996, с. 200, рис. 5, 9) культуры эпохи позд-

ней бронзы и завьяловской культуры переходного от бронзы и же-

леза времени (Косарев, 1991, с. 272, рис. 56.-7).

Мелкие украшения – кольцо, серьга (?), чешуйки и пр. (рис.

1.-36, 38) имели бытование в обширном хронологическом и терри-

ториальном диапазоне, представлены подобные находки и в куль-

турах переходного периода рассматриваемого региона (Матвеев

А.В., 1993, табл. 25.-6, 8, 9).

Единичные находки. Обойма-распределитель для перекре-

стья ремней конской упряжи (рис. 1.-28) – кубической формы с от-

верстиями по бокам и в основании, сужается к верхней грани, по-

следняя оформлена в виде округлой заклепки. Аналогичные пред-

меты хорошо известны в памятниках Приобья (городище Камен-

ный Мыс) (Троицкая Т.Н., Бородовский А.П., 1994, с. 40, 41, рис.

2.-7), в Лесостепном Алтае (Вакулихинский клад, VII в. до н.э.) (Бо-

родаев В.Б., 1998, с. 57, 68; рис. 6.-7, 8, 10, 11; Кирюшин Ю.Ф.,

Тишкин А.А., 1997, рис. 41.-7); в Горном Алтае, где подобные

обоймы датируются в пределах VII–VI вв. до н.э. и встречаются в

курганах раннескифского времени (Грязнов М.П., 1992, с. 165;

табл. 61.-20, 22; Степанова Н.Ф., 1996, с. 67; рис. 2.-11–16; Кирю-

шин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997, рис. 51.-1; Кочеев В.А., 2000, с. 26,

рис. 5.-23–26, с. 29), в Рудном Алтае (Алехин Ю.П., 1999, с. 14, рис.

1.-13). Аналогичные находки отмечены в Туве, где они также дати-

руются VII-VI вв. до н.э. (Мандельштам А.М., 1992, с. 183;

табл. 72.-52, 53).

Ланцетовидное орудие (рис. 1.-44). Имеет округлый в сече-

нии черешок и плоское режущее перо. Наличие выраженных жалец

может говорить об использовании этого предмета в качестве нако-

нечника стрелы. Аналогов ему нам не известно. В качестве воз-

можной параллели можно, пожалуй, привести ланцетовидное ору-

дие из могильника Преображенка-3 (Молодин В.И., 1988, рис. 2.-9),

однако это сходство очень отдаленное.

Рыболовный крючок миниатюрной формы, подобный совре-

менным, весьма миниатюрных размеров. Аналогий ему в комплек-

сах эпохи бронзы и раннего железа неизвестно. Обилие остатков

ихтиофауны в заполнении котлованов жилищ, а также находки

330

глиняных грузил свидетельствуют о значимости рыболовства в хо-

зяйственной деятельности обитателей городища. Присутствие по-

добной находки говорит о существовании различных способов

рыбной ловли как коллективных, так и индивидуальных.

Фрагменты проволоки четырехгранного сечения (рис. 1.-36,

37). Диаметр сечения второго артефакта не позволяет отнести дан-

ную находку к серьгам. Вероятно, здесь мы имеем дело с фрагмен-

том орудия, возможно, крючка.

Своеобразным явился и обломок бронзовой втулки с вы-

раженным валиком на оконечности (рис. 1.-27), который являет-

ся, по-видимому, литейным браком при изготовлении бронзово-

го копья. Изделия с аналогичным оформлением втулки хорошо

известны в памятниках эпохи бронзы и раннего железа. К еди-

ничным находкам относятся бронзовая пронизка (1.-33), изготов-

ленная из бронзового листа, небольшая обойма, изготовленная

аналогичным способом (рис. 1.-34) и сферическая бляшка с двумя

скобочками для крепления (рис. 1.-35). Все эти предметы имеют

аналоги в памятниках ирменской культуры (Молодин В.И., 1985,

рис. 63.-9, 10).

Исследования городища позволяют говорить о местном про-

изводстве бронзовых изделий. В жилищах, помимо фрагментов

литейного шлака и всплесков бронзы, обнаружены также обломки

многочисленных глиняных литейных форм (рис. 1.-39, 41–43) и

льячки (рис. 1.-40). В ряде случаев удалось установить вид орудий,

отливавшихся в формах. Следы бронзолитейного производства об-

наружены практически в каждом из исследованных жилищ. Это

говорит о том, что металлургическая технология была доступна

широкому кругу населения городища.

В восточной группе распространения памятников ирменской

культуры исследователями отмечается возможное существование

крупных центров бронзолитейного производства, порой не связан-

ных с поселениями. Не исключается также возможность существо-

вания определенной социальной группы, специализирующейся на

обработке металла (Бобров В.В., 1997, с. 74). Учитывая местополо-

жение городища, значительную площадь памятника и повсемест-

ное распространение следов бронзолитейного производства, пред-

ставляется правомочным предположить наличие и здесь подобного

центра, хотя эта идея может пока рассматриваться не более чем

рабочая гипотеза.