Конрад Н.И. Избранные труды. История

Подождите немного. Документ загружается.

за рамки истории каждого из этих народов. К началу III в. относится

крушение Ханьской империи — великой державы китайской древности,

которой

заканчивается древний период истории китайского народа и от-

крывается новый — средневековый. С падением этой империи с историче-

ской

сцены

уходят

последние остатки когда-то мощной рабовладельче-

ской

державы и укрепляется общество, построенное на феодальных отно-

шениях. Правда, как и в западном мире, где с падением Западной Рим-

ской

империи идея «империи» продолжала жить, эта идея продолжала

существовать и в Китае после падения ханьского государства. На Западе

это

сказалось в том, что Карл Великий, т. е. один из

«варварских»

ко-

ролей, представитель новых феодальных порядков, все же пожелал име-

новаться «римским императором», считая, что его королевство восстанав-

ливает Римскую империю. На Востоке таким наследником древней импера-

торской власти

хотел

стать Сыма Янь, основатель цзиньского дома; свое го-

сударство, в котором с 280 г. была снова объединена вся страна, до этого

распавшаяся

на три отдельных владения, он считал восстановленной им-

перией.

Однако как у Карла Великого, так и у Сыма Яня «восстановленная»

империя

оказалась крайне недолговечной. «Римская империя» Карла пе-

рестала существовать с его смертью. Цзиньская империя дома Сыма как

общекитайское государство просуществовала только до 316 г., т. е. всего

36 лет: в 316 г. от нее отпала вся северная часть страны. Да и за

короткое время ее существования единство было довольно иллюзорным:

фактически

с самого начала в разных местах обширной страны вполне

самостоятельно хозяйничали различные ваны, в значительной части —

члены того же цзиньского императорского дома, а с 300 г. они вступили

открытую борьбу с центральной властью, что означало уже полный

развал империи. В то же время с севера и северо-запада в пределы

империи

непрерывно вторгались

«варвары»

— различные кочевые и полу-

кочевые племена. Уж в 307 г. одно из таких племен, сяньбийцы, обос-

новалгось в северных районах страны; в 311 г. вторгшиеся гунны

захва-

тили столицу империи — г. Лоян, причем был взят в плен сам импера-

тор;

в 313 г. были потеряны две далекие имперские провинции в Юж-

ной

Маньчжурии и Северо-Западной Корее — Лэлан и Дифан; в 316 г. под

ударами гуннов пала и главная (восточная) столица империи — г. Чанъ-

ань.

С этого момента вся северная половина Китая отошла под власть

различных кочевых и полукочевых народов — гуннов, тангуто-тибетцев,

сяньбийцев,

сменявших

друг

друга

и создававших на захваченных землях

Китая

свои государства — аналогии «варварским» королевствам Запада.

Государства эти были непрочны и быстро распадались. Только одним

сяньбийцам

удалось во второй половине IV в. создать в северной части

Китая

прочное государство, обозначаемое в китайских источниках ки-

тайским

наименованием Северное Вэй. Под этим наименованием оно про-

существовало с 386 по 535 г., а под именем Северное Ци и затем Се-

верное Чжоу — до 581 г. Это государство и заменило собою в северной

половине

страны прежнюю империю; в южной же половине продолжа-

ло — под управлением сменявших

друг

друга

китайских династий — со-

храняться государство, считавшее себя преемником старой империи.

Историческое значение этих событий выходит за пределы собственно

истории

Китая. Прежде всего это есть одновременно и история указанных

кочевых народов, а кроме того, как падением Римской империи и по-

следующими событиями на Западе открывается новый этап истории За-

пада, так и падением китайской империи с последующими событиями

открывается новый этап истории Восточной Азии.

326

Ханъская империя была окружена обширной варварской периферией.

Все полукружие, начиная с северо-восточного участка — Корейского по-

луострова, по всем северным, северо-западным, западным и юго-запад-

ным

рубежам Китая того времени, вплоть до юго-восточного края —

границ

Индокитая — было занято различными кочевыми, полукочевыми и

оседлыми народами, позднее Китая вступившими в развитую историче-

скую жизнь. Ни один из этих народов не имел в своем прошлом — так

же как и варвары на периферии Римской империи — длительной, раз-

витой рабовладельческой эпохи; они входили в общую историческую жизнь

еще в условиях родо-племенного общественного устройства, в котором

остатки и традиции первобытнообщинного строя соединялись с некоторы-

ми

элементами рабовладения и — у оседлых народов —

даже

с ранними

формами

феодальных отношений. Пока империя была сильна, она ые

только сдерживала их натиск на

богатую

страну, имевшую, как и Рим,

своем прошлом развитой этап рабовладельческого строя с созданной

рамках этого строя богатейшей материальной и духовной культурой,

но

и держала их в повиновении, чем препятствовала их собственной

исторической активности и их самостоятельному общественному развитию.

Но

когда процесс неуклонного суживания рабовладения как важнейший

фактор

экономического развития стал подрывать не только экономическую

политическую, но и военную мощь империи, это стало отражаться и

на

исторической жизни

«варварских»

народов: их активность, подстеги-

ваемая их собственным внутренним развитием, начала возрастать.

Имен-

но

на этой двусторонней основе и открылась новая эра в жизни окружав-

ших Китай народов.

Как

она, эта новая эра, проявилась в жизни гуннов, тангуто-тибетцев,

сяньбийцев,

перешедших на территорию Китая, было показано выше. Исто-

рия

этих народов в дальнейшем слилась с историей китайского народа, как

слились с ним эти народы и этнически. Иначе сложилась историческая

жизнь

корейцев и японцев.

В том же, IV в., когда

рухнула

как общекитайское государство и

Цзиньская

империя, безуспешно пытавшаяся

удержать

государственное

единство страны и ее силу, на Корейском полуострове произошли собы-

тия

первостепенной исторической важности: закончился длительный про-

цесс перерастания прежних крупных родо-племенных союзов, образовав-

шихся на полуострове еще в I в. до н. э., в государства. Яркие факты,

свидетельствующие о сложении таких государств, относятся к 313, 346 и

356 гг.

Первый

из этих фактов относится к истории Когурё,

государст-

ва, сложившегося в северной части полуострова; второй — к истории

Пэкче,

государства, образовавшегося в юго-западной части; третий — к

истории

Силла, государства, появившегося в юго-восточной части. Наи-

более обширным по территории, распространявшимся на прилегающие к

Корейскому

полуострову части Южной Маньчжурии, было Когурё. Это

государство было и наиболее сильным, что выразилось в начавшихся с

345 г. и почти не прекращавшихся в течение приблизительно

трех

сто-

летий попытках продвинуться далее — в центральную и

даже

южную

часть полуострова.

началу IV в.

следует

отиести и образование на Японских островах

крупного племенного союза, охватывавшего северную часть о-ва Кюсю и

юго-западную часть о-ва Хонсю. Союз этот сложился после длительной,

занявшей

почти полтора столетия борьбы

между

племенным союзом на

о-ве Кюсю и племенным союзом на о-ве Хюнсго, в Ямато.

327

Борьба

между

этими двумя племенными союзами закончилась

уста-

новлением гегемонии племенного союза Ямато, и с начала 20-х годов

IV в. идет непрерывное усиление этого союза и постепенное превра-

щение его в государство на основе медленно развивавшихся рабовладель-

ческих отношений. Около 360 г. начинаются попытки вождей этого сою-

за закрепиться и на Корейском полуострове. Опорным пунктом там ста-

ла издавна находившаяся в орбите японского заселения небольшая тер-

ритория на южной оконечности полуострова, прилегающая к северной

части о-ва Кюсю и юго-западной части о-ва Хонсю,— Мимана, как на-

зывают ее древние японские исторические памятники. Базируясь на этой

территории, японцы вклинились

между

двумя южными корейскими ко-

ролевствами — Пэкче и Силла, что и привело их к столкновению с по-

следними. Отношения с Пэкче были еще относительно мирными, по-

скольку это слабое корейское государство было не в силах организовать

достаточно действенный отпор, но иные отношения сложились с коро-

левством Силла, которое не только активно препятствовало продвиже-

нию японцев, но и само стремилось присоединить к своим владениям

Мимана.

Исторические памятники обеих стран — Ямато и Силла — гово-

рят о постоянных войнах

между

ними. Японцы столкнулись и с Когурё,

которое, как было указано выше, упорно старалось распространить свою

власть и на южную половину полуострова. Известная надпись на могиль-

ной

стеле, прославляющая деяния короля Квангэвана, упоминает о неод-

нократных столкновениях северных корейцев с японцами в

391—404

гг.

Об активности японцев на полуострове, о притязаниях вождей племен-

ного союза Ямато на власть над некоторыми районами Южной Кореи

говорят и японские и китайские исторические памятники. Среди последних

крайне любопытные сведения передает нам «История Сун», под каковым

наименованием стала с 420 по 479 г. существовать в южной половине

Китая

Цзиньская империя, потерявшая в 316 г. северную половину стра-

ны.

Как было указано выше, в глазах и китайцев, и окружавших ее наро-

дов это все еще была «империя».

По

сообщению сунской истории, в 478 г. к сунскому двору прибыло

посольство от У,

вана

«страны Во». «Страна Во» старых китайских

хроник — Япония, преимущественно Ямато. Ван —

титул

правителей

Чжоуского царства китайской древности, по своему историческому со-

держанию близкий к

титулу

rex (царь) древней, дореспубликанской,

истории Рима. Позднее этот

титул

стали присваивать себе правители

отдельных государств, возникших на территории Китая. Когда в III в.

до н. э. вся страна объединилась в одно государство, правитель этого

государства установил для себя

титул

хуанди,

передаваемый обычно на

европейские языки словом «император»,

титул

же ван сохранился для

местных владетелей, подчиненных императору. И тем же титулом китай-

цы

обозначали вождей, правителей

других

государств, подчеркивая тем

самым неравенство их положения по сравнению с правителями Китая.

У, как называет сунская история «вана страны Во», был, как полагают

японские

историки, тот правитель, который в позднейших японских ис-

торических памятниках, где этим правителям присвоены китай-

ские имена, именуется Юряку. Его японское имя — Охацусэ-Вакатакэ.

Если учесть, что Охацусэ — название местности, где этот властитель

имел свою резиденцию, именем его является собственно Вакатакэ; посколь-

ку же вака (молодой) — в сущности приставка, личным именем оказы-

вается только Такэ (храбрец). При записывании имен древних прави-

телей китайскими иероглифами, японское такэ передали китайским зна-

328

ком

у, обозначавшим слово китайского языка, близкое по значению к

японскому

такэ. Таким образом, отожествление «У, вана страны Во»

именно

с Юряку вполне допустимо. К тому же и время правления

этого Юряку вполне допускает, что посольство к сунскому двору было

отправлено именно им.

Посольство имело своей целью добиться от правителя Южного Китая,

глазах окружавших народов все еще императора, официального при-

знания

японского властителя «ваном страны Во» и

цзянъ

цзюнем

стран

Боцзи,

Синьло, Жэньна, Цзяло, Цинь-Хань и Юн-Хань. «Страна Во», как

было указано выше,— Ямато, т. е. Япония;

Боцзи,

в корейском произно-

шении

Пэкче,—

упомянутое выше государство в юго-западной части по-

луострова, в японском наименовании — Кудара; Синьло, в корейском про-

изношении

Силла, государство в юго-восточной части полуострова, в

япон-

ском

наименовании — Сираги; Жэньна — японское владение на крайнем

юге полуострова, в японском наименовании — Мимана; Цзяло, Цинь-Хань

Юн-Хань — китайские названия мелких владений в южной части по-

луострова, соседних с Мимана. Таким образом, Юряку добивался в сущ-

ности

признания своей власти над всей южной половиной Кореи. Ха-

рактерно,

что японский властитель домогался признания себя как пра-

вителя своей страны

ваном,

а как правителя перечисленных частей Юж-

ной

Кореи —

цзянъ

цзюнем

(яп.

сегуном).

Из этого одного видно, что

ван было обозначением наследственных правителей, так сказать, леги-

тимных монархов,

цзянъ

цзюнъ

же был носитель военной власти, отнюдь

не

устранявший местных

ванов,

а только подчинявший их себе и де-

лавшийся

тем самым верховным правителем всей страны.

Весьма примечателен

результат

посольства. Японский правитель был

признан

«ваном страны Во», т. е. наследственным, легитимным монар-

хом своей страны, и «цзянь цзюнем», т. е. верховным правителем

всех

поименованных

корейских владений за исключением одного:

Пэкче.

Эта

деталь проливает свет на отношения южного китайского государства с

Кореей:

правители Южного Китая мало интересовались южнокорейскими

государствами — далекими и малодоступными. Пэкче же находилось на

корейском

побережье Желтого моря, своего рода «внутреннего моря»

этой

части Азии, плавание по которому было давно и хорошо освоено

как

китайцами, так и корейцами. Пэкче при этом было единственной

частью полуострова, с которой бывшая империя не утратила связей и

после потери северной половины своей территории. Отказ от признания

японского

вана

верховным правителем этой корейской страны означал

нежелание сунского двора потерять последнюю опору на полуострове.

Значение

этого акта южнокитайского правительства во всей полноте про-

явилось,

однако, позднее — в VII в., этом втором знаменательном веке

истории

трех

стран Восточной Азии.

Таким

образом, IV век был для стран Восточной Азии временем

полной

перемены всей обстановки. Вместо единой, господствовавшей над

всем восточноазиатским миром великой древней державы — китайской

империи

Хань, окруженной

«варварами»

— бродячими, кочевыми и полу-

кочевыми племенами или же, как в Корее и в Японии, народами земле-

дельческими, но только еще выходящими из стадии крупных родо-пле-

менных союзов, на исторической арене оказались: урезанная наполовину

китайская

держава, сохранившаяся в южной части страны, ряд «варвар-

ских»

королевств в северной части, занятой перешедшими

туда

«варва-

рами», и молодые государства, выросшие на соседних с Китаем террито-

риях — на Корейском полуострове и Японских островах. Истории этих

329

новых государств при этом соприкасались с историей китайского народа,

во многих же

случаях,

как, например, во взаимоотношениях Кореи и

Японии,

даже

переплетались

друг

с другом.

* * *

В странах Восточной Азии произошло то же, что и в Западной Европе:

«варвары»,

не имевшие в своем прошлом государственного развития, ие

стали проходить «со ступеньки на

ступеньку»

по пути общественно-исто-

рического процесса, а от родо-племенного строя, от племенных союзов

перешли прямо к феодализму. У них отсутствовали те условия, которые

приводили к рабовладельческому строю соседних с ними больших, древ-

них народов: китайцев, греков, римлян. Кроме того, значение окруже-

ния,

если оно исторически мощно, в подобном

случае

исключительно

велико, и, когда в данной части мира устанавливалась в наиболее важ-

ных участках система феодализма, она стала региональной, т. е. втянула

в себя и те народы, которые «планомерным порядком», т. е. через ра-

бовладельчество, к феодализму не подошли. Все это можно наблюдать в

восточной Азии в IV в. Так определяется значение этого времени для

истории главных стран Восточной Азии: Китая, Кореи и Японии.

* * *

Исключительно важное место в истории стран Восточной Азии, прежде

всего Китая, Кореи и Японии, занимает VII век. Еще в конце VI в.

положение в Китае резко изменилось.

«Варвары»,

с начала IV в. ут-

вердившиеся в северной половине страны, за три столетия своей жизни

на

территории Китая совместно с китайцами этнически слились с мас-

сивом местного населения. Инородный племенной элемент при этом не

изменил китайский этнический тип, а лишь добавил к нему некоторые

новые антропологические черты: антропологи считают, что нынешний тип

северного китайца образовался именно в

результате

растворения в китай-

ском этносе различных

«варварских»

элементов. Слившись с китайцами,

пришельцы утратили свой язык, свои имена, восприняли китайскую ци-

вилизацию. Поэтому в VI в. Северный Китай уже стал снова китай-

ским,

но все же во многом иным, чем тот китайский мир, который су-

ществовал во времена китайской античности (в эпоху Ханьской импе-

рии) . Это было государство с прочно сложившимся, законодательно оформ-

ленным,

развитым феодальным строем. Это была страна, в которой

господствовала новая, пришедшая из Кушанского царства религия —

буддизм, а религия принесла с собой в Китай сложную и многообраз-

ную

культуру

— не только

духовную,

но и светскую, в том числе и вы-

сокоразвитое искусство...

Так

сложилась новая — средневековая — китайская империя, огромное

феодальное государство с централизованным управлением, построенным

на

режиме законов, государство с высокоразвитым ремеслом и торгов-

лей, с цветущими городами — центрами производства, торговли и куль-

туры, с оживленной и многосторонней общественной жизнью, с обшир-

ными

международными связями — экономическими, политическими и

культурными, с замечательной цивилизацией, просвещением, литературой

искусством. С 618 г. эта империя стала называться Танской — по

имени

новой династии, сменившей прежнюю — суйскую. С начала VII в.

отмечается всесторонний — военный, политический, экономический и

культурный — расцвет новой китайской империи.

330

Крупнейшие

события развернулись в VII в. и на Корейском полу-

острове. Три упомянутых корейских государства — Когурё, Пэкче и Сил-

ла — за протекшие с IV в. три столетия выросли и в экономическом,

в политическом, и в культурном отношениях. Феодальный порядок

них окончательно окреп, и в этой области эти страны стали подхо-

дить к той форме феодализма, которая сложилась в соседней для них

северной части Китая. Наиболее далеко этот процесс зашел в Когурё.

северном корейском государстве, которое находилось ближе

других

к Се-

верному Китаю и многое восприняло от него. В связи с этим Когурё

стало наиболее сильным государством на полуострове. На втором месте

находилось

Пэкче,

всегда поддерживавшее сношения с южным китай-

ским

государством, в котором формы феодализма, уже прочно утвердив-

шиеся

на севере, развивались медленнее. Самой отсталой частью Кореи

первое время было Силла, отделенное от Китая, центра Восточной

Азии, своими соперниками — Пэкче и Когурё — и имевшее своим соседом

с востока Японию,

тогда

еще значительно

уступавшую

в своем общест-

венном

и культурном развитии не только Китаю, но и корейским

госу-

дарствам — Пэкче и Когурё. Однако уже в VI в. и Силла стало интен-

сивно

двигаться вперед по пути общественного и культурного развития.

При

этом во

всех

трех

корейских

государствах

— с разной степенью раз-

вития

— устанавливались однообразные экономические формы феодализ-

ма, близкие к надельной системе, утвердившейся в Китае. Такая об-

становка подготавливала

будущее

слияние

всех

трех

частей Кореи в одно

государство.

Важные события происходили в VII в. и на Японских островах.

Царство Ямато превратилось в организованное государство, распростра-

нившее свою власть на большую часть Центральной и Южной Японии.

Основой

государственного развития стали все расширявшиеся феодаль-

ные

отношения, неуклонно оттеснявшие отношения рабовладельческие.

Первым

знаком создания организованного аппарата управления, типично-

го для феодального государства, было установление в 603 г.

«табели

12 рангов», т. е. правительственного чиновничества. Переворот 645 г.,

устранивший у царей Ямато сильных соперников в борьбе за власть в

перестраивавшемся государстве, повлек за собой укрепление феодальных

отношений

и их законодательное оформление. В 701 г. был закончен

разработкой

«Тайхорё»

— обширный свод законов, призванных регулиро-

вать всю жизнь страны. Буддизм, начавший проникать в страну еще в

VI в., неуклонно укреплял свои позиции, вовлекая в свою орбиту

япон-

скую племенную знать, в том числе и род царей Ямато. В 607 г. был

построен первый буддийский монастырь — Хорюдзи, существующий и в

наше

время; в 684 г.— второй, Якусидэра. В 694 г. образовалась столи-

ца

государства — Фудзивара, если еще и не город, то во всяком слу-

чае крупное селение — административный и политический центр, рези-

денция

правителей страны. В 710 г. этот центр переместился в Нара —

уже настоящий город, выстроенный под руководством китайских архи-

текторов по образцу китайской столицы — г. Чанъаня.

Все эти события, происшедшие во внутренней жизни каждой из ука-

занных стран Восточной Азии, соединились с крупнейшими событиями

международной жизни в этой части Азии. Важнейшим из них была борь-

ба в Корее и из-за Кореи.

Положение

на полуострове в

VI—VII

вв. было очень сложным.

Процессы,

развивавшиеся в каждом из

трех

корейских государств, с

одной

стороны, сближали их

друг

с другом, с

другой

— сталкивали их.

331

Сближали их развивавшиеся в каждой из них близкие по форме фео-

дальные отношения, растущие экономические и культурные связи при

этнической

и языковой общности населения

всех

трех

государств. Стал-

кивали

их

друг

другом

экспансионистские тенденции, обычные для

молодых, набирающих силу феодальных государств. Особенно отчетливо

такие тенденции обнаружились у северного корейского государства — Ко-

гурё.

Поэтому весь VII в. заполнен столкновениями Когурё с южными

государствами — Силла и

Пэкче,

последних —

между

собою, причем наи-

большую активность проявляло Силла.

В такой обстановке не оставались пассивными и японцы, засевшие

Мимана. Они вмешивались в борьбу корейских государств, используя

при

этом свои давние связи в

Пэкче.

Угроза со стороны Силла, одина-

ково

ощущавшаяся как корейцами в

Пэкче,

так и японцами в Мимана,

естественно, толкала тех и

других

к сближению. Как известно,

япон-

цам

не удалось справиться с натиском Силла, правители которой поста-

вили

своей задачей овладение южной оконечностью полуострова и тем

самым — изгнание японцев: в 562 г. японцы были вытеснены из Мима-

на.

Это превратило юго-восточное корейское государство в крупнейшую

силу в южной половине полуострова, что сразу же обострило отношения

этого государства с могучими соперниками на севере — с Когурё.

конца VI в. положение стало осложняться и со стороны Китая.

образованием новой могучей империи, еще при правителях дома Суй,

начались завоевательные походы на полуостров. Первым объектом завое-

вательных устремлений стало Когурё как непосредственный сосед им-

перии

с северо-востока, напасть на которого было возможно, двигаясь

по

суше,— через Южную Маньчжурию. Такие походы продолжались и

при

императорах дома Тан. Исторические памятники упоминают о столк-

новениях

империи с Когурё в 598, 612, 613, 614, 644, 647, 655, 661, 666 и

668 гг.

Решительные события разыгрались в 60-х

годах

VII в. В

ходе

борь-

бы образовалась коалиция: Силла и Танская империя. Союз их сложился

на

почве общей борьбы с одним и тем же противником — Когурё. На

этот раз правители империи послали свои войска и по суше, и по морю —

Желтому. Было задумано вторжение на полуостров и вместе с тем напа-

дение на Когурё одновременно с

двух

сторон: с северо-запада, со сторо-

ны

Ляодунского полуострова и Южной Маньчжурии, и с юго-запада, со

стороны

Пэкче.

Для выполнения этого стратегического плана необходи-

мо было, однако, занять территорию

Пэкче,

чтобы образовать на ной

плацдарм для действий против Когурё. В 610 г. произошла высадка ки-

тайских войск на побережье

Пэкче.

Поддержанная с востока войсками

своего союзника на полуострове — Силла, армия империи начала про-

движение в

глубь

территории

Пэкче.

Население этого небольшого и сла-

бого корейского государства, однако, оказало упорное сопротивление, и

борьба продолжалась до 663 г. В эту борьбу вмешалась и Япония, прави-

тели которой еще

никак

не могли примириться с потерей Мимана. К бе-

регам Пэкче были направлены японские корабли с десантными отрядами.

В 663 г. в

устье

р. Пэкчхонган произошло сражение, в котором

япон-

ский

флот был разбит. Этим была окончательно и надолго устранена

опасность для Кореи со стороны Японии, но вместе с тем это означало

конец

Пэкче.

Укрепление же позиции китайских войск в этой части

полуострова в соединении с действиями китайских войск, наступавших

с северо-запада, привело к падению и Когурё. Вся территория этого

северного корейского государства отошла под власть империи Тан: она

332

стала имперским генерал-губернаторством, а в его столице — г. Пхенья-

не

— обосновался китайский генерал-губернатор.

Такое положение продолжалось, однако, недолго: после ниспроверже-

ния

общего противника союзники — Силла и Танская империя — столк-

нулись

друг

с другом. Борьба

между

ними закончилась в 677 г. вытес-

нением

китайских войск с земель бывшего царства Когурё: в этом же

году

империя вынуждена была ограничить пределы своего восточного

генерал-губернаторства только территорией Ляодуна. Весь полуостров

оказался

во власти Силла. Так образовалось единое корейское феодаль-

ное

государство, быстро пошедшее по пути экономического, политического

культурного развития...

Между тремя государствами Восточной Азии — Китаем, Кореей, Япо-

нией

— по окончании корейского конфликта с конца VII в. установи-

лись мирные отношения, главным образом политические и культурные.

этого времени началась полоса расцвета Восточной Азии. Таковы два

важных момента региональной истории этой части мира в средние века.

ИЗ

ИСТОРИИ

СРЕДНИХ ВЕКОВ СТРАН ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

«ВАРВАРЫ»

И ДРЕВНИЕ

ЦИВИЛИЗАЦИИ

Племена,

называемые нами тунгусскими, тюркскими, монгольскими, фин-

скими,

славянскими, германскими, кельтскими, были разбросаны по всей

периферии

древнего цивилизованного мира — от Японских островов на

востоке до Британских на западе. Создатели древних

культур

называли

их общим именем: китайцы — ху, эллины и римляне —

барбари.

Оба

слова значили одно и то же: «иноплеменники» и, кроме того, «нециви-

лизованные». Они действительно были иноплеменниками для китайцев и

римлян.

Древние оседлые народы с высокоразвитой культурой, создав-

шие

свои государства с цветущими городами, могли также называть их

«нецивилизованными»: в большинстве своем это были кочевники, а то

бродячие охотники. Но все же известная часть их уже

тогда

перехо-

дила, а в ряде случаев и перешла к оседлой земледельческой жизни,

образуя при этом довольно прочные и часто могущественные племенные

союзы. Такие союзы были и на Западе, например у германцев; были и

на

Востоке, например у гуннов, жужаней. В некоторых случаях можно

даже

говорить о первоначальных формах государственной организации.

В III в. на Востоке таковыми были три царства на Корейском полуост-

рове — Силла, Пэкче и Когурё, на Западе — Остготское и Вестготское

государства на Днепре и Дунае.

Соседство этих племен было для народов древних цивилизаций далеко

не

безразличным: оно было очень беспокойным. Китайские хроники, едва

только начинают упоминать своих соседей, уже говорят об их набегах,

походах

против них.

То же мы узнаем и из истории Рима. Постоянная угроза вторже-

ний,

висевшая над старыми государствами, была настолько серьезна, что

древний мир решил отгородиться от варваров, отгородиться в букваль-

ном

смысле: стеной. Эту стену стали строить с

двух

концов — с восточ-

ного и западного. Первым начал Восток: еще в III в. до н. э. начали

сооружать свою знаменитую Великую стену китайцы. Пять столетий

спустя взялся за это и Запад: так появился Траянов вал — первый уча-

сток

Римского вала, этой Великой стены Запада. Китайцы протянули

стену вдоль всей своей северной границы — от побережья Тихого океана

до пустынь Центральной Азии; римляне возвели валы почти на всей

своей границе — от Дакии до Британии.

Эти две стены не смыкались. Между западным концом Великой сте-

ны

Востока и восточным концом Великой стены Запада оставались сво-

334

бодными огромные пространства Средней Азии и Восточной Европы, со-

единенные

между

собой Великими воротами народов — равнинным прохо-

дом

между

северным побережьем Каспия и южными отрогами

Урала.

Эти пространства были огромной ареной, на которой передвигались, сое-

динялись

и распадались, то мирно сожительствуя, то беспощадно истреб-

ляя

друг

друга,

самые различные племена, все время пополняемые но-

выми человеческими потоками, двигавшимися и с Востока и с Запада.

Племенам,

утвердившимся именно в этом районе Старого Света,

госу-

дарствам, здесь образовавшимся, и суждено было в дальнейшем сыграть

огромную всемирно-историческую роль представителей единства обеих по-

ловин

Старого Света.

Весь этот необъятный варварский мир, раскинувшийся от Тихого

океана

до Атлантического, представлял огромный резервуар человеческих

масс.

Но и здесь шла ломка устоявшейся прежде жизни: кочевое ско-

товодство перестало служить сколько-нибудь прочной хозяйственной ос-

новой

существования. И наступил исторический момент, когда массы

кочевников

неудержимым потоком хлынули в тот мир, который так

хотел

чувствовать себя спокойным за своими стенами. Сначала в стенах древ-

него мира появились отдельные бреши, через которые варвары стали про-

сачиваться в столь манившие их богатые цивилизованные страны, а потом

рухнули

и сами стены — как на одном конце Старого Света, так и на

другом. Они не

рухнули

материально: Великую китайскую стену можно

видеть еще и в наше время; остатки Римского вала можно найти и сей-

час в Румынии и Англии. Стены никогда не спасали тех, кто

думал

отсидеться за ними, если в собственном доме было уже неблагополучно,

а в III в. древний мир уже утерял внутреннюю прочность и силу. Бур-

ный

поток варваров остановить было уже нельзя.

Кризис

— с равной силой и в различной форме — разразился сначала

трех

районах древнего мира — на востоке, в центре и на западе: в

III

в. под влиянием внутреннего экономического и политического кри-

зиса распалась Ханъская империя; в III в. пало Парфянское царство;

III в. пошатнулась и Римская империя, переживавшая

тогда

острый

внутренний кризис и со

всех

сторон теснимая варварами. Древний мир

держался еще в промежуточном районе — в Средней Азии и соединяю-

щейся

с нею Северо-Западной

Индии:

в Кушанском царстве и империи

Гуптов. Но и их

судьбы

были предрешены: этот участок не мог

удержать-

ся,

если и к востоку от него — Ханьская империя и к западу — Парфия

развалились, и притом не просто как отдельные государства, а как части

системы античного общества.

Уже с давних пор истории последних государств древнего мира пере-

плетались

друг

с другом. Всемирно-исторические связи существовали и бы-

ли

гораздо более развитыми, чем принято

думать.

Деление мира на

«Восток»

«Запад»

не предопределено историей: оно продукт нового времени,

плод эпохи начавшегося закабаления Азии и Африки теми или иными

странами Европы, для правящих классов которых важно было предста-

вить закабаляемые народы как представителей какого-то особого мира,

«отсталого»,

«нецивилизованного» по сравнению с завоевателями. В древ-

ние

времена таких отношений не было и не было почвы для такого

деления.

Применительно к началу средневековья можно и нужно говорить

лишь

о различных

государствах

Старого Света в целом...

Распад древней, просуществовавшей много веков и господствовавшей

всех

наиболее крупных народов древнего мира системы рабовладельче-

ского общества сопровождался двумя последствиями: крушением древних

335