Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории

Подождите немного. Документ загружается.

171

наиболее полной мере реализовать творческий потенциал человека в

интересах бизнеса. Информационные технологии обеспечивают бес-

прецедентный экономический рост. Умение быстро накапливать, ис-

пользовать и распространять знания позволяет децентрализовать раз-

личные учреждения и корпорации, избавляя от необходимости развития

громоздких структур управления и в то же время улучшая его качество.

Снижение вертикального контроля в бизнесе сопровождается передачей

некоторых рычагов власти на горизонтальный уровень. Охват инфор-

мационными сетями всего мира дает возможность создать глобальные

системы финансирования, производства и распределения. Инвесторы

крупнейших стран получают возможность немедленно организовать

производства в том месте планеты, где будут наименьшие издержки.

370

Благодаря информационным технологиям высокоприбыльным стано-

вится мелкосерийное, а не только массовое производство. Это означает,

что группа стран первого «яруса» в перспективе будет все меньше забо-

титься о промышленном развитии менее развитых стран. Показательна

динамика разрыва в благосостоянии между пятью богатейшими и пя-

тью беднейшими странами, которая приводится в докладе ООН «Гло-

бализация с человеческим лицом» за 1999 г. В 1960 г. разрыв составлял

30:1, в 1990 г. — 60:1, а в 1997 г. — уже 74:1

371

В информационную эпоху возрастает регулирующая роль государ-

ства. Секрет экономического успеха состоит не столько в увеличении

объема инвестиций для создания информационных инфраструктур и

технологий, сколько в содержании государственной политики. Ее ост-

рие должно быть направлено в первую очередь на то, чтобы помочь но-

вым разработкам «найти» платежеспособный спрос внутри страны и на

внешних рынках с конечной целью превращения научных знаний в ка-

питал в виде лицензий, патентов и торговых марок. В наиболее разви-

тых странах Запада появляются государственные организации, так на-

зываемые «технологические брокеры». Они занимаются тем, что оказы-

вают помощь создателям интеллектуальной продукции в поиске сферы

применения инноваций, в охране прав собственности при реализации

продукции и в получении последующих доходов. Примерами могут

370

Gompert D. Right makes might: freedom and power in the information age. McNair

Paper 59. Washington: National Defense University, 1998. P.5–7.

371

Данные приводятся по: Федотова В.Г. Модернизация и глобализация// Иль-

ин М. В., Иноземцев В.Л. (ред.) Мегатренды мирового развития. М.: Экономика, 2001.

С.85.

172

служить Британская технологическая группа и французское правитель-

ственное агентство АНВАР

372

Группа стран, относимая ко второму ярусу, крайне неоднородна и

делится на несколько уровней, которые показаны в Таблице 5. Сюда

входят четыре «азиатских дракона» (Южная Корея, Гонконг, Сингапур

и Тайвань), близкие к первому ярусу, а также более бедные страны, чьи

шансы на преуспевание средние или даже минимальные. Критерием

принадлежности является не только развитие экономических отноше-

ний, но и степень демократичности государственных институтов. Она

определяется как «политическая демократия и стабильность демократи-

ческих форм, которая поддерживается преемственностью прави-

тельств»

373

ТАБЛИЦА 5. «Ярусы» экономического развития

Статус развития Преимущественная экономиче-

ская активность

Ярус / подгруппа

Традиционный. Натуральное хозяйство, мелко-

товарное и кустарное производ-

ство, отсутствие природосбере-

гающих технологий.

Второй/ разви-

ваемый.

Индустриальный. Тяжелая индустрия, товары по-

требления.

Второй/ частич-

но развитый.

Сервисный. Изобилие товаров потребления,

сфера услуг, лицензионное

производство.

Второй/ разви-

тый.

Информацион-

ный.

Знания, исследования и разви-

тие, новые технологии.

Первый.

Для Сноу высокий уровень экономического развития этих стран же-

стко не связан с «привитием» западных политических традиций и мо-

ральных ценностей, поскольку современный мир культурно неодноро-

ден. Тем не менее, принципы политической и экономической свободы

настолько привлекательны и универсальны, что рыночные реформы

сопровождаются широким распространением американского образа

372

Рубанов В. Оборонка в постиндустриальном мире// Независимое военное обо-

зрение. 2002. №15. С.6.

373

Gompert D. Right makes might. P.14.

173

жизни, стандартов и ценностей даже в таких непохожих на США стра-

нах, как Китай. По мнению Сноу, все страны, претендующие попасть в

первый ярус, в перспективе ожидает естественное нивелирование осо-

бенностей политического и национально–культурного развития с ори-

ентацией на западные стандарты. Ростки этого процесса видны в том,

что супермаркет выглядит абсолютно одинаково в Шанхае и Нью–

Йорке. А сочетание успехов экономики Сингапура с авторитарным ре-

жимом («тиранией», по терминологии Сноу) он называет своего рода

экзотикой, которой не суждено долго существовать, если страна про-

должит динамично развиваться

374

Вряд ли перспектива нивелирования так неизбежна, как представля-

ется американским авторам. Еще одним примером развитой демократии

незападного образца, добившейся к концу XX в. впечатляющих успе-

хов, является Индия. Она становится реальным претендентом на роль

регионального лидера и играет все более заметную роль в мире.

Как видно из Таблицы 5, внутри второго яруса выделяется несколь-

ко подгрупп государств. К первой относят так называемые развитые

страны, куда, помимо наиболее близких к первому ярусу четырех «ази-

атских драконов», входят латиноамериканские страны: Аргентина, Бра-

зилия, Чили, Мексика, Венесуэла. Последние относительно менее раз-

виты, там слабее демократия, но они динамично развиваются, чему спо-

собствует приватизация в сфере экономики и создание региональных

зон свободной торговли. Наконец, к развитым государствам примыкают

Израиль, ЮАР, Кипр и Словения.

В частично развитых странах экономика сохраняет сегменты, где

заметное место занимают натуральное хозяйство и невосполнимое ис-

пользование природных ресурсов. В отношении политической ориента-

ции это страны с развитой демократией (Индия), слабой демократией

(некоторые латиноамериканские страны), строящие демократию (неко-

торые бывшие социалистические страны Восточной Европы) и недемо-

кратические государства (Китай). Наибольший потенциал развития в

этой подгруппе у Индии и Китая.

Третья подгруппа, которую составляют развиваемые страны, наибо-

лее многочисленна. Как и предыдущая подгруппа, она тоже очень не-

однородна. Режим в большинстве этих стран недемократический, за

374

Кстати, подобный пессимизм применительно к России можно было проследить в

выступлениях американских политологов сразу после прихода к власти В.В. Путина.

174

исключением нескольких британских колоний (например, Шри–Ланка).

В категорию развиваемых входят 36 стран Африки, 19 бывших социа-

листических стран, а также 16 стран Южной Азии и Микронезии.

Наконец, есть четвертая группа, которая не укладывается в предла-

гаемую Сноу классификацию, а потому не отражена в Таблице 5. В нее

входят богатые ресурсами страны, которые вполне процветают, но свя-

зано это с активной эксплуатацией ресурсов, в основном нефти. При

падении спроса на нефть их может ожидать банкротство, в этом отно-

шении их статус рассматривается как явление нетипичное, временное.

Политически почти все страны данной подгруппы являются недемокра-

тическими. В нее входят Тринидад и Тобаго, Бруней и большинство

стран Персидского залива: Саудовская Аравия, Арабские Эмираты,

Бахрейн, Оман, Кувейт, Иран.

Главный смысл деления на ярусы с точки зрения проблем войны и

мира состоит в том, что все наименее развитые страны второго яруса

сосредоточены в Африке, части Южной Азии и Микронезии, а также на

территории бывшего СССР и в Восточной Европе. Они находятся вне

зон свободной торговли и не включены в глобальные экономические

процессы. Именно в этих регионах наблюдается наибольший уровень

военного насилия, причем даже большей частоты и интенсивности, чем

в годы холодной войны. В то же время в политике между ведущими

державами военная сила теряет актуальность, все более уступая мерам

экономического влияния. Вероятность военного конфликта между раз-

витыми странами, например, Японией и США, оценивается как малоре-

альная, несмотря на вспыхивающие «экономические войны». Разрыв в

экономическом развитии стран либеральной демократии Запада и ос-

тального мира сопровождался формированием несопоставимого воен-

ного потенциала этих двух миров. Таким образом, насилие становится

характерным для отношений внутри второго яруса, а также между стра-

нами первого и нижних ярусов

375

Вследствие возросшего интереса неореалистов к экономике стали

говорить об особой интерпретации этой науки в виде «политэкономии

реализма». Подобно либеральной, реалистическая традиция опирается

на фундамент меркантилизма Адама Смита: экономический рост и

мощь государства как основа власти. Поэтому экономические и поли-

тические цели государства дополняют друг друга в долгосрочной пер-

375

Snow D. Uncivil wars. P.6–7.

175

спективе. Как отмечается, гораздо ближе реалистическому мировоззре-

нию неомеркантилизм, связанный с именами Александра Гамильтона и

Фридриха Листа

376

Специфика «экономического реализма» вырастает из признания

связи экономического развития и войны, неизбежного атрибута анар-

хичной структуры международной системы, а также центральной роли

государства в международной политике. Отсюда следует несколько те-

зисов, которые характеризуют «политэкономию реализма». Среди них

выделяется активная экономическая политика государства. На внутри-

политическом уровне оно должно поддерживать свою независимость от

экономических факторов и разрешать противоречия между частными и

общественными интересами. На международном уровне — защищать

национальные интересы. Государство стремится обеспечить экономи-

ческую самодостаточность для обеспечения военной мощи на случай

войны и снижения зависимости от международной торговли в мирное

время. Один из способов укрепления экономической независимости со-

стоит в создании национальных резервов важнейших видов ресурсов.

Этим же объясняется скепсис неореалистов по поводу тенденции взаи-

мозависимости, которая вполне способна привести к напряженности в

межгосударственных отношениях, а не только к сотрудничеству, как

считают либералы.

Другая перспектива состоит в том, что экономическое развитие го-

сударства определяется главным образом угрозой войны и другими по-

литическими факторами, которые могут выступать в скрытом виде. В

частности, государство не может позволить рынку абсолютно незави-

симо регулировать производство продукции, если под угрозой оказыва-

ется безопасность страны. Свободе рыночных отношений государство

ставит совершенно определенный барьер в виде национальных интере-

сов. Влияние на экономику проявляется и в готовности государства ид-

ти на экономические жертвы ради безопасности.

Реалистическое мировоззрение предполагает, что международное

экономическое сотрудничество всегда будет наталкиваться на значи-

тельные трудности, как на стадии достижения договоренностей, так и

на стадии их исполнения. Даже в случаях обоюдной экономической вы-

376

См. подробнее: Kirshner J. The political economy of realism// Kapstein E.,

Mastaduno M. (eds.) Unipolar politics: realism and state strategies after the cold war. New

York: Columbia University Press, 1999. P.72–80.

176

годы верх будут брать соображения безопасности и относительного вы-

игрыша по сравнению с партнером. К примеру, в международной тор-

говле следует поддерживать выгодный государству баланс, прибегая по

необходимости к протекционизму.

Наконец, экономическое развитие, изменяя баланс сил, будет неиз-

бежно сопряжено с проблемой войны. В качестве гипотетического при-

мера американские авторы говорят о стране, которая в течение десяти

лет добивается около 7% экономического прироста, при этом даже не

увеличивая долю военных расходов. Уже сам рост, который сопровож-

дается возрастанием амбиций, создает угрозу военной конфронтации

377

Согласно «политэкономии реализма», в постбиполярном мире следует

ожидать, что Китай объективно будет все более втягиваться в междуна-

родные конфликты; усилятся попытки государств влиять на междуна-

родную экономику в целях защиты своих интересов; между наиболее

развитыми странами снизится многостороннее экономическое сотруд-

ничество; международная экономика будет развиваться по пути регио-

нализации и регионального сотрудничества гораздо быстрее, чем по

пути глобализации; тормозом для дальнейшей унификации Европы ста-

нет экономическое укрепление Германии

378

Государства «третьего мира» в концепциях неореалистов

Во времена глобального противостояния в годы холодной войны

внимание неореалистов обходило стороной роль так называемых госу-

дарств «третьего мира»

379

. Их роль в мировой политике рассматрива-

лась как малозначимая функция политики СССР и США. Впрочем, к

периферийным государствам как самостоятельным субъектам политики

не обращались и представители других парадигм ТМО.

Ответ на вопрос, в чем состоит значимость стран «третьего мира»,

имеет несколько вариантов. По мнению Микаэла Дэша, это связано с

377

Ibid.

378

Ibid. P.84–88.

379

Термин «третий мир» морально устарел после краха СССР, так как обозначал

принадлежность «ни к капитализму, ни к социализму». Однако другого термина пока не

найдено. К примеру, термин «развивающиеся страны» акцентирует внимание только на

экономическом аспекте. Близкое значение имеет противопоставление стран по принци-

пу «Север–Юг», пришедшее из геополитики. Деление на «ярусы», приведенное выше,

тоже пока не стало общепринятым.

177

тем, что реализм довольно неопределенно говорит о стратегической

важности периферийных регионов

380

. Интересно, что еще на заре хо-

лодной войны Джордж Кеннан и Уолтер Липпман имели противопо-

ложные мнения в отношении стратегии США в «третьем мире». Если

Кеннан призывал к сдерживанию СССР, не рассуждая о важности для

США различных регионов мира, что и привело к глобальному и тоталь-

ному противостоянию, то Липпман был сторонником выделения при-

оритетных зон влияния. Неореалист Уолтс не признавал заметного вли-

яния стран «третьего мира» на международную политику. Но с другой

стороны, согласно его теории и реальной политике, великие державы в

условиях биполярности стремились жестко контролировать периферию:

«… все, что случается где–либо, становится потенциально делом каж-

дой из них. Биполярность расширяет географический масштаб озабо-

ченности обеих держав»

381

Между тем за последние десятилетия количество новых государств

значительно выросло в основном за счет «третьего мира». В настоящее

время в это понятие объединяют не только слаборазвитые страны, но

также государства, находящиеся в начальной стадии перехода к либе-

ральной демократии. Россия и Китай по своему статусу считаются близ-

кими к последним. Предполагается, что реформы в них недостаточно

устойчивы, политические режимы все еще нестабильны, диспропорции

экономического развития сохраняются, а отношения с более развитым

Западом слишком асимметричны

382

Интерес к странам «третьего мира» диктуется тем, что они способ-

ны быстро перейти в состояние хаоса. Нестабильность на периферии,

еще называемой «зоной конфликта», все более ощущается в США как

380

Desch M. Why realists disagree about the Third World// Frankel B. (ed.) Realism: re-

statement and renewal. Portland, London: Frank Cass, 1996. P.359, 361–363. Выделяют сле-

дующие цели США в «третьем мире»: поддержание альянсов для общего укрепления

доверия к США; доступ к природным ресурсам; создание военных баз; поддержка стра-

тегических и идеологических целей США; предотвращение падения режимов по прин-

ципу «домино» в годы холодной войны.

381

Waltz K. Theory of international politics. Reading: Addison–Wesley, 1979. P.171;

Lippmann W. The cold war: a study in U.S. foreign policy. New York: Harper and Brothers,

1947. P.19; Gaddis J. Strategies of containment: a critical appraisal of postwar American na-

tional security policy. Oxford, New York: Oxford University Press, 1982. P.26–27.

382

См., например: Ayoob M. Subaltern realism: international relations theory meets the

Third World// Neuman S. (ed.) International relations theory and the Third World. New York:

St.Martin’s Press, 1998. P.33.

178

основной источник внешних угроз, в том числе в связи с международ-

ным терроризмом. Появление новых региональных лидеров, распро-

странение новейших систем оружия, необходимость «стабилизирующе-

го присутствия» США в определенных регионах — все это требует тео-

ретического переосмысления роли стран «третьего мира» и обновления

американской стратегии. Проблема в том, что, как и в годы холодной

войны, вмешательство в дела этих стран по–прежнему обосновывается

необходимостью укреплять доверие к США. Но многие считают, что

такая политика не приносила ожидаемых результатов в годы советско–

американской конфронтации и имеет еще меньше оправданий сегодня:

США просто не хватит ресурсов ввязываться во все конфликты, возни-

кающие на планете

383

Стефани Нейман отмечает, что в академическом плане нужно обра-

тить особое внимание на менее развитые государства. Этого требует не

только объективное изменение конфигурации международной структу-

ры, но и то обстоятельство, что многие фундаментальные понятия в

приложении к ним требуют уточнения

384

. Говорят даже о необходимо-

сти появления на свет отдельного направления, «младшего реализма»

(subaltern realism), имея в виду изучение этой специфики. Предполага-

ется, что его отличительной чертой должно стать преодоление антиис-

торизма, столь характерного для структурного реализма

385

С точки зрения периферийных государств, анархия международной

структуры оборачивается иерархией, которая регулируется великими

державами. Что касается тезиса Кеннета Уолтса об относительной неза-

висимости внутриполитической иерархии и международной анархии, то

применительно к «третьему миру» опять все выглядит наоборот: иерар-

хия внешнего мира зачастую выступает регулятором внутренней поли-

тики.

Принцип рационального выбора, основанный на стереотипах запад-

ного мира, тоже вызывает сомнения. Страны «третьего», да и вообще

незападного мира, представляют собой такое разнообразие культур и

традиций, которое далеко не всегда понятно европейцу, как, например,

идеология японских камикадзе во время Второй мировой войны. Счи-

тать ли ее рациональной? Доколониальная Индия не стремилась стать

383

Desch M. Op. cit. P.366–367, 380.

384

Neuman S. (ed.) International relations theory. P.2.

385

Ayoob M. Subaltern realism. P.34, 45.

179

морской державой, хотя ее влияние и геополитическое положение вроде

бы «обязывало» к тому, чтобы контролировать путь от Красного до

Южно–Китайского моря. Военные историки считают, что такая поли-

тика Индии не имела рационального объяснения, а зависела от религи-

озно–кастовой системы

386

Государства в «третьем мире» не обладают признаками, на которые

опирается неореализм: развитые эффективные институты власти, при-

знанные границы, монополия на насилие во внутренней политике. Не

случайно некоторые из них называют «квази–государствами». В на-

следство от колониального периода многие государства получили от

великих держав спорные границы, не совпадающие ни с экономико–

географическими, ни с этно–религиозными или культурными. Свои гра-

ницы они порой не признают уже потому, что их провели государства–

империалисты.

По этой же причине инспирированные Западом режимы часто не

имеют полной легитимности и политического контроля над своей тер-

риторией, что порождает внутреннюю нестабильность. Принцип суве-

ренитета также никогда не играл такой роли, как в Европе, о чем свиде-

тельствует сначала колониальная система, а затем военные интервенции

великих держав, которые в отношении периферии все еще остаются

правилом, а не исключением. Сюда же относится значительная полити-

ческая, экономическая и военно–техническая зависимость от стран За-

пада.

Поэтому применительно к «третьему миру» понятие «государство»

играет относительно меньшую роль, а «цивилизация», «культура»,

«движение», «партия», «политические силы» — большую. В развиваю-

щихся странах политические отношения между негосударственными

субъектами важнее, чем межгосударственные.

Категория силы также имеет своеобразие, связанное с тем, что она

не имеет столь большого значения, так как эти государства слишком

слабы по сравнению со странами Запада. Изменения в их политике го-

раздо больше зависят не от распределения силы, а от идей. Дихотомия

«война и мир» в идеологии «третьего мира» не так актуальна, посколь-

ку он все время находится в состоянии борьбы внутри себя и с велики-

386

Larus J. Culture and politico–military behavior: the Hindus in pre–modern India. Cal-

cutta: Minerva Associates, 1979.

180

ми державами

387

Согласно неореалистической теории альянсов, государства вступа-

ют в блоки в соответствии с изменениями в перераспределении силы в

международной системе. Альянс — это средство защиты от внешней

угрозы. Особенность стран «третьего мира» в том, что союзы между

ними редки, а те, что были и есть, чаще создавались по инициативе ве-

ликих держав, как СЕНТО и СЕАТО.

Причина «нетипичного», с точки зрения теории, поведения кроется

в том, что государства гораздо больше опасались внутренних, чем

внешних угроз. В этом аналитики видят причину политики неприсое-

динения в годы холодной войны

388

. В случае же внешней угрозы малое

государство рассчитывало на помощь со стороны другой супердержавы.

Конец биполярного устройства лишил слабые страны источников по-

мощи и защиты, потому что великие державы не имеют значительного

интереса к их внутренним проблемам. Международная структура вы-

нуждает слабые государства вести политику баланса сил, но они к это-

му не готовы из–за своей слабости. Таким образом, они становятся бо-

лее уязвимыми и со стороны соседей, и со стороны великих держав.

Одной из насущных задач неореализма остается изучение одной из

разновидностей малых войн, так называемых внутренних войн, которые

появились на фоне драматических изменений международной системы.

Это понятие вытесняет прежнее — «конфликт малой интенсивности». К

особенностям новых войн относят, во–первых, слабую управляемость и

отсутствие сдерживающих факторов типа этики ведения войны, морали,

пропорциональности использования силы или соблюдения договорен-

ностей; во–вторых, неопределенность политических целей; в–третьих, в

них участвуют довольно аморфные группы людей или политические

организации, которые не ищут массовой поддержки населения.

Внутренние войны стоят на пути развития международной эконо-

мики и являются источниками массовых миграций населения, гумани-

тарных катастроф, деградации окружающей среды. Они характерны для

наиболее бедных и разоренных стран, так называемых государств–

неудачников: Руанда, Сомали, Колумбия, Перу, Сьерра–Леоне, Судан,

Эфиопия, Либерия. По своему статусу к ним приближаются некоторые

387

Puchala D. Third World thinking and contemporary international relations// Neuman

S. (ed.) International relations theory. P.149–151.

388

David S. Explaining Third World alignment// World politics. 1991. Vol.43. №2.

P.233–256.