Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории

Подождите немного. Документ загружается.

181

из бывших советских азиатских республик. Внутренние войны менее

всего предсказуемы по своим политическим последствиям. Все эти осо-

бенности делают проблемным вмешательство США в подобные кон-

фликты. Объяснить причины этих войн невозможно исходя лишь из

традиционных постулатов неореализма. Здесь важно учитывать сово-

купность различных внутриполитических факторов, среди которых ре-

лигия, идеология, интересы отдельных политических лидеров

389

В целом неореализм пока не имеет ясного ответа о том, что лежит в

основании политики стран «третьего мира», кроме указаний на хаос и

непредсказуемость. Например, тезис Уолтса о связи полярности и ста-

бильности никак не объясняет феномен постоянных войн в «третьем

мире», так как для его учения стабильность — это главным образом от-

сутствие войн между великими державами и способность системы к

самовоспроизводству, к возврату в исходное состояние. Стабильность

международной системы в целом не означает, что все ее элементы тоже

стабильны. Более того, супердержавы порой сознательно способствова-

ли эскалации конфликтов в «третьем мире», не имея возможности для

прямой военной конфронтации между собой. Малые войны в Цен-

тральной Америке, Анголе, Камбодже, Афганистане были еще одним

способом соревнования двух общественно–политических систем

390

Среди неореалистов до сих пор нет однозначного отношения к тому,

как нужно изучать политику периферийных государств. Одни считают,

что теория по–прежнему неприложима к малым странам

391

, другие на-

ходят ее частичное подтверждение и видят на этом пути перспективы

дальнейшего развития неореализма

392

. Системно–структурный анализ

неспособен объяснить поведение периферийных государств, потому что

на них в большей степени влияют особые, а не общие условия. В про-

тивном случае примеры типа захвата Мальвинских островов Аргенти-

ной в 1982 г. при явном несогласии Великобритании, живучесть режи-

мов Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи, исламской революция в

389

David S. The primacy of internal war// Neuman S. (ed.) International relations theory.

P.77, 78–79; Snow D. Uncivil was: international security and the new internal conflicts. Boul-

der: Lynne Rienner Publishers, 1996. P.1–3, 75–78, 102, 144–146.

390

Acharya A. Beyond anarchy: Third world instability and international order after the

cold war// Neuman S. (ed.) International relations theory. P.165–166.

391

Holsti K. IR theory and domestic war in the Third World: the limits of relevance//

Ibid. P.103–132.

392

Escude C. An introduction to peripheral realism and its implication for the interstate

system: Argentina and the Condor II missile project// Ibid. P.55–76.

182

Иране 1979 г. так и останутся загадками для теории.

Карлос Эскуде предлагает вариант адаптации структурного реализ-

ма к проблеме «третьего мира», назвав его «периферийный реализм».

Недостатки системной теории Уолтса он видит в игнорировании уровня

анализа, соответствующего государству. Для этого среди государств

следует различать великие державы, которые сами живут в условиях

анархии, но устанавливают иерархию для остальных, и периферийные

государства. Среди последних, в свою очередь, есть покорные государ-

ства, которых большинство, и «мятежники», стремящиеся жить по пра-

вилам анархии, подобно великим державам. Из–за нехватки ресурсов

«мятежники» вынуждены жертвовать интересами своих граждан

393

Специфика условий сводится к издержкам и предпочтениям госу-

дарства из «третьего мира» в конкретных исторических условиях. За-

мысел Эскуде состоит в том, чтобы дополнить структурный реализм

Уолтса анализом внешних и внутренних факторов, влияющих на поли-

тику конкретного государства. При этом определяющая роль отводится

уровню государства, а не структуры

394

. В общем это соответствует идее

Уолтса соединять системный анализ международной политики с теори-

ей внешней политики государства, но приоритеты перевернуты наобо-

рот.

К отличительным чертам «периферийного реализма» следует отне-

сти иное толкование анархии. Структурный реализм Кеннета Уолтса

берет ее в абстрактном виде, как преобладающий принцип организации

международной структуры. Эскуде предлагает рассматривать анархию

лишь как характеристику реально складывающихся отношений, снимая,

кстати, довольно неудобную для неореализма проблему — как сочетать

противоречие интересов государств и возможность сотрудничества. То-

гда получается, что анархия существует наряду с упорядоченностью в

международных отношениях, причем порядка в реальном мире гораздо

больше. Соответственно «перевернутой» логике, отвергается и тезис об

относительной независимости внешнеполитической сферы. В ее основе

лежат интересы собственной экономики периферийного государства,

потому что без этого политическую власть ожидает крах. Таким обра-

зом, у Эскуде интересы власти и экономики, формирующиеся на внут-

риполитическом уровне, движут затем политикой государства на меж-

393

Ibid. P.55.

394

Ibid. P.59–60.

183

дународной арене

395

_____________________

Не только многообразие теоретических направлений американского

неореализма, но и проблематика, с которой он сталкивается, ставит во-

прос о пересмотре некоторых его принципов. Среди них стремление

сводить многообразие международных отношений к политическим; вы-

деление в понятии безопасности военной составляющей как главной;

отделение международной политики от внутренних проблем государст-

ва, а политического развития от экономического; акцентировать особое

внимание на определяющей роли великих держав. Можно говорить об

определенном кризисе идейной платформы неореализма, которая нахо-

дит выражение в попытках авторов прочитать по–иному устоявшиеся

положения, дополнить или даже пересмотреть их. Но вряд ли оправдан

крайний пессимизм о несостоятельности, устаревании и деградации

реалистической традиции в целом

396

. Видимо, правильнее говорить о

периоде приспособления теории к динамике изменений современной

международной системы, вызванной двумя важнейшими факторами:

утратой биполярности и набирающим силу процессом глобализации с

многочисленными и не всегда обозримыми последствиями. Последний

фактор остается недостаточно изученным не только политическими, но

и экономическими науками. Можно ожидать, что следующий качест-

венный этап в развитии неореализма связан с разрешением накопив-

шихся внутренних противоречий и выработкой новых идей и подходов,

которые консолидируют реалистическую традицию. Но сегодня ни одна

парадигма ТМО не избежала подобных проблем.

395

Ibid. P.63–64, 67.

396

См., например: Legro J., Moravchik A. Is anybody still a realist?// International secu-

rity. 1999. Vol.24. № 2. P.5–41.

184

Ч а с т ь II

Источники войн

Глава 4

Роль силы в международной политике

Соотношение власти и силы

Понятие «сила» тесно связано с понятием «власть», и в политоло-

гической литературе они нередко используются как взаимозаменяемые.

Для последнего в греческом языке используется слово arche, имеющее

два значения: «суверенитет» и «начало». Его глагольная форма имеет

два значения: «править» и «начинать». Значения производных слов под-

черкивают главенство, первенство, начало

397

. Этимология «власти»

проникнута идеей движения, первого толчка. В латинском языке

«власть» (potestas) обозначает способность, обладание достаточной си-

лой (potencia) для осуществления какой–либо деятельности. Здесь ак-

цент ставится не столько на источнике, сколько на субстанциональной

основе — силе. В английском языке термин «power» используется для

обозначения и силы, и власти, что приводит к смысловой неоднознач-

ности. «Power» имеет еще ряд значений: государство (держава); спо-

собность действовать; официальный авторитет, мощь или право; обла-

дание авторитетом, влиянием, контролем над другими

398

. Даже беглый

взгляд на этимологию показывает, что понятие власти многомерно, как

и ее проявления в обществе.

В современном научном лексиконе «власть» имеет много значений,

среди которых: обладание ресурсами, способность совершить что–либо

с помощью необходимых средств, способ контроля при конфликтности

интересов субъектов политики, влияние действием на кого–либо, воз-

можность заставить кого–либо сделать то, что по своей воле он бы не

сделал. Кроме того, «власть» часто употребляется для обозначения уни-

версального отношения, применимого к самым разным сферам общест-

венных отношений: межличностных, семейных и т.д. Это затрудняет

понимание собственно политической сущности власти.

397

Архитектор, архивариус, архиепископ

398

Merriam Webster’s collegiate dictionary. Springfield: Merriam–Webster Inc., 1996.

P.913.

185

Власть и сила как категории разрабатывались еще до возникновения

ТМО — в рамках философии, философии политики, социологии, поли-

тологии, психологии. В американской политической науке сложилось

несколько подходов к определению власти. Первый из них, так назы-

ваемый конфликтный, связан с именем Макса Вебера

399

, который назы-

вал властью навязывание воли с одной стороны, и подчинение — с дру-

гой. Причем навязывание происходит вопреки возможному сопротив-

лению. Власть определяется как принадлежащая субъекту (его атрибут).

Другая точка зрения, интеграционная, принадлежит американскому со-

циологу Тэлкоту Парсонсу. Он трактует власть как отношение, возни-

кающее в социальных системах, которое главным образом регулирует,

приводит в равновесие, интегрирует жизнь общества через различные

институты, то есть реализует коллективные цели. Для социологов и по-

литологов обладание властью означает способность политического

влияния, которое реализуется через участие в принятии решений. При

этом они обращают внимание на два аспекта, рациональный и личност-

ный

400

В отечественной литературе высказывается справедливое мнение,

что подходы и Вебера, и Парсонса вполне оправданы, но ни один из них

в отдельности не является достаточным. Один акцентирует внимание на

«власти над», направленной на ограничение, другой на «власти для»,

обеспечивающей саму возможность совместной деятельности субъек-

тов политики. Власть является тем и другим одновременно

401

. Нельзя

сказать, что представители западной политической мысли совершенно

не учитывают этого обстоятельства, но в желании уйти от внутренне

противоречивого определения они стремятся выбрать одно из значений,

а потому продолжают вести споры, какая же из точек зрения более пра-

вильна.

Попытки ряда авторов примирить на философском уровне «власть

для» и «власть над» опираются на гегелевский принцип диалектическо-

го анализа. Они основаны на признании того, что власть сама по себе

содержит противоречие, потому что совместная деятельность субъектов

политики происходит при несовпадении их интересов и возможностей.

399

См.: Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

400

См., например: Scott J. Power. Malden: Polity Press, 2001.

401

Власть многоликая. М.: Российское философское общество, 1992. С.23–24.

186

Поэтому категория власти с необходимостью отражает внутреннюю

противоречивость явления, которое она раскрывает.

В философии политики представлена и «пессимистическая» точка

зрения на проблему определения понятия власти. Она опирается на

принцип так называемой «сущностной оспариваемости». Оспаривае-

мость связана с тем, что содержание научного понятия неизбежно

включает в себя идеологическую и ценностную составляющую. Именно

таким понятием некоторые ученые, вслед за Стивеном Луксом

402

, счи-

тают власть. Они ставят под вопрос саму возможность выведения объ-

ективного определения этого термина.

Разграничение «власти» и «силы» можно обнаружить в книге Пар-

сонса «Социологическая теория и современное общество». Оно следует

из обобщенного определения, которое описывает власть как централь-

ную, связующую категорию в анализе политики. «Власть понимается

как аналогичный деньгам посредник, циркулирующий внутри того, что

называется политической системой, но также вполне ощутимо переме-

щающийся и за ее пределы во все другие ... подсистемы общества»,

превращаясь там в соответствующего посредника. В экономической

сфере это деньги, в общественной — влияние. «Власть является обоб-

щенной способностью обеспечивать выполнение связывающих обяза-

тельств..., когда обязательства легитимированы их соответствием кол-

лективным целям и где на случай непокорности предусматривается пре-

зумпция принуждения силой»

403

Власть существует постоянно, если она превращается в явление все-

общее, универсальное, некий символ, подобно тому, как в экономике

золото становится символом денег вообще. Символы политической вла-

сти — это ресурсы насилия и легитимность их применения. Другими

словами, о существовании власти можно говорить, когда из разовых

актов проявления власти складываются регулярные властные отноше-

ния между субъектами политики. Они включают до известной степени

добровольное подчинение и опираются на нормы морали и права, а

также на легитимное вооруженное насилие. Власть подразумевает, что

субъект политики владеет определенными ресурсами, силовыми и ины-

402

См.: Lukes S. Power: a radical view. London: Macmillan, 1974.

403

Цит. по: Ильин М.В., Мельвиль А.Ю. Власть// Полис. 1997. №6. C.152. Важно за-

метить, что власть при выходе за пределы политики (в экономику, культуру) приобре-

тает неполитический характер. Данное различие становится актуальным, если предме-

том изучения являются эти отдельные сферы деятельности.

187

ми (например, деньги, религиозные настроения, экономические и поли-

тические санкции, информация), которые могут быть использованы для

реализации власти. Но власть не сводится к ресурсам или к актам их

применения, а вырастает на определенном этапе, когда она становится

универсальным отношением между субъектами политики.

Сила выступает как один из возможных способов осуществления

власти. «Сила — это способ (way), но отнюдь не обязательное средство

(mean), с помощью которого один элемент системы социального взаи-

модействия может осуществлять воздействие на другой». Сила означа-

ет, что объект «подвергается воздействию физическими средствами,

чтобы отвратить его от совершения чего–то нежелательного..., или что-

бы наказать его.., или чтобы «символически» продемонстрировать спо-

собность... контролировать ситуацию»

404

. Иногда власть достигает сво-

ей цели уже самой возможностью, или потенциалом воздействия:

власть, сила как действие и силовой потенциал выступают как тождест-

венные. Важно заметить, что физическое воздействие сопутствует по-

литическому насилию, но не обязательно.

Элемент добровольности в поведении подвластных, основанный на

необходимости соблюдать «правила игры», создает условия для того,

чтобы применение силы как инструмента власти теряло со временем

актуальность. Развитие общества от догосударственных форм до совре-

менных либеральных демократий сопровождалось постепенным услож-

нением политических процессов и появлением новых отношений между

субъектами политики. Сила как осуществление власти все более высту-

пает наряду с ненасильственными формами. В то же время было бы уп-

рощением считать, что развитие политических институтов и норм де-

мократии делают силу анахронизмом и абсолютизировать данную тен-

денцию. Власть подвержена эрозии по тем или иным причинам, поэто-

му принуждение силой может быть востребовано для восстановления и

укрепления власти в случае кризиса, для очищения общества от нега-

тивных явлений (терроризм, наркобизнес, сепаратизм, и т.д.)

Некоторые авторы считают, что четкой грани между насильствен-

ными и ненасильственными формами властвования нет, они сосущест-

вуют в политике как некий континуум. Как следствие, смешивается си-

ловое и несиловое влияние. Например, предлагается рассматривать по-

литическое насилие в трех видах: собственно насилие, компромисс и

404

Там же. С.151

188

убеждение

405

. Можно согласиться с проблемой определений, но вы-

страивание столь разных понятий в одну смысловую линию вряд ли оп-

равдано.

Здесь необходимо еще раз упомянуть Стивена Лукса, работы кото-

рого «подогрели» дискуссии на данную тему. Он включил в понятие

власти не только поведенческий аспект (воздействие), но и манипули-

рование над ценностями и убеждениями подвластных. Принуждение

может происходить и без явного конфликта сторон, когда объект власти

не в силах сопротивляться воле власть имущих. Например, когда под-

властные не осознают своих интересов, либо их сознание целенаправ-

ленно изменяют в нужную сторону, либо у них формируются такие

предпочтения, которые предотвращают недовольство существующим

порядком. Лукс считает такое проявление власти наиболее изощрен-

ным, тонким и эффективным, а потому актуальным

406

. Но если кон-

фликт интересов не всегда осознается, то теряется и грань между наси-

лием и ненасилием.

Сторонники дифференцированного подхода к терминам силы вы-

деляют несколько видов ненасильственного воздействия: господство,

убеждение, авторитет. Несиловые формы власти отличаются тем, что не

предполагают привлечение дополнительных ресурсов, чтобы приспосо-

бить, «конвертировать» их для принуждения. Господство означает, что

субъект политики добивается контроля через существующие регуляр-

ные отношения и функции, от которых зависят нижестоящие участники

иерархии властных отношений. Чем выше положение субъекта полити-

ки в иерархии, тем большей властью он обладает.

Убеждение опирается на неполитические факторы: привлекатель-

ность идей для управляемых, их самоидентификация с власть имущими,

наличие харизмы у лидеров. Если силовое воздействие нацелено на из-

менение поведения субъекта политики и его оценки обстановки, но не

предпочтений, то убеждение как раз меняет последние. В результате

субъекту политики навязывется нужный выбор.

Наконец, авторитет как форма властвования означает подчинение на

основе признания легитимности указаний властей. Легитимность дос-

тигается через формальные процедуры или неформальные соглашения в

405

См., например: Olsen M., Marger M. (eds.) Power in modern societies. Boulder:

Westview Press, 1993. P.24, 29–31.

406

Lukes S. Op. cit. P.24, 30. См. подробнее анализ категории власти и работ Лукса в:

Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М.: РОССПЭН, 2001.

189

рамках организаций и затем переносится на политических лидеров. Ис-

точниками легитимности считают принятие власти в качестве рацио-

нальной необходимости, а также систему права, традиции, ценности и

харизму лидеров. В сфере международной политики ненасильственные

формы власти применяются в дипломатии, что, конечно, не исключает

их сочетания с силовыми формами. В особенности это характерно для

США, которые придерживаются принципа «голова солдата должна

быть видна из–за плеча дипломата».

В политологической литературе встречаются и более сложные тол-

кования взаимосвязи терминов власти. Например, «авторитет», подобно

«власти», может иметь несколько значений. Одно из них, как было ска-

зано, связывает авторитет с формой властвования. Другое значение —

антитеза насилию, то есть влияние, которое исходит из признания леги-

тимности. Наконец, третья точка зрения полагает, что власть — это

только форма авторитета, который является более общим понятием.

Объединить их позволяет признание диалектичности связи власти и ав-

торитета. По мнению российского ученого А.Ю.Мельвиля

407

, авторитет

продуктивно рассматривать как «самопорождение власти»: власть и

создает авторитет, и создается им. На практике делегирование власти

представителям (элите), выступает как противовес несогласованности,

распылению власти в массе, которая нуждается в выполнении общест-

венно необходимых действий. «Авторитет оказывается способностью

политических лидеров выявлять, концентрировать и усиливать важ-

нейшие моменты общего согласия», для обеспечения которого и суще-

ствует власть. Власть нуждается в завоевании и поддержании авторите-

та, чтобы укрепить себя.

В принципе, подобным образом можно рассуждать о связи силы и

власти, силы и убеждения, но тогда категория власти останется размы-

той. Поэтому, не отрицая диалектичности связи понятий силы и власти,

думается, что в данном случае более важным является все же отделение

власти как таковой, как универсальной способности, от форм ее реали-

зации, будь то авторитет, сила, убеждение или что–то иное.

Довольно часто встречается синонимичное употребление терминов

«власть», «влияние», «авторитет», «контроль», «сила». Их недостаточ-

ное разграничение объясняется спорным толкованием соответствую-

щих понятий, отсутствием устоявшихся четких определений. Отчасти

407

Ильин М.В., Мельвиль А.Ю. Указ. соч. С.156.

190

эта ситуация порождается тем, что власть трактуется и как некий по-

тенциал, и как его реализация в той или иной форме. В то же время в

английском языке существительное «power» не имеет глагольной про-

изводной, и когда хотят подчеркнуть значение власти как отношения, а

не владения ресурсами, часто используют «влияние» (influence) и «кон-

троль» (control), которые имеют форму как существительного, так и

глагола. В других случаях оттенки значений этих терминов подчерки-

вают, что властвование носит порой ненасильственный характер. От-

сутствие ясной классификации насильственных и ненасильственных

форм влияния тоже способствует терминологической путанице.

Рассуждая о категории силы применительно к международной по-

литике, следует вернуться к Карлу фон Клаузевицу. В фокусе его вни-

мания находилась сила как действие в виде войны — «акт насилия с

целью навязать свою [политическую] волю противнику»

408

. Клаузевиц

выделял в вооруженном насилии иррациональный уровень, связанный с

человеческими эмоциями и чувствами, что делает невозможным строго

теоретический анализ причин войны. Что касается определений, Клау-

зевиц не разделял такие понятия, как «мощь», «влияние», «сила», огра-

ничившись указанием на взаимосвязь войны и политики. Тем не менее,

он отмечает материальные элементы силы, понимаемой как общая

мощь государства: вооруженные силы, страна с ее населением и гео-

графией, потенциал союзников. Наряду с ними силу составляют мо-

рально–психологические составляющие

409

У его американского последователя Моргентау сила неразрывно

связана с понятием власти. Более того, в обоих случаях зачастую ис-

пользуется один термин «power». Общее определение силы выглядит

следующим образом: «Власть может включать все, что устанавливает

или поддерживает контроль одного человека над другим. Таким обра-

зом, власть охватывает все общественные отношения, которые служат

этой цели, от физического насилия до наиболее тонких психологиче-

ских связей, с помощью которых одно сознание контролирует другое.

Власть охватывает господство человека над человеком и тогда, когда

его сдерживают моральные соображения и конституционные гарантии,

как в западных демократиях, и тогда, когда она [власть] проявляется в

несдерживаемой варварской силе, которая находит свой закон ни в чем

408

Клаузевиц К. О войне. М.: Наука, 1999. С.35.

409

Там же. С.37, 39, 42, 201.