Кузовков Ю.В. Мировая история коррупции

Подождите немного. Документ загружается.

481

православной культуры, а британо-французской олигархии, очевидно, хотелось, чтобы

турки довели дело до конца

От Крымской войны ни Англия, ни Франция ничего не получили, кроме 250 тысяч

убитых, огромных расходов на ее ведение и страшного недовольства собственного

населения. Отсюда вытекает вывод, что одной из целей этой войны, развязанной британо-

французской олигархией, наряду с устрашением национально-освободительных движений

и тех, кто им потворствует (Россия), была как раз борьба с православной культурой на

Балканах и в восточном Средиземноморье, на защиту которой выступил Николай I.

Обращает на себя внимание и совершенно разное отношение британо-французской

верхушки, к примеру, к борьбе итальянцев против ига австрийцев в середине XIX в. и к

борьбе православных народов против намного более тяжкого турецкого ига. В то время

как первой со стороны Англии и Франции оказывалось всяческое содействие, вторая

вызывала не только неприятие, но и всяческое противодействие. Это мы видим и в

дальнейшем. Так, Бенджамин Дизраэли, выступая в британском парламенте в 1876 г.,

заявил о страшной опасности, которая исходит для мира и безопасности в Европе от

сербского терроризма и национализма. Как пишет Х.Кастильон, «эта его мысль тогда

казалась смешной, и никто не обращал на нее внимания» ([49] с.195). Но два года спустя,

на Берлинском конгрессе 1878 г., Босния и Герцеговина (где преобладало сербское

население) при активном лоббировании со стороны Великобритании были присоединены

к Австро-Венгрии. И чтобы, например, всего лишь «присоединить» к себе эти две

сербские провинции в соответствии с решениями Берлинского конгресса, Австро-Венгрии

понадобилось ввести в Боснию и Герцеговину 150-тысячную армию, которая в течение

нескольких недель вела полномасштабную войну против местного сербского населения

[133].

В итоге сербский терроризм, о котором говорил Дизраэли, ничуть не уменьшился,

а скорее наоборот – с этого момента он как раз и начался. В 1903 г. в Сербии произошло

восстание, свергнувшее правившую династию, лояльную Австро-Венгрии, и

провозгласившее начало борьбы за освобождение всех сербов и их объединение в одно

государство. За этим последовало усиление напряженности в Боснии и Герцеговине,

Балканские войны 1912-1913 гг. и убийство сербским террористом в 1914 г. наследника

императорского трона принца Фердинанда с супругой, что послужило поводом к Первой

мировой войне. Таким образом, политика британской правящей верхушки являла собой

классический пример подавления чужой культуры: сначала обвинить народ в том, что от

него исходит угроза миру, потом создать для него невыносимые условия существования,

разделив его между двумя-тремя империями, что толкнет его на восстания и терроризм, а

потом сказать – ну вот, видите, мы же предупреждали об опасности терроризма со

стороны этих сербов.

Еще раз подчеркну, что в отношении борьбы населения Италии за освобождение

из-под того же самого австрийского ига в тот же самый период политика Англии и

Франции была прямо противоположной. Никаких криков об итальянском терроризме из

Лондона и Парижа не раздавалось - хотя итальянские карбонарии той эпохи были

страшной террористической организацией. Более того, как указывают историки, Британия

всячески способствовала объединению Италии и ее освобождению из-под власти Австрии

дипломатическими и политическими способами, а Франция – и прямым военным

участием в борьбе с Австрией. Так, в 1859 году французские войска совместно с

Русский ультиматум 1853 года требовал от Турции всего лишь признать покровительство русского царя

над православными подданными Турции в вопросах религии, ни о какой политической автономии речь еще

не шла. Но была еще одна претензия. По просьбе французского императора Наполеона III Турция отобрала

ключи от святых мест Палестины у православной церкви и передала их католической церкви. Николай I

требовал восстановить статус-кво, существовавший с незапамятных времен. Таким образом, обе причины

объявления Россией войны Турции касались вопросов защиты православной культуры. Очевидно, Николай I

не предполагал, что Британия и Франция из-за вопросов, связанных с защитой православия на востоке

Средиземноморья, начнут с Россией полномасштабную войну.

482

итальянскими (княжества Сардинии и Пьемонта) разбили австрийцев в битвах при

Солферино, Маджента и Сан Мартино и освободили бóльшую часть северной Италии из-

под власти Австрии. А в 1866 г. Франция сыграла ключевую роль в освобождении из-под

австрийского ига последней итальянской провинции – Венеции [223]. И в то же самое

время в Крымской войне, которая, по словам английского историка Д.Тревельяна,

представляла собой «крестовый поход ради турецкого господства над балканскими

христианами», участвовали не только Англия и Франция, но и то самое итальянское

государство Пьемонт-Сардиния, которое воевало с Австрией за освобождение северной

Италии. Руководителям этого государства – Виктору Эммануэлю II и Камилло ди Кавуру

– сегодня стоят памятники по всей Италии как освободителям итальянцев из-под

иноземного ига. Но те же самые герои, освободившие Италию, боролись в Крымской

войне за то, чтобы не дать сербам и болгарам освободиться из-под намного худшего ига –

очевидно делая это для того, чтобы «заслужить» поддержку и благоволение тогдашних

«господ мира» - Англии и Франции.

Итак, множество фактов (а факты – вещь упрямая) говорят о том, что в течение

нескольких десятилетий в середине и второй половине XIX века британо-французская

правящая верхушка испытывала какие-то необыкновенные симпатии по отношению к

борьбе итальянцев за свою независимость и в то же самое время необыкновенную

ненависть по отношению к такой же борьбе, которую вели сербы, болгары и другие

православные народы. И это невозможно объяснить ни экономическими интересами:

поскольку экономический ущерб от Крымской войны для Англии и Франции был

колоссальный, - ни политическими интересами (например, борьбой с Австрийской

империей): поскольку в то самое время, когда Англия и Франция помогали освободиться

из-под австрийского ига итальянцам, они навязывали австрийское иго сербам – Боснии и

Герцеговине.

Причина, очевидно, состоит в том, что мировая олигархия стремится уничтожить в

первую очередь те нации и культуры, которые более всего сопротивляются

проникновению «мировой культуры». В XIX веке такое сопротивление оказывала

православная Россия, поэтому борьба шла не только с Россией, но и с православной

культурой вообще и со всеми ее представителями – в том числе с сербами, болгарами и

т.д. В середине XX веке такое сопротивление оказывала коммунистическая Россия,

поэтому борьба мировой олигархии шла с «коммунистической культурой» - также по

всему миру. В конце XX – начале XXI вв. наибольшее сопротивление проникновению

«мировой культуры» оказывает исламский мир, причем именно та его часть, которая

исповедует традиционный ислам, не подвергшийся «европеизации». Поэтому он и

вызывает наибольшее недовольство и противодействие со стороны правящей верхушки

современного Запада (но отнюдь не исламский фундаментализм или ваххабизм, которые

имеют мало общего с традиционным исламом и потому всячески поощряются Западом -

см. главу XX).

В чем же смысл насаждения единой культуры и уничтожения других

самостоятельных культур? Во-первых, в результате этого значительно упрощается задача

одурманивания населения и внедрения в массовое сознание лжеучений (пункт 5

программы). Например, если какая-то страна находится под сильным влиянием

англосаксонской культуры, то никому в ней не придет в голову критиковать взгляды

Адама Смита по вопросу свободной торговли, потому что в англосаксонском мире уже

двести лет вдалбливается идея о том, что Адам Смит – это гений, и это там стало такой же

аксиомой, как то, что земля круглая. Поэтому мировой олигархии не нужно создавать в

каждой стране своего Адама Смита с ореолом гения для пропаганды идеи свободной

торговли, что было бы сложно и накладно. Ей достаточно лишь один раз распространить

на эту страну англосаксонскую культуру – и весь набор изощренных лжеучений,

создававшихся в течение трех столетий, будет очень скоро усвоен ничего не

подозревающим новичком и, подобно яду, парализует его способность самостоятельно

483

думать и мыслить. То же самое происходило в XVI веке во время гегемонии «мировой

католической монархии» Габсбургов и папства. Все протестанты, обращенные обратно в

католицизм в ходе контрреформации, должны были жить в соответствии с едиными

правилами и догматами, принятыми католической церковью (которые также

вырабатывались с вполне определенной целью), и любое отступление от них сурово

наказывалось. Таким образом, правящая верхушка могла сравнительно легко

препятствовать распространению неугодных ей идей и взглядов.

Во-вторых, культурная унификация облегчает насаждение антикультуры (пункт 9

программы олигархии). Например, в современном мире под видом «американской

культуры» в действительности насаждается антикультура – культ богатства, насилия и

секса, пропагандируемый Голливудом. То же самое происходило и ранее – примеры

насаждения антикультуры олигархией выше приводились. Могу привести более

конкретные примеры, относящиеся к господству именно мировой олигархии. Так, Иудея

вошла в Римскую империю в I в. н.э., и там вскоре начались восстания, которые не

прекращались целое столетие – вплоть до полного уничтожения Иудеи и ее населения

римлянами. И надо полагать, такой резкий протест был во многом связан с неприятием

римской культуры, которая воспринималась как антикультура. Об этом может

свидетельствовать следующий пример из Талмуда, относящийся к концу I в. н.э.:

«Разговор раввинов. Как чудесны деяния этих людей [римлян], - говорит раввин

Иуда, - они построили дороги, мосты, бани… Все что они сделали, - говорит раввин

Симеон бен Иоха, - они сделали для себя. Они соорудили рынки для того, чтобы посадить

там проституток, бани – чтобы самим омолаживаться, мосты – чтобы взимать сборы за

проезд» ([252] p.206). Как видим, неприятие иудейского священника вызывает то, что

римляне, распространяя свою культуру (римские бани, прекрасные дороги и мосты),

одновременно насаждают повсюду в Иудее культ денег и продажной любви.

То же самое можно сказать, например, и об иезуитах, которые были

представителями мировой олигархии своей эпохи. Под видом распространения

христианства в Азии, Африке и Латинской Америке они занимались работорговлей и

вывозили из этих стран ценное сырье и продовольствие, а под видом христианских

монастырей и храмов создавали торговые фактории. О насаждавшемся ими «моральном

кодексе» выше уже говорилось.

Аналогичные примеры насаждения антикультуры можно привести и в отношении

британской мировой олигархии. Так, за несколько десятилетий в середине XIX в. им

удалось превратить китайскую нацию в нацию наркоманов – примерно каждый третий

китаец во второй половине XIX в. был наркоманом, хотя еще в начале столетия

наркомании как массового явления в Китае не существовало.

В-третьих, следствием культурной унификации является уничтожение не только

национальных культур, но и наций и даже национальных языков, как это произошло в

Римской и Британской империях. Результатом является утрата населением чувства

общности (ибо национальность и язык – главные формы общности) и следовательно –

утрата им возможности сплачиваться, формировать национальную элиту и выдвигать

национальных лидеров. Выше уже было показано, что только национальная элита и

национальные лидеры способны противостоять олигархии, потому что они имеют связь со

своим народом и опираются на его поддержку. С разрушением национальной общности

способность формировать национальную элиту утрачивается, и население оказывается

полностью во власти олигархии. Не случайно поэтому уничтожение наций выделено

выше как отдельный элемент (пункт 3) программы олигархии.

Кроме того, утрата национальной культуры равносильно удалению из мозга и из

памяти огромного массива информации и заложенных в человеке с детства программ,

определяющих его как человека и как личность. Чужая, к примеру, английская, культура

при этом все равно не приобретается – человек не становится англичанином (для этого он

должен был родиться у матери-англичанки). Поэтому он выпадает вообще из всякой

484

культуры и подпадает под влияние антикультуры. Результатом является превращение

огромного числа людей в неких гуманоидов, неполноценных людей, лишенных

национальной идентичности и моральных норм. Они и составляют те массы человеко-

зверей, которые всегда появляются в конце очередного глобального кризиса коррупции,

когда человеческая цивилизация превращается в «цивилизацию хищников» (см. об этом п.

6.5)

В наибольшей мере потеря национальной и культурной идентичности всегда

грозила и грозит сегодня потомкам иммигрантов. Например, дети арабов и других

мусульманских иммигрантов, выросшие во Франции (а это огромный слой населения),

сегодня не могут понять, кто они – французы, арабы или африканцы и этого же не могут

понять окружающие их коренные французы. Сами себя дети иммигрантов, возможно,

считают французами, но таковыми их не считает большинство населения, подвергая их

сознательной или бессознательной дискриминации. Отсюда – те их буйства и разгул

преступности, которые охватили в 2000-е годы всю Францию, и это показывает, насколько

опасна для общества потеря национальной идентичности даже части населения. В еще

большей мере эта опасность грозит таким иммигрантским нациям, какими являются,

например, американская и канадская нации, и чья и без того слабая национальная

общность (так как внутри американской нации есть американские ирландцы, итальянцы и

т.д., живущие своими общинами) размывается сегодня огромным потоком нелегальных

иммигрантов из Латинской Америки. Но идеологи современного миропорядка все эти

тенденции только приветствуют. Например, Жак Аттали мечтает в своей книге «Линии

горизонта» о том, что все люди в мире превратятся в «кочевников» - то есть в

индивидуумов, не связанных с окружающими никакими национальными и культурными

связями, помимо некой общей для всех универсальной культуры. Следует отметить, что

такие же тенденции были и в Римской империи: во II веке н.э. около 90% населения

города Рима, которое составляло, по оценкам, около миллиона человек, были

иммигрантами, то есть такими же «кочевниками» без рода и племени, но подчинявшимися

римской идеологии и римским законам ([141] p.750). И римская олигархия легко ими

манипулировала при помощи «хлеба и зрелищ».

Из сказанного выше вытекают еще два элемента программы мировой олигархии:

(11) насаждение идеи элитной нации (расы) и неполноценных наций (рас)

В наиболее завершенном виде эта идея была реализована в Римской империи, где

до начала III в. н.э. коренные римляне и их потомки имели привилегированный статус, так

называемое римское гражданство. Второй уровень привилегированности обеспечивало

так называемое латинское гражданство. Его имели первоначально италийские союзники

Рима, говорившие на латинском языке, как и сами римляне. А в дальнейшем его получали

города и провинции, которые достигли определенного прогресса в усвоении римской

культуры, в качестве своеобразной награды за это. Латинское гражданство давало

определенные права и привилегии, хотя и не такие, как римское гражданство. Наконец,

все остальные города и деревни, которые еще недостаточно усвоили римскую культуру,

имели самый низкий статус – их жители не считались гражданами и не пользовались

никакими привилегиями. Ниже их были только рабы, которые считались просто вещью,

но их было немного. Разумеется, вся эта система способствовала быстрой романизации,

Как указывал немецкий профессор К.Пфеффер, значительная часть войск СС фашистского Третьего рейха,

совершивших основную массу злодеяний против мирного населения СССР и Европы, была укомплектована

не немцами, а добровольцами из других стран ([54] с.635) – то есть подонками, собранными со всей Европы,

которые записывались в войска СС по собственному желанию. Немалую роль в этих преступлениях против

своего народа сыграли и русские эмигранты, которые за два десятилетия своего проживания в Европе

утратили свою национальную и культурную идентичность (всего за Гитлера воевало около 1 миллиона

выходцев из России-СССР и несколько миллионов западноевропейцев).

485

усвоению римской культуры, о чем выше говорилось, поскольку все стремились к

получению римского или хотя бы латинского гражданства. Таким образом, в Римской

империи бок о бок жили как бы три нации – нация господ (римляне), нация кандидатов в

господа (латинские граждане) и нация простой черни, составлявшая абсолютное

большинство. Эта система просуществовала до 212 г., когда ее отменил император

Каракалла, объявивший всех жителей империи гражданами. В дальнейшем негражданами

считались только варвары-иммигранты, которых для пополнения нехватки рабочей силы с

конца III в. начали ввозить из соседних стран и селить на территории империи в качестве

рабов или крепостных.

Особенно много было поселено варваров-иммигрантов в римской Галлии. Их

называли «франками» и селили в III-V вв. в основном в качестве крепостных на землях

местных римских господ. В VI веке франки «отомстили» римлянам: они ввели для

франков привилегированный статус, а римлян ущемили в правах (подробнее см.: [59]

глава VI). Таким образом, франко-римская олигархия, образовавшаяся на развалинах

Римской империи, старалась использовать прежние приемы: она разделила население на

нацию господ и нацию черни; только теперь прежние «господа» и «чернь» поменялись

местами – бывшие «господа» римляне превратились в «чернь», а франки из «черни»

превратились в «господ». Сами представители правящей верхушки при этом не

пострадали: как указывает Ф.Лот, те из них, которые ранее считали себя римлянами,

быстро взяли себе франкские имена и превратились во франков ([238] p.129). Пострадали

только простые римляне, жившие в основном на юге страны, которых правители

франкской Галлии и их армии грабили и экспортировали в качестве рабов в арабские

страны и Византию (см. п. 9.1).

Такое же разделение на нацию господ и нацию второго сорта мы видим и в

Британской империи, о чем говорилось в предыдущей главе. Все жители британских

колоний имели более низкий статус, чем жители Англии. Этот более низкий статус

распространялся не только на африканцев и индийцев, но и, например, на ирландцев,

которым Джонатан Свифт во время голодомора середины XIX века посоветовал поедать

собственных детей – для решения проблемы голода и избыточного населения (попробовал

бы он посоветовать это самим англичанам!). Ко второму сорту относились и

американские британцы – жители американских колоний Великобритании, что

проявлялось в отношении к ним в британской армии, в различных запретах в

экономической жизни и т.д. (см. выше). Ну а африканцы и иные туземцы с черным цветом

кожи относились даже не ко второму, а к третьему сорту: именно в британских колониях в

Африке и других частях света была введена и существовала в течение долгого времени

система апартеида, разделившая население на нацию белых господ и неполноценную

чернокожую нацию.

Как видим, разделение населения на элитные и неполноценные нации или расы

было характерной чертой мировой олигархии: и римской, и британской.

В конце XIX - начале XX вв. возникло необычайно много новых учений и теорий

об элитных и неполноценных нациях или расах, получивших широкую известность и

широкую популярность. Одной из них, как уже было сказано, являлась расовая теория

апартеида. Другой, не менее известной, являлась нацистская теория об арийской расе,

возникшая на рубеже XIX-XX вв. в Германии и ставшая основой государственной

идеологии фашистского Третьего рейха. В соответствии с ним немцы считались «высшей

расой», потомками арийцев. Второй уровень привилегированности распространялся на

нации, по своей культуре близкие немцам: англичане, французы, голландцы, скандинавы

и т.д. Третий уровень составляли славяне, которые были отнесены к «неполноценным

расам» и подлежали частичному уничтожению и частичному «перевоспитанию».

Наконец, четвертый уровень составляли евреи и цыгане, которые подлежали полному

уничтожению.

486

Еще одним учением, возникшим в начале XX века, правда, не столь известным как

нацизм, является сионизм. Вообще есть два разных понятия, связанных с этим словом.

Согласно первому из них, сионизм – это еврейское националистическое движение,

ставившее целью создание еврейского национального государства в Палестине,

современного государства Израиль [320]. Разумеется, создание собственного государства

можно считать неотъемлемым правом любого народа. Но есть и другое содержание,

вкладываемое в понятие «сионизм». Согласно Резолюции генеральной Ассамблеи ООН от

10 ноября 1975 г., «сионизм является формой расизма и расовой дискриминации». А

высказывания видных деятелей сионистского движения, приводимые российским

историком О.Платоновым, свидетельствуют о том, что некоторые из этих деятелей

проповедовали идею о евреях как о самой «чистой» и «способной» нации в мире и

заявляли о неполноценности других наций или рас ([80] с.531-532, 571). Вместе с тем,

хорошо известно, что в деятельности сионистских организаций с самого начала большую

роль играли крупные международные финансовые магнаты, в частности, Ротшильды и

Якоб Шифф. Поэтому и здесь мы видим связь между мировой олигархией и насаждением

идей об элитных и неполноценных нациях. Как будет показано в следующей главе, Гитлер

пришел к власти благодаря поддержке германской и англо-американской олигархии, что

также свидетельствует о связи расистских теорий с мировой олигархией.

В действительности расистские теории создаются вовсе не из особенной любви

олигархии к каким-то определенным нациям и желания им помочь. Олигархия не имеет

национальности, она космополитична. Поэтому ее «любовь» или «нелюбовь» к той или

иной нации определяется конкретными обстоятельствами. Пока олигархии в эпоху

античности было выгодно считать римлян нацией господ, она именно это и делала, а

варвары-иммигранты были нацией второго сорта. Когда к VI веку ситуация изменилась,

все стало наоборот: олигархия объявила варваров-иммигрантов нацией господ, а нацией

второго сорта стало коренное население - римляне. Обычно «нация господ» служит для

олигархии не чем иным, как пушечным мясом – из нее составляется армия, которая

должна воевать, сражаться и, если понадобится, погибнуть за интересы олигархии. В

античности такую роль выполняли римляне, а когда стали ее плохо выполнять (начали

вырождаться, перестали служить в армии), то их поменяли местами с франками. В

Британской империи такую роль выполняли англичане, значительная часть которых

служила в колониальных войсках и участвовала в колониальных войнах

. Но на рубеже

XIX-XX веков стал очевиден закат могущества Британии, а мировая олигархия

раскололась на два лагеря. Поэтому англичане уже не могли выполнять роль

единственной элитной нации, как это было в течение почти всего XIX века. В условиях

раскола мировой олигархии понадобилось, помимо англичан, новое пушечное мясо, роль

которого была уготовлена немцам и евреям.

Отсюда становится понятным, почему практически одновременно – с конца XIX –

начала XX веков, не раньше и не позже – среди немцев и среди евреев начинают

насаждаться идеи об исключительности их самих и о неполноценности других наций.

Именно тогда возникает сионизм, и именно тогда ряд лидеров этого движения выдвигают

идеи об исключительности еврейской расы ([80] с.531). Хорошо известно, что и в

Германии теории нацистского и расистского толка начали приобретать популярность

задолго до Первой мировой войны. Что касается использования в последующем немцев и

евреев как пушечного мяса, то на этот счет тоже имеется достаточно фактов. Например,

хорошо известно, что боевые потери Германии (развязавшей как Первую, так и Вторую

мировую войну), в процентном отношении к ее населению, были самыми большими среди

воевавших стран.

Касательно евреев можно привести следующие факты. Вот что пишет О.Платонов

о событиях в Германии и Западной Европе после прихода Гитлера к власти:

В эпоху расцвета Британской империи около 1 миллиона английских солдат постоянно находились в

колониях для «наведения порядка».

487

«Сионисты всячески препятствовали эмиграции евреев в другие страны мира,

ориентируя их только на Палестину, тем самым сознательно обрекая часть евреев на

тяжелые условия существования и гибель. Перед Второй мировой войной правительство

США и Англии планировали предоставление убежища 500 тыс. европейских евреев.

Однако их предложения натолкнулись на противодействие сионистских вождей,

стремившихся использовать войну для своих планов. Президент США Ф.Рузвельт с

сожалением отмечал, что “этот план (эмиграции евреев в США – О.П.) нельзя претворить

в жизнь. Этого не допустят влиятельные лидеры еврейских общин в США… Сионисты

понимают, что именно теперь удобнее всего стричь купоны для Палестины”. То же

отмечал и видный английский деятель того времени С.Шенфельд: “У нас были согласны

предоставить убежище и помощь евреям, которым угрожал фашизм, но это натолкнулось

на противодействие сионистов, которые признавали лишь одну форму помощи – отправку

всех евреев в Палестину”.

Для иудейских вождей еврейский народ был только материалом в исполнении их

чудовищных планов. Совершенно сознательно они предполагали провести чистку

еврейского народа, отрезать “больные и засохшие ветви”… Особенно цинично замысел

иудейских вождей выразил будущий первый президент Израиля, глава международной

сионистской организации Хаим Вейцман. На запрос Британской королевской комиссии о

возможности переправить 6 млн. западноевропейских евреев в Палестину он ответил:

“Нет. Старые уйдут… Они пыль, экономическая и моральная пыль большого света…

Останется лишь ветвь”» ([80] с.536).

Далее О.Платонов приводит многочисленные свидетельства, подтверждающие

косвенное, а в некоторых случаях и прямое, участие сионистов в геноциде еврейского

народа, организованного гитлеровскими фашистами. Так, согласно рассекреченным в

США документам германских архивов, при участии одного из руководителей сионизма

М.Нормана, гитлеровское правительство разработало так называемый «план Шахта»,

согласно которому молодых и экономически дееспособных германских евреев

планировалось вывезти в Палестину, а старики и неспособные к эмиграции подлежали

уничтожению ([80] с.534-535). В последующем этот план осуществлялся: немецкие

транспортные корабли регулярно перевозили евреев в Палестину, а евреев, остававшихся

в Германии, помещали в лагеря смерти. Примеры еще более тесного сотрудничества

гитлеровцев и сионистов были обнаружены в архивных материалах, относящихся к

периоду оккупации немцами Украины. Советский историк Ю.Шульмейстер,

опубликовавший часть этих архивных данных в своей книге, писал: «Сионисты,

возглавившие созданные нацистами орудия геноцида – “юденраты”, участвовали

непосредственно в отборе жертв для умерщвления… На их совести тысячи уничтоженных

гитлеровцами евреев» ([320]; [80] с.539). Как видим, сионистов мало волновала участь

еврейского населения, оно их интересовало в основном как средство для достижения

своих целей.

Подобные факты приводят и многие другие историки и исследователи. Как пишет

политолог и историк Т.Грачева (со ссылкой на книгу Л.Домба), «В 1941 году и затем еще

раз в 1942 году гестапо предложило европейским евреям транзит в Испанию на условии,

что никто из выезжающих не поедет в Палестину. Все депортированные будут перевезены

в США и Британские колонии и останутся там. За каждую семью требовалось заплатить

1000 долларов. Ответ сионистских лидеров был негативным со следующими

комментариями. “Только Палестина должна рассматриваться как место перемещения

депортированных… Никакого выкупа выплачено не будет”… В 1944 году было сделано

аналогичное предложение, которое позволило бы спасти всех евреев Венгрии.

Сионистское руководство опять отклонило предложение, зная, что газовые камеры уже

унесли жизни сотен и сотен тысяч» ([27] с.178-179).

Необходимо также отметить, что сионисты или лица еврейской национальности,

входившие в число крупнейших промышленных и финансовых магнатов Германии,

488

сыграли активную роль в финансировании Гитлера и продвижении его во власть. В

частности, как указывал бывший канцлер Германии Г.Брюнинг в письме У.Черчиллю от

28.08.1937, нацистскую партию Гитлера активно финансировали, начиная с октября 1928

г., главные управляющие двух крупнейших берлинских банков, иудейского

вероисповедания ([27] с.176). Что касается финансирования со стороны германских

промышленников, то, как следует из фактов, приводимых английским историком

Х.Джеймсом, особенно большую роль в этом сыграл Поль Зильверберг, еврей по

национальности, крупнейший угольный магнат Германии. Он совместно с Круппом и еще

двумя магнатами руководил специальным фондом крупной промышленности Германии,

созданным для финансирования деятельности политических партий. В 1932 г. четверка

управляющих фондом приняла решение о начале финансирования нацистской партии

Гитлера (НСДРП). Из этой четверки именно Зильверберг активнее всего выступал в

пользу поддержки Гитлера и его партии, утверждая, что его можно «приручить» ([225]

pp.167, 185, 321). Последующие события подтвердили его правоту – Гитлер и пальцем не

тронул ни одного магната, наоборот, он с ними активно сотрудничал и многим из них

оказывал содействие (см. следующую главу). Но вот что касается политики Гитлера в

отношении евреев, то «приручить» его Зильвербергу не удалось (а скорее всего, и не было

нужно вовсе). Как известно, Гитлер после прихода к власти полностью осуществил свой

план по уничтожению евреев в Германии и других странах Европы, который вытекал из

расовой идеологии НСДРП. Все эти факты сотрудничества сионистов и еврейских

магнатов с немецкими фашистами и Гитлером лишний раз подтверждают высказанное

выше утверждение о том, что олигархия не имеет национальности.

В заключение необходимо указать на еще один элемент программы мировой

олигархии:

(12) сращивание мирового олигархического капитала и сплочение интересов

мировой олигархии с тенденцией к образованию единого капитала мировой олигархии и

олигархического «мирового правительства»

Идея сращивания олигархического капитала и его неделимости наиболее

последовательно проводилась в жизнь иезуитами, а до них – тамплиерами, которые были

в определенной мере предшественниками иезуитов. В уставе Общества Иисуса было

записано

, что члены общества (иезуиты) не должны были иметь никакой личной

собственности, вся собственность принадлежала лишь самому Обществу Иисуса ([28]

с.67). Иезуиты могли свободно распоряжаться этой собственностью в свое удовольствие,

поскольку, в отличие от всех других католических орденов, они жили не как монахи, а как

члены светского общества, к тому же, как правило, жили в большой роскоши. Но владеть

этой собственностью никто из них не имел права.

Сложение всех капиталов в одно целое, безусловно, давало иезуитам (а до этого –

тамплиерам, у которых тоже все имущество принадлежало ордену) огромные

преимущества. Португальские, венецианские и другие европейские купцы вели торговлю

за свой страх и риск и каждый из них рисковал при этом своим личным капиталом. Кроме

того, размер этого частного капитала, принадлежащего одному или даже группе обычных

купцов, не мог идти ни в какое сравнение с капиталом ордена иезуитов, составлявшим

одно целое. Именно поэтому иезуиты могли проворачивать такие торговые и финансовые

сделки, какие были не под силу другим европейским купцам, и именно поэтому им

удалось так легко выдавить своих торговых конкурентов из самых богатых и

привлекательных стран: Китая, Японии, Индии, Парагвая и других. Это была крупнейшая

монополия той эпохи в области торговли и финансов, благодаря ей орден иезуитов и стал

самой крупной, богатой и процветающей организацией.

Этот устав был официально передан Обществом Иисуса Парижскому парламенту в 1757 г., поэтому нет

никаких сомнений в его подлинности.

489

Британская олигархия в эпоху своего могущества пыталась позаимствовать у

иезуитов эти принципы. Как утверждали люди, хорошо знавшие Сесила Родеса, иезуиты

были его идеалом, он хотел позаимствовать принципы организации Общества Иисуса для

того чтобы, как пишет Р.Дэвис, организовать «фантастическое секретное общество для

распространения британской мощи и влияния во всем мире». В частности, он предлагал

взять устав иезуитов, заменить в нем слово «римско-католическая церковь» на слово

«английская империя» и принять этот устав за основу деятельности такого общества

([170] p.213). Эти мечты не были лишь мечтами. Общество по распространению

британской культуры (Rhodes Scolarship) действительно было создано и, как уже

говорилось выше, Родес передал ему значительную часть своих огромных капиталов.

Кроме того, Сесил Родес и лорд Альфред Милнер (представитель Британской

короны в Южной Африке с 1897 г. по 1905 г.) ввели практику проведения регулярных

круглых столов с участием крупнейших бизнесменов и миллиардеров, которые они

организовывали вплоть до 1925 г. ([49] с.288) После этого практика проведения таких

регулярных круглых столов была продолжена под покровительством американских и

английских миллиардеров Рокфеллеров, Морганов и Уитни в виде заседаний

Бильдербергского клуба и Совета по международным отношениям, которые регулярно

проводятся и сегодня (см. главу XX). В конечном счете, и регулярные круглые столы

миллиардеров, и их совместные фонды, финансирующие глобальные политические и

культурные акции, являются свидетельством той же самой тенденции – сращивания

мирового олигархического капитала и сплочения его интересов.

Еще одним ярким свидетельством этой тенденции являются транснациональные

корпорации. Это явление было впервые отмечено в начале XX века, когда о нем стали

писать разные авторы, включая Ленина. В 1930-е годы их роль в мировой экономике

несколько снизилась, чему способствовало свертывание глобализации в условиях Великой

депрессии и, возможно, меры Рузвельта в США по демонополизации американской

экономики (см. главу XVII). Но в течение последней трети XX в. и в начале XXI в. мы

видим продолжение прежней тенденции, чему благоприятствовала возобновившаяся в

1960-е годы глобализация. Сегодня благодаря интенсивным слияниям и поглощениям

транснациональные корпорации приобрели невиданную ранее силу и мощь. Некоторые из

них, такие как Microsoft и Alcoa, контролируют более половины мирового производства в

своей отрасли и, как правило, сами при этом контролируются очень небольшим кругом

лиц. Мировые промышленные и финансовые гиганты все чаще и чаще оказываются в

центре международных коррупционных скандалов и в современном мире являются не

только центрами концентрации и аккумулирования капиталов, но и одним из главных

источников распространения международной коррупции (подробнее см. главу XX).

Глава XVI. Коррупция в Германии в эпоху Веймарской республики и

Третьего рейха (1918-1945 гг.)

16.1. Социально-экономическое развитие Германии до Первой мировой войны

В предыдущей главе уже приводились данные о необычайно быстром

экономическом развитии Германии в конце XIX – начале XX в., которое современники

называли «германским экономическим чудом». Если в середине XIX в. мастерской мира

была Великобритания, то теперь такой мастерской стала Германия, которая завалила если

не весь мир, то, во всяком случае, всю Европу своими товарами. А по развитию наиболее

передовых отраслей промышленности, и всей промышленности в целом, Германия вышла

на первое место в Европе, значительно опередив Великобританию.

490

Такое феноменальное индустриальное развитие Германии произошло за очень

короткий период. Так, выпуск чугуна в стране с 1845/54 по 1910/13 гг. вырос в 80 раз, а

многие отрасли, определившие лицо германской промышленности: электротехническая,

химическая, машиностроение, - возникли лишь в конце XIX в. Как уже выше было

сказано, быстрой индустриализации Германии способствовал начавшийся в 1879 г.

переход от либеральной к протекционистской экономической политике. До этого, в 1860-е

годы, как и большинство других стран Европы, Германия поддалась британской

пропаганде и либерализовала свою внешнюю торговлю. В частности, с 1862 г. импортные

пошлины в Германии на зерно были отменены совсем, а на промышленные изделия –

снижены до уровня 4-6% ([153] pp.41, 59). Результатом стала глубокая экономическая

депрессия, поразившая страну с 1873 г. по 1878 г.: в течение шести лет национальный

доход страны неуклонно снижался [201]. Возврат к протекционизму начался с 1879 г.,

когда, например, импортные пошлины для текстильных изделий были повышены до 15-

30%, а к концу 1880-х годов по некоторым товарам они достигали уже уровня 40-50%

([153] p.61). И вскоре после возобновления протекционистской политики начался

небывалый экономический подъем.

Но в отличие от США, индустриализации которых способствовал мощный приток

британских капиталов и британских, а также других европейских, иммигрантов и

предпринимателей (см. выше), в Германии не было ни того, ни другого, и ее

промышленное развитие осуществлялось почти исключительно за счет внутренних

факторов

. Главным фактором являлось то, что в условиях протекционистской политики

стало выгодно инвестировать, поэтому и предприниматели, и государство, и население

старались как можно больше денег вложить в экономическое развитие. Об этом можно

судить по такому показателю, как доля национального дохода страны, направляемого не

на потребление, а на накопление. В Германии этот показатель вырос с 8% в 1851-1860 гг.

до 16% в 1891-1913 гг. В то же самое время, в Великобритании, проводившей

либеральную политику в отношении внешней торговли, этот показатель снизился с 11,5%

в 1860-1869 гг. до 6% в 1890-1899 гг., что сопровождалось деиндустриализацией страны

([152] 1, p.556).

В целом за 35-40 лет – с 1870-75 гг. по 1913 г. - национальный доход Германии, а,

следовательно, ее благосостояние, увеличились в 4 раза ([152] 1, p.17). И это произошло

не благодаря каким-то благоприятным внешним факторам, а как раз вопреки им. В

частности, как выше уже отмечалось, Германия не имела многих видов собственного

сырья, как, например, Великобритания и Франция, которые получали его из своих

колоний, или как США и Россия, имевшие достаточное количество сырья на своей

собственной территории. Поэтому феноменальный экономический рост в Германии

произошел исключительно благодаря росту производительности труда и усилиям

германской нации по развитию разных видов производства и внедрению передовых

технологий.

Однако говоря о «германском экономическом чуде», не стоит переоценивать

значение именно периода 1879-1913 гг. Такой резкий рывок в экономическом развитии

страны не мог бы произойти, если бы ему не предшествовали два столетия социально-

экономических преобразований, коренным образом изменивших и Германию, и немецкую

нацию. Выше уже говорилось о том (см. конец главы XII), что после победы в

Тридцатилетней войне германские государства почти повсеместно ввели жесткую

протекционистскую политику, которой придерживались в течение двух столетий.

Германский меркантилизм (протекционизм XVII-XVIII веков) не привел к таким же

впечатляющим результатам, как английский, но он и не мог к ним привести. Этому

препятствовала раздробленность Германии, где существовало несколько десятков

Единственный внешний фактор, который использовали немцы – они переманили обратно в Германию

многих немецких специалистов, эмигрировавших до этого в Великобританию и другие страны и

работавших там в передовых отраслях промышленности.