Кузовков Ю.В. Мировая история коррупции
Подождите немного. Документ загружается.
321
нечестных купцов и князей, грабящих простой народ. Под знаменем Реформации выросло
и такое движение, как пуританство в Англии, возникшее во второй половине XVI в. Как
видно из самого его названия (от слова «pure» - чистый), это было движение за очищение
общества. Как пишет Д.Грин, основу философии пуритан составляло новое понятие
общественного равенства, при этом отношение ко всем людям строилось не по тому
принципу, насколько они были богаты, а по тому, насколько они были честны и
порядочны. «Обычный пуританин, - писал историк, - любил всех благочестивых людей и
не терпел злых и нечестивых» ([29] 2, с.9, 12). Он приводит примеры, как пуритане,
включая одного из лидеров Английской революции Оливера Кромвеля, испытывали
искреннее сочувствие и сострадание к участи простых людей и без капли того и другого
принимали решение о казни английского короля, запятнавшего себя низостью и
предательством по отношению к своему народу ([29] 2, с.9, 12, 148, 161-162).
Итак, помимо социального и национально-освободительного движения, под
знаменем Реформации поднялось еще и движение против коррупции и зла в обществе. По
словам английского историка Г.Элтона, Реформация была «движением духа» ([259] p.3).
Слева: Эразм Роттердамский. Картина Г.Гольбейна-младшего.
Справа: Оливер Кромвель. Портрет работы Ван Дейка
11.4. Контрреформация и Тридцатилетняя война
Реформация церкви, начавшаяся стихийно и почти одновременно в самых разных
уголках Европы, в течение XVI в. сделала гигантские успехи. Во многих странах
протестанты к последней четверти XVI века составляли уже подавляющее большинство
населения. И это относится не только к тем странам, которые мы сегодня привыкли
причислять к протестантским (Англия, Голландия, Швейцария, Скандинавия, северная и
центральная Германия). В Австрии, по данным Т.Гризингера, протестанты в конце XVI в.
составляли большинство жителей, а, например, в районах, прилегающих к Донауверту в
Баварии, их число составляло более 4/5 от всего населения ([28] с.200, 205). Похожая
ситуация была и в других областях на юге Германии, а также в Богемии (современной
Чехии), немало протестантов было и во Франции. Что касается центральной и северной
Германии, то во многих областях католики составляли там менее 10% населения, а иногда
их оставалось всего одна или несколько семей в городе ([28] с.193, 195). Как пишет
Д.Грин о том периоде, «посланник Венеции определял число католиков в Германии
приблизительно как одну десятую часть всего населения» ([29] 2, с.24).
Разумеется, такая ситуация вызывала сильную озабоченность папства и
католической церкви. Помимо резкого сокращения доходов и влияния католической
церкви в этих странах, массовый переход в протестантство там очень часто
сопровождался конфискацией ее имущества ([260] p.51), иногда передаваемого
322
протестантской церкви, но намного чаще - светской власти. Поэтому Реформация была
одновременно и революционным переделом собственности, с которым большинство стран
Западной и Центральной Европы столкнулись впервые.
Можно задать вопрос: почему католическая церковь более полувека: с 1517 г.,
когда Лютер опубликовал свои антикатолические тезисы, и до 1570-х гг., - пассивно
наблюдала за тем, как на севере и в центре Европы выгоняют ее священников, отбирают
ее имущество, и ничего не предпринимала. Дело в том, что главной силой, на которую
опиралось папство в то время, был испано-австрийский император Карл V, а он увяз очень
сильно в войне с Францией и итальянскими городами. Именно в этой связи историк
Ф.Спунер пишет, что борьба между Карлом V (Габсбургом) и королем Франции
Франциском I «спасла Германию» ([259] p.340). Не будь этой непрерывной борьбы, Карл
V, как говорится, прошелся бы по ней мощным катком; и если бы протестантство после
этого не исчезло совсем, то от самостоятельности германских княжеств (что и было
основной сутью движения) не осталось бы и следа. Тем не менее, уже на исходе своих сил
Карл V предпринял попытку противодействовать Реформации в северной и центральной
Европе. В 1540-е годы, имея в составе своей армии папские войска, он начал агрессию
против протестантских государств Германии. Но немецкие княжества объединились и в
1550 г. создали оборонительную лигу, договорившись также о совместных действиях
против Габсбургов с Францией и Турцией ([259] pp.356-357). Это оказалось «последней
соломинкой, сломавшей шею верблюду» - верблюду, который и так уже нес слишком
большую ношу: через несколько лет Карл V признал невозможным продолжение войны,
заключил мир и отрекся от престола.
Отречение Карла V 25 октября 1555 г. Картина Ф.Франкена II
Карл V Габсбург к 1555 году «надорвался» и отрекся от трона, будучи не в силах продолжать
завоевательные войны, которые не прекращались в течение всех 30 лет его царствования. Но
начатое им «дело» по завоеванию мира продолжили его наследники – испанские и австрийские
императоры Габсбурги.
Развал империи Карла V на две половины и усталость от войны сделали
невозможной для папства дальнейшую активную борьбу. Ситуация несколько изменилась
лишь к 1570-м годам: у Испании начали вновь возрождаться экспансионистские
устремления, а иезуиты к тому времени уже сложились в большую силу, которую можно
было использовать в борьбе с Реформацией. Они и стали такой координирующей силой,
передовым отрядом в борьбе против Реформации. Как указывает Т.Гризингер, «с 1570
года иезуиты начали делать частые попытки нарушить религиозный мир и возбуждать
местные гонения на протестантов» ([28] с.192). А за три года до этого Испания
323
предприняла решительную попытку усмирить Нидерланды, где Реформация начала
приобретать форму народной революции. Поэтому конец 1560-х – начало 1570-х гг.
можно считать началом Контрреформации и так называемых «религиозных», а, в
действительности, национально-освободительных и гражданских войн в Европе.
Сразу изменился и характер европейских войн. Как отмечает Г.Элтон, в Западной
Европе с эпохи средневековья существовали рыцарский кодекс чести и правила
благородства и гуманного поведения во время войны. И вплоть до середины XVI века все
армии, ведшие войны на территории Европы, придерживались или стремились
придерживаться этих правил, что было как бы само собой разумеющимся. Помимо
прочего, они подразумевали гуманное отношение к жителям захваченных городов и к
пленным. Однако где-то в середине или второй половине XVI века, указывает историк,
ситуация начала резко меняться и окончательно изменилась к XVII веку: теперь воюющие
армии грабили и безжалостно уничтожали гражданское население, чего не было ранее,
насиловали женщин, гуманное отношение к пленным также осталось в прошлом, а
прежние понятия о рыцарстве начали вызывать лишь усмешку. Именно поэтому Дон
Кихот, отмечает Г.Элтон, стал такой смешной фигурой – он пытался соблюдать правила,
которые были верны для предыдущего, но не для современного ему века ([259] pp.12, 14).
Р.Вернхэм также указывает на начало массового кровопролития среди мирного населения
в Европе где-то в последней трети XVI в., которое продолжалось и в начале XVII в. ([260]
p.1)
Варфоломеевская ночь в Париже. Картина Ф.Дюбуа
Итак, мы видим то изменение, которое произошло в характере войн, и можем
теперь объяснить его причину – на арену Европы вышла мировая олигархия, и она начала
войну не просто против отдельных правительств, а против европейских народов, против
населения Европы. Впрочем, как мы видели выше, войну против народа олигархия вела
всегда, когда народ мешал ее интересам, мы видели массовую резню в Константинополе и
Кесарии при Юстиниане, на Украине при польских панах и в других приводившихся
выше исторических примерах. Не удивительно, что и в Западной Европе массовая резня
начинается при самом непосредственном участии олигархии. В 1572 г. происходят всем
известные события Варфоломеевской ночи в Париже. Только за один день было убито
несколько тысяч гугенотов, и вслед за этим началось их массовое истребление по всей
Франции. Все это сопровождалось грабежом их имущества, так как среди убитых было
324
много состоятельных людей. Как известно, эта акция была задумана и спланирована
французской королевой Екатериной Медичи, которая принадлежала к уже
упоминавшемуся богатейшему и могущественнейшему семейству Италии, и французским
магнатом Генрихом Гизом ([19] 10, с.190). Менее известно, однако, что генералом
(главой) иезуитов, принявших столь деятельное участие в Варфоломеевской ночи, в то
время был Франсиско Борджиа – представитель другого богатейшего семейства Италии. А
именно генерал иезуитов, как было показано выше, принимал все основные решения и
обладал неограниченной властью в Обществе Иисуса. Итак, мы видим представителей
трех олигархических кланов (Медичи, Гизы и Борджиа), которые организовали первую
массовую резню в Европе, положившую начало кровавым гражданским и междоусобным
войнам во Франции.
Генрих I Лотарингский, герцог де Гиз. Екатерина Медичи, королева Франции
Одновременно с этим начинается применение террора со стороны властей по
отношению к мирному населению. В 1566 г. в Нидерландах произошли массовые
народные восстания, вызванные ухудшением условий жизни народа и недовольством,
накопившимся за годы испанского господства. Этот протест вылился и на католическую
церковь, которая была главным оплотом и символом испанского владычества в
Нидерландах. Восставшие разгромили более 5000 католических церквей и монастырей и
разграбили их имущество, значительная часть которого передавалась городским
магистратам для организации помощи беднякам ([19] 10, с.270-271). В ответ испанский
король Филипп II (1556-1598 гг.) послал в Нидерланды 60-тысячную армию во главе с
герцогом Альбой, который организовал там настоящий террор. Только официально было
казнено или сослано на каторгу 12 тысяч человек ([260] p.271), причем все приговоры
выносились волюнтаристским образом, без соблюдения обычной судебной процедуры.
Общее же число жертв испанского террора в Нидерландах в этот период, по оценкам,
достигло 100 тысяч человек ([54] с.89). Подробности этого чудовищного и даже
садистского террора испанцев описаны в популярном историческом романе Ш. де Костера
«Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке».
В 1590-х годах террор начался и на территории Центральной Европы – в Германии,
Австрии и Богемии. Здесь иезуиты совместно с католическим духовенством начали
кампанию по насильственному возврату населения в католическую веру.
Необыкновенный размах это мероприятие получило потому, что в нем самое
непосредственное участие приняли австрийский эрцгерцог Фердинанд, впоследствии –
император Священной Римской империи Фердинанд II (1619-1637 гг.), и баварский герцог
Максимилиан I (1596-1651 гг.). Оба они еще в детстве были отданы в главную иезуитскую
школу в Ингольштадте, прошли полный курс иезуитского образования, хорошо усвоили
учение и «моральные нормы» иезуитов и в течение всей жизни продолжали оставаться
325
под их сильным влиянием ([28] с.197-198). Вскоре после начала своего правления они
издали указы о недопустимости терпеть «протестантскую ересь» на подвластной им
территории и начали силой изгонять протестантство из Австрии и Баварии. Все
протестантские церкви там были закрыты, а протестантским священникам под угрозой
смертной казни было велено покинуть эти страны. При этом уничтожались предметы
протестантского культа, а много церквей было просто разрушено. Повсеместно была
введена инквизиция, которая подвергала пыткам и казни всех, кто продолжал
исповедовать протестантство. Для наглядности по всем городам и деревням были
воздвигнуты виселицы, на которых вешали «еретиков», только в Австрии было сожжено
до 40 000 лютеранских библий, а 30 тысяч человек бросили свои дома и нажитое
имущество и убежали от преследований за пределы Баварии и Австрии ([28] с. 199-200).
Попытки подобного же насильственного обращения в католицизм
предпринимались и в ряде областей центральной Германии и в Богемии ([28] с.195-196,
205-207, 212). Правда, иезуитам там не хватало, говоря современным языком,
административного ресурса – эти территории не были подвластны их воспитанникам
Фердинанду и Максимилиану. Но даже и без этого ресурса, при помощи запугивания,
подстрекательства, а также запретов и приказов, принятых местными католическими
епископами, им удалось достичь достаточно многого, поскольку протестанты были
разобщены и представляли собой неорганизованную массу.
В результате описанных событий ситуация резко изменилась. Если в 1559 г.,
указывает Т.Паркер, победа протестантства была возможна не только в Северной и
Центральной Европе, но и во Франции, и у этого движения было немало последователей
даже на юге Европы, то в начале XVII века, по словам историка, протестанты находились
в отчаянном положении и почти в истерическом состоянии, опасаясь окончательного
уничтожения Реформации ([260] p.59-60). Помимо Австрии и Баварии, протестанты
преследовались и во Франции. Что касается Испании и Италии, то все зачатки этого
движения были вырваны с корнем посредством инквизиции и суровых репрессий. Именно
эта ситуация, пишет историк, привела к Тридцатилетней войне, которая для европейских
народов была войной за выживание, борьбой с экспансией католических государств,
стремившихся уничтожить не только веру, но и национальные особенности этих народов
([260] p.59-60).
Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.) стала самым серьезным военным
конфликтом в Европе за всю историю современных европейских наций с момента их
возникновения и вплоть до наполеоновских войн начала XIX века. И.Валлерстайн назвал
ее первой мировой войной глобальной капиталистической экономики ([310] p.23).
Действительно, эта война заслуживает того, чтобы считаться первой мировой войной в
истории современной европейской цивилизации. Хотя основные военные действия
проходили на территории Германии, но они были беспрецедентными по размаху; кроме
того, в войне приняло участие более десятка государств, и она продолжалась, как следует
из ее названия, целых 30 лет.
В прошлом были попытки историков рассматривать Тридцатилетнюю войну как
«религиозную», но затем от этих попыток отказались. Сегодня наиболее распространен
взгляд на нее именно как на войну народов Европы против внешней агрессии
1
. Но
главное, что такого же мнения придерживались и современники, участники этой войны.
Например, один из них, известный чешский патриот Ян Комениус даже в 1667 г., то есть
почти через 20 лет после окончания Тридцатилетней войны, призывал Англию и
Нидерланды прекратить междоусобную войну и закончить свою миссию, которую он
видел в окончательном разгроме «мировой монархии» испанских и австрийских
Габсбургов ([279] p.1). Другой известный политический деятель той эпохи, англичанин
Оливер Кромвель, незадолго до своей смерти (1658 г.) также писал о той борьбе, которую
1
См. выше мнение Т.Паркера, К.Хилла и других историков о том, что т.н. «религиозные» войны и движения
эпохи Контрреформации в действительности были национально-освободительными войнами.
326
Англия все еще продолжает вести «на стороне Бога» «с римским Вавилоном, главной
опорой которого является Испания» ([29] 2, с.196).
Как видим, даже спустя 10-20 лет после окончания Тридцатилетней войны, когда
былое могущество испано-австрийских Габсбургов и их «католической коалиции» было
безвозвратно подорвано и уже не внушало опасений, патриоты европейских стран – от
Англии до Чехии - продолжали бить в набат и серьезно полагали, что война с «мировой
монархией» еще не окончилась. Значит, опасность, грозившая европейским нациям, была
действительно так велика, что продолжала занимать умы ведущих деятелей эпохи еще
долго после того, как она уже фактически перестала существовать. На это указывают и
чрезвычайные меры, принятые против иезуитов в странах антигабсбургской коалиции,
причем еще задолго до начала Тридцатилетней войны. Даже в странах антигитлеровской
коалиции во время II мировой войны (1939-1945 гг.) не расстреливали немецких шпионов
без суда и следствия, как это делали в Нидерландах с иезуитами, которых считали
шпионами Габсбургов и папства.
Испанский король Филипп II - картина Тициана. Непобедимая армада покидает
Испанию в 1588 г. - старинная миниатюра.
Действительно, если мы вспомним ход Тридцатилетней войны, а также то, что ей
предшествовало, то мы должны с этим согласиться. Ведь наступление «католической
коалиции», а вернее, мировой олигархии, началось в конце XVI в. – начале XVII в. по
всему фронту
1
. Выше уже говорилось о массовой резне протестантов и иных мерах по
«искоренению ереси» во Франции, Германии, Австрии, Италии и Испании, начавшейся в
этот период, о массовом терроре испанцев в Нидерландах. Одновременно с этим, в 1580
году, к «мировой монархии» Габсбургов была присоединена Португалия. Ее
присоединили к владениям испанского короля Филиппа II, и он стал, помимо прочих
своих регалий, еще и королем Португалии Филиппом I (разумеется, мнения самих
португальцев при этом никто не спрашивал). А в 1588 г. была сделана попытка завоевания
Англии – Филипп II отправил к ее берегам знаменитую Великую Армаду из 150 кораблей.
И если бы не случайная буря, которая разметала и разбила эту армаду о скалы, и не
самоотверженная борьба англичан, имевших флот, по крайней мере, вдвое меньший
испанского, то неизвестно, чем бы все это закончилось. Могущество Испании накануне
1
Историки часто используют термин «католическая коалиция», что не совсем корректно – например,
католическая Франция тоже была врагом этой коалиции. Я не хочу пересматривать этот уже устоявшийся
термин; но мы с Вами должны понимать, что «католическая коалиция» была не чем иным как мировой
олигархией той эпохи, рвущейся к мировому господству.
327
1588 года было так велико, что, как пишет Д.Грин, все европейские дипломаты считали
«безумием» упорное сопротивление английской королевы Елизаветы I (1558-1603 гг.)
планам испанского короля и ее нежелание плясать под его дудку ([29] 1, с.607, 613).
Одновременно с отплытием Армады было организовано восстание во Франции, во
главе с Гизами, против французского короля Генриха III. Это восстание также
спонсировалось Филиппом II и иезуитами и было направлено не только на ослабление
Франции, но и на то, чтобы помешать французской помощи Англии во время испанской
интервенции. И эта цель была достигнута – в момент вторжения Великой Армады
Франция забыла свои обещания помощи Англии, так как была занята внутренней
междоусобной войной. Одновременно иезуиты организовали серию покушений на
Вильгельма Оранского в Нидерландах и на Елизавету I в Англии. Как видим, действия
всех участников «католической коалиции»: испано-австрийских Габсбургов, иезуитов и
местных олигархических кланов, - хорошо координировались.
Военная интервенция против Англии не удалась, но попытки подчинить Францию
не прекращались. Сначала, как выше уже говорилось, папа Сикст V (1585-1590 гг.)
запретил Бурбонам наследовать французский престол, оставшийся без прямых
наследников - у Генриха III, последнего представителя правящей династии Валуа, не было
детей. Таким образом, согласно планам папства и «католической коалиции», французская
корона должна была достаться испанскому королю Филиппу II – по тому же сценарию,
как это проделали с Португалией в 1580 году – и Франция как самостоятельное
государство должна была исчезнуть. Однако Генрих Бурбонский, которого Генрих III
Валуа назначил свои преемником, вопреки этим планам, все же стал королем Франции -
Генрихом IV (1589-1610 гг.). Тогда папа Сикст V отлучил его от церкви, под предлогом
того, что он был протестантом. В ответ Генрих IV, чтобы снять с себя папскую анафему и
устранить предлог для прямой военной интервенции со стороны «католической
коалиции», в 1593 г. перешел в католичество
1
.
Папа Сикст V Генрих IV Бурбон
Однако это не остановило попыток Филиппа II и его союзников подчинить
Францию. Хотя папа был вынужден снять анафему с Генриха IV, но лишь спустя 2 года, в
1595 году, и то, как указывают историки, только потому, что она уже задолго до этого
была снята французской католической церковью ([260] p.307; [28] с.450). А попытки
иезуитов организовать восстание против Генриха IV и покушения на него не
прекращались в течение всех последующих лет его жизни – вплоть до убийства Генриха
1
Отсюда его знаменитое изречение – «Париж стоит обедни».
328
IV в 1610 г.
1
Так «католическая коалиция» показала всему миру свои истинные
намерения, которые заключались не столько в утверждении католицизма, сколько в
установлении своей власти над миром. Потому что ничем иным нельзя объяснить то
маниакальное упорство, с которым папа и иезуиты пытались добиться передачи короны
католической Франции испанскому королю.
Наступление мировой олигархии продолжалось не только в Западной, но также в
Центральной и Восточной Европе. Речь Посполитая была в этот период союзницей
австрийских Габсбургов, и планы польской олигархии по формированию империи от
норвежских фьордов до Тихого океана (с присоединением России и Швеции) можно
рассматривать как часть общего плана по захвату господства над миром (см. главу VIII).
Что касается Центральной Европы, то вслед за гонениями на протестантов Австрии и
Баварии, происходившими в конце XVI века, австрийские Габсбурги и созданная ими
Католическая лига развязала войны против протестантов Чехии и северной Германии,
стремясь не только искоренить протестантство, но и подчинить их своей власти (см.
далее).
Как следует из вышеизложенного, участники Тридцатилетней войны (1618-1648
гг.) определились задолго до того, как она началась. С одной стороны это были, если
можно так выразиться, волки, которые уже в течение нескольких десятилетий пытались
сожрать овец или загнать их в свое логово, и, с другой стороны, те самые овцы, которые
наконец осознали, что их таки сожрут, если они не окажут отчаянного сопротивления.
Главным участником этой затяжной войны со стороны «волков», как уже было сказано,
являлась империя Габсбургов. Хотя эта империя и развалилась на две части в середине
XVI в., но между испанскими и австрийскими Габсбургами сохранялись не только
близкие родственные отношения, но и тесное взаимопонимание. Кроме того, те силы, на
которые опирались испанские и австрийские императоры: папство, иезуиты, военная
олигархия типа Валленштейна и Гизов и финансовые олигархические семейства типа
Фуггеров, - по-прежнему подталкивали их к строительству «мировой монархии». Как
пишут российские историки, в течение нескольких десятилетий в XVII веке
предпринимались упорные усилия, направленные на возрождение и усиление мощи
империи Габсбургов ([18] 3, с.302).
Против коалиции Габсбургов воевали именно те страны, на которых и была
направлена агрессия со стороны «волков» в течение 40-50 лет, предшествовавших
Тридцатилетней войне. Эти страны фактически боролись за свою независимость. Среди
них - протестантские княжества северной и центральной Германии, Франция, Чехия,
Нидерланды, Англия, Дания, Швеция, отдельные государства Италии. В большинстве
этих стран к тому времени победила Реформация, и они стали протестантскими. Но
Франция оставалась католической страной, и, тем не менее, воевала против «католической
коалиции» Габсбургов. Кроме того, австрийские дворяне в 1620 г. собрали целую армию и
тоже выступили против Габсбургов; против них воевали также некоторые итальянские
государства - несмотря на то, что Италия и Австрия остались в лоне католической церкви.
Как видим, «протестантская коалиция» объединяла не только протестантские государства
и народы, но и католические. Поэтому единственно возможный вывод состоит в том, что
все эти народы объединились в коалицию не ввиду принадлежности к какой-то религии, а
ввиду общей цели – борьба с империализмом Габсбургов и папства
2
.
1
Перед этим Генрих III (1574-1589 гг.) тоже был убит - его убил фанатичный монах-доминиканец Жак
Клеман во время аудиенции. Скорее всего, это убийство также организовали либо иезуиты, либо другие
участники «католической коалиции».
2
Помимо тезиса о «религиозных войнах» XVI-XVII вв., который явно насаждается в политических целях
(см. главу XVIII), есть и другие примеры того, как история этих войн переписывается в угоду политике. Так,
в прошлом, в период соперничества Франции и Германии, немецкие историки пытались объяснить
Тридцатилетнюю войну столкновением двух цивилизаций – «германской» и «романской», объединявших
народы, говорящие соответственно на языках германской и романской группы. Но это еще менее объясняет
329
Карта Тридцатилетней войны. Источник: http://dic.academic.ru
Давайте подробнее рассмотрим основные движущие силы Тридцатилетней войны и
ее ход. Если начать с Восточной Европы, то, как уже было сказано, в «католическую
коалицию» Габсбургов входила Речь Посполитая, которую российские историки
называют «восточным форпостом» этой коалиции ([18] 3, с.303). О том, каковы были
имперские планы магнатской Польши в ту эпоху (по присоединению России и Швеции),
выше уже говорилось. Известно и то, что эти планы поддерживались папством. И
одновременно с началом Тридцатилетней войны (какая опять согласованность действий!)
Польша предприняла в 1617-1618 гг. поход на Москву с целью захвата русского трона (и
насаждения в Московии католической веры). А после того как захват русского трона не
удался, польские магнаты начали войну со Швецией, которая являлась активным членом
«протестантской коалиции».
Что касается Центральной и Западной Европы, то основную скрипку здесь играли,
помимо самих австрийских и испанских Габсбургов и их армий, также те силы, о которых
выше уже говорилось – кондотьеры, военная олигархия. Для чешского магната
Валленештейна эта война была, прежде всего, выгодным предприятием, приносящим
доходы и утолявшим его жажду власти – посредством грабежей местного населения и
посредством присоединения новых владений к его землям. Чех по национальности, он
утопил Чехию в крови. А затем амбиции его зашли так далеко, что помимо тех областей и
герцогств, которыми он уже владел, он решил присоединить к своим владениям всю
Чехию и объявить себя чешским королем. Но не успел – его убили его собственные
помощники и соратники, ужаснувшись его планам.
состав участников войны – получается, что Франция и Чехия оказались в «германоязычной» коалиции, а
Австрия, Бавария и Польша – в «романоязычной».
330
Альбрехт Валленштейн (картина)
Другим примером кондотьера был баварский король Максимилиан – ученик
иезуитов (см. выше). Для ведения войны с «протестантской коалицией» он создал
Католическую лигу, но старался ее деятельность посвятить не религии и даже не
политике, а войне и разграблению немецких протестантских государств. Когда Габсбурги
в 1616 г. решили расширить Католическую лигу за счет включения ряда новых государств
и создать из нее широкий политический союз, Максимилиан вышел из нее и создал
другую Католическую лигу с соседними мелкими государствами, преследовавшую чисто
военные завоевательные цели ([261] p.291), которая и стала главным мотором
Тридцатилетней войны на первой ее фазе. Но активные военные действия лиги начались
еще за несколько лет до официального начала Тридцатилетней войны, в 1614-1615 гг.,
когда Максимилиан начал путем военного вторжения и репрессий против населения
насаждать католицизм в герцогстве Юлих, графстве Клеве, городах Ахене и Мюльгейме и
других городах Германии ([18] 3, с.304).
Максимилиан Баварский первоначально сам стремился стать императором Австрии
– как указывает историк Г.Рамзэй, он упорно побуждал императора Рудольфа (1576-1612
гг.) назвать имя своего преемника на случай своей смерти, по-видимому, ожидая, что этим
преемником станет он сам ([261] p.290). Но этот его план не удался. Зато сразу после
начала Тридцатилетней войны австрийскую императорскую корону получил другой
ученик иезуитов – Фердинанд II (1619-1637 гг.), который, как и Максимилиан, посвятил
себя военным авантюрам и грабежу соседних государств.
О бедствиях населения во время войны в результате действий габсбургской
коалиции свидетельствуют следующие примеры. После взятия Магдебурга войсками
Католической лиги в 1631 г. из 30 тысячи жителей города в живых осталось только 5
тысяч, все остальные погибли во время осады или были перебиты наемниками
осаждавшей армии ([18] 3, с.316). Как указывает Я.Полишенский, войска «католической
коалиции» отбирали у населения деньги, продовольствие, имущество, насиловали
женщин; дело доходило даже до того, что солдаты уносили окна и двери, и местным
жителям ничего не оставалось, как только покидать свои жилища – поэтому повсюду
стояли опустевшие дома без окон и дверей ([279] p.144).
Но особенно печальная судьба постигла Чехию. После разгрома чешской армии
армией Католической лиги в битве у Белой Горы в 1620 г. в Чехии начались массовые
казни и репрессии, направленные не только против чешских крестьян и горожан, но и
против дворянства. Более половины всех земель в стране, находившихся в частной
собственности, были конфискованы, что чешский историк называет «политикой
преднамеренного грабежа со стороны Вены и ее агентов» ([279] pp.142-146). Эти
конфискованные земли переходили в основном к крупным магнатам и к ордену иезуитов,
что привело к резкой концентрации собственности в руках олигархии. Если до начала
Тридцатилетней войны, по данным Я.Полишенского, в руках мелкопоместного чешского
дворянства находилась примерно 1/3 всех земель, то после конфискаций - всего лишь