Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории

Подождите немного. Документ загружается.

201

Другое преимущество выражается в том, что обобщенная концепция

учитывает поделенный (cross–sectoral), характер источников силы. Он

означает, что каждый субъект политики мощнее в одной области и сла-

бее в другой. Например, Япония последних десятилетий XX в. сильна

экономически и гораздо слабее в военном отношении, а Россия наобо-

рот. Обобщенная трактовка позволяет говорить об интегральной оценке

источников силы с учетом неравномерности их распределения.

Наконец, еще одно достоинство концепции в том, что она позволяет

объяснить подчинение в случаях, когда сила не применялась. Соотнося

вероятность применения силы, способности оппонентов обеспечить

санкции, субъекты политики предпочитают принять условия добро-

вольно.

Сторонники привлечения нелинейных методов изучения политики

близки к точке зрения Этциони. Вместе с тем они наиболее скептичны

по поводу современных трактовок силы, которые носят преимущест-

венно линейный характер, а потому предсталяются им некорректными.

Судить о силе через указание на намерения и конечный результат сило-

вой политики нельзя. Сила зависит еще и от альтернативных намерений

противников, от их отношений с другими странами, от изменения поли-

тической обстановки вследствие активных действий государств, нако-

нец, от взаимовлияния этих факторов. Факт использования силы также

способен усилить или уменьшить способность государства достигать

своих целей

436

. Так, неудача США в войне во Вьетнаме породила син-

дром боязни втягивания в вооруженные конфликты, преодоленный

лишь при Рональде Рейгане после успешного вторжения на Гренаду в

1983 г.

Элементы силы государства

Несмотря на неоднозначности в толковании неореалистами мощи и

силы государства, в их основе лежат одни и те же источники. Во–пер-

вых, численность населения страны с учетом различных факторов: де-

мографического состава, этнической однородности, уровня образова-

ния, культуры, исторического опыта народа.

Во–вторых, это география. По мере развития коммуникаций и меж-

дународной экономики прежняя значимость географического положе-

436

Jervis R. Systems effects: complexity in political and social life. Princeton: Princeton

University Press, 1997. P.74–76.

202

ния уменьшилась. С военной точки зрения эта тенденция связана с по-

явлением новых систем оружия, таких как ракетно–ядерное и высоко-

точное, а также внедрением информационных технологий. При нападе-

нии противника территория уже в меньшей степени выполняет роль

буфера. И все же удаленность США от потенциальных противников

способствует их относительно большей безопасности. Климат, рельеф

местности, характер границ, выходы к морям, протяженность террито-

рии государства сохраняют стратегическое значение. Горно–лесистая

местность значительно затруднила действия войск НАТО против сербов

в войне 1999 г. и разгром российскими федеральными войсками чечен-

ских бандформирований на Северном Кавказе.

В–третьих, естественные ресурсы. Просто иметь ресурсы недоста-

точно. Государство должно быть в состоянии разрабатывать и исполь-

зовать их для своих нужд. Россия, обладая значительными запасами

нефти, газа, леса, алмазов, различных руд, не извлекает из них значи-

тельные доходы путем глубокой переработки. Долгое время страны

ОПЕК зависели от транснациональных корпораций по объемам добычи

нефти и ценовой политике, не имея по этой причине реального веса на

мировой арене. Важен также контроль над ресурсами, которые, нахо-

дясь в собственности одного государства, могут разрабатываться на вы-

годных условиях другими. Опыт Японии показывает, что отсутствие

собственной сырьевой базы может компенсироваться использованием

ресурсов других стран. В отрыве от других компонентов силы естест-

венные ресурсы не имеют самостоятельного значения.

В–четвертых, уровень индустриального и научно–технологического

развития государства. Победы в крупномасштабных войнах последних

столетий связаны с общим уровнем развития противоборствующих сто-

рон, что подтверждают и количественные исследования. Однако этот

критерий не является определяющим в малых войнах, которые вели

США против Вьетнама, Советский Союз против Афганистана, Франция

против Алжира. В большей степени промышленное развитие сказыва-

ется на потенциале государства в мирное время, когда повышение

уровня благосостояния способствует сплоченности нации. Индустри-

альная мощь может зависеть от поставок сырья из других стран, как,

например, энергетика многих стран Европы. Поэтому большое значение

имеют финансовые ресурсы государства и развитие торговли.

В–пятых, военные ресурсы. Под ними понимаются способность за-

щитить свои границы и, по американской терминологии, «проецировать

203

силу» за их пределы, то есть действовать на удаленных театрах военных

действий. Среди важнейших факторов военной силы выделяют ее мо-

бильность; мощь средств огневого поражения; возможности разведки;

эффективность систем управления, тылового обеспечения и связи. В

количественном выражении эти показатели используются в современ-

ном стратегическом планировании, в частности, в методиках, основан-

ных на понятии оборонительно–наступательного баланса

437

. Помимо

самих вооруженных сил, к военной мощи относят качество выучки и

боеготовность вооруженных сил, наличие союзников.

В–шестых, идеальные факторы. Перед лицом опасности существен-

ную роль играют морально–политическое единство общества и полити-

ческая воля правящей элиты. Многие эксперты отводят им место не

меньшее по значимости, чем военной мощи

438

. Но если военные компо-

ненты силы могут быть оценены количественно, то волю учесть слож-

но. Более того, она трудно управляема: общественная поддержка может

достаточно быстро возникнуть, но также быстро и исчезнуть. Амери-

канские исследователи считали весьма вероятным быстрое падение по-

пулярности президента во время интервенций против Панамы (1989 г.)

и Гренады (1983 г.), если бы США понесли значительные потери

439

. С

этим фактором связана динамика колебаний общественного мнения в

ходе интервенции США в Ирак в 2003 г.

К идеальным факторам силы относится качество политического

руководства страны, умение реализовать имеющиеся у страны ресурсы

для военных нужд. Напрямую эффективность руководства не зависит от

формы правления, демократической или авторитарной. Более того, во

времена кризисов власть чаще всего концентрируется в руках одного

человека. Тогда особую роль играют личные качества лидера страны,

называемые «харизмой». На управляемость общества влияют его мо-

рально–политическая сплоченность и готовность к жертвам. Мобилиза-

ции общества способствует умелое использование националистических,

религиозных, этнических и других мотивов.

В тех или иных вариациях данное понимание факторов силы про-

существовало довольно долго. Их переосмысление связано с эпохой

437

Glaser Ch., Kauffmann C. What is offensive–defensive balance and can we measure

it? // International security. 1998. Vol.22. №4. P.44–82.

438

Cline R. World power trends and U.S. foreign policy for the 1980s. Boulder: West-

view Press, 1980. P.143.

439

Papp D. Contemporary international relations. P.394.

204

информатизации. Информационные технологии проникли во все сферы

жизни современного западного общества

440

. Знание становится само по

себе источником внутреннего развития и силы государства. В «инфор-

мационном обществе» труд перекладывается на автоматику и системы

управления. Человек от производства материальных благ переходит к

обслуживанию машин. Основные проблемы связаны уже не с ускорени-

ем производства, а с быстрым моральным устареванием профессий и

поиском лучших способов переориентации человеческих талантов к

новым условиям. В постиндустриальную эпоху особенно важна спо-

собность государства к активной инновационной деятельности. Уни-

верситеты и другие «фабрики мысли» непосредственно вовлекаются в

производство, планирование и управление. Сочетание научных и тех-

нологических знаний с увеличивающимися производственными воз-

можностями оказывают все более непосредственное влияние на обще-

ство.

Информационные технологии считаются новым фактором военной

мощи современного развитого государства. Как считают эксперты Уни-

верситета национальной обороны США, «информационная революция»

позволяет решить основную проблему, порожденную индустриальной

эпохой, — наладить эффективную организацию, управление и планиро-

вание усложнившегося военного механизма, заменив некоторые верти-

кальные связи управления горизонтальными. Снизить издержки амери-

канского общества в этой сфере позволяет широкая кооперация с граж-

данским сектором информационных технологий, который развивается

чрезвычайно быстро. Опираясь на достижения информатики и других

технологий, США намерены в течение ближайшего десятилетия дос-

тичь способности наносить поражение любому противнику без боль-

ших потерь и одновременно без наращивания значительного превос-

ходства в вооруженных силах на предполагаемом театре военных дей-

ствий

441

. В свете этой тенденции показательно, что США во второй

440

Об информационном обществе и связанных с этим революционных изменениях

см.: Bell D. The coming of postindustrial society: a venture in social forecasting. New York:

Basic Books, 1973; van Creveld M. Technology and war. New York: Free Press, 1989; Tof-

fler A., Toffler H. War and anti–war: survival at the dawn of the 21st century. Boston: Little,

Brown and Co., 1993; Ronfeldt D. Tribes, institutions, markets, networks: a framework about

societal revolution. Santa Monica: RAND, 1996.

441

См. об этом подробнее: Gompert D. Right makes might: freedom and power in the

information age. McNair Paper 59. May 1998. Washington: National Defense University,

1998. P.41–48. См. также: Molander R. Strategic information warfare: a new face of war.

205

войне против Ирака в 2003 г. использовали военную группировку втрое

меньшую, чем в 1991 г.

442

Попытки построить научную теорию, описывающую международ-

ную политику, обычно включают в себя и задачу измерения силы как

исчислимой величины. Однако на этом пути существует ряд трудно-

стей. Отношения между государствами настолько многообразны, что

трудно ожидать, будто всегда можно описать в терминах силы даже те

из них, в которых речь идет о борьбе за власть. Это значит, что сама

концепция силы применима только для части политических событий и

не может объяснить все из них. Тогда возникает следующий вопрос: по

какому критерию отбирать подходящие случаи. Микаэл Салливан при-

водит в связи с этим проблемный эпизод: как объяснить в терминах си-

лы, что президент США Ричард Никсон в 1972 г. принял решение о ми-

нировании береговой линии Северного Вьетнама, а его предшественник

Линдон Джонсон отвергал эту возможность. Очевидно, решающую

роль сыграло не военно–силовое превосходство США

443

Другая трудность состоит в корректности измерений. Идеальные

элементы силы, такие как мораль, национальный характер, сплочен-

ность народа, жертвенность, нельзя измерить непосредственно. Сто-

ронники количественных методов

444

используют в таких случаях кос-

венные показатели. К примеру, считается, что высокий экономический

и военный потенциал государства порождает более высокий моральный

дух нации. Но и в этом случае остается неясным, как объяснить мо-

ральное и военное поражение США во Вьетнаме?

Сложности возникают и в более простых ситуациях, даже тогда, ко-

гда провести сравнение силовых потенциалов представляется принци-

Santa Monica: RAND, 1996; Siegel P. Target Bosnia: integrating information activities in

peace operations. Washington: Institute for National Strategic Studies, 1998; Greenberg L.,

Goodman S., Soo–Hoo K. Information warfare and international law. Washington: Institute for

National Strategic Studies, 1998; Thomas T. Dialectical versus empirical thinking: the key

elements of the Russian understanding of information operations. Leavenworth: Foreign Mili-

tary Studies Office, 1998; Khalizad Z., White J. (eds.) The changing role of information in

warfare. Santa Monica: RAND, 1999; Kugler R., Binnendijk H. Choosing a strategy// Bin-

nendijk H. (ed.) Transforming America’s military. Washington: National Defense University

Press, 2002. P.72–73.

442

Иванов В., Мухин В. Такие разные войны с терроризмом// Независимое военное

обозрение. 2003. №45. С.2.

443

Sullivan M. Power in contemporary international politics. P.103–104.

444

Ibid. P.107.

206

пиально возможными. Например, один и тот же показатель можно тол-

ковать и как признак силы, и как признак слабости применительно к

тому же самому государству. Накануне войны 1991 г. авторитарный

характер власти Саддама Хусейна считался американскими экспертами

слабым местом политического режима Ирака, и расчет строился на том,

что собственный народ сметет его после ужесточения международных

экономических санкций. Однако после военного поражения Ирака в

1991 г. произошло ровно наоборот: диктаторский режим Хусейна не

стал причиной эрозии государственной власти, а показал себя вполне

живучим. Более того, на определенном этапе именно жесткая автори-

тарная власть способна удержать страну от внутренних распрей, имею-

щих в Ираке религиозные, этнические и межплеменные основания.

Проблема количественного измерения также является также следст-

вием недостаточно четкого определения связанных понятий: «сила»,

«мощь», «власть», «влияние». Например, смешение «влияния» и «силы»

не позволяет истолковать те факты истории, когда государство решало

политические задачи, не имея традиционных компонентов силы. В та-

ком случае остается неясным, что же считать показателями силы. Оста-

ется неразрешенным до конца вопрос о том, как поступать с различием

потенциальной и актуальной силы. На практике мера силы проявляется

в действии, и результат далеко не всегда соответствует мощи государ-

ства и его исходным намерениям. Что тогда считать силой? Учитывая

эти трудности, измерение силы часто сравнивают более с искусством,

чем с наукой

445

. Не случайно большинство исследователей отдают

предпочтение понятию «мощь», то есть силовому потенциалу.

Существует два основных подхода к количественному анализу си-

лового потенциала: на уровне отдельных государств и международной

системы в целом. Первое направление состоит в том, что сила одного

государства измеряется с помощью показателей и затем сравнивается с

другим. В качестве количественной меры выбираются простые числен-

ные параметры

446

или составные, которые учитывают территорию с

учетом плотности населения и степенью развития коммуникаций; насе-

ление с учетом образования, морального фактора и материального бла-

гополучия. Следует заметить, что некоторые параметры включают

445

Papp D. Contemporary international relations. P.397.

446

Ранговые величины, проценты или доли, абсолютные величины, которые опи-

сывают основные элементы силы, такие как население, промышленность, военный по-

тенциал, территорию.

207

субъективную оценку, например, если они определяются методом экс-

пертной оценки. Субъективность не означает полного произвола и не

обязательно лишает параметр объективного содержания. И все же по-

следнее соображение не отменяет вопрос, как убедиться в том, что вы-

бранная тем или иным способом мера силы не является ошибочной.

Например, Рэй Клайн, бывший шеф бюро расследований и разведки

в госдепартаменте США и заместитель директора ЦРУ, предлагал оп-

ределять «воспринимаемую» [противником] силу (perceived power) го-

сударства как произведение двух величин — «мощи» и «обяза-

тельств»

447

P = (C + E + M) × (S + W),

где

P — «воспринимаемая» сила.

(C + E + M) — мощь государства.

(S + W) — обязательства.

C — критическая масса: население и территория.

E — экономическая мощь: доходы и уровень развития производства.

Последний определяется по сумме пяти ресурсов: энергетика, торговля, про-

довольствие, важнейшие виды минерального сырья.

M — военная мощь: сумма показателей стратегического баланса и

мощи вооруженных сил.

S — стратегические цели.

W — политическая воля к достижению целей национальной страте-

гии: сумма показателей национального единства, искусства политического

руководства, соответствия стратегии национальным интересам.

Всем перечисленным величинам Клайн приписал минимально (0) и

максимально возможные значения (от 1 до100). Пример оценки мощи

государств по Клайну показан в Таблице 6. В методике присвоения

конкретных значений, соответствующих какому–либо государству, су-

щественную роль играют экспертные оценки, что привносит в конеч-

ный результат определенную долю субъективизма.

Если мощь государства определяется с помощью манипуляций с

численными данными, то обязательства оцениваются лишь субъектив-

но. Однако при внимательном рассмотрении элементов мощи, на пер-

вый взгляд более «объективных», выясняется, что там тоже есть место

447

См.: Cline R. World power trends and U.S. foreign policy.

208

для субъективизма. Например, в одних случаях менее качественное

оружие за счет своего количества превосходит в смысле конечной эф-

фективности на поле боя более качественное оружие, в других случаях

происходит наоборот. Учесть в формуле соотношение «качество–

количество» трудно. При оценке экономических ресурсов государства

тоже возникает неопределенность, что считать преимуществом: разви-

тие собственных ресурсов по соображениям самодостаточности или,

наоборот, ориентацию на использование более дешевых ресурсов дру-

гих стран.

ТАБЛИЦА 6. Сила США, СССР и КИТАЯ по данным на 1990 г.

(Версия 1)

Страна Критическая

масса

Экономиче-

ская мощь

Военная

мощь

Стратегия

политиче-

ская воля

Сила

США 100 155 200 1 455

СССР 100 80 205 0.8 308

Китай 75 35 45 1 155

(Версия 2)

США 100 140 200 0.8 352

СССР 100 80 205 0.9 347

Китай 75 25 45 0.8 115

Негативные последствия субъективизма оценок особенно сказыва-

ются, когда в международной системе происходят значительные изме-

нения, не поддающиеся однозначному толкованию. Не случайно фор-

мула Клайна, опубликованная еще в начале 1980-х гг., примененная для

данных 1990-х гг., дала два различных результата. На стратегию и по-

литическую волю США влияли разнонаправленные факторы. Но для

одних экспертов оказалась важной решимость государства активно дей-

ствовать, для других — опасение втянуться в неуправляемый конфликт

по типу Вьетнама. Такие же соображения нашлись в отношении эконо-

мического и военного потенциала. Два варианта соотношения сил

США, СССР и Китая по данным на 1990 г., рассчитанные по одной ме-

209

тодике, даны в Таблице 6

448

. Из сравнения столбцов «сила» в двух вер-

сиях таблицы видно, что величины силы для одних и тех же государств

весьма отличаются, что обусловлено в основном различиями во мнени-

ях экспертов.

Таким образом, проблема субъективности в выборе меры силы сто-

ит достаточно остро. Для подтверждения состоятельности (объективно-

сти) параметров, выбранных в качестве меры силы, их получают с по-

мощью двух и более вычислительных методик. Тем самым учитывают-

ся несовпадающие сочетания элементов силы и разные способы их из-

мерения. Далее вычисляют корреляцию между полученными результа-

тами. В ряде случаев получены высокие коэффициенты попарной кор-

реляции (около 0,8), которые говорят в пользу того, что различные вы-

числительные методики сами по себе примерно равноценны, а значит, и

достаточно объективны

449

Сторонники теории циклов предлагают несколько иное толкование

силы государства, выделяя в качестве главной составляющей морскую

силу. Это связано с тем, что глобальные войны за мировое господство,

на которых и сосредоточена данная теория, сопровождались перерас-

пределением морского могущества. Оно было непременным условием

победы государства–лидера, так как значительно снижало мобильность

сил противника и обеспечивало блокаду с моря. После установления

мира морская сила оставалась важным средством глобальной политики

гегемона. Она служила инструментом успешного управления мировой

экономикой, давая контроль над торговыми путями и обеспечивая безо-

пасность. Даже с развитием авиации военно–морской флот остается

важнейшим компонентом мощи глобального лидера, позволяющим ему

перебросить значительные силы в любую точку планеты.

Чтобы учесть изменения, которые происходили в течение пяти ве-

ков в технологии, судостроении, навигации, военном деле, вооружениях

Джордж Моделски и Уильям Томпсон использовали различные крите-

рии морской силы, показанные в Таблице 7

450

448

Данные в Таблицах приводятся по: Papp D. Contemporary international rela-

tions. P.387

449

Sullivan M. Power in contemporary international politics. P.110–119; см. также:

Cline R. Op.cit.; Modelski G., Thompson W. Sea–power in global politics, 1949–1983. Lon-

don: MacMillan, 1987.

450

Данные приводятся по: Rasler K., Thompson W. The great powers and global strug-

gle 1490–1990. Lexington: The University Press of Kentucky, 1994. P.27.

210

ТАБЛИЦА 7. Изменение критериев морской силы

Период Критерии морской силы государства

1494–1654

Количество парусников океанского класса, принадлежащих госу-

дарству и имеющих вооружение.

1655–1859

Количество линейных кораблей с учетом роста минимально необ-

ходимого вооружения для ведения боевых действий.

1860–1915

Количество военных кораблей с учетом их технических характе-

ристик и размеров.

1915–1945

Индекс, включающий уровень расходов на развитие военного

флота, количество и параметры военных кораблей.

1946–1993

Индекс, включающий количество тяжелых крейсеров, авианосцев,

ядерных подводных лодок (после 1960 г.), ядерных ракет морско-

го базирования с учетом их мощи в тротиловом эквиваленте, по-

тенциала встречного удара.

Второй подход к измерению распределения силы, системный, на-

правлен не на сравнение государств, а на международную систему в

целом. Для этого численно определяются системные понятия, как, на-

пример, «поляризация». Одним из первых подобную работу проделал

Дэвид Сингер в рамках крупного проекта «Корреляции войны» (Corre-

lates of war)

451

. Хотя научное мировоззрение самого Сингера ближе к

бихевиоризму, именно его идеи и количественные методики в сфере

анализа политики были подхвачены многими неореалистами.

Если полярность (polarity) означает количество полюсов, получае-

мое на основе степени концентрации силы в руках великих держав, то

поляризация (polarization) отражает, насколько четко полюсы разделе-

ны между собой. Когда между государствами, принадлежащими к раз-

ным коалициям, существуют тесные связи, то международная структура

слабо поляризована, и наоборот. Поляризация включает в себя набор

связей и обязательств между государствами. Среди них членство в аль-

янсах и международных организациях; дипломатические и торговые

отношения; совокупность краткосрочных взаимодействий или событий,

451

Singer J. The level–of–analysis problem in international relation// Knorr K., Verba S.

(eds.) The international system: theoretical essays. Princeton: Princeton University Press,

1961; Singer J., Bremer S., Stuckey J. Capability, distribution, uncertainty, and major power

war, 1820–1965// Russet B. (ed.) Peace, war and numbers. Beverly Hills: Sage Publications,

1972; Singer J., Deihl P. (eds.) Measuring the correlates of war. Ann Arbor: The University of

Michigan Press, 1990.