Конрад Н.И. Избранные труды. История

Подождите немного. Документ загружается.

рабовладельческих государств и выходом на историческую арену

других

народов, до этого не игравших самостоятельной роли в общемировой

жизни.

«Вступили в историю» — и притом весьма активно!— этнические

общности,

до этого бывшие для древних империй главным образом ре-

зервуаром рабской силы, требовавшей постоянного возобновления: сянь-

бийцы,

тибетцы, тюрки — в Азии: готы, вандалы, бургунды, франки — в

Европе;

гунны — ив Азии и в Европе. Историческая активность этих

народов проявилась в том, что они, пользуясь ослаблением древних импе-

рий,

охваченных внутренним структурным кризисом, стали вторгаться в

пределы старых очагов цивилизации, оседать в них. Тем самым они

включились в общемировой — в масштабах Старого Света — историче-

ский

процесс крушения рабовладельческого общества и складывания фео-

дального,

участвуя

в нем не как представители старого, а как предста-

вители нового.

Внутренний развал древних империй позволил этим молодым — с ис-

торической точки зрения — народам приступить к созданию своих

госу-

дарств. Именно

IV—VI

вв. и ознаменовались возникновением различ-

ных

«варварских»

королевств (название, данное историками), и притом

по

всему пространству Старого Света, ибо история их была в общих

линиях

едина.

Первые «варварские» государства появились, естественно, там, где

ранее и сильнее, чем в

других

местах, обозначился процесс распада си-

стемы древнего мира. Мы видели, что так было в самой восточной ча-

сти Старого Света — в Восточной Азии, где находилась Ханьская импе-

рия:

кризис рабовладельческого строя и столкновение феодальных отно-

шений

в этой части мира с полной силой выявились уже во II — III вв.

Поэтому именно там и появилось первое «варварское» — гуннское царст-

во,

образовавшееся в начале IV в. на части территории Северного Китая,

составлявшей до этого часть распавшейся Ханьской империи. За гун-

нами

последовали сяньбийцы, тибетцы, опять сяньбийцы —

другой

ветви

этого обширного племени тунгусского этнического

корня.

Все это проис-

ходило в IV в.

На

столетие позже — в V в.— «варварские» королевства стали воз-

никать

на территории Римской империи. Позже потому, что ослабление

этой

державы, выразившееся в распаде ее на две части — Западную и

Восточную, Рим и Византию, явственно обозначилось только в конце

IV в. Первым из таких королевств было Тулузское, образованное в на-

чале V в. вестготами на части территории Римской империи в Южной

Галлии.

В том же, V в. (только несколько позднее, во второй его половине)

появилось

«варварское» королевство и на территории третьего и четвер-

того исконных центров мировой цивилизации — в Средней Азии и

Индии;

это

были одни и те же

«варвары»

— гунны, из той ветви этого обшир-

ного по составу племени, которую обычно называют белыми гуннами или

гуннами-эфталитами.

Сравнительно позднее его появление в этой части Старого Света связа-

но

с неравномерным ходом общего распада рабовладельческого общества:

Средней Азии и в Индии этот распад шел медленнее и с меньшей

силой.

Конечно,

образование новых

«варварских»

государств не было обус-

ловлено только тем, что упала сила великих империй древности, дер-

жавших окружающих варваров в

страхе

и повиновении. Оно стало воз-

можным и в

результате

их собственного общественного развития, ибо

336

они

уже прошли этап крупных племенных союзов, у них уже склады-

валось классовое общество, возникали первоначальные формы

государст-

венности.

Следует

отметить, что в их развитии, в темпах этого развития

сказалось и влияние древних империй, в соприкосновении с ко-

торыми они так долго жили. Многие из них давно уже обо-

сновались на окраинах этих империй. Такими были, например,

гунны — та часть их, которая осталась в Восточной Азии, давно уже пе-

решла на территорию Ханьской империи и в течение долгих веков жиз-

ни

здесь не только подтянулась к китайцам в слоем общественном раз-

витии,

но и в значительной степени «окитаилась», приняла китайские

имена,

стала пользоваться китайским языком. Таковы были и остготы,

которые еще до образования своего королевства жили на территории

Римской

империи, частично смешивались с местным населением, подвер-

гались сильному римскому влиянию и

даже

заимствовали от римского

населения

религию — христианство. То же можно сказать еще о многих

из

«варварских»

народов. Если следовать китайцам старых времен, ког-

да-то деливших коренных обитателей о-ва Тайвань на «цивилизованных

варваров» и «нецивилизованных варваров», то такие варварские племена

можно было бы назвать «цивилизованными варварами».

Конечно,

эти

«варвары»

сыграли свою роль в утверждении феодализ-

ма, но не

следует

ее преувеличивать: к феодальному строю подошли

прежде всего сами народы древних империй. Феодальные отношения на-

чали складываться у них давно, у некоторых, как например, у китайцев,

даже

очень давно; появились

даже

правовые институты, фиксирую-

щие

новые феодальные отношения. Так, например, в Цзиньской импе-

рии

в Китае, возникшей во второй половине III в. на развалинах Хань-

ской

империи и бывшей в известной мере ее продолжением, был разра-

ботан ряд законов, имевших в виду закрепление феодальных отношений

аграрном строе страны, предусматривавших государственное прикреп-

ление крестьян к земле. Подобные же законы появились и в

других

древних империях, например в Римской, где уже в IV в. при Кон-

стантине был издан ряд указов, прикреплявших колонов к земле. Так что

не

варвары ввели в старых

государствах

феодализм.

Но

что же они сделали? Они способствовали этому процессу тем,

что при своих завоеваниях ослабляли или

даже

совсем сбрасывали пра-

вящую

верхушку

рабовладельческого общества. Так, например, когда в

начале IV в. гунны ринулись на Цзиньскую империю, старая земле-

владельческая знать, еще цеплявшаяся за рабовладельческие отношения,

бежала на юг страны. Так же устранили местную римскую знатъ вестго-

ты, обосновавшиеся в начале V в. в Южной Галлии. Примеру этих

основателей первых

«варварских»

королевств следовали и прочие

«варва-

ры»-завоеватели.

Конечно,

свержение старых эксплуататоров происходило для того,

чтобы на их место поставить новых — из состава варварской знати, ко-

торая

утверждала

эксплуатацию земледельческого населения уже на фео-

дальных началах. В этом и заключалось то «содействие», которое ока-

зали варвары устанавливавшемуся и без них на протяжении всего древ-

него мира феодальному строю. Можно сказать, пожалуй,

даже

другое:

завоевания,

произведенные варварами в древних империях, втянули их в

процесс установления феодального строя на всем пространстве Старого

Света.

Таким

образом, первые «варварские» королевства были уже феодаль-

ными.

Но это не были еще прочные государственные организации. Они

337

появлялись

и исчезали, сменяли

друг

друга,

даже

«передвигались»: так,

например,

Тулузокое королевство вестготов в начале V в. передвинулось

пз

Южной Галлии в Испанию. Этот процесс занял IV — V вв. К VI в.

остались королевства сяньбийцев в Северном Китае, вестготов в Испа-

нии,

вандалов в Северной Африке, бургундцев в Южной Галлии, остго-

тов в Италии, гуннов в

Паннонии.

Это и были наиболее прочные и

продержавшиеся долее

других

«варварские» королевства, образовавшиеся

на

территории старых империй.

Старый мир, однако, еще не исчез окончательно: он держался еще

трех

местах — в южной половине распавшейся Ханьской империи, в

восточной половине рухнувшей Римской империи и на территории

древней Парфии: Цзиньская империя, Византия и сасанидский

Иран.

Но

и они уже не представляли собой прежних рабовладельческих го-

сударств; и здесь шел процесс развития феодальных отношений. Об этом

можно судить хотя бы по приведенным выше фактам цзиньокого и ви-

зантийского

законодательства. Но социальная эволюция шла там медлен-

ное,

так же как и в

Индии,

где после падения в 528 г. гуннского ко-

ролевства развернулась ожесточенная борьба

между

различными местны-

ми

княжествами, мешавшая водворению какого-либо устойчивого право-

порядка.

Задерживалось утверждение феодальных порядков и в Средней

Азии, где с середины VI в. установилось тюркское королевство, извест-

ное

под названием Западиотюркского каганата. Такой темп становления

феодализма объясняется слабостью его предпосылок в старом Кушанском

царстве.

Появление

и исчезновение различных

«варварских»

королевств с их

борьбой с остатками древних империй знаменовало только длительный и

мучительный для народов переход к окончательному утверждению фео-

дализма. Самое же его утверждение связано с появлением новых

могу-

чих феодальных империй: Танской империи в Китае, халифата в Сред-

ней

ir Передней Азии, в Северной Африке и частично в Европе. Это

оыло уже в VII в. Танская империя объединила под своей властью

весь прежний ханьский Китай, широко раздвинув при этом его грани-

цы

новыми завоеваниями: в середине VII в. под ударами китайцев пал

сначала Восточнотюркский каганат, очень скоро за этим — и Западный.

На

юго-востоке была присоединена часть индокитайского полуострова —

Вансуан (впоследствии кит. Аньнань). Халифат также превратился в ог-

ромную

державу:

в середине VII в. под власть арабов подпал сасанидский

Иран,

его

судьбу

разделили переднеазиатские провинции Византии — Си-

рия,

Палестина; за ними последовали и североафриканские — Египет, Ли-

вия.

К началу VIII в. к халифату отошло уже все североафриканское по-

бережье Средиземного моря. В начале VIII в. арабы перешагнули и в

Европу, утвердившись на Пиренейском полуострове. Оставалось только

одно государство, которое могло стать рядом с этими новыми мировыми

империями,-—

Византия, но отнюдь не по размерам территории и не по

военному

могуществу.

Византия была сильна своей цивилизацией.

Таким

образом, VII—VIII века представляют несомненно особую

эпоху всемирной истории — время утверждения феодализма на

всех

ре-

шающих участках Старого Света; время возникновения первых могущест-

венных феодальных империй; время создания феодального права; время

утверждения специфических для эпохи феодализма идеологий, призван-

ных укреплять феодализм,— буддизма, христианства и ислама, бывших не

только религиями, но и крупнейшими церковными организациями, по-

строенными

на типично феодальных началах.

338

Еще более очевидным стало

тогда

и единство мировой истории: ни

одно из упомянутых явлений не было изолированным, не имевшим связи

с другими. Продвижение арабов в Среднюю

Азию

встретилось с таким же

продвижением к Средней Азии — только с

другой

стороны — китайцев.

Обе державы встретились на границе Памира, и эта встреча привела

самым оживленным сношениям их

друг

другом

— торговым и полити-

ческим.

Появление

арабов в Средней Азии повлекло также и развитие их

сношений

с Индией — торговых прежде всего, но не только торговых:

эти

сношения были и культурными и политическими. Нечего и говорить,

что продвижение арабов в Переднюю

Азию

и Северную Африку, а за-

тем и в Европу прочно связало их историю с историей Византии, а в

дальнейшем — и

других

народов Европы. Уже с 30-х годов VII в. мож-

но

проследить оживленные и разносторонние сношения

между

Китаем,

Ираном,

Индией, арабами и Византией...

КИТАЙ

II—V вв. Н. Э.

Вопрос о времени начала феодализма в Китае не может считаться ре-

шенным.

Существуют различные точки зрения. При всяком исследовании

следует

строго отличать процесс складывания феодальных отношений и

процесс их утверждения, ибо возникновение феодальных производствен-

ных отношений всегда происходило еще при господстве

другого

способа

производства. Хорошо известно, что в условиях более ранних формаций,

особенно

рабовладельческой, элементы феодализма

могут

достигать

даже

очень значительного развития, но это отнюдь не означает еще их господ-

ства. Эпоху же феодализма как особой формации можно начинать толь-

ко

с того времени, когда феодальные производственные отношения ста-

новятся

господствующими. Необходимо также учитывать, что становление

феодализма представляет собой процесс длительный, могущий продол-

жаться несколько веков. Возможны целые периоды переходного характе-

ра, отличающиеся все усиливающимся развалом рабовладельческих

порядков

и все возрастающим значением феодальных. Именно такую

переходную полосу и

следует

скорее всего видеть в строе Ханьской

империи.

При всей несомненности наличия в строе этой империи до-

вольно развитых элементов феодализма, при всей бесспорности их ранне-

го происхождения, все же строй Ханьской империи

следует

скорее счи-

тать последней, закатной фазой истории рабовладельческого общества в

Китае.

Самый же распад этой империи в конце II — начале III в. н. э.

надлежит скорее всего рассматривать как

результат

революционного стол-

кновения

новых, неуклонно крепнущих феодальных отношений со ста-

рыми,

уже разваливающимися рабовладельческими отношениями. Время

же утверждения феодализма как господствующего способа производства

следует

начинать с IV в.

Основную массу населения Ханьской империи составляли земледель-

цы.

Но эти земледельцы занимали разное положение. В стране землю

можно было покупать и продавать, закладывать и брать в заклад.

Ввиду

этого одна часть земледельцев имела свои собственные участки, кото-

рые и обрабатывала. Это были мелкие самостоятельные хозяева. Они

были свободными и только платили

государству

налоги: с земли — на-

339

туральный, с

«души»

— денежный. Существовала и трудовая повинность —

обязанность

месяц в

году

отрабатывать на государственных работах: по

сооружению дамб и плотин, проведению оросительных каналов, осуше-

нию

болот. Этот слой, и притом наиболее многочисленный, земледель-

ческого населения составлял основной источник

дохода

казны, прави-

тельства, в первую очередь, конечно, императорского дома.

Наряду с мелкими земледельцами были рабы...

Между ними располагался третий слой — промежуточный. «История

Хань»

называет их «полевыми работниками — гостями» или просто «го-

стями». Слово

«гость»

в китайском языке всегда употреблялось в смысле,

противоположном слову «хозяин». Таким образом, само это обозначение

показывает, что эта часть земледельцев не представляла самостоятель-

ных хозяев, как первый слой; но это были и не рабы, как второй слой.

«История

Хань»

их отчетливо различает : «Если нет рабов,— говорит она,—

следует

брать гостей». При этом поясняется: «Кто сам земли не имеет,

а арендует ее у богатых и возделывает ее, тот и есть

гость».

Изучение исторической обстановки разъясняет, с каким явлением мы

тут встречаемся. Еще в начале Ханьской империи — около середины

в. до н. э.— в одном из докладов императору констатируется:

«Управ-

ление полно насилий и жестокостей. При взимании налогов не считают-

ся

со временем. Утром издается один указ, вечером —

другой».

Несколько

позднее — в I в. до н. э.— в трактате «О соли и железе»,

появившемся

тогда,

мы читаем: «В настоящее время страна объедине-

на,

но жизнь в ней нелегка.

Трудовую

повинность отрабатывают далеко,

люди

всюду

страдают. В древности трудовой повинности, переходив-

шей

на

другой

год, не было; теперь же самые близкие места работы

бывают обычно за несколько тысяч ли, а те, что подальше,— более чем

за десять тысяч ли. Проходит положенный срок, два срока, а сыновья

пе возвращаются. Отцы и матери в горе; жены и дети — в слезах.

В сердцах возникает недовольство — от гнева и волнений; в костях —

боль — от постоянных дум и

тревог»

Таково было положение разоряемых налогами и страдающих от рабо-

чей повинности мелких самостоятельных земледельцев.

чему это приводило? Ответ на этот вопрос

дает

один из историче-

ских памятников, относящихся также к началу Хань: «Бедняки, сколько

бы они ни трудились, все равно прожить не могли. Поэтому они про-

давали свои поля и дома, своих детей и внуков, и те превращались в

рабов, становились все равно что волы и лошади». А что же оставалось

делать им самим? Либо превращаться в бездомных, либо идти к богачам

работниками

на своем же бывшем участке. Так

«хозяева»

превращались

«гостей».

Так возникала аренда. Так создавались производственные

отношения

уже иного характера, чем рабовладельческие. Так рядом с

рабовладельческим институтом развивались институты, уже содержащие

себе элементы феодализма.

В ханьское время крепли именно эти элементы. Из «Истории

Хань»

мы узпаем, что в некоторых владениях бывало по нескольку тысяч

«госте-

вых дворов», хозяева которых были не рабы, ибо рабы не подлежали

госу-

дарственной регистрации (налог с них не взимался). Эта группа имела

свои списки, т. е. входила в состав учитываемого населения, и налог с нее

взимался.

Для правительства это была, следовательно, лишь особая катего-

рия

мелких хозяев.

Хуанъ

Куань,

Янь те лунь (Трактат о соли и железе), Шанхай, 1958, стр. 310.

340

Но

они не были полностью и такими хозяевами в силу двойствен-

ности

своего положения: они были свободными, так как сохраняли право

приобретать землю, и могли, таким образом, перестать быть «гостями».

В то же время бросить свои участки они не могли: этого не допускали

хозяева земли, арендаторами которой они считались, так как были заин-

тересованы в «арендной плате», т. е. оброке, им вносимом.

«Гости»

не

были, следовательно, ни полностью свободными, ни полностью крепост-

ными.

К ним можно было применить известные слова Ф. Энгельса о

«предшественниках средневековых крепостных», как он определил поло-

жение колонов в поздней Римской империи

Две первые категории земледельческого населения в Ханьской импе-

рии

— свободные мелкие хозяева и рабы, особенно последние,— неуклон-

но

уменьшались в своем числе; и так же неуклонно росла в своей чи-

сленности третья категория —

«гости».

Рядом с

трудом

самостоятельных

мелких земледельцев в полной мере выявилась низкая производитель-

ность рабского

труда.

Как-либо компенсировать эту низкую производи-

тельность большим числом производителей было невозможно, так как по-

полнение

рабской силы извне — путем захвата пленных — почти прекра-

тилось. Империя достигла таких размеров, что дальнейшие, и притом

неизбежно отдаленные, завоевательные походы, дававшие рабов, стали

затруднительными. Жизнь шла вперед, потребности населения древней

цивилизованной

страны, росли. Развитие остановиться надолго не могло.

Именно

поэтому и неизбежен был переход от

труда

рабов к

труду

зави-

симых, обеспечивающему гораздо большую производительность. Правя-

щий

класс только навязывал этим людям условия, которые позволяли

максимально эксплуатировать их

труд:

земледельцы оказались ограниче-

ны

и в своей личной свободе, и в свободе распоряжения продуктами

своего

труда.

Так рабовладельцы превращались в феодалов, а самостоя-

тельные мелкие хозяева в оброчных крестьян — полуарендаторов-полу-

крепостных. На такое же положение перешли и прежние рабы.

Превращение

значительного числа самостоятельных хозяев и рабов в

оброчных крестьян усилило элементы натурального хозяйства, отозвалось

на положении ремесла и торговли. В ханьскую эпоху в стране был

многочисленный

слой самостоятельных ремесленников, имевших свои ору-

дия

производства и свое хозяйство. Существовал и многочисленный слой

купцов,

среди которых было много богачей. Источником богатства у них

были не только торговля, не только ростовщичество, но и промыслы:

их руках находились добыча соли, добыча и обработка железа, а также

винокурение.

Они же распоряжались и всеми перевозками по обширной

стране. Эти промыслы и перевозки

тогда

целиком обслуживались рабами.

Здесь рабский

труд

держался дольше всего. Усиление натурального хо-

зяйства, сопровождавшееся ослаблением роли денег, затрудняло развитие

самостоятельного ремесла, уменьшало значение торговли. Появился

даже

лозунг «Почет земледелию, подавление торговли!», с середины II в. до н. э.

ставший формулой официального курса ханьского правительства, лозун-

гом уже не рабовладельцев, а феодалов.

Все эти факты явственно указывают на все возраставшее значение

сложившихся феодальных институтов. Но процесс утверждения их проте-

кал

медленно и мучительно для

трудового

населения. На мелких само-

стоятельных хозяев обрушивалось правительство со своими поборами; на

оброчных крестьян •— феодалы, присвоившие себе земли; на оставшихся

К.

Маркс

и Ф.

Энгельс,

Сочинения, т. 21, стр. 148.

341

рабов — еще сохранившиеся рабовладельцы. На эти действия

трудовое

население могло ответить только одним: борьбой. И она приняла такой

размах, что развалилась вся империя.

В решительную фазу эта борьба вступила во II в., когда в течение

60—70

лет

даже

официальные источники отметили более 70 крупных

«бунтов»,

вспыхивавших то в одном, то в

другом

районе страны. В кон-

це концов эти отдельные местные волнения привели к мощному восста-

нию,

вошедшему в историю под наименованием восстания желтых повя-

зок.

Оно произошло в

184—204

гг. Желтые повязки — знак принадлеж-

ности

к восставшим. Их надели на себя и мелкие самостоятельные хо-

яяева,

и оброчные крестьяне — полуарендаторы-полукрепостные, и рабы.

Таким

образом, в этом восстании объединились все слои угнетенного и

эксплуатируемого

трудового

населения. У них нашлись энергичные и

умелые вожди, восстание приняло организованный характер и потрясло

всю империю. Конечно, народное движение было подавлено. Было пере-

бито,

как уверяют источники, более 200 тыс. «бунтовщиков». Тем не

менее оно нанесло решающий

удар

по старой системе власти. После

него Ханьская империя уже не оправилась.

Падение

империи происходило в условиях жестокой и не прекра-

щающейся междоусобицы в среде самого правящего класса. Захват зем-

ли

и населения крупными земельными собственниками привел к ослаб-

лению ханьского императорского дома вследствие

утраты

налоговых по-

ступлений от ставших зависимыми мелких самостоятельных хозяев.

Хаиьской династии было трудно помешать этому, так как сами члены

императорской фамилии всячески стремились к созданию собственных

владений. Невозможно было прибегнуть и к военной силе, так как пол-

ководцы империи были представителями именно тех самых

«могущест-

венных домов», как их называет китайская историография, которые соз-

давали большие земельные владения. Перераспределение земель способ-

ствовало обострению внутренней борьбы различных групп при дворе и в

правительстве, в том числе и внутри самого императорского дома. Со

второй половины II в. н. э. ханьский двор и правительство превраща-

ются в арену бесконечных распрей и интриг, сопровождавшихся двор-

цовыми

переворотами, приводившими к власти то один «могуществен-

ный

дом»,

то другой. Со 192 г. наиболее могущественными из воена-

чальников оказались трое: Дао Цао, Лю Бэй и Сунь Цюанъ. Каждый

из

них опирался на определенный район, находившийся под его непо-

средственным контролем, и на войска, бывшие под его командованием.

Эти три претендента на власть и повели

между

собой борьбу.

Первый

этап этой борьбы привел к своего рода разделу империи.

Цао

Цао сумел распространить свою власть на всю северную часть стра-

ны,

т. е. на территорию к северу от р. Янцзы. Его владения охваты-

вали территорию современных провинций Хэбэй, Шаньдун, Шаньси, ча-

стично

Шэньси,

Гэньсу, Хэнань, Цзянсу, Хубэй, Аньхой, Северную Ко-

рею и южную часть Маньчжурии. В них находились и обе столицы

империи

— Лоян и Чанъань, столицей был Лоян. Сунь Цюань утвердил-

ся

в юго-западной части страны — к югу от среднего и южного течения

р.

Япцзы; его владения охватывали современные провинция Хуанъ,

Цзян-

си,

Чжэцзян, Фуцзянь, Гуандун и Гуанси, южные части провинции Ань-

хой, Хубэй и Цзянсу; центром у него был город Цзянъе, как

тогда

назывался будущий

Нанкин.

Лю Бэй господствовал в западной части

страны;

его владения находились на территории нынешних провинций

Сычуань, частично

Шэньси,

Хубэй,

Гуйчжоу

и Юньнань. Резиденцией

342

был город Чэнду в нынешней провинции Сычуань. Так началось Трое-

царствие — Саньго, как именовала китайская историография этот период.

Царством Вэй называл свои владения Цао Цао; царством У называл

подвластную ему территорию Сунь Цюань; Лю Бэй дал своим владениям

наименование

Шу-Хань.

В этой обстановке оборвалось и существование династии: в 220 г.

Цао

Пэй, сын и преемник Цао Цао на престоле Вэйского царства, низ-

ложил последнего императора ханьского дома. Это событие обычно счи-

тают

концом Ханьской империи, но если это и конец, то только фор-

мальный,

так как по

существу

уже с 189 г. императоры потеряли

всякое

значение, а с 192 г., в связи с появлением

трех

фактически

независимых районов страны, власть центрального правительства вообще

перестала существовать.

Но

правители

«трех

царств» отнюдь не считали, что распад страны

па

три части уничтожает империю. Дело шло только о восстановлении

единства центральной власти, и, разумеется, каждый из них считал, что

именно

он призван это единство власти восстановить. На этой почве и

разыгралась борьба

«трех

царств».

Действующие лица этой борьбы превратились в популярнейшие пер-

сонажи последующих исторических романов, театральных пьес. Одним

из

самых замечательных произведений литературы феодального Китая

является возникшая в XIII в. историко-героическая эпопея, так и на-

званная

«Тросцарствие», причудливо сочетающая в себе красочную исто-

рическую правду с эффектным вымыслом. Военачальники этой эпохи,

такие,

как Чжугэ Лян и Сыма И, были возведены в недосягаемые об-

разцы

замечательных полководцев, а один из них, Гуань Юй, под име-

нем

Гуань-ди, превратился

даже

«бога

войны».

События

этой борьбы послужили сюжетами целого ряда прославлен-

ных произведений, как, например, поэмы в прозе «Красные стены» поэ-

та XI в. Су Дун-по. В ней описана знаменитая речная битва в 208 г.

у «Красных стен», как называлось

тогда

место на р. Янцзы, где река

протекает в ущелье среди высоких берегов из красного песчаника. В этой

битве огромная армия надменного Цао Цао, спускавшаяся на

судах

по

Янцзы

для нападения на владения Сунь Цюаня, была наголову разби-

та союзниками, которыми

тогда

были Сунь Цюань и Лю Бэй.

Восстановить империю смогло самое сильное из

трех

царств — Вэй-

ское.

В 263 г. ему удалось покончить с Шу-Хань, а в 280 г.— и с цар-

ством У. Таким образом, все части империи снова соединились, но уже

не

под старым названием и не под властью потомков ханьского дома.

Власть оказалась в руках дома Сыма, основатель которого Сыма И был

военачальником на

службе

у Цао Цао. Внук этого Сыма И — Сыма

Янь

в 265 г. низложил своего господина — третьего вэйского правите-

ля

— и провозгласил себя императором. Своей династии, а вместе с тем

восстановленной империи он дал наименование

Цзинь.

* * *

Империя

была восстановлена. Но последствия происшедших событий

были огромны. Страна была разорена. От междоусобных распрей

«могу-

щественных домов», непрерывной чередой протянувшихся почти на це-

лое столетие, более всего страдало, конечно,

трудовое

земледельческое

население,

а с ним и сельское хозяйство — эта опора всей жизни стра-

ны.

Погибло огромное число людей. Они гибли от голода, о чем так

343

много пишут в исторических документах того времени, от голода, быв-

шего следствием не столько стихийных бедствий, как уверяют эти доку-

менты,

сколько междоусобных столкновений, мешавших земледельцам

мирно

работать на своих полях. Было уничтожено много

трудового

на-

селения

и при кровавых расправах с восставшими. О том, как далеко

зашла хозяйственная

разруха,

свидетельствует цифра оставшегося на зем-

ле населения, учтенного переписью 280 г., т. е. вскоре после восстанов-

ления

империи:

тогда

насчитывали всего только около 2,5 млн. дворов

с 16 млн. населения, в то время как в 156 г., т. е. незадолго до нача-

ла распада Ханьской империи, было более 16 млн. дворов с 50 млн.

населения.

Конечно, условия производства переписи в 280 г. затрудняли

полный

учет

населения, так что к 2,5 млн. дворов

следует

прибавить

еще известное число не охваченных регистрацией, но, как бы ни было

значительно число последних, огромная убыль непосредственных произво-

дителей все же остается несомненным фактом.

В связи с этим много земель, годных для обработки, оста-

вались невозделанными. Заброшенных земель стало так много, число зем-

ледельцев, оторванных от земли, было столь велико, что Чжун Чжан-

тун, один из публицистов конца империи, писал: «В настоящее время

у земли нет хозяев, у народа нет постоянного местожительства». Это

было следствием не только физической убыли земледельческого населе-

ния,

но и

ухода

части населения с земли. Многие из крестьян не вы-

держивали тех тягот, которые обрушивались на них, бросали свои хозяйст-

ва и становились бездомными. Поэтому перед страной встала задача вос-

становления

сельского хозяйства. В этом были одинаково заинтересова-

ны

трудовое

население и эксплуататоры (последние — потому, что

возможности для эксплуатации оказались ввиду такой разрухи суженны-

ми).

Процесс шел поэтому двусторонний: понемногу возвращались на

землю оторвавшиеся от нее; принимали меры к возвращению «х и пра-

вители. По состоянию источников мы имеем больше сведений именно о

действиях последних.

Во время Троецарствия в Вэйском

государстве

один из министров

первого вэйского правителя Цао Цао — Сыма Лан — в докладе писал:

«В прежние времена в народе у каждого было его собственное наслед-

ственное занятие, и оторвать его от этого занятия было трудно. В на-

стоящее время после

всех

смут

население рассеялось, и у земли не ста-

ло хозяев. Тем самым земля превратилась в государственную. Этим и

следует

воспользоваться и восстановить колодезную систему». Сыма Лан

изложил, в сущности, программу установления феодализма — в

эконо-

мике

и социальном строе. Он заговорил о закреплении каждого за опре-

деленным занятием, о наследственности рода занятий и профессии, об

общине

как форме трудовой организации; к этому он добавил принцип

присвоения

государством как организацией власти правящего класса мо-

нополии

земельной собственности,— он уже называл пустовавшую землю

хуан

тянъ

— государственной, что означало утверждение самой основы

именно

феодальной эксплуатации. Утверждение феодализма было важ-

нейшим

последствием краха Ханьской империи. Само собой разумеется,

эта программа отражала тот процесс, который полным ходом шел

тогда

стране. Полностью возобладало натуральное хозяйство. Характерно,

что

тогда

же, когда был выработан этот план, в 221 г., второй вэйский

правитель, Цао Пэй, прекратил чеканку монеты и приказал весь обмен

вести на зерно и ткани. Правда, монета кое-где в дальнейшем иногда и

чеканилась,

но в целом деньги перестали иметь сколько-нибудь заметное

344

обращение,

и в Китае почти на целых четыре столетия меновой едини-

цей

стали куски ткани.

Процесс

развития феодальных отношений получил отражение и в

области законодательства. При первом императоре цзиньской династии,

Сыма

Яне (У-ди)

, был издан закон о государственных наделах (280 г.),

согласно которому крестьяне должны были получать наделы

двух

видов:

один

— для собственного пользования,

другой

— для обработки в пользу

государства. Держатели наделов были обязаны вносить налог и с

участ-

ка,

предоставленного в их собственное пользование. Этот налог вносился

продукцией сельскохозяйственного промысла, главным образом, по-

видимому, шелком — в виде готовой ткани и в виде сырья. Кроме

того, держатели наделов привлекались к работам общественного

значения

— по поддержанию, ремонту и проведению оросительных соору-

жений,

по осушению почвы, по борьбе с разливами рек, по разного

рода постройкам (так называемая трудовая повинность). Законодатель-

ные

постановления проливают, таким образом, свет на пути

утвержде-

ния

государственной собственности на землю. Отработочная рен-

та на государственных полях удержалась недолго: в начале IV в. она

была заменена продуктовым налогом, что определяло возможность даль-

нейшего развития хозяйства крестьянина, имевшего относительную са-

мостоятельность.

Утверждение в Китае государственной феодальной собственности на

землю обусловилось прежде всего необходимостью известной централи-

зации

общественных работ — по строительству и содержанию ороситель-

ной

сети, по борьбе с разливами рек, по строительству оборонительных

сооружений. О масштабе последних красноречиво говорят мощные стены

вокруг многих китайских городов-крепостей, которые сохранились до на-

ших дней. Тому же содействовала общая обстановка в стране:

разруха,

заброшенность земель и недостаток рабочих рук. В этих условиях

госу-

дарство стремилось прикрепить крестьян к земле, но в такой форме,

которая

не мешала бы их хозяйственной инициативе и

даже

оставляла

бы у них иллюзию самостоятельности. Система государственных земель-

ных наделов в соединении с продуктовой рентой и была такой фор-

мой

. Наряду с феодальной государственной собственностью на землю

Китае сохранялись земельные владения отдельных феодалов.

Весь процесс становления государственной феодальной земельной соб-

ственности развертывался в обстановке сопротивления со стороны трудя-

щегося населения, не прекращавшейся междоусобной борьбы среди пра-

вящего класса и усилившихся набегов кочевников. В разных частях стра-

ны

происходили вспышки крестьянских восстаний, особенно сильные в

провинциях

Шаньси и Сычуань. Местные правители — члены цзиньского

императорского дома, которым Сыма Янь вынужден был предоставить в

управление отдельные части страны, немедленно же после его смерти

(в

290 г.) начали борьбу

между

собой. Междоусобица, продолжавшаяся

шестнадцать лет и вошедшая в историю под названием

«смуты

восьми

князей»,

крайне ослабила силы империи, что дало возможность кочевни-

кам,

жившим на северо-восточных и северо-западных границах Китая,

усилить свой натиск.

Сыма Янь — собственное имя; У-ди — его посмертное имя.

Государственная собственность на землю существовала в Китае и раньше. Так.

она

наблюдалась уже в Ханьской империи, но не стала там господствующей и

преобладающей формой собственности.

345